Рубиновое пламя

Глава 6

Выйти из этого дома было все равно, что выйти из склепа на солнечный свет.

Впереди агент Гарсия наполовину вела, наполовину заталкивала агента Уола в черный внедорожник.

Он улыбался ей.

— Ты такая…

— Какая?

— Сильная, — мечтательно произнес он.

Она схватила его за подбородок.

— Виктор! Посмотри мне в глаза

Он пристально посмотрел на нее. Его глаза закатились, и агент Уол упал на свое сидение, потеряв сознание.

— Энерсифон, — пробормотал Алессандро. — Это многое объясняет.

Энерсифоны, также известные как пожиратели магии, поглощали магию, втягивая ее в себя. Они не защищались от нее, они питались ею, что давало им иммунитет от многих ментальных и стихийных сил. Агент Гарсия только что уничтожила магию, играющую с разумом Уола, и шок вырубил его.

— Ты остановил меня. — Я отпустила его руку. Мы стояли спиной к их камерам слежения, и я понизила голос. — Она убила Пита.

— У нас нет доказательств.

— Мне все равно.

— Не все равно. Мы следуем правилам. Это то, что отличает нас от них. Каталина, сейчас не то время и не то место. Я знаю, ты злишься, но если бы я не остановил тебя, ты бы пожалела об этом.

— Нет, не думаю.

— Если бы Линус был здесь, он бы тоже остановил тебя.

— Линуса здесь нет, потому что она почти убила его.

Он наклонил голову, чтобы посмотреть на меня.

— На тебя это не похоже.

Это было не похоже на меня.

Данная мысль закружилась в моей голове, и всплеск магии внутри меня погас.

Я поставила под угрозу расследование. Если бы он не взял меня за руку, мы с Кейли прямо сейчас сцепились бы в мысленной дуэли. Она была необученной, но невероятно сильной.

Я была на волосок от того, чтобы запеть. Я не только чуть не поставила под угрозу поиски напавшего на Линуса, но и подвергла бы опасности жизни всех, кто находился в той комнате. Такого со мной не бывало. Я контролировала свою магию и эмоции с раннего детства, но неподготовленный ментальный маг сумел вывести меня из себя до такой степени, что я чуть не потеряла самообладание.

Такое произошло не из-за Кейли, а из-за Линуса. Он все еще был без сознания, и это серьезно мешало мне соображать. Мне прямо сейчас нужно было взять себя в руки, потому что, если я выйду из-под контроля, я не смогу отменить то, что произойдет.

— Спасибо, что остановил меня, — сказала я ему.

— Обращайся.

Агент Гарсия направлялась к нам, и мы одновременно пошли в ее сторону. Чем больше расстояние было между нами и бдительными глазами внутри дома, тем лучше.

Мы встретились на полпути.

— Она напала на федерального агента, а вы двое просто сидели сложа руки, — прорычала агент Гарсия. — Скажите мне, почему я не должна прямо сейчас вызвать сюда ударную группу и взять ее под стражу. Живой или мертвой, мне все равно.

Это было бы кошмаром. Я повернулась спиной к камере слежения, указала на нее, скрывая жест своим телом, и понизила голос.

— Вы не ошибаетесь, — сказала я. — И ваш гнев понятен. Однако она поступила гораздо хуже, чем это. Я хочу припереть ее к стенке, но она вовлечена в гораздо более масштабную схему, и я точно не знаю, как это сделать. Я не знаю, что произойдет, если мы так поступим. Пожалуйста, дайте мне время.

— Обещайте мне, что вы не будете скрывать расследование, — сказала агент Гарсия. — Я хочу, чтобы вы дали слово, что оно не станет одним из тех секретов внутренней политики.

— Даю вам слово, мы не собираемся скрывать.

— Семьдесят два часа, — выдавила агент Гарсия.

— Управление Смотрителя ценит ваше терпение, — сказал Алессандро.

Агент Гарсия сжала руку в кулак и расслабила его.

— Я скажу вам одну вещь. Эта девушка не халсион. Ее магия на вкус как зазубренное стекло.

Она обошла машину, в которой находился все еще без сознания Уол, села на водительское место, тронулась, и чуть не столкнулась с бронированным «Доджем» серого цвета, сворачивающим на подъездную дорожку. На мгновение две машины оказались в тупике, затем «Додж» дал задний ход, давая агенту Гарсии пространство. Она выехала с подъездной дорожки.

Алессандро нахмурился.

Серый «Додж» затормозил перед нами. Водительское стекло опустилось, открыв загорелого мужчину лет двадцати с короткими, светло-каштановыми волосами и серыми глазами за большими круглыми очками. Я видела его раньше. Он был одним из помощников Леноры Джордан. Мэтт что-то там.

— Нет, — сказал Алессандро.

Мэтт извиняющимся жестом помахал нам рукой.

— Я всего лишь посыльный.

Корнелиус появился в начале подъездной дорожки с Гасом на поводке. Он увидел нас и махнул рукой. Его машины не было видно. Должно быть, он шел пешком от дома Линуса.

Я махнула в ответ.

— Мы потеряли Дага Гандерсона, — сказал Мэтт.

— Как так то, Мэтт? — зарычал Алессандро. — Я оставил его у твоего порога.

— Вопиющая некомпетентность, — весело ответил Мэтт. — Его заметили возле Академии Святой Агнессы. Мы вполне уверены, что он собирается взорвать ее. Я введу тебя в курс дела по дороге.

Тон Алессандро был холоден.

— Я занят.

Настала моя очередь быть благоразумной. Я взяла его за руку и сжала ее. Он бросил на меня возмущенный взгляд.

— Ленора лично спрашивала о тебе, — сказал Мэтт. — Она сказала, что будет считать это одолжением.

В Хьюстоне была горстка людей, которых даже самые сильные Дома не хотели провоцировать. Окружной прокурор Харрис была одной из них. Что еще более важно, сотни детей вот-вот испытают магический метеоритный дождь, который образуется при ударе.

— Все в порядке, — сказала я ему. — Иди.

Он покачал головой.

— Она прислала машину, — сказала я ему. — Я не сделаю ничего опрометчивого без тебя. Я обещаю. Смотри, вон Корнелиус. Я заберу его, проверю, как там Берн с Руной, и мы отправимся домой.

Алессандро снова выругался.

— Все в порядке, — сказала я ему. — В Святой Агнессе сотни детей.

Он выдохнул и сел во внедорожник.

— Езжай быстрее, Мэтт.

— Всегда. — Мэтт улыбнулся мне. — Спасибо за понимание, мисс Бейлор.

Окно снова поднялось. «Додж» развернулся и умчался прочь.

Я забыла рассказать ему о Константине. Ну, и дерьмо. Не то, чтобы это что-то изменило. Ему все равно пришлось бы поехать, чтобы задержать Дага Гандерсона. Я отложу переговоры с царевичем до его возращения домой.

Я села в «Носорог» и подогнала его к началу подъездной дорожки, где стоял Корнелиус.

— Тебя подвезти?

— Да, спасибо.

Он открыл заднюю пассажирскую дверь. Гас запрыгнул на сиденье и лег, тяжело дыша. Мгновение спустя Корнелиус сел на переднее пассажирское сиденье, и мы тронулись.

— Что ты здесь делаешь?

— Мы с Гасом решили пойти по следу Лусианы.

И это привело их прямо к ее дому.

— Вы узнали что-нибудь из разговора с семьей? — спросил Корнелиус.

— Кейли Кабера не халсион. Мы с Алессандро не знаем, кто она. У ФБР есть пожиратель магии, и она тоже не знает, кто такая Кейли.

— Ты думаешь, она и есть наш убийца?

