Секретарь чудовища

Букет роз

— Ты можешь, наконец, купить себе бритву и побрить промежность? Я, конечно, ничего не говорил до этого, но любое терпение не безгранично. — Мужчина скрестил руки на груди, через прищур глядя на лежащую в постели секретаршу. — Это не красиво, не гигиенично, и вообще меня от них подташнивает.

— Что? — Девушка шокировано подняла брови, уставившись на любовника. — Но… я не совсем понимаю, раньше тебя все устраивало.

— Повторюсь, любое терпение не безгранично. — Взгляд становился пренебрежительным. — Ухаживай за собой, Одри, это все делают. Принимай душ, хотя бы раз в день, ухаживай за лицом, чисти зубы. И брей, твою мать, половые губы. Делай эпиляцию, что хочешь делай, но волосы там — тошно. Ты видела на моем лице хоть один волос?

— Но это не лицо, Нэд. — Почему-то сами собой влажнели ладони. Сердце тяжело стучало в груди, словно девушка стояла сейчас перед преподавателем, который вот-вот откажется ставить ей зачет, а не лежала в постели у любимого человека. — Я просто стригу их… как мне удобно, и как нравится.

— Теперь у тебя есть мужчина. — Шеф ядовито улыбнулся. — Так что придется брать в расчет и его предпочтения тоже, то бишь, мои.

— Я понимаю, но у меня очень чувствительная кожа. — На лбу выступала едва заметная испарина. — Она воспаляется от лезвий бритвы, легко царапается, долго заживает.

— Ну купи себе крем, в таком случае. Проблему твоих волос возле влагалища, по-твоему, я должен решать? — Взгляд становился раздраженным. — Я итак даю тебе деньги. Дарю белье, украшения, и прочий мусор. Можешь, хотя бы, о своем теле позаботиться?

— Но… — В горле распухал ком.

Может, у него сегодня плохой день?

Мусор? Он называл подарки для нее… мусором?

— Нэд, что на тебя нашло? — Шептала девушка, скользя взглядом по постельному белью. — Что произошло? Ты на меня за что-то обижен?

— Я в душ. — Глухо отозвался он и поднялся с постели, закинув назад пряди волос. — Приведи себя в порядок к нашей следующей встрече.

Через пару секунд послышался хлопок двери спальни. Девушка схватилась за лицо, затем тяжело, горько разрыдалась. В голове не помещалось ни одной мысли, душу, казалось, распирали пустота и мрак. Что он только что ей сказал? Зачем, почему? И почему… это так больно?

Слезы капали на простыню, хотя Элс не издавала никаких звуков. Скоро он помоется, выйдет. Улыбнется мерзкой, высокомерной улыбкой и скажет, что она маленькая девочка, раз разревелась от простой критики. «Просто критика» — так Ротман это называл. Правда, всякий раз, эта критика пробивала все сильнее, заставляла колени подгибаться, а самолюбие трескаться. На самом деле Одри всегда считала свои волосы там очень милыми. Они были совсем не жесткими, светло-серыми, довольно медленно росли и легко стриглись. Были нежными, со слабыми волосяными луковицами, как и кожа, на которой они росли. Тонкая и очень чувствительная.

Почему-то сейчас ей было все равно, что он скажет, когда выйдет, и не увидит её здесь. Ватными руками Элс застегивала лиф, натягивала смятую рубашку. Сегодня его больше не хотелось видеть, и плевать, если она на самом деле через чур обидчивая. Плевать, если так оно и есть, потому что Нэд так говорил. Через чур обидчивая, все принимает близко к сердцу. «Тебе ничего нельзя сказать» — иногда кидал он через фирменный прищур.

«Не нравится, значит, не спи со мной» — шмыгая носом, шептала девушка. «Надоело. Все во мне не так. Хожу не так, одеваюсь не так, теперь еще и волосы у меня не там, где надо. Не могу».

Казалось, рано или поздно ссорились любые пары. В любых парах иногда кто-то на кого-то обижался, Элс всегда это знала, но чувствовала сейчас не просто обиду или протест. Ссора, но ощущение, словно её облили мазутом. Обидчивая. И даже если завтра они вновь встретятся на работе, сегодня он свою секретаршу больше не увидит.

В ванной шумела вода, мужчина все еще принимал душ. «Наверно, после меня, я же такая грязная» — с обидой цедила девушка, затем резко остановилась в коридоре возле зеркального шкафа-купе, уставившись на собственное отражение.

