Сделка с судьбой

Глава четвертая

Розалин смотрела на записку в полной растерянности. Леди Карлин сообщала, что не сможет сопровождать ее в оперу, потому что у нее разыгралась страшная мигрень. Поскольку эти мигрени случались лишь тогда, когда бабушка не хотела во что-либо вмешиваться, Розалин заподозрила, что леди Карлин решила оставить ее наедине с лордом Стэмфордом. Вероятно, она была единственной бабушкой в Лондоне, которая поощряла внучку встречаться с таким повесой, как маркиз.

Розалин смяла записку, едва удержавшись, чтобы не швырнуть се куда-нибудь подальше. От дурного предчувствия засосало пол ложечкой. У нее не было никакого желания оставаться наедине с лордом Стэмфордом, сидеть напротив него в коляске и поддерживать светскую беседу. Но она оказалась во власти этого человека и придется его терпеть.

Почему она в таком смятении? — спрашивала себя Розалин. Она подошла к зеркалу и стала вглядываться в свое бледное лицо. Почему решила, что она в его власти? Это же смешно! Она ведь не одна на свете. У нас есть семья, приличное состояние. Так что нечего бояться. Она отыграет свою роль в этом абсурдном фарсе, вернет Меритон Джеймсу и заживет по-старому.

Все же чувство ужаса при воспоминании о том мимолетном поцелуе не покидало ее. Она непременно даст понять лорду Стэмфорду, что впредь не допустит ничего подобного.

Бросив последний взгляд в зеркало, Розалин взяла с туалетного столика перчатки и веер. Лорд Стэмфорд опаздывал уже на пятнадцать минут.

— Миледи?

Розалин вздрогнула. Миссис Хэррод заглянула в спальню.

— Лорд Стэмфорд ждет внизу. Такой красавец! Весь в черном. Просто герой из романа.

Боже, он очаровал даже экономку. Миссис Хэррод подала Розалин бархатную накидку и, отступив, сказала с неподдельным восхищением:

— Вы тоже очень хороши, миледи. Неудивительно, что сразили его светлость.

Розалин покраснела. Она и не подозревала, что у ее экономки столь романтическое воображение.

Розалин стала медленно спускаться по лестнице, чувствуя, что сердце бьется слишком сильно. Лорд Стэмфорд стоял в гостиной перед камином, рассматривая висевший над ним пейзаж. При звуке ее шагов он обернулся.

Маркиз и вправду выглядел великолепно. Крахмальная рубашка казалась ослепительно белой на фоне черного фрака и подчеркивала аристократические черты смуглого лица. Бриллиантовая булавка сверкала в белом же галстуке. Волнистые волосы блестели в свете люстры. Черные шелковые бриджи и белые чулки дополняли костюм.

Розалин попыталась принять непринужденный вид.

— Надеюсь, я не заставил вас ждать, дорогая?

— Всего пятнадцать минут, милорд.

— Стало быть, я на пути к исправлению. Обычно я опаздываю по крайней мере на двадцать минут. К тому времени, как подойдет к концу наш союз, вы, может быть, приучите меня к пунктуальности. Позвольте… — Он взял накидку и набросил ей на плечи. Его руки коснулись ее шеи, и она внутренне затрепетала.

Он внимательно оглядел ее черное платье из крепа, бриллиантовое колье и сережки.

Предательский румянец выдал ее смущение. Этот записной сердцеед знает совершенно точно, как смотреть на женщину, чтобы дать ей почувствовать, что она привлекательна.

— Бабушка не поедет с нами в оперу, милорд. У нее разыгралась мигрень.

— Она мне об этом уже сообщила. — Стэмфорд продолжал се рассматривать, все больше приводя в замешательство.

— Нам пора ехать, милорд.

— Майкл.

— Простите?

— Обращайтесь ко мне по имени, Розалин.

— Пока мы не объявили о нашей помолвке, я считаю, что в этом нет необходимости.

— Нет, есть. У меня не такое уж трудное имя. Я хочу услышать, как вы его произнесете.

Стэмфорд придвинулся ближе. Она уже знала эту его полуулыбку и поняла, что они так и останутся стоять здесь, если она не выполнит его просьбу.

— Хорошо… Майкл, — еле слышно прошептала она.

— Неплохое начало! Мне понравилось.

Пока они ехали в оперу, Розалин никак не могла придумать тему для разговора. Ей казалось, что даже о погоде сказать нечего. Она не знала, куда девать глаза, и всю дорогу смотрела на свои руки, стиснутые на коленях. А когда все же подняла взгляд, то увидела, что лорд Стэмфорд, сидевший в непринужденной позе напротив, внимательно се изучает.

— Почему вы так на меня смотрите? — не выдержала она.

— Как «так»?