— Да. Я была в пяти футах от нее, и мне пришлось отпустить ее, потому что я не могу этого доказать.

— Пока не можешь, — сказал Корнелиус.

— Да, — согласилась я. — Пока.

— Зачем нынешнему Спикеру использовать свою дочь, чтобы попытаться убить бывшего Спикера?

— Она не пыталась убить бывшего Спикера. Она пыталась убить Смотрителя.

Корнелиус задумчиво потер подбородок.

— Лусиана благоразумна. Была благоразумна. Я бы классифицировал ее как крайне несклонную к риску. Это было опрометчиво и, в конечном счете, безуспешно.

— Конечно, это было не в ее характере.

— Это должна была быть самооборона, — сказал Корнелиус. — Она, должно быть, чувствовала, что Линус представляет опасность для нее или для кого-то, кого она любила. Она была родителем-одиночкой, как и я. Ее жизнь вращалась вокруг ее ребенка. Возможно, она не рискнула бы подвергнуться возмездию со стороны Ассамблеи, чтобы сохранить свою работу или избежать тюрьмы, но она сделала бы почти все, чтобы защитить свою дочь.

— Ты бы убил Линуса, чтобы защитить Матильду?

— Безусловно.

Он даже не задумался.

— Разница в том, что меня бы не поймали.

— Как бы ты это сделал?

Корнелиус улыбнулся.

— Яд стал бы лучшим вариантом. Знаешь ли ты, что Линус держит кухонное полотенце на ручке дверцы льдагенератора? Большая крыса или горностай могут схватить это полотенце и использовать вес своего тела, чтобы открыть льдогенератор. Одна крыса может легко носить в кармане своей упряжи пластиковый пакет с достаточным количеством цианида или любого другого смертельного вещества, чтобы вызвать смерть в течение нескольких минут. Самое сложное, что нужно контролировать — это следить за тем, чтобы яд равномерно распределился по льду.

— Ничего себе.

Корнелиус улыбнулся шире.

— Тогда, доволен ли ты своим нынешним положением и компенсацией за труды? Могу ли я что-нибудь сделать для тебя от имени Дома Бейлор, чтобы ты почувствовал, что тебя ценят?

Улыбка исчезла. Он повернулся ко мне.

— Каталина, твоя семья — это моя семья. Мои сестра с братом чувствуют то же самое. Ты, Арабелла и Невада — единственные старшие сестры, которые когда-либо будут у Матильды. Вам никогда не нужно беспокоиться о том, что я могу причинить вред кому-либо из вас.

Фу-у-х.

Я свернула на подъездную дорожку Линуса. Электрический «БМВ» Корнелиуса ждал перед гаражом рядом с одним из наших бронированных «Хаммеров». У входной двери Линуса стоял охранник, один из наших людей Смотрителя. Он держал пистолет-пулемет и делал все возможное, чтобы выглядеть как можно более заметным. Широкая общественность понятия не имела, что случилось с Линусом, и, зная связи Линуса с военными, его соседи не сочли бы присутствие вооруженной охраны чем-то тревожным. Но если Аркан наблюдал — а я была уверена на сто процентов, что он наблюдал — мы хотели показать, что дом хорошо защищен.

— Кстати, Матильда сказала мне, что почувствовала паука, — сказала я.

— Неужели? — Глаза Корнелиуса сверкнули.

— Да. Она сказала, что паук — это самка, и она напряжена и напугана. Возможно ли, что Матильда маг-арахнид?

Корнелиус улыбнулся.

— Дело даже не в этом. У анимагов есть степени силы, как и у любой другой магической дисциплины. В самом низу этой силовой лестницы находятся те, кто может соединиться с одним видом. Затем мы начинаем подниматься вверх по иерархии зоологической классификации. Те, у кого средние способности, как правило, могут влиять на отряд, такой как «Грызуны» или «Хищные». На Значительном и Превосходном уровнях большинство из нас способно влиять на весь класс, что означает, что есть Превосходные, специализирующиеся на млекопитающих, птицах или рептилиях. Те, кто обладает Значительной силой, могут воздействовать более чем на один из этих классов.

— Итак, целая серия? Как амниоты[4]?

Он улыбнулся.

— Да.

Несмотря на все попытки Корнелиуса преуменьшить свою силу, я видела его связь как с птицами, так и с млекопитающими.

— Но паукообразные очень далеки от амниот, — сказала я.

Он снова кивнул с той же спокойной улыбкой на губах.

Нам пришлось бы пройти весь путь до группы, включавшей как млекопитающих, так и паукообразных.

— Мне очень жаль, но мои познания в зоологической классификации недостаточны.

— Я подозреваю, что Матильда чувствительна ко всей группе «Нефрозоа»[5]. Почти все двусторонние животные попадают в эту группу. Более миллиона видов. Конечно, сможет ли она установить связь со всеми из них или нет, еще предстоит выяснить, но даже если она просто чувствует их, этого уже достаточно. Я не чувствую паука, Каталина.

Корнелиус был сдержанным человеком. Он больше ничего не сказал, но в этом и не было необходимости. Если бы родительская гордость светилась, я бы ослепла, потому что он засверкал бы, как миниатюрное солнце.

Двери дома Линуса открылись, появилась Руна и помахала мне рукой.

— Я думаю, она хочет, чтобы я поговорила с ними.

— Мы с Гасом будем ждать тебя. Было бы лучше, если бы мы отправились домой вместе.

— Спасибо, — сказала я ему и вышла из машины.

Берн встретил меня в кабинете Линуса.

— Эй… — начала я.

Он поднял флешку, вложил ее мне в руку, и они с Руной вышли, закрыв за собой двойные двери.

Ладно.

Я села и подключила флешку к компьютеру Линуса. Наушники уже были наготове. Что бы это ни было, Берн явно не хотел, чтобы это стало мне известно.

Я надела наушники и получила доступ к накопителю. Одно видео. Я нажала на него.

Линус появился на экране, сидя в том же кресле, в котором сейчас сидела я.

— Привет, Каталина. Это пресловутое видео под названием «Все пошло ужасно не по плану». Я оставил для Бернарда приятный след из хлебных крошек, так что я уверен, что ему не потребовалось много времени, чтобы взломать шифр.

Мои глаза наполнились слезами, и я сделала паузу. Он еще не умер. Он упрямый, подлый, старый ублюдок, который не стал бы записывать это только потому, что вколол себе какое-то дурацкое дерьмо.

Черт возьми, Линус!

Я вытерла глаза и перезапустила видео. На экране Линус поднял тяжелый хрустальный бокал с виски на два пальца. Он пригубил его и улыбнулся.

— Для мужества. Давай продолжим с ним.

Да, это было бы хорошо, потому что в противном случае я бы просто сидела здесь и плакала.

— Меня зовут Линус Стюарт Дункан из Дома Дункан. Мою мать звали Фиона Дункан из Дома Дункан. Моего отца звали Василис Макрис. Его отца звали Кристос Макрис. Его имя при рождении было Кристос Мольпе из Дома Мольпе.

Фамилия упала, как кирпич, и выбила кресло из-под меня, потому что я вскочила на ноги. Шнур наушников вырвался, и я сдернула наушники с головы и уронила их на пол.

Дом Мольпе. Единственный известный из существующих Домов сирен, ныне вымерший.

Линус был Мольпе.

Он был сиреной.

Линус был…

— Продолжим. — Линус поднял свой бокал. — Продышись. Позволь информации осесть в твоей голове. Все верно, именно то, что ты думаешь.

Линус был моим дедушкой.

О, боже мой.

Мой мозг обрушил на меня все доказательства одновременно. Я обошла стол справа, развернулась, обошла его слева и, наконец, остановилась на том, чтобы ходить перед ним взад-вперед, пытаясь пережевать лавину воспоминаний.