Возможно, розово-сиреневые волосы ей в самом деле были к лицу. Или нет. Одри не могла понять, она просто взяла, и сделала это. А, вот, Нэд был в восторге, постоянно их гладил, заводил за ухо, сыпал красивыми комплементами и дружелюбно кивал. Он был счастлив, и она тоже была счастлива. Когда Ротман был доволен, мир вокруг словно расцветал. А когда раздражен, появлялся беспричинный, омерзительный страх. Тревожность, которой не было ни конца, ни края. Постоянное ожидание придирок и обидной критики.

Девушка натянула на ноги красные каблуки, подаренные тем же шефом, затем медленно вышла из квартиры. На таких высоких было не особо удобно ходить, но Нэд повторял, что они женственные и очень эротичные. Небольшие черные каблучки, на которых Элс ходила раньше, как выяснилось, совсем не привлекательные, и вообще их форма «оставляет желать лучшего».

«Я тоже оставляю желать лучшего, если так подумать» — глотая ком слез, бубнила она, дожидаясь железного лифта. Тихое эхо подъезда мертвецки молчало, иногда ощущался привычный бетонный запах.

На улице завывал ветер. Шумела листва, звездное небо нависало над городом, пока черные силуэты свечек устремлялись ввысь. Ритм большого города предполагал, что в час ночи еще можно куда-нибудь заглянуть по дороге, выпить кофе с круассаном или закинуться алкоголем. Люди все еще шныряли вокруг, кто-то смеялся, кто-то стоял со своей компанией на фоне очередной неоновой вывески. Ноги подкашивались, но это теперь не особенно важно. Даже если Одри споткнется на этих каблуках и разобьет колени, этого никто не увидит. И никто не выскажет ей свою «критику».

Он устало вышел из ванной с полотенцем на длинных волосах, затем вновь лениво побрел к спальне. Стоит сказать своей секретарше, чтобы вызывала такси, потому что сегодня Нэд больше не в настроении её видеть. И, уж точно, не в настроении вести её домой, как всегда. В конце концов, он не нанимался ей в такси.

Увидев пустую постель и отсутствие разбросанных вещей, мужчина медленно поднял брови. Затем, с раздражением оскалился, и ударил кулаком дерево дверного проема. Будь она очередной его секретаршей, он бы иронично процедил, что её совсем ненадолго хватило. И, раз так, ей пора катиться к чертям, но теперь все иначе. Теперь от этой несуразной девочки зависело, будет у него шанс отжать у генерального еще пару кусочков компании, или же нет. Внезапно все сворачивать, потом искать точно такую же нелепую девочку, чтобы окучивать теперь её… бред. Слишком долго, слишком шатко, слишком ненадежно.

«Неужели ты так любишь свои мерзкие волосы, что от обиды готова испариться отсюда?» — рычал Ротман, набирая знакомый номер телефона. Гудки, затем тишина. Выключила. «Паршивка» — лицо перекашивал гнев. Он вновь набирал номер, правда теперь уже другой, и через пару секунд заговорил: «доброй ночи. Могу я заказать букет роз, на работу, на завтра?».

* * *

Сил не было. Настолько, что каждое движение приходилось из себя выдавливать, даже будильник сегодня звонил добрых десять минут. Одри едва ходила по дому, цепляя плечами дверные косяки, то и дело ударяясь мизинцами о случайно выросшие углы. Как они тут оказались?

Словно похмелье без алкоголя. Вчерашний вечер по кругу гулял в сознании, вызывал то печаль, то гнев, то… стыд. Может, он ничего такого и не попросил вовсе? Да, сделал это мерзким тоном, но, возможно, у него все же был плохой день? Возможно, не стоило реагировать так импульсивно и сбегать, а нужно было поговорить обо всем об этом?

«Может хватит его оправдывать?» — звенело фоном. «Сам он не очень-то утруждается объяснять свое поведение, раз так, может прекратить это делать вместо него?»

На работу идти совсем не хотелось. Горечь кофе в стеклянной кружке совсем не ощущалась, словно девушка пила одну только теплую воду. Все вкусы внезапно, почему-то, пропали. Даже редкие лучи солнца из-за плотных облаков казались белыми, а зелень деревьев в парковом районе серой и мрачной. «Я же зареклась не вступать в отношения, пока не встану на ноги» — напоминала сама себе Элс, втискиваясь в черные кожаные кеды. Но, казалось, Нэд того стоил. Стоил… попробовать еще раз, несмотря на все обещания самой себе и порицания служебных романов. Так стоил ли?