— Как будто я какое-то диковинное существо. Это весьма невежливо.

— Прошу прощения, но у вас такое подвижное лицо. Все ваши чувства отражаются на нем. Меня это просто заворожило.

— Не понимаю, почему это так интересно.

Розалин всегда ненавидела свою неспособность скрывать эмоции. Сейчас ей больше, чем когда бы то ни было, хотелось выглядеть холодной и отстраненной. А вместо этого… он говорит, что у нее все написано на лице.

— Женщины, как правило, скрывают свои мысли и чувства под маской невозмутимости.

— В этом есть свои преимущества.

— Не согласен. Я предпочитаю честность. Коляска наконец остановилась у театра.

Им пришлось ждать, пока из длинной вереницы экипажей впереди выходили пассажиры. Розалин увидела, как из одной карсты вышли элегантно одетый джентльмен, дама в вечернем платье и бриллиантах и молодая девушка. Девушка, видимо, была дебютанткой: она с восторгом смотрела на величественный фасад театра и была явно возбуждена.

Вид дебютантки напомнил Розалин ее первый сезон в Лондоне. Тогда се тоже привезли в Королевский оперный театр, и она страшно нервничала, поднимаясь по мраморной лестнице в сопровождении леди Карлин. Но в театре было много дебютанток, и никто не обратил на нее внимания и не рассматривал в лорнет их ложу. Она была даже немного этим разочарована.

Лорд Стэмфорд дотронулся до се руки.

— Розалин, мы приехали. Мы не можем провести вечер в коляске.

Служитель уже открыл дверцу. Стэмфорд вышел и подал Розалин руку. Она приняла его помощь, но споткнулась и уронила сумочку. Он поднял ее и сказал со своей характерной полуулыбкой:

— У вас всегда была неприятная привычка ронять сумочки?

— Нет, только с тех пор, как я познакомилась с вами, — парировала она. Слава Богу, что в темноте он не увидел, как она покраснела.

— Обычно я действую на женщин иначе.

Розалин покраснела еще больше и поклялась себе, что постарается избегать малейших прикосновений. Но он взял ее за руку и, остановившись под сводами фронтона, сказал:

— Прежде чем мы войдем, я хочу, чтобы вы кое-что поняли.

— Да?

— Я предполагаю, что вы боитесь, как бы я не позволил себе лишнего, воспользовавшись нашим договором. Если учесть мое поведение при нашей первой встрече, вы вправе думать именно так. Но можете быть совершенно спокойны: я не заставляю женщин ложиться со мной в постель.

— Конечно… нет, — запинаясь, пролепетала она, сраженная его откровенностью.

Если на нее и не обращали внимания во время ее первого выхода в свет, то сейчас этот пробел был восполнен с лихвой. Все оборачивались в их сторону, пока они шли по фойе. Стэмфорд был невозмутим и лишь кивал знакомым, не останавливаясь. Он крепко держал се под руку, а Розалин, хотя щеки пылали, шла с гордо поднятой головой.

Когда они подошли к лестнице, ведущей к ярусам, какая-то дама схватила Стэмфорда за рукав, заставив остановиться.

— Дорогой Стэмфорд! Как приятно вас видеть. Вы так долго не показывались, что я подумала, вас нет в городе. И вы недопустимо давно не наносили мне визит.

Дама была стройна и хороша собою. Глубокое декольте зеленого платья обнажало идеально гладкую белую кожу груди. Она лишь мельком взглянула на Розалин и тут же отвела глаза.

— Я был занят, — довольно резко ответил Стэмфорд и хотел уйти, но дама крепко держала его за рукав.

— Покатаемся завтра верхом? Мы не виделись целый век.

— Простите, Элинор, но я не могу.

— Как с вами трудно. Представьте меня по крайней мере вашей спутнице.

— Леди Джефриз, разрешите представить вам леди Марчант.

Леди Марчант осмотрела Розалин с головы до ног, словно оценивая врага перед предстоящей битвой, и натянуто улыбнулась.

— Приятно познакомиться.

— Нам надо идти, — сказал Стэмфорд, чуть ли не силой вырываясь из рук настойчивой дамы. Хотя он казался спокойным, Розалин интуитивно почувствовала, что их связывают либо связывали интимные отношения. Как, должно быть, неловко представлять любовницу даме, с которой обручен. И какое счастье, что на самом деле она не его невеста.

К тому времени, как они заняли свои места, спектакль уже начался. Кроме них, в ложе никого не было. Майкл, видимо, догадался, что она удивлена, и, наклонившись к ней так, что она почувствовала на щеке его дыхание, прошептал:

— Мы встретимся с моей сестрой и ее мужем чуть позже. Я хотел, чтобы вы сначала немного освоились.