После битвы в Дыре (когда я усердно пела и потратила много магии, пытаясь убить богоподобный конструктор, что даже думать не могла), Линус нашел меня и уговорил вернуться к реальности. Я спросила его об этом позже, и он сказал мне, что провел кое-какие исследования, и они показали, что, когда сирены перенапрягаются, некоторые из них теряют рассудок. Они не могут говорить, только петь безумные песни безумия с чарующей магии. Если бы я не заговорила, у него в режиме ожидания был ментальный Превосходный, который должен был ворваться в мой разум и попытаться вернуть меня.

Он «провел кое-какие исследования». Вероятно, он позвонил какому-то близкому родственнику, который все разъяснил.

Фу-у-ух. Ничего себе.

С чего бы человеку с таким положением, как у Линуса, проявлять глубокий интерес к новому развивающемуся Дому, особенно к такому странному, как наш? Еще до того, как я стала его заместителем, Линус постоянно присутствовал в нашей жизни. Он нашел способ внедриться через Неваду, и вскоре нас стали приглашать на его барбекю и рыбалку. Он предложил Бернарду поступить в аспирантуру. Леон практически жил в его мастерской, когда Линус работал над новым огнестрельным оружием. Проблемы, с которыми мы сталкивались, иногда исчезали, словно сметенные какой-то невидимой силой, услужливым бдительным присутствием, действующим от нашего имени за кулисами.

Он был рядом, когда мы регистрировались как Дом. Он был одним из двух свидетелей, вторым был Коннор.

Мне пришло воспоминание: мы с Алессандро в летнем особняке Линуса, Линус жарит мясо для своего запатентованного фахитоса, Алессандро смотрит на меня, смотрит на Линуса, а затем бормочет себе под нос по-итальянски: «Какой же я идиот».

Он знал! Магия сирены просочилась, и способности антистази Алессандро определили их как угрозу.

— Сукин сын!

Я даже не была уверена, кого из них я проклинала.

Я резко затормозила перед столом и облокотилась на него, оказавшись лицом к лицу с записанным Линусом.

— Пошел ты! — Было приятно произнести это вслух.

— Ты, наверное, ругаешься, и это справедливо. Но если ты смотришь это, то ситуация срочная, так что давай отложим эту часть в сторону и двинемся вперед. Мне нужно сказать тебе много жизненно важных вещей.

Я приземлилась обратно в кресло. Да. Я не могла дождаться, чтобы услышать все это. Я знала все о Доме Дункан. Это был старый шотландский дом с неизменной линией Превосходных Гефестов. Дунканы изготавливали оружие всех типов и размеров. Однажды, когда за нами с Линусом погнались, и нам пришлось бросить машину и все, что в ней находилось, он заехал в центр переработки отходов и смастерил пистолет из металлолома и магии. Он стрелял маленькими язычками, которые вы отламываете от алюминиевых банок (там был целый контейнер с ними), и он убил из него трех человек.

Линус был сиротой. И его отец, и мать погибли в трагической автомобильной аварии, когда он был маленьким. Такова была официальная версия.

— Ангус Дункан, мой дедушка, был упрямым человеком, твердо стоявший на своем и убежденный, что он всегда прав.

И не говори. Просто шок.

— Они с моей матерью столкнулись лбами. Когда ей было девятнадцать, они поссорились, и она уехала отдыхать в Грецию. Там она встретила моего отца, которому было двадцать шесть. Он был красив и обаятелен. У них был курортный роман, и она забеременела мной. Его семья настаивала на браке. Мой дедушка велел ей вернуться домой. Они снова поссорились, на этот раз по телефону, и на следующей неделе моя мать вышла замуж за моего отца. Дом Дункан не присутствовал на свадьбе

Выйти замуж, потому что поссорилась с родителями, звучало как верный путь к катастрофе.

— Пелена быстро спала с глаз. Мои родители были очень разными людьми. У моей матери были цели. Она хотела быть кем-то, бросить вызов самой себе, а мой отец был доволен тем, что находится в пузыре, который ему соорудила его семья, чтобы защитить его. Тем не менее, через два года после моего рождения моя мать снова оказалась беременна девочкой. Родственники моего отца потребовали, чтобы она сделала аборт.

Что?

Выражение лица Линуса стало суровым.

— Во время Первой мировой войны в регион вторглась[6] Российская империя. Катина Мольпе, старшая тетя моего отца, приплыла на своей лодке к одному из тех крошечных скалистых островов, которыми славится Эгейское море, чуть больше, чем валуну, торчащему из воды, а затем она запела, завлекая армию вторжения. Целый батальон утонул, пытаясь добраться до нее, пока достаточному количеству из них не удалось переплыть бурную воду. Ты можешь догадаться, что произошло дальше. Они разорвали ее на куски.

Любовь, внушаемая сиренами, не была настоящей любовью. Она не была нежной или самоотверженной. Это была жгучая одержимость, и если позволить ей поглотить себя, она перерастала во всепоглощающую потребность обладать. Если невозможно было получить всего человека целиком, то довольствовались куском. Клоком волос. Ногтем. Пальцем. Подойдет все, что угодно. Катина умерла ужасной смертью, чтобы спасти свой город. Невада рассказала мне эту историю как раз перед нашими испытаниями. Поучительная история об опасностях магии сирен.

— Все Мольпе обладают талантом, но только женщины являются Превосходными, — продолжил Линус. — Я, вероятно, самый сильный мужчина-сирена из ныне живущих, но я едва ли середнячок, и подозреваю, что это только из-за магического резерва, который я унаследовал от Дунканов. Я не могу принуждать людей так, как это делаешь ты. Самое большее, что я могу сделать, это расположить людей к себе и почувствовать, когда ментальные маги пытаются манипулировать мной.

Он, должно быть, почувствовал, как Кейли набирает силу, когда они с матерью вошли в его кабинет. Магия сирены, какой бы слабой она ни была, предупредила его. Это была единственная причина, по которой он все еще дышал.

— После войны семья Мольпе подверглась преследованиям со стороны всех соседних правительств и политических фракций, желающих получить доступ к силам сирен. Погибло много Мольпе. Чтобы спастись, семье пришлось скрываться. Они переехали, сменили фамилию и позаботились о том, чтобы больше не рождались Превосходные.

Селекционное разведение в стиле Мольпе. Разрешалось жить только детям мужского пола.

— Моя мать отказалась отдать мою нерождённую сестру. Она же была Превосходным Гефестом, и никто не мог отобрать у нее ее будущего ребенка. Она забаррикадировалась в доме и позвонила дедушке, чтобы он приехал и забрал ее. Он и мои дяди приехали туда с опозданием на один день. Мой отец каким-то образом заставил маму впустить его и выстрелил ей в голову.

Если хочешь, чтобы мы выжили, убей жену и нерожденную дочь. Сделай это, чтобы спасти семью. Это больше не шокировало меня. Я видела и похуже. Страх заставлял людей делать ужасные вещи. Но это так сильно меня обеспокоило. Это была моя семья. Я была частью их.

— Там была резня, — сказал Линус. — Дунканы забрали меня и тело моей матери и вернулись в Шотландию. Они похоронили маму. В официальном сообщении говорится, что она погибла во время автомобильной аварии во время отпуска в Греции, а тело ее мужа было потеряно в море. Это было темное время. Я не помню ничего из этого или своих родителей. Мое первое воспоминание — это поездка на пони у стен замка.

Я знала, что его вырастил дедушка, но я понятия не имела, насколько глубока рана.

На экране Линус наклонился вперед с серьезным выражением лица.

