Секретарь чудовища

Дорога домой

Она не могла понять, радоваться ли тому, что у нее до сих пор есть работа и неадекватный шеф с хобби в виде пьянок и караоке, или, все же, не радоваться. С одной стороны, когда она жевала дома кашу на завтрак, хотелось выйти через окно, потому что подростки-близнецы словно не умели говорить без скандала. Они подначивали друг друга на тонах, швыряли друг в друга вещи, и, если кто-то вмешивался в их спор, тут же вдвоем переключались на третьего. «Возраст такой» — говорил мистер Элс и хлопал глазами. Похоже, что их возраст был для него хорошей отмазкой, чтобы оградить себя от воспитания удивительно хамских дочерей.

— Вообще-то я — Мэри. — Кричал визгливый голос у Одри за спиной, стоило только обратиться к сестре.

— Да хоть господь бог, мне все равно. — Бубнила под нос усталая девушка. — Мусор за собой уберите.

— Ах, тебе все равно, значит? Может, тогда я начту называть тебя Терезой, а⁇ Что скажешь, Тереза⁇

— Мне плевать, Селеста.

— Я — Мэри! — Остервенело кричала гостья, хотя Элс понимала, что это вранье. Близнецы так развлекались, а потом заносчиво поднимали головы с фразой, мол, как просто всех развели, и никакой разницы люди на деле не видят, всегда тыкаясь наугад. Разумеется, потом следовал упрек, что человек их ни капельки не знает, и следовало бы извиниться, но Одри не собиралась их узнавать. В компании сестер она чувствовала себя хуже, чем чувствует себя лимон после соковыжималки.

Но и идти на работу было непосильным трудом. Как же хотелось думать, что мистер Ротман решил внезапно сменить свое амплуа и поселился в том клубе в качестве вокалиста, воспоминания о вчерашнем вечере вызывали волны обиды и стыда. Или, хотя бы, решил отлежаться дома после вчерашнего. Денек, а лучше недельку, или пару недель.

Флер похмелья среди клерков постепенно растворялся. Они больше не выглядели такими унылыми и помятыми, кто-то даже пытался шутить. Элс старалась не смотреть в их сторону, и все равно чувствовала, как её вслед таращились тяжелые враждебные взгляды. Они все еще помнили, как вчера девушка едва не сорвала всем премию. Успели они отправить документы? Нет? Она не знала. Да и было, в общем-то, все равно. Какая-то премия не спасет её от надвигающейся кредитной ямы. Каждый прожитый день неумолимо заставлял делать шаг к этой яме. Время остановить нельзя.

Когда Одри опустила глаза на столик, то слегка вздрогнула, затем глубоко вздохнула. Опять кофе с вишневым сиропом, правда на этот раз в розовой кружке по типу той, что разбилась в прошлый раз. В кружке с пресловутым сердечком, а рядом стояла маленькая плетеная вазочка с рождественскими имбирными печеньями, которые точно так же пахли вишней, покрытые темно-красной глазурью. В форме сердечек, конечно. Возле монитора стояла небольшая настольная елочка с белыми и красными блестящими керамическими шариками.

Она не знала, что на это сказать. Как на это реагировать. Хотелось просто осторожно присесть за стол, и сделать вид, что это не ей и не её, да и вообще, столиком ошиблись. Злости, почему-то, не было. Только странное отчуждение и печаль. Для пущей прямоты осталось осыпать все здесь сердечками, Элс косилась в сторону от своих подарков и попыталась сосредоточиться на работе. Скорее всего, то пирожное тоже было от него. Теперь девушка была в этом почти уверена.

Когда скрипнула дверь кабинета шефа, Одри нервно уткнулась в экран и стала лихорадочно рассматривать ярлыки на рабочем столе. Очень интересно. Просто безумно, настолько сильно, что глаз не отвезти, особенно на мужчину, который лез вчера спьяну в туалете клуба.

— Доброе утро. — Хрипло сказал Нэд, и Элс, все же, скользнула взглядом по манжете его рубашки. Руки казались еще более бледными, чем обычно.

— Здравствуйте. — Стул внезапно стал неудобным. Как и все окружающее пространство резко стало давить и вызывать желание куда-нибудь пропасть.

— Прости за вчера. — Послышался тяжелый вздох. — И за позавчера. И… в целом. Прости. Я вел себя не совсем адекватно. На самом деле я не хочу тебя обижать. Прошу тебя, забудь, что было. Я… постараюсь как-нибудь загладить то, что произошло.

Не веря своим ушам, Одри, все же, подняла глаза. Шеф смотрел на неё сквозь привычные очки, со странным, неподвижным лицом. Девушка сдвинула брови и неловко кивнула, на самом деле она не помнила, когда Ротман выглядел хуже. Был с настолько бледной, мучнистой кожей, с черными синяками под нижними веками и с белыми губами, которые, казалось, слегка потрескались от обезвоживания. Волосы теперь казались черными на фоне такой болезненной бледности, словно мужчина впервые за последнее столетие покинул свой склеп. Иногда из-за случайных порывов воздуха Элс едва ощущала… едва заметный запах мужского парфюма, который перемешивался с едким запахом перечной мяты такой же едкой зубной пастой. Судя по всему, Нэд, который парфюмы в принципе не любил, и предпочитал ими не пользоваться, сегодня старательно пытался скрыть неумолимый перегар.