Даже сейчас она с грустью отвечала, что «да». Шикарный мужчина, как ни посмотри. Ну, и… не без недостатков, конечно. Даже если им в скором времени придется разойтись из-за таких вот трений, наверно, эта попытка того стоила. Правда же?

Уличный ветер ощущался холодным и сухим, мерзли пальцы рук, правда, никакой пиджак сегодня Одри так и не надела. Ни свой любимый, ни тот, что подарил шеф. Холодно, да, но ей было так проще, чем делать выбор. Хлопковую рубашку продувало, но девушка сжимала зубы и шла вперед. Пол часа прогулки до работы, делов-то. Сегодня ей очень нужна была эта прогулка.

На ресепшене у нее давно никто не просил пропуск, охранники безучастным взглядом провожали её спину, а металлоискатели привычно угрюмо молчали. Вокруг шелестели, топтались люди, но секретарша не обращала на них никакого внимания. Почему-то, знобило, кожа покрывалась неприятными мурашками, а сердце беспорядочно билось в напряженной груди. Что теперь будет? Что он ей скажет? Что они расстаются? Попросит уволиться? Или просто будет молчать, игнорировать её появление на работе? Ни один вариант не успокаивал, поэтому ноги все сильнее не хотели слушаться и отчаянно сопротивлялись ходьбе.

В лифте царила адская духота. Когда он пискнул, Элс сильно вздрогнула, но тут же попыталась взять себя в руки и медленно побрела вперед. Утро. Половина зала еще не собралась, а те, что уже прибыли, с ухылками топтались возле окон и пили кофе. Секретаря начальника финансового отдела никто не замечал, людей интересовал только завтрак и свежие сплетни, которые они с завидной жизнерадостностью обсуждали меж собой.

Впереди по коридору, прямо возле окна виднелись черные очертания её столика. Проходной двор, а не рабочее место, но что уж теперь. Когда она приходила устраиваться, то была рада чему угодно. Сейчас, как ни странно, скопился странный осадок. Не очень-то тут уютно и комфортно.

На столе поверх всех бумаг лежал гигантский букет свежих красных роз, столь огромный, что Одри отшатнулась. Непонимающе смотрела на связанные красной лентой стебли, белую оберточную бумагу, которая чуть хрустела под нажатием. Было страшно дотронуться до этих цветов, утренняя нервозность тут же сменялась непониманием, а непонимание — страхом. Каким-то беспричинным, глупым страхом.

— Ничего себе роскошь! — Послышался знакомый визгливый голос сзади. — Какой-то курьер с цветами приходил, а я-то думаю, кому такой подарок!

— Мойра. — Одними губами произнесла Элс, глядя на букет. — Я думаю, это какая-то ошибка. Просто, наверно, столиком ошиблись, вот и все.

— Од, ты слишком паришься на пустом месте. Тебе это, тебе! Как тут можно столиком ошибиться⁈ Они все пронумерованы!

Сзади послышались тихие шаги, отчего по спине вновь пополз холодный озноб.

— Я думаю, это твой тайный почитатель. — Довольно подвела итог Мейс.

— Да, я тоже так думаю. — Раздался рядом тихий, спокойный голос начальника.

Одри вздрогнула. Вытаращила глаза, и так и не смогла найти в себе силы обернуться.

— О, мистер Роттен*, доброе утро! Смотрите, какие букеты дарят вашей секретарше!

— Моя фамилия Ротман. — С ироничным раздражением поправил он. — Да. Думаю, она заслуживает таких цветов. Что скажете, мисс Элс?

— Очень красивые. — Сдавленно прошептала та.

— Думаю. — Раздалось практически над ухом. — Ваш тайный почитатель сильно очарован вами. Возможно, он хочет обратить на себя ваше внимание, или, возможно, хочет выразить свои извинения за что-то.

— Вот оно что… — Прохрипела Одри, шокировано глядя на цветы. Тело словно парализовало.

— Как вы считаете, заслуживает этот жест некоторой благосклонности к дарителю? — Ей казалось, он ухмылялся прямо у нее над ухом.

— Мистер Ротман, ну хватит! — Вновь взвизгнула Мойра, враждебно глядя на начальника. — Совсем засмущали девушку, зачем вы так! Не надо, она в своей личной жизни сама решит, к кому и какую благосклонность проявлять! Нет, ну правда, я понимаю, что вам интересно, и все такое, но блин, пожалуйста! Может, она вообще не знает, кто ей такие букеты шлет!