— Семье Макрис нельзя доверять. Если они когда-нибудь приблизятся к тебе, убивай столько, сколько потребуется, чтобы вырваться на свободу. Они боятся тебя, потому что думают, что твое существование вытащит на свет их грязную историю. Не ищи их, чтобы найти ответы про свою магию, не приближайся к ним, не переписывайся с ними. Они не остановятся ни перед чем, чтобы убить тебя, если ты вступишь с ними в контакт. Не открывай эту дверь.

Жесть.

— Я знаю, у тебя есть вопросы о своей магии. Я расскажу тебе все, что знаю. Очень скоро ты столкнешься с кризисом, если уже не столкнулась. Ты сосредоточена только на одном аспекте своих сил, но твоя магия сложнее, чем ты думаешь. Черные крылья — это первое проявление проблемы, и она усугубится во времена эмоционального разлада…

Снаружи закричал мужчина, его голос перешел в мучительное бульканье.

Я выдернула флешку из компьютера, сунула ее в карман и подбежала к окну.

Контур магического круга шириной в двадцать футов дымился на земле. Внутри него лежали два трупа, их кожа позеленела — фирменный знак работы Руны. В центре круга дымилась кучка красноватой плоти. Из нее торчали кости. Человеческие кости. Маг телепортации мог телепортироваться сам, но телепортация другого человека требовала сложных магических кругов и большой подготовки, а небольшой просчет или изменение веса могли привести к обратным результатам.

Я бросилась через весь дом к входной двери. В дверях Руна и Берн смотрели на три трупа. От круга исходила ужасная вонь, как от тухлой рыбы, приготовленной на пару. Однажды я уже слышала запах неудачной телепортации. Это был не тот запах, который вы когда-либо забудете.

— … опросить их, — сказал Берн.

— Бернард, — сказала Руна.

Она назвала его полным именем. Он был в беде.

— Если ты телепортируешь меня в дом врага и дашь мне одну секунду, я убью всех, кого увижу. Даже если ты выстрелишь в меня, как только увидишь, ты сразу же умрешь. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы рисковать твоей жизнью, и я отвечаю за безопасность всех, кто находится под этой крышей. Я остаюсь при своем решении.

— Согласна, — сказала я им.

— Видишь? Она согласна.

— Я тоже согласен, — сказал Корнелиус, приближаясь из другого коридора, Гас следовал за ним. Должно быть, в какой-то момент он зашел внутрь. — Когда в вашем доме находится злоумышленник с пистолетом, ты не стреляешь ему в ногу. Ты стреляешь на поражение.

Берн вздохнул.

Я перегнулась через его широкую спину, чтобы посмотреть на круг. У ближайшего зеленого трупа были длинные темные волосы, обвитые вокруг головы в виде короны. Я узнала эти волосы. Мелани Пуарье, одна из боевых магов Аркана. Если бы Руна немедленно не сбросила бы на нее ядерную бомбу, нам было бы трудно ее нейтрализовать.

Аркан рискнул телепортировать средь бела дня. Почему? Его удары обычно были хорошо спланированы и тщательно исполнены. Это казалось поспешным, почти как рефлекторная реакция на что-то. Что могло его так расстроить…

Осознание поразило меня, как молния. Я развернулась и побежала обратно в кабинет.

— Что? — закричала Руна.

Я не ответила.

Я добралась до кабинета, дернула клавиатуру к себе, щелкнула Сеть Смотрителей и ввела свой логин. Руна, Берн, Корнелиус и Гас вбежали в комнату, сопровождаемые одним из охранников.

— Что случилось? — потребовала Руна.

У меня не было времени отвечать. Сеть приняла логин и пароль. Интерфейс Смотрителя развернулся передо мной. Я получила доступ к банкам данных.

— Каталина? Что произошло? — спросила Руна.

Игнат Орлов, псевдоним Аркан, известные соратники. Я пролистала список.

Нет…

Нет…

Трофим Смирнов.

Я нажала на имя. Досье открылось. Знакомое лицо уставилось на меня с экрана. Стройный, сутулый белый мужчина лет сорока, который выглядел так, словно ожидал удара со стороны.

Твою же мать!

Я выхватила телефон из кармана и позвонила Патриции. Не отвечает.

Берн схватил меня за плечи и удержал неподвижно.

— Объясни.

Мне потребовалась секунда, чтобы успокоиться и заговорить.

— Час назад цесаревич Березин появился в Комплексе, прося о встрече со мной. Я сказала Патриции впустить его. У него было лицо этого человека.

Руна взглянула на экран.

— Кто он такой?

— Трофим Смирнов. Он — «Бернард» Аркана.

Я изучила ближайшее окружение Аркана и знала большинство из них в лицо. Но я сосредоточилась на боевых оперативниках, людях, представлявших угрозу, находясь в толпе. Смирнов был образцовым кибермагом. Он был наиболее опасен за клавиатурой. Он считался низким приоритетом. Я понятия не имела, скольких жизней будет стоить нам моя ошибка.

Они уставились на меня. Берн достал телефон и начал звонить.

Прямо сейчас Аркан думает, что его самый старый друг предал его и перешел на сторону Смотрителя, и он у нас в доме. Смирнов слишком много знает. Аркан не может оставить его в живых. Он будет мстить.

Константин нас подставил. Аркан не остановится ни перед чем, чтобы заполучить Смирнова в свои руки.

— Наша телефония взломана, — объявил Берн.

— Каким образом? — спросила Руна.

Он покачал головой. Он выглядел готовым разорвать кого-нибудь на части голыми руками.

— Если Аркан сможет захватить любого из нас и обменять на Смирнова, это решит все его проблемы, — сказала я. — Все, кто находится за пределами Комплекса, являются потенциальными заложниками или жертвами.

— Черт, — сказала Руна. — Мы не можем оставаться здесь

Руна была чертовски опасна, но вся автоматическая защита была отключена, и ни один из охранников не был выше среднего по шкале магии. Если бы Аркан послал несколько тяжелых нападающих, и они атаковали с разных сторон, были бы жертвы.

Мы должны были уйти. Сейчас же.

Берн повернулся к охраннику.

— Собирайте своих людей. Готовность через пять минут.

Я набрала номер Алессандро.

Охранник посмотрел на меня. Они подчинялись только Управлению Смотрителя.

— Делайте, как он говорит, — сказала я ему.

Охранник вышел из комнаты.

— Ваш звонок будет переведен на…

Берн мягко оттолкнул меня и склонился над рабочим столом. Его пальцы порхали над клавиатурой.

— Детка, мне нужны два ноутбука из хранилища.

Руна развернулась и побежала вниз по лестнице.

Я снова позвонила Алессандро, попав на голосовую почту. Пришлось писать сообщение.

Больше ничего не нужно было писать, он поймет. Я написала Леону, пытаясь объяснить то же самое так быстро, как только могла.

Корнелиус покачал головой.

— На мой телефон это тоже повлияло.

Экран компьютера мигнул, и на экране появился Баг. Специалист Коннора по надзору, худощавый, жилистый, бледный и выглядевший так, словно он занимался десятью вещами одновременно.

— Чё хочу, чувак?

— Аркан взломал нас, — сказал Берн. — Телефоны не работают, сеть рухнула, мы должны предупредить Комплекс о приближении атаки.

Рассеянное выражение исчезло с лица Бага.

— Работаю.

Берн отключился, открыл новое окно и начал вводить код.

Руна вышла из хранилища с двумя ноутбуками, черным Линуса и серебристым Берна. Берн махнул ей, и она вылетела за дверь.

Я дописала сообщение Леону. Я понятия не имела, дойдет ли оно вообще.

— Ты можешь включить систему безопасности?

— Я могу вызвать аварийное отключение, что я и делаю. — Взгляд Берна был прикован к экрану.

— Что это значит?