«Если вовремя принимать душ, проблем с запахом тела не будет ни у кого» — мельком вспомнила девушка его же слова одному из подчиненных. Похоже, что сегодня душ мистеру Ротману не помог. Розовой рубашки, то ли к счастью, то ли к сожалению не было, её место занимала привычная белая с темно-синим галстуком. Хотя сегодня, может, он был бы меньше похож на оживший труп именно в розовой.

— Выпей кофе, расслабься немного, сегодня особо не будет никаких поручений. — Тихо продолжил Нэд, затем неловко кивнул на печенья. — Попробуй. Они вкусные.

— Хорошо. Спасибо. — Зачарованно прошептала Элс, все еще не веря своим ушам.

— Заходи, если понадоблюсь. Я буду у себя. — Он покачал головой, затем медленно вернулся к себе в кабинет.

Одри вновь кивнула, проводив шефа непонимающими, круглыми глазами. Никуда не делись воспоминания о вчерашнем вечере, но стало немного легче. Может, он правда напился до абсолютной невменяемости и чувствовала некоторый стыд за то, что произошло. Хорошо, если так, ибо девушка думала, что Ротман в принципе не умел чувствовать стыд. А еще страх и вину, словно родился вообще без этих чувств. Но, быть может, умел. Чуть-чуть.

Он тяжело выдохнул, вновь оказавшись в своем кабинете.

Раскалывалась голова, так сильно, что к ней нельзя было прикоснуться. Лоб, виски, затылок. Тошнило до рвотных позывов. Стоять было сложно, хотелось присесть, а еще лучше — прилечь. Аптечные средства от такого дикого похмелья помогали чуть лучше, чем никак. Постоянно хотелось пить, клонило в сон, хотя одной только воды Нэд за утро выпил больше двух литров, не считая чая и кофе.

И все это было сущей мелочью, по сравнению с тусклыми воспоминаниями о том, что он творил вчера. Тусклыми и бледными, мужчина помнил мир так, словно смотрел на него через бутылочный осколок, или через мутное стекло стакана с виски. Впрочем, то было недалеко от реальности.

Ротман горько ухмылялся с того, что у него, кажется, теперь появились фанаты. Он просто ошалел, когда засунул утром руку в карман вчерашних брюк, и нашел там несколько стодолларовых купюр, и еще много номиналом меньше. Долго таращился на них, пока не увидел на деньгах след от помады. Тут же затошнило с новой силой. Видно, кто-то умудрился их ему сунуть, когда лез обниматься на выходе из клуба. Люди не хотели его отпускать. Совсем. Еще на наличке были наспех написаны номера телефонов, комплименты, признания в любви, и даже обещания отдаться, если Нэд позвонит.

Такого позора в своей жизни он давно не чувствовал. И… черт бы с ним.

Вчера он, пьяный, с расстегнутыми штанами лез в уборной к любимой женщине. Что-то буровил про любовь, память его подводила. Что-то про чувства, приглашал к себе домой и звал замуж. «Я просто умопомрачительный дебил» — совершенно серьезно пробормотал Ротман, глядя на свое бледное, пасмурное отражение в стекле рабочего стола, затем закрыл лицо ладонью и потер пальцами виски.

Просто хотелось снять напряжение. Послать работу, подчиненных, Грейвса и всю компанию ко всем чертям, и покричать со сцены о любви. О любви, которой у него нет. Любви, так-то вообще нет, не правда ли? Есть перепады гормонов. Вот только таких перепадов гормонов у Нэда по жизни еще не было. Таких, что хотелось смириться. Смириться, поднять глаза и сказать: «ты победила». «Ты победила, я не забыл и не забил, я помню. Я жду. Проси, что хочешь, я хочу быть с тобой. Все, чего я хочу — это быть с тобой. Больше ничего. Давай начнем сначала».

Единственное, что держало её рядом с ним — долг. Это угнетало, это делало больно, но еще это давало надежду. К моменту, пока долг, потихоньку, будет выплачен, она, может, еще привыкнет. Простит, отпустит обиду, влюбится заново, в это очень хотелось верить.

А Ротман, как неловкий романтик в розовой рубашке будет дарить сердечки и прятаться за дверью своего кабинета. Сердечко. Прямее намека, казалось, не было.

На самом деле был. Но сил дать его после слов: «а я тебя — нет», мужчина в себе не чувствовал. Сил подойти и подарить, потому что Нэд хотел не меньше, чем положительный ответ. Он глубоко вздохнул, сунул руку во внутренний карман пиджака и достал оттуда небольшую бархатную коробочку. Купил-таки. Зачем-то. Его не любят, а он купил. Словно чтобы поиздеваться над самим собой.

