Счастье дается всем... (СИ)

Глава 37

На порог родного дома Янника взбегала быстро. Её не узнавали, но препятствовать опасались. После смерти Хейд девушка запретила змейке серебрить её волосы, раз и навсегда отказавшись от даров иллике. Одна управляющая попыталась было преградить ей путь, но Янника так грозно шикнула на женщину, что та, сама не зная почему, присела в почтительном поклоне.

Мать была дома. Неприбранная, простоволосая, в несвежем халате, она сидела в своей комнате у окна, неизвестно чего дожидаясь. Может, её, Яннику? Девушка зашла на порог, с хлопком резко прикрыв дверь. Руну подчинения на материнской спине трудно было не заметить. Как и то, что руна была нетронутая, чистенькая. Послушная у Янники матушка оказалась. Послушная!

На звук захлопывающейся двери женщина повернулась. Ей потребовалось время, чтобы узнать дочь. Она слабо улыбнулась, поднимаясь со стула, и на каменный пол, дребезжа клинком, упала с её колен серебряная Хейдушина каддарка.

Янника, из последних сил сдерживаясь, на миг закрыла глаза, стараясь успокоить поднимавшуюся в душе ярость. Не сейчас! Правильно она поняла: лишь от одного человека желала оборонить Яннику Хейдуша. От родной матери! Лишь это имя скрывала до самой смерти… Всё берегла свою девочку от горькой правды…

— Янника?! Это ты, доченька?! Что с твоими волосами? — ласково спросила белокурая иллике, делая шаг вперёд, переступая через упавшее оружие, словно его и не было под ногами.

Янника молчала, лишь взглядом провожала материнские движения и клинок, через который, как через ненужный мусор, переступила с ненавистной грацией урождённых иллике Благочестивая Гутрун.

Боль, злоба, бешенство, гнев, ярость, исступление и безысходность! Всё это неотделимым клубком роилось в душе Янники, желая вырваться наружу, но холодная воля вёльвы Дергиборга не позволяла, зажимая в себе звонкой пружиной до поры до времени.

Благочестивая Гутрун с маниакальной пеленой предназначения в глазах шла к своей девочке. В руке, зажатая между двух железных пластин, темнела последняя руна. Откуда Янника это знала? Просто знала. Мать спешила обнять заблудшую дочь, а заодно собиралась добраться к её пояснице, туда, где лучше всего приживалась на теле чёрная тварь.

Жирная, обросшая самой настоящей серебряной чешуёй, выросшая до таких размеров, что стала почти видна окружающим, на Благочестивую Гутрун кинулась дымная змея. Огромная пасть с длинными клыками в прыжке перехватила руку белокурой иллике, зажав до крови.

Женщина, не ожидая нападения, закричала. Кровь перерезанной длинными змеиными клыками руки щедрой росой окрасила пол.

Янника подошла, неторопливо вывернула из дрожащих, окровавленных материнских рук руну подчинения в железных пластинах и, вынув из-за пояса кинжал, неторопливо разрезала чёрную дрянь до основания, так, чтобы и намека не осталось. А потом приказала змее повалить мать на кровать, и, подняв каддарку с пола, распорола ею ткань халата, безжалостно прочертив кровавую полосу на белой спине. Ничего! Потерпит, благочестивая…

Дальше в дело пошли остатки серебряных шпилек, что превратились в тонкие серебряные иглы. Всё, как научила Хейдуша. У основания, по кругу, иглами внутрь на фалангу. И не смотреть, и не слышать криков боли. Потому как всё на свете можно пережить. Кроме непоправимого — смерти.

***

Когда Янника выходила из комнаты, примостив на поясе каддарку, Гутрун ещё беспомощно плакала, лёжа на кровати. Кровь на руке и на спине запеклась. Больно, конечно, но не смертельно.

— Наследство Артиды у тебя?

— Да. Последнее, — всхлипнула женщина. — В тайнике под полом, у комода.

Янника отодвинула комод и подняла половицу. Внизу, в обычной суповой кастрюле чёрной россыпью сияло Артидино богатство. Янника оглянулась вокруг. Где-то в материнской спальне лежал серебряный круглый поднос для фруктов. Он нашёлся в бельевом шкафу на верхней полке. Замечательная из него крышка получилась. Плотная. Тютелька в тютельку. Повезло.