— Это значит, что хранилище будет заблокировано, а протокол осады будет восстановлен без исключений. У нас будет три минуты, чтобы выбраться. Если тебе что-то надо, возьми это сейчас, потому что сюда будет не вернуться. Если Линус умрет, нам придется пробиваться внутрь с боем.

Он был прав. Других вариантов не было.

Где-то в комнате зазвонил телефон. Мы с Берном замерли на секунду отчаяния, пытаясь определить, где он.

Еще один приглушенный звонок.

Внутри стола.

Берн рывком выдвинул средний ящик. Заперто. Берн стиснул зубы и дернул его. Дерево треснуло, ящик выдвинулся, и я схватила сотовый телефон. Не заблочен. Я ответила на звонок.

— Каталина! — Арабелла прокричала мне в ухо.

— Как ты мне дозвонилась? Чей это телефон.

— Я звоню с телефона, который принесли люди Коннора. Этот телефон — мой телефон экстренной помощи.

— Почему у тебя есть телефон экстренной связи в доме Линуса?

— Он купил его для меня, чтобы я пользовалась им, когда прихожу, потому что мой телефон всегда разряжен.

Ну, конечно, он позаботился об этом.

— В любом случае, это не важно. Мамы нет дома.

— Что?

— Она ушла, чтобы опознать тело Пита. Она взяла с собой охрану из трех охранников. Мы не можем с ними связаться.

— Почему она пошла лично?

— Там сын Пита. Кто-то должен был объяснить ему, почему Пит умер.

Дерьмо. Тело Пита доставили в частный морг Женской больницы Техаса. В двадцати пяти минутах езды от нас.

— Я заберу ее.

Электрический треск рассек воздух на другом конце провода.

— Мне нужно идти, — сказала сестра и повесила трубку.

Я сунула телефон в карман.

Берн выдернул шнуры из задней части системного блока и поднял его.

Мы втроем бросились к входной двери. Группа безопасности забиралась в бронетранспортер. Джин, высокая женщина с оливковой кожей, сидевшая за рулем, смотрела на меня с переднего пассажирского сиденья, опустив стекло, ожидая указаний.

Использование охранников было строго ограничено. Охрана семьи Смотрителя не входила в их обязанности, так что я не могла приказать им сопровождать Берна и Руну. Технически, они будут охранять меня, если я прикажу им, пока я провожу официальное расследование, но поездка за мамой была делом не Смотрителя, а Бейлоров.

— Возвращайтесь на базу и укрепляйтесь, — сказала я ей.

— Да, исполняющая обязанности Смотрителя.

Последний человек забрался в машину Смотрителей и постучал по борту. Машина тронулась. У людей Линуса была база за пределами Хьюстона. Ее местоположение было хорошо скрыто, а сама база пользовалась всеми преимуществами лучшего оборонительного вооружения, которое могла предоставить «Дункан Армс» Если Аркан пойдет за ними, он пожалеет об этом.

Но он не отправится за ними. Зачем ему это, когда тот, кого он хотел, находился внутри Комплекса.

Берн загрузил системный блок в «Хаммер» и сел за руль. Ко мне подкатил «Хаммер» с опущенными стеклами.

— Тебе нужно, чтобы мы поехали с тобой? — спросила Руна.

— Нет. Мне нужно, чтобы вы поехали домой и разобрались с телефонией. Алессандро и Леон остаются без связи, как и мы все. — И Берн был единственным, кто мог это исправить.

— Я позабочусь об этом, — пообещал Берн.

«Хаммер» тронулся с места.

Я подбежала к «Носорогу» и запрыгнула на водительское сиденье. Корнелиус уже сидел на пассажирском сиденье, держа в руках тактический дробовик. Гас тяжело дышал сзади. Я дала задний ход, съехала с подъездной дорожки и остановилась сразу за воротами.

Секунды тикали. Один, два… Десять…

Ворота с лязгом захлопнулись. Турели спиралью вырастали из земли, искрясь остаточной магией. Низкий гул прокатился по улице. Система включилась. Отныне вход в особняк Линуса закрыт.

Серебристый «БМВ» Корнелиуса ждал, припаркованный в десяти ярдах впереди. Должно быть, он перепарковал его.

— Тебя как, высадить у твоей машины? — спросила я.

— Нет. Мы хотели бы поехать домой с тобой. Безопасность в количестве. Я заберу свою машину позже.

Гас издал негромкий гав в знак согласия.

Мне бы поддержка не помешала.

— Благодарю.

Я проехала по улице, перескакивая через лежачих полицейских, развернулась и помчалась к «Баффало Спидвей».

«Баффало Спидвей» была переполнена. Движение было стабильным, но двигалось с приличной скоростью.

— Я подключил телефон к машине. Телефон твоей матери есть в контактах под «Мама», — сообщил Корнелиус.

— Позвонить «Мама».

Аудиосистема автомобиля послушно набрала номер. Бип. Бип. Бип.

— Ваш звонок переведен на…

— Мама, я иду за тобой. Позвони мне.

Вспыхнул знак.

Машина передо мной затормозила. Мы приближались к пробке, замедляя ход.

— Позвонить «Мама».

Бип. Бип. Бип.

— Ваш звонок переведен на…

— Твоя мать очень способная, — сказал Корнелиус.

— Да.

Мама также была ценным объектом. Если команда Аркана доберется до нее, я отдам им все, что они захотят, чтобы вернуть ее.

— Не мог бы ты, пожалуйста, найти номер лаборатории вскрытия Марголис в Женской больнице и попробовать через них?

— Конечно. — Корнелиус повозился с телефоном. — Дозвонился.

Он включил телефон на громкую связь. Бип… Бип…

— Вы позвонили в Марголис…

Я дождалась сигнала.

— Это сообщение для Пенелопы Бейлор. Пожалуйста, позвони мне немедленно. — Я оставила свой новый номер телефона, и Корнелиус повесил трубку.

Движение сосредоточилось на одной полосе. Мы съехали с левой полосы, перекрытой конусами и белыми пикапами.

— Конечно, какие-то работы, — сказала я. Мой голос был таким спокойным, почти роботизированным.

— Разные города знамениты разными вещами, — сказал Корнелиус. — Сан-Антонио известен речной прогулкой и Аламо. Остин знаменит или печально известен 6-й улицей с ее барами и стрельбами. У нас ремонтом и наводнениями.

Дорога сузилась, справа ее ограничивали бетонные блоки. Я управляла «Носорогом» с точностью лазера, оказавшись между несуществующей обочиной и рядом дорожных конусов.

— Каталина, — тихо позвал Корнелиус. — У тебя побелели руки.

— Бывает. — Я ослабила хватку на руле.

— Ты исключительно спокойна, — заметил он.

— Алессандро сел в машину с человеком, который предположительно работает на Ленору Джордан, но мог быть магом иллюзий, потому что у окружного прокурора Харриса, очевидно, возникла чрезвычайная ситуация с поразительно удобным временем. Леон должен был следить за ФБР, но я не видела никаких признаков его присутствия в особняке Кабера. Моя мать находится за пределами Комплекса, и никто из них не отвечает на звонки. Комплекс находится под атакой. Сейчас я не могу позволить себе ничего, кроме спокойствия.

— Они разделили нас и бьют по одному? — догадался Корнелиус.

— Так бы сделала я.

— Я попробую еще раз позвонить Алессандро и Леону. — Он застучал по телефону.

Мы проехали Ричмонд-авеню.

— Нет ответа, — доложил Корнелиус.

Если я буду об этом раздумывать, я запаникую.

Телефон загорелся. Входящий вызов.

— Возьми!

— Каталина? — раздался мамин голос.

Наконец-то.

— Где ты находишься?