— Я думаю, она догадывается. — Нэд раздраженно улыбнулся. Его явно злила Мейс, но он, отчего-то, её не увольнял. Даже не третировал, просто предпочитал игнорировать, уходить, словно она была чем-то полезна помимо своих рабочих обязанностей.

— А даже если догадывается, не заставляйте девушку краснеть лишний раз! — Мойра фыркнула, обиженно отвернулась и скрестила руки на груди.

— Я просто веду диалог, и все. — Мужчина сцепил зубы, едва подавляя гнев. — Вернитесь на свое рабочее место, мисс Мейс, или на премию в этом месяце можете не рассчитывать.

— Угу, ухожу. — Обиженно скрипнула та, но, все же, ушла. Как только приземистый силуэт скрылся, Одри вновь вздрогнула, ощутив у себя на талии чужие руки.

— Как же так? — Продолжал говорить практически на ухо шеф. — Пиджак забыла надеть, а сегодня сквозит. Хочешь заболеть, чтобы не видеть меня после вчерашнего?

— Не то что бы. — Выдохнула Элс, непонимающе глядя на стол. — Не делайте так, это коридор, нас могут увидеть.

— Тебя это разве не возбуждает? — На ухо послышался тихий вздох. — Я все обдумал, и решил, что перегнул вчера. Извини. Я был не в духе, но совсем не хотел тебя задеть. Просто рассказал о своих вкусах.

— Мистер Ротман. — Одри так же тяжело вздохнула, затем зажмурилась, потому как глаза, отчего-то, мокли сами собой. Иногда вздрагивал подбородок. — Наши с вами вкусы во многом не схожи. Это не претензия вам, это просто данность. Вы уверены, что стоит продолжать наши с вами взаимоотношения в таком ключе?

Ей было тяжело говорить это. Слова приходилось выдавливать из горла, заставлять их ползти наружу. На самом деле ей не хотелось расставаться с ним. Вместо этого хотелось видеть его улыбку, чувствовать его запах. Чувствовать… его. Но это нужно было сказать, необходимо, даже если через боль. Потому что вечность так продолжаться не может. Начинало казаться, что он все сильнее и больше пытался её переделать под себя, сделать тем человеком, каким Элс вообще не являлась. Тянуть чью-то роль какое-то время можно, но разве это не жизнь, которая обречет на страдания?

Поэтому, через боль, она говорила это. Хотя его руки казались теплыми, а прекрасный, свежий букет грел самолюбие. Грел… душу.

— Что ты такое говоришь? — В голосе мелькнуло напряжение. — С чего ты взяла, что наши вкусы не схожи? Тебе ведь, в итоге, понравилась твоя новая прическа, она тебе чертовски идет. А по поводу интимных стрижек… я погорячился, да, но это просто пожелание, не более того. Если у тебя есть ко мне какие-то пожелания, я тоже их с удовольствием выслушаю.

Она горько выдохнула. У Элс было одно пожелание, но оно оказалось слишком «грязным», чтобы его исполнять.

— Пока не знаю. — Соврала она, печально глядя на стол. — Нужно подумать.

— Подумай, мне не хочется, чтобы из-за какой-то мелочной ссоры ты думала о разрыве. В конце концов… я люблю тебя.

Одри дернулась и раскрыла глаза, услышав эти слова. «Люблю»? Он… её любит?

— Если честно. — Голос дрожал. — Если честно, я тебя тоже люблю. Но мне, почему-то, кажется, что все идет куда-то не туда. Меня тревожит, каким резким ты иногда можешь быть. Тревожит и пугает.

— Я думаю, это просто накопилась усталость. — Спокойно произнес Ротман, внимательно глядя на профиль секретарши. — Просто усталость. После визита генерального нам всем станет легче.

— Иногда я думаю, что дело не в работе. — Элс проглотила ком. — Я не знаю, как объяснить, я…

— Давай не будем больше. — Мужчина прикрыл глаза. — Скажи, ты сомневаешься в моей надежности, так ведь?

— Не то что бы, скорее…

— Тогда, может, просто поженимся? — Он чуть склонил голову набок, и стекла очков жутко блеснули под пасмурным светом. — Я уверен в своих чувствах. Давай поженимся, почему нет?

— Ты это сейчас серьезно? — Ноги подкашивались, темнело перед глазами.

— Совершенно. — Внимательный взгляд приобретал странное выражение. — А что? Выходи за меня замуж, Одри.

* * *

*Роттен (агл. Rotten) — гнилой, испорченный, прогнивший.