— Отнеси к озеру и спрячь, — приказала она змейке, и та, слизнув в себя кастрюлю, наскоро прикрытую серебряным подносом, растворилась. Переноситься к озеру теперь змейка могла мгновенно. И минуты не прошло, а она уже вернулась, довольная.

— Через неделю возьмёшь девочек и поедешь в Стадхар. Поработаешь десять лет вёльвой, как велит Снежная дева… Город давно хозяйки не имел. А не послушаешь…

Гутрун, пошатываясь, поднялась с кровати.

— Я поеду, Янника. Я поеду! Прости меня, пожалуйста…

Янника не знала, что на это ответить. Простить? Лёгенькое словцо… Она смотрела на мать, испуганную, беспомощную женщину, которой только что вернула и собственную волю, и жизнь.

— Вы убили Хейд. Разве такое можно простить, мама?

***

В доме Верховной жрицы Янника вообще не церемонилась, распугав целый сонм престарелых иллике. Она зажала Тиру Светлую в тронном зале, на виду у всех приглашённых по неизвестному поводу северных иллике. Даже мантию разрезать не стала, делая проколы серебряными иглами через ткань, крепко намотав белокурые волосы Верховной на локоть. Тира Светлая пыталась извернуться, но ноги, руки и талию дымная змейка держала крепко…

Когда презренная руна была нейтрализована, девушка задала только один вопрос Верховной, совсем не обращая внимания на то, что их, пребывая в священном ужасе, слушают по крайней мере четыре десятка взрослых иллике:

— Келда тоже в подчинении или…

— Или… Она сама приняла… — не видела смысла отпираться Верховная, которая с трудом глотала воздух. — Мы хотели как лучше, Янника… Южные иллике совсем распоясались, все законы Снежной девы попраны в южном крае. Нужно было что-то делать! Южане должны были поплатиться…

— Вот так? — Яннику передёрнуло от такой мерзкой философии. — А пока вы готовили отпор южным иллике, то приговорили к смерти единственного южного правителя, что воочию видел благословение Снежной девы и которого не нужно было убеждать принять её покровительство — герцога де Ларру? А ещё заодно погубили величайшее достояние Хротгара — благословенную вёльву Хейд? Так?

Тира Свётлая дернулась, как от боли:

— Она не захотела нас слушать… Я пыталась её отыскать и спасти, но она как сквозь землю провалилась…

— Сквозь воду утекла, вернее будет образ, — невесело прошептала Янника. — А вы не пробовали, досточтимая, поработать на благо людей простыми вёльвами, как закон Снежной девы гласит?! Тогда никого не нужно было убеждать! Просто служите людям! И всё станет на свои места… Один Лёйгардагур сделает это за вас.

— Не всё так просто, не всё так просто… — не сдавалась Верховная, она ещё хотела что-то сказать, но Янника прервала её криком.

— Всё ОЧЕНЬ просто, Верховная! Очень! И я это докажу! Завтра все иллике, что сидят в этом зале, поедут служить по северным городам простыми вёльвами. На десять лет! Как и полагается послушным служителям Снежной девы. Начнут благословенные круги чинить и чёрную хмарь ручками штопать. И золота в руки не возьмут! Потому как вёльвам золота не полагается. А кто не послушает, того сама лишу белых волос и отправлю в южный Фрёдкир, где болота. И я не шучу! А кто сомневается, то…

Дымная змейка, которую некоторые иллике видеть могли достаточно чётко, прыгнула к Верховной и, чавкая, потянула из её белокурых волос дымную нить. Когда волосы верховной на глазах приобрели тёмно-серый оттенок, все сидевшие иллике завизжали.

— Достаточно или продолжить?

В зале истеричный многоголосый женский крик вдруг застыл тишиной.

— Один день на сборы и выбор города. Кто завтра к вечеру не покинет столицу и не отправится служить, лишится Снежного благословения. Даю в том слово малой вёльвы Дергиборга! Да будет так!

И всем иллике показалось, что дрогнуло пространство Хротгара, принимая клятву девушки. Страшная то была минута.

Спустя час Янника покинула столичную клоаку. Келду она отыскать в тот день не смогла. Удачи не хватило. Или Умная Келда тоже умела «забывашки» творить? Ну, ничего… Воли Яннике не занимать. У нее было ещё целых шесть дней.