— Я нахожусь в кабинете в лаборатории доктора Аманди. — Ее голос был устрашающе спокоен. Моя мать вошла в то безмятежное место, которое она всегда посещала, как раз перед тем, как прицелиться в свой оптический прицел.

— Где твои охранники?

— Тайлер звонил из аэропорта. Его никто не встретил.

Тайлер был сыном Пита.

— Я послала ребят забрать его. Это было час назад. Они не отвечают на звонки, и я не могу дозвониться до дома. Мой телефон не работает. Я пользуюсь местным стационарным телефоном. На стоянке стоит бронетранспортер, и из него за десять минут никто так и не вышел.

Они нашли ее.

— Это Ксавьер — Ксавьер не упустил бы шанса схватить мою мать. Он придет лично и, вероятно, не один. — Аркан напал на нас. Наши телефоны скомпрометированы.

— А. Это многое объясняет.

Мой голос был ровным и спокойным.

— Ксавьер дожидается, когда ты выйдешь, но он нетерпелив. Он придет в лабораторию, чтобы схватить тебя.

— Оставаться на месте не вариант.

— Верно.

Я перебирала наши варианты. У Женской больницы был большой кампус, раскинувшийся между улицами Гринбрайар и Фаннин, и отрезанный Олд Спэниш Трейл на севере. Я все еще была где-то в пятнадцати минутах езды. Даже если она спрячется в здании, они найдут ее. И если я заеду на эту парковку, Ксавьер швырнет ближайший фонарный столб в мое лобовое стекло. Я должна была забрать маму и выбраться живой.

Что было вокруг Женской больницы? На восточной стороне, на Фаннин, находились медицинские здания. На западной стороне, за Гринбрайаром, располагался… Да, это бы сработало.

— Мам, ты можешь перейти в другое здание, не выходя на парковку?

— Подожди. — Я услышала, как открылась дверь. Мама что-то сказала, и ей ответил мужской голос.

Она снова вышла на связь.

— Да.

— Мне нужно, чтобы ты убралась из этого здания и пересекла Гринбрайар, направляясь к Бюро регистраций. Большое здание в форме пера. Иди туда и скажи им, что я еду, чтобы договориться о встрече, а ты ждешь меня. Не покидай здание, что бы ни случилось. Они не помогут тебе, если ты выйдешь на улицу, но они будут защищать здание и никому не позволят вывести тебя оттуда.

В Бюро регистраций хранилась база данных Домов и пользователей магии. Это было нейтральное учреждение, неподкупное и независимое от всех других сил в Техасе, как магических, так и гражданских. Им управлял Архивариус, которого я видела только один раз и надеялась никогда больше не встретить. Никто в здравом уме не стал бы нападать на Бюро регистраций. Ксавьер будет не в своем уме, если нам очень повезет, и он попытается.

Мама с кем-то разговаривала.

— Хорошо. Пошла.

Звонок закончился.

Ей нужно было пройти на юг через медицинский комплекс, а затем пересечь Гринбрайар, чтобы ее было не видно с парковки, а затем пересечь другую большую парковку перед Бюро регистраций. Ее максимальная скорость составляла около пяти миль в час. Мне хотелось нажать на газ и разогнать машины с дороги перед собой, чтобы ехать быстрее. Вместо этого я осторожно вывела «Носорог» из зоны ремонта дороги и поехала сквозь поток машин, борясь за каждую секунду.

Невысокая башня из черного стекла торчала из середины гигантского участка, ее линии изящны и плавны, идеальная имитация пера. За ней зловеще вырисовывалось темное здание арены испытаний.

Я не разговаривала с мамой с тех пор, как позвонила ей. Ее мобильный телефон был так же полезен, как кирпич. Я понятия не имела, получилось ли у нее.

Пожалуйста, будь там.

— Мы пойдем вместе или ты хочешь взять машину? — спросила я Корнелиуса.

— Вместе, — сказал он. — Мы более уязвимы сами по себе.

— Согласна.

Я предложила ему путь отступления, а он отказался им воспользоваться. Я ожидала именно этого.

Я заехала в центральный ряд, как можно ближе ко входу, но все места на парковке перед зданием были заняты, и нам пришлось преодолеть большое расстояние пешком. О том, чтобы подъехать к дверям, не могло быть и речи. Бюро регистраций поддерживало четкую зону поражения вокруг своей башни, и въезжая в нее, вы сразу же становились мишенью.

Корнелиус вручил мне «ДиЭй Раттлер», компактный пистолет-пулемет, один из специальных выпущенных серий Линуса. Он взял себе тактический дробовик, и мы вышли из машины.

Пятьдесят ярдов до здания. Пространство между моими лопатками вибрировало от напряжения. Я так напряглась, прислушиваясь к свисту шипа марлина в воздухе, что почти услышала его в своей голове.

Двери перед нами открылись. Корнелиус, Гас и я вошли в похожий на пещеру вестибюль, и я тихо выдохнула. Все выглядело точно так, как я помнила: черные гранитные стены, серый гранитный пол с мерцающим золотым изображением магического круга в центре и черный гранитный стол справа с одиноким охранником за ним. Но мамы не было.

Лед скатился по моему позвоночнику.

Охранница, блондинка средних лет, увидела нас, встала и склонила голову.

— Приветствую вас, Превосходная Бейлор и Значительный Харрисон. Пожалуйста, положите свое оружие на стойку. Вас ждут в кабинете Архивариуса на пятом этаже.

Она сделала это. Фух.

Почему она не осталась в вестибюле?

Мы с Корнелиусом положили наше оружие на стойку. Корнелиус кивнул Гасу.

— Ждать.

Доберман лег на пол и наблюдал, как мы садимся в лифт.

Лампочки над дверью замигали, отсчитывая этажи. Мое сердце пыталось выскочить из груди.

Двери открылись, и мы вошли в длинный коридор с рядами дверей, ответвляющихся в обе стороны. В самом конце были широко открыты тяжелые, черные, двойные двери. Я очень быстро, как только могла, направилась прямиком к этому дверному проему, стараясь не переходить на бег.

Мы вошли в огромную круглую комнату, от пола до потолка уставленную книжными полками, которые были забиты до отказа. Круглая стойка охраняла вход, и маленькая лампа освещала ее теплым желтым светом. За стойкой центр комнаты занимали несколько удобных кожаных диванов, освещенных люстрой. Архивариус сидел на диване слева. Напротив него, потягивая чай из маленькой, синей чашки, сидела мама.

Сокрушительный груз упал с моих плеч и рухнул на пол. Если бы у него была масса, он бы пробил дерево и продолжал падать, пока не приземлился в вестибюле.

Архивариус повернулся ко мне. Он был среднего роста, худощавый и пожилой. Время сморщило его смуглую кожу, вырезав дорожную карту лет вокруг глаз и рта, а волосы поседели. На нем был коричневый костюм-тройка с медно-черным галстуком-бабочкой. Выражение его лица всегда было приветливым, но его глаза, защищенные большими очками, останавливали вас на полпути. Такие темные, что казались черными, они сверкали, как два куска полированного черного нефрита.

— Превосходная Бейлор, — сказал Архивариус, — как давно это было. Как приятно снова видеть вас.

Мама посмотрела на меня. Ее глаза были широко раскрыты.

— Добрый день, Архивариус. Спасибо, что составили компанию моей маме. Мы очень сожалеем, что побеспокоили вас.

Архивариус улыбнулся. Зубы у него были белыми и острыми.

— Не проблема. Мы всегда рады визиту Дома Бейлоров, не так ли, Майкл?

Майкл вышел из тени. Он не пошел, он застыл, как какой-то мифический призрак, появляющийся из темноты. Вероятно, это было мое воображение, и он, должно быть, вышел из какой-то ниши между книжными полками, но в какой-то момент нас было только четверо, а потом вдруг стало пятеро.