Розалин обвела глазами зал, который выглядел так же, каким она его запомнила: ярус за ярусом синие с золотом ложи, элегантно одетые джентльмены и сверкающие драгоценностями дамы в этих ложах, передвигающиеся в партере щеголи, приглушенный веерами шепот при виде объектов для светских сплетен.

Сегодня многие лорнеты были направлены на их ложу. Розалин чувствовала себя так, словно сидит на сцене.

Она надеялась на то, что Джеймса нет в театре. Ей, конечно, скоро придется сообщить ему о своем соглашении — нет, обручении — со Стэмфордом. Нехорошо, если он узнает об этом от кого-то другого. Она снова оглядела ярусы и тут заметила, что невдалеке сидит Эдмунд Фэйрчайлд и его лорнет направлен на нее. Она быстро отвернулась, но ее смятение не ускользнуло от внимания Стэмфорда.

— Что-то не так?

— Нет. Я просто смотрю, нет ли в театре брата.

— Мне кажется, что вас это беспокоит.

Ну почему он с такой легкостью читает се мысли?

— Я не сказала ему, что пойду с вами в оперу.

— Понимаю. Струсили?

— Я вообще трусиха.

— Я бы этого не сказал. Вы бы не были сейчас здесь со мною.

Замечание было неожиданным, и она, не зная, что ответить, устремила взгляд на сцену.

Но ей никак не удавалось сосредоточиться. Мешала близость Стэмфорда. Несколько раз Розалин вздрагивала оттого, что их руки соприкасались. Она вздохнула с облегчением, когда кончился первый акт и занавес упал.

— Вам понравилось? — спросил маркиз.

— Да… очень, — пробормотала она, хотя с трудом могла вспомнить, что происходило на сцене.

— Я в этом не уверен. У вас довольно отсутствующий вид.

— Я забыла, как любопытны люди в Лондоне. Вас это не смущает?

Его губы изогнулись в небрежной улыбке.

— Я привык. И вы не обращайте внимания. Очень скоро найдется другой объект для сплетен. — Он подал ей руку. — Однако сейчас, моя дорогая, вам придется смириться со всеобщим вниманием: я собираюсь представить вас своей сестре и ее мужу.

Сопровождаемые любопытными взглядами и приглушенным шепотом, они прошли в фойе и приблизились к небольшой группе, стоявшей в углу.

— Майкл! — воскликнул полный светловолосый джентльмен. — Не ожидал увидеть тебя раньше последнего антракта.

— Я бы и не то сказала! — Одна из стоявших рядом с джентльменом дам было рассмеялась, но осеклась, увидев Розалин. — Не знала, что ты не один!

Она окинула Розалин высокомерным взглядом. Ее сходство с Майклом было очевидно.

Стэмфорд взял Розалин за руку.

— Разрешите представить, леди Джефриз, — лорд и леди Хартман, мой кузен Чарлз Портленд и его невеста Элизабет Маркхем. Можете нас поздравить. Леди Джефриз оказала мне честь, согласившись выйти за меня замуж.

Если бы Стэмфорд направил на них пистолет, они, кажется, были бы меньше ошеломлены. Первой обрела дар речи леди Хартман.

— Это что, одна из твоих обычных шуток?

— Я еще никогда не был столь серьезен. Леди Джефриз вчера приняла мое предложение.

— Боже милостивый! — наконец воскликнул мистер Портленд. Обменявшись взглядом с мисс Маркхем, он с интересом посмотрел на кузена.

— А папа знает об этом? Майкл, он… — начала леди Хартман.

— Сейчас не время это обсуждать, — холодно возразил Стэмфорд.

Он еще крепче сжал руку Розалин, которой казалось, что она стала участницей фарса, сценарий которого не успела прочесть.

Но тут вперед выступил лорд Хартман.

— Разрешите мне первым поздравить вас. Мы, конечно, удивлены, хотя я не понимаю, почему. Мы всегда были готовы к тому, что Майкл не станет медлить, если встретит женщину, которая покорит его сердце. Я имел удовольствие познакомиться с вами много лет тому назад, когда присутствовал на лекции сэра Джона. Я был огорчен, узнав о его кончине. Он был прекрасным человеком и талантливым ученым. Я рад, что вы снова обрели счастье.

— Благодарю вас. — Розалин была тронута добрыми словами в адрес се покойного мужа. — Прошу прощения, что не помню о нашем знакомстве.

— Я рад его возобновить. Дорогая?.. Лорд Хартман обернулся к жене, которая,

не скрывая своего любопытства, разглядывала Розалин. Лукавая улыбка озарила оживленное лицо леди Хартман, напоминавшей своими темными вьющимися волосами, в очаровательном беспорядке рассыпавшимися по плечам, шаловливого эльфа.

— Какая неожиданность! Леди Джефриз, расскажите, где вы познакомились с моим братом.