Майкл кивнул. Ему было лет двадцать пять, он был одет в черный костюм с белой рубашкой, оттенявшей его бронзовую кожу. Его волосы были черными и коротко подстриженными, с достаточной длиной на макушке, чтобы они не смотрелись «ежиком». Черно-серые племенные татуировки покрывали открытую кожу его рук и шеи. Его лицо было красивым, таким, что люди называли «породой». Глаза же были странного цвета, почти желтые, когда свет падал на его радужки, как старый скотч, который любил пить Линус.

Архивариус повернулся к Корнелиусу.

— Приятно видеть вас снова, Значительный Харрисон.

— И мне с превеликим удовольствием, — сказал Корнелиус. — Прошло много времени с моих испытаний.

— Пятнадцать лет, три месяца и четырнадцать дней. Если вы захотите пересмотреть свою сертификацию, наши двери всегда открыты.

Корнелиус слегка отстранился.

— В этом нет необходимости.

— Как вам будет угодно.

Никто не «пересматривал» сертификацию, если не думал, что будет проходить тестирование выше своего ранга. Я должна была рассказать Неваде. Как и я, она годами была убеждена, что Корнелиус намеренно сдерживался на своих испытаниях.

Архивариус сложил пальцы домиком на согнутом колене.

— Итак, что Бюро регистраций может сделать для Дома Бейлор?

Обращение к Архивариусу за информацией не входило в мои планы. План состоял в том, чтобы схватить маму в вестибюле и убраться отсюда к чертовой матери, надеясь добраться домой до того, как на нас нападут. Но теперь мы были здесь, и он подал маме чай. Он сделал из этого событие, и я не могла просто сказать: «Спасибо, мне нужно бежать».

Возможно, это была хорошая возможность. Архивариус был экспертом по магическим родословным. Я могла получить ответы на многие вопросы, но чего мне это будет стоить?

Бюро регистраций было одним из двух учреждений, связанных с магией, которые не подпадали под мою юрисдикцию, другим был трибунал Ассамблеи. Я не могла заставить Архивариуса подчиняться. Все, что он мне говорил, было сугубо добровольным, и чем больше я спрашивала, тем больше за это платила.

Много лет назад Невада пообещала Архивариусу, что она окажет неуказанную услугу в обмен на то, что тот пощадит нашу злую бабушку Викторию. С тех пор, как я начала обучение у Злой Бабушки, она упоминала об этой услуге, по меньшей мере, десять раз. Не так уж много вещей не давали Виктории Тремейн спать по ночам, но это точно помогло. Она снова и снова подчеркивала, что Бюро регистраций уравновесило оказанную услугу оказанной услугой, и пощадить ее было значительным одолжением.

В любом случае, этот разговор лучше всего было вести наедине.

— Я хочу обсудить конфиденциальный вопрос. Есть ли место, где моя мама и мистер Харрисон могли бы подождать?

— Конечно. Пожалуйста, Майкл, проводи наших гостей в голубую комнату.

Майкл заскользил по полу, не издавая ни звука. От этого человека у меня волосы вставали дыбом.

Мама и Корнелиус последовали за ним.

Архивариус посмотрел на меня с улыбкой.

— Чаю, исполняющей обязанности Смотрителя?

И он знал!? Как? Национальная Ассамблея, должно быть, уведомила его из вежливости. Мне было интересно, кто еще получил эту записку.

— Да, спасибо.

— Мед, молоко, лимон? — предложил Архивариус.

— Я буду говорить прямо.

Архивариус кивнул.

Майкл вернулся с подносом, на котором стояла одна чашка. Он поставил чашку передо мной, налил черного чая из чайника, оставил поднос на столе и сделал три шага назад.

Я сделала глоток чая. Он был прекрасен и нес аромат ванили.

— Восхитительно.

— Я рад, что он соответствует вашим вкусам.

Этот разговор должен быть построен очень тщательно. Я не могла обязать Управление Смотрителя к чему-то, чего оно не могло выполнить. Если Архивариус запросит что-то взамен на переданную информацию, я должна была быть уверена, что мы сможем ее предоставить. Наживать врага в лице Бюро регистраций в планы не входило.

— У меня есть два вопроса, один для публичной информации и один, требующий конфиденциальности. Управление Смотрителя было бы признательно за любую помощь.

Глаза Архивариуса на мгновение засияли, словно зажглись изнутри.

— Бюро регистраций всегда приветствует возможность получить услугу от Управления Смотрителя, не так ли, Майкл?

Майкл посмотрел на меня так, будто смотрел через оптический прицел винтовки.

— Пожалуйста, задавайте свои вопросы, — пригласил Архивариус.

— Кейли Кабера когда-нибудь участвовала в испытаниях?

— Нет.

— Она проводила какие-нибудь предварительные тесты?

— Да.

Теперь мы оказались в серой зоне. Испытания проходили в присутствии свидетелей. Их результаты были обнародованы. Природа чьей-то магии может быть запечатана, но не степень. Результаты предварительных тестов остались закрытыми. Это были неофициальные пробные серии, которые публиковались только в том случае, если семья хотела, чтобы о них стало известно.

Если бы я спросила о конкретной ее степени, Архивариус мог бы мне сказать, но цена этой информации довольно высока. Мне нужно было снизить наши обязательства.

— На основании этих предварительных тестов, ожидает ли Бюро регистраций, что Кейли Кабера будет сертифицирована как Превосходная?

Архивариус посмотрел на меня волком.

— Для этого потребовалось бы чудо или преступление против человечества.

Преступление против человечества представляет собой введение сыворотки Осириса без разрешения. Он только что подтвердил мои подозрения. Кейли родилась с малой силой, и ее мать отправилась к Аркану, чтобы сделать свою дочь Превосходной. Вот почему она была необученной. Вот почему ее магия была странной.

Я достала телефон, открыла фотографию изуродованного лица Пита и положила телефон на стол.

— Бюро регистраций знает, какой тип мага может нанести такой ущерб?

Архивариус взглянул на телефон.

— Мне всегда нравился Питер. Какой позор. Это было сделано ментамаллусом.

— Молотом разума?

Архивариус кивнул.

— Они более известны как ложные халсионы, что не совсем точно. Ложные халсионы — это не искривленная ветвь, растущая из дерева халсионов, скорее, это два отдельных ствола, растущих из одного корня.

— Чем они отличаются?

— Магия халсиона атакует определенные области мозга, — сказал Архивариус. — В частности, миндалина, которая оценивает экологические угрозы, и гипоталамус, который обладает способностью запускать выработку гормонов реакции на стресс. Вместо того чтобы инициировать выработку кортизола и адреналина, которые позволяют нам быстро реагировать на угрозы, пораженный гипоталамус посылает сигналы для выработки дофамина и окситоцина, в результате чего цель впадает в счастливый, расслабленный ступор. Ущерб, наносимый халсионами, носит временный характер, и их сила зависит от усилий.

— Это означает, что они сознательно прилагают усилия, чтобы вызвать спокойствие?

— Совершенно верно. — Архивариус кивнул. — Магия ложного халсиона также поражает миндалину и гипоталамус, но в первую очередь поражает лобную кору, и вместо того, чтобы вызывать гормональные реакции, она необратимо повреждает физическую структуру мозга. Атака проводится мысленно, но если она успешна, повреждение разума отражается на физической травме мозга. Результаты, как и следовало ожидать, ужасны.

Воспоминание о том, как действует магия Кейли, было еще свежо. Похожа на меня. КАК и я.

— Она основана на эмоциях?

Архивариус улыбнулся.

— Да. Очень даже. Безмятежный человек спокоен и логичен. Ложный халсион — это неуравновешенное существо, которое бросается в атаку со всей страстью расстроенного малыша. Они полностью посвящают себя делу, подпитываются своими эмоциями и наносят непоправимый ущерб. Как и настоящие халсионы, они могут вызвать временное состояние эйфории, но в конце его их жертва теряет большую часть своих когнитивных способностей.

Когда я думала, что Кейли пытается превратить Алессандро в счастливого идиота, я понятия не имела, насколько верной была эта мысль.

Архивариус осторожно коснулся моего телефона.

— В случае Питера доминирующей эмоцией была ярость или ненависть. Основная директива, стоящая за этим, была очень простой.

— Смерть?

— Да.

А как насчет Уола?

— Что, если кто-то пострадал от атаки ложного халсиона? Есть ли какая-нибудь надежда на выздоровление?

— Да. Как и у всех пользователей магии, ложные халсионы различаются по силе. Если случайная цель была последовательной после атаки, ущерб, вероятно, незначительный. Это все равно, что прикоснуться к горячей плите. Чем дольше человек держит руку в огне, тем сильнее будет ожог.

Я выдохнула. Уол был последователен. Он был счастлив и улыбался, но говорил связно.

— Ложные халсионы, как известно, непредсказуемы, — сказал Архивариус. — Есть несколько Домов, которые до сих пор практикуют эту магию, но их члены проходят очень строгую ментальную подготовку с раннего возраста. Это один из немногих видов магии, который считается нежелательным из-за сложности его контроля. Большинство семей предприняли шаги, чтобы вывести ее.

Итак, Кейли пробудилась, как молот разума, который Лусиана прятала бы любой ценой, пока не обучила свою дочь. Каберы были не боевым Домом. Кейли можно рассматривать либо как важный актив, либо как огромную помеху, в зависимости от того, как это восприняли бы остальные родственники.

Теперь я могла со 100 % уверенностью сказать, что Кейли убила Пита и, вероятно, напала на Линуса. Это было почти элегантно: сначала Лусиана успокоила всех своими безмятежными способностями, а затем ее дочь уничтожила бы их умы. За исключением того, что Линус был сиреной. Его магия предупредила его.

Я все еще не понимала, как Кейли удалось избежать турелей. Надо это выяснить.

Теперь я знала, кто и когда. Я все еще не знала, почему. Аркан приказал им сделать это, а затем связал свободные концы, убив Лусиану, или это было что-то еще? Я должна была разобраться в этом самостоятельно.

Оставалось прояснить всего несколько моментов.

— Гипотетически, — продолжила я, — если бы семья производила халсионов и только халсионов на протяжении более четырех поколений, почему повторное применение сыворотки Осириса могло привести к пробуждению молота разума?

Архивариус откинулся назад.

— Майкл, «Фата Магум», пожалуйста.

Майкл достал шкатулку с полки, принес ее Архивариусу и вернулся на свой пост в трех шагах от него. Архивариус открыл богато украшенную деревянную шкатулку и достал маленький шестигранный кубик, красный, как кристаллизованная кровь. На каждой грани были вырезаны греческие буквы, инкрустированные слоновой костью, по одной с каждой стороны.

Архивариус поднес его к свету, и кубик заискрился. Рубин?

— «Судьба мага». — Архивариус показал мне одну сторону с греческой буквой Z. — Зета. Жертвоприношение

Он повернул кубик, чтобы показать другую сторону.

— Бета. Демон.

Еще один поворот.

— Лямбда. Рост. Три судьбы, ожидающие тех, кто рискнет использовать сыворотку. Смерть, искажение или власть.

Те, кто принимал сыворотку, умирали, становились искаженными или обретали магию, благодаря которой, затем приобретали богатство и власть.

Архивариус протянул его мне.

Я протянула руку, и он позволил кубику упасть мне на ладонь. Шесть сторон, три уникальных символа, каждый из которых встречается дважды.

— Бросьте.

Я позволила прохладному гладкому кубику выпасть из моих пальцев. Кубик приземлился на стол, покатился и остановился. Зета.

— Смерть, — сказала я.

— Этот кубик был вырезан в 1865 году для второй волны получателей Осириса, — сказал Архивариус. — Бесчисленное множество потенциальных магов держали его в своих руках и катали его точно так же, как это сделали вы, прежде чем принять окончательное решение. Очень многие из них ушли после того, как сделали свой бросок.

Кубик блеснул на столе.

— Как вы думаете, почему одни люди умирали, а другие нет? — спросил Архивариус.

— Никто не знает. Это магия, а не наука.

— Но если бы вам пришлось рискнуть предположить…

Я прочитала пару книг по теории магии, но большая часть моего текущего чтения была сосредоточена на практических приложениях.

— Существует пять основных теорий, большинство из которых сходятся в том, что сыворотка убивает тех, у кого нет скрытых магических способностей. Были учтены различные факторы, такие как диета, подверженность пандемии гриппа и так далее. Записи того времени, по понятным причинам, туманны…

Архивариус поднял руку, и я замолчала.

— Да, но вы Превосходная, высший ранг пользователя магии, которая использует свою силу с рождения. Я хочу знать, что вы думаете.

— Я думаю, что во всех трех случаях сыворотка Осириса делает именно то, для чего она была разработана. Она ищет скрытые способности и заставляет их проявляться. Дело не в том, что те, кто умирает, не способны к магии, а в том, что она слишком сильна или слишком разрушительна, и их тела не могут с ней справиться. То же самое и с искаженными. Магия скручивает их, потому что их сила слишком велика, чтобы ее можно было сдержать. Возможно, те, кто остается нетронутыми, и становятся магами, не самые сильные, а скорее слабые. Никто не может предсказать, что покажет кубик.

Архивариус улыбнулся.

— Вот именно.

Я чувствовала себя так, словно только что прошла испытание.

— Если мы применим вашу теорию к кому-то, кто родился без силы, несмотря на свою родословную, и решит бросить кубик, что будет делать сыворотка? Субъект обладает магией своей семьи, но несовместим с ней. Таким образом, сыворотка должна искать что-то другое, кроме этой силы, какие-то скрытые следы других талантов из других родословных, подаренных субъекту предыдущими поколениями. Возможно, эти таланты слишком слабы, чтобы проявить себя, но вторичное применение сыворотки помогает им выйти на поверхность.

Итак, где-то в родословной Кейли скрывался ложный талант халсиона, слишком слабый, чтобы проявиться без усиления сывороткой Осириса. Два вида магии были тесно связаны. Не было бы ничего необычного, если бы когда-то давным-давно существовал брак, в результате которого появилось потомство, несущее склонность и к тому, и к другому. Их семья могла сменить поколения, не обнаружив этого.

Это имело смысл. У меня и моих сестер были одни и те же родители. Я носила наследственные следы способностей Арабеллы и Невады. Через десять поколений один из моих потомков может проявиться как правдоискатель, и никто не поймет почему. Вот почему генетические базы данных, отслеживающие магические родословные, занимались таким оживленным бизнесом.

— Мне понравилось, как вы бросили кубик, — сказал Архивариус. — Вы не дули на него, не трясли и не бросали. Вы просто позволили ему упасть. Бросить этот кубик и по-настоящему принять последствия — это выбор, который никто из нас в этой комнате не должен был делать. Наши предки сделали это для нас и заплатили за это большую цену. Мы чтим их храбрость, соблюдая созданные ими заветы. Запрет на несанкционированное использование сыворотки является таким соглашением. Соглашения должны быть соблюдены любой ценой. Те из нас, кто понимает этот факт, считают свои обязанности священными. Мы не потерпим никакого вмешательства, не так ли, Майкл?

— Нет, никогда, — сказал Майкл.