— На рауте у леди Уинтроп, — поспешно вмешался Майкл.

— Но раут был не далее как два дня назад! Вижу, Майкл, что ты наконец влюбился. Мы уже и не надеялись, что такое может случиться. Леди Джефриз, вы должны мне все рассказать о себе. Откуда вы родом?

— Каро, разве обязательно допрашивать леди Джефриз?

Тон Майкла говорил, что он раздражен. Но его грозный взгляд не смутил сестру.

— А почему бы и нет? Скажите по крайней мере, — обратилась она к Розалин, — как вам удалось заставить моего брата сделать предложение? С другой стороны, мне трудно даже вообразить, что какая-либо женщина, если она в здравом уме, может согласиться выйти за него замуж. Может, он вас подкупил?

Мистер Портленд, не издавший до сих пор ни звука, вдруг поперхнулся.

— Дорогая, леди Джефриз еще не привыкла к твоей манере выражаться, — вмешался лорд Хартман.

— Так подкупил или нет? — настаивала леди Хартман.

— Не совсем, — только и сумела вымолвить Розалин.

— Ну, теперь я еще больше заинтригована. Надо нам с вами как-нибудь поболтать, когда не будет моего брата.

— Очень рад за тебя, Майкл, — наконец вымолвил мистер Портленд и стал трясти руку Розалин, приговаривая: — Желаю вам всего наилучшего, леди. Добро пожаловать в нашу семью. Правда, мы все немного сумасшедшие. Не забывайте об этом и не позволяйте нам вас съесть.

— Чарлз, — упрекнула его мисс Маркхем, — что такое ты болтаешь!

— Да ты сама это не раз говорила, — осклабился Чарлз.

— Ну а теперь, после того как вы напугали леди Джефриз своим радушным приемом, разрешите проводить ее в ложу, — холодно заявил Стэмфорд. Он сунул Розалин стакан лимонада, хотя ей вовсе не хотелось пить, посмотрев на нее так свирепо, что она почувствовала себя обязанной выпить этот лимонад. Однако его властность и невероятное самообладание начинали ее раздражать.

Розалин накинулась на него, едва они вошли в ложу. Ее карие глаза метали молнии. Она совсем не была похожа на послушную невесту, которую он себе воображал. Он даже нашел в ней несомненное сходство со своей темпераментной тетей Маргарет.

— Как вы посмели так их огорошить? — возмущалась Розалин.

— Что вы имеете в виду? — с невинным видом спросил он.

— Вы прекрасно все понимаете. Они были в шоке. С вашей стороны это жестоко. Следовало каким-то образом подготовить их.

— Уверяю вас, моя семья была бы в еще большем шоке, если бы я проявил деликатность. Этого они от меня ожидают меньше всего.

— Мне их жаль. А также вашу будущую жену, которой придется с этим мириться.

— Я постараюсь как-то вознаградить се за это.

Разговор начал доставлять ему удовольствие. Особенно когда Розалин покраснела до самых корней волос.

— Поскольку теперь известно, что мы обручены, — продолжал он, — пересуды, я надеюсь, прекратятся.

— Какие пересуды?

— По поводу наших отношений.

Увидев удивление на ее лице, он осекся. Не говорить же ей, что в обществе уже заключаются пари насчет того, сколько ему потребуется времени, чтобы сделать се своей любовницей. Вот уж от чего она придет в ужас!

— Я хочу быть уверен, что никто не будет искать вашего расположения до того, как мы расторгнем… наше соглашение.

— Поскольку я не намерена снова выходить замуж, вашим планам ничто не угрожает.

— Почему вы не хотите снова выходить замуж? Вы весьма привлекательная женщина. Я удивлен, что вас не окружает толпа поклонников.

— Я не считаю это комплиментом. Мне жаль, что вы судите о женщине только по тому, привлекательна она или нет. Надеюсь, что большинство мужчин, выбирая жену, ищут в женщине другие качества.

— Вы правы. Есть более важные качества, чем красота. Прошу прощения. А как насчет мужчин? Важна ли их внешность?

— Да, но обычно красивая внешность прямо пропорциональна степени тщеславия.

— Не в бровь, а в глаз, миледи. Не имеете ли вы в виду меня?

— Я этого не говорила.

— Но по крайней мере вы считаете меня довольно привлекательным. Какова же степень моего самомнения?

Она вспыхнула и отвернулась.

Как случилось, думал Майкл, глядя на напряженный профиль Розалин, что у него сложилось ошибочное мнение, будто он сумеет подчинить ее своей воле? Она казалась такой спокойной и сдержанной. Но теперь обнаружилось, что она при любой возможности готова скрестить с ним шпаги.

Майкл усмехнулся. Не такая уж и плохая шутка это обручение, подумал он.