Сухие бледные пальцы её открыли, молодой человек опустил глаза. Красивое. Дорогое. А еще Ротман изо всех сил пытался выбирать так, чтобы нравилось ей, а не ему. Хотя… глубоко внутри ему тоже нравилось. Очень. Изящное, похожее на лозу, с цветком из перламутра в центре, с несколькими бриллиантами в качестве сердцевины. Мило, солнечно, нежно. В самый раз для того, чтобы услышать оскорбленный отказ. И все равно Нэд купил. Положение настолько глупое, что он почти физически ощущал, что заслуживал насмешки. Сперва выставить вон из-за новой женщины, запугивать, оскорблять, а затем, бубня что-то про еще один шанс, протягивать вот это. Можно было горько посмеяться над собой, вот только Ротман не смеялся. Медленно закрыл коробочку и вновь вернул её во внутренний карман пиджака.

* * *

За окном остервенело громыхал дождь. Одри тяжелым взглядом смотрела за стекло, как размякает снег, как становится вязкой липкой жижей, как на поверхности внезапного гололеда проступали огромные лужи. Люди прямо у нее на глазах падали, помогали друг другу подняться, затем падали вновь, со всего размаха, в воду. Зима была прекрасна. А еще она умела удивлять, правда, иногда не в самом лучшем смысле.

Домой идти не хотелось. Видеть откровенно мерзкие лица сестер, отсутствующее лицо отца, слышать ухмылки за спиной. Мысли о том, что в этой компании придется справлять Рождество и Новый год вызывали ужас и содрогание. Не будет глинтвейна и фильмов в этом году, не будет апельсинового пудинга, не судьба. Что уж теперь.

Скрипнула дверь кабинета. Начальник вышел все такой же помятый, хотя и аккуратный внешне, бледный, однако, время явно сделало его состояние немного лучше. Флер склепа слегка развеялся.

— Я подвезу тебя. — Спокойно сказал он, глядя за окно. — Там просто безумие.

— Нет, мистер Ротман, я дойду. — Одри натянула на лицо улыбку. Ассиметричную, пластмассовую, но улыбку. — Не нужно, правда.

— Ты простудишься. — Голос становился серьезным. — Вымокнешь до нитки. Я обещаю, ничего плохого не случиться. Поехали со мной.

— Нет, мистер Ротман, правда. — Она нахмурилась. — Я пройдусь. А если станет совсем сыро, то возьму такси.

— Такси в час пик? Будешь стоять, ждать, и плавать в луже?

— У меня водоотталкивающая куртка. Если что, зайду в магазин, подожду там. — Элс сжала кулак. Казалось, даже если небо расколется пополам и зальет лавой весь город, ничто не заставит её снова влезть в машину к Нэду. А тут… какой-то дождик, подумаешь. Мелочь.

— Там холод, мрак и ливень. — Мужчина медленно поднял брови. — Ты заболеешь.

— Все будет нормально. — Улыбка с каждой секундой становилась все более кривой.

— Раз ты так сильно не хочешь ехать со мной, то давай я возьму тебе такси, дождемся его здесь. Но я не могу обещать, что с такой погодой, и с временем суток мы дождемся машину хотя бы в следующий час.

— Нет, мистер Ротман, я просто пойду домой. Просто. Пойду. Домой. — Терпение заканчивалось.

— У тебя хоть зонт есть⁈ — Нэд раскрыл глаза.

Одри поджала губы, но так и не нашлась, что ответить. Зонта у нее не было.

Начальник прикрыл глаза, быстро развернулся и пошел прочь, на что Элс облегченно выдохнула. Судя по всему, забил её в чем-то переубеждать, и решил просто оставить. Наконец-таки.

Она медленно встала и потащилась к лифту. На самом деле, если кто угодно из отдела предложил бы подвести, девушка сразу бы согласилась. Но… только не к нему. Еще опустит глаза, странно ухмыльнется, начнет поглаживать по бедру, а Одри ничего не сможет ему сделать. Совершенно ничего. Его тело казалось пуленепробиваемым, стальным, правда теперь это отнюдь не радовало. В порыве эротического возбуждения он не просто не чувствовал её ударов, он их даже не замечал. Быть может, его даже веселило сопротивление. Возбуждало еще больше. Вспоминать об этом не хотелось.

На первом этаже в фойе звон дождя раздавался все более гулко. Капли бились о лужи, о вход в здание, даже о раздвижные двери. Элс куталась в кашемировый платок, печально глядя на это зрелище. Непогода набирала силу. Если завтра будет мороз, то промерзшая ледяная земля начнет ломать людям руки и ноги.

— Гололед обнажился. Можно упасть и остаться без целых конечностей. — Послышался за спиной знакомый голос, словно прочел её мысли. Одри нервно обернулась, и осмотрела с ног до головы начальника, который держал огромный черный зонт с изогнутой деревянной ручкой. — Ну что, идем? — Нэд вопросительно поднял брови.

— Что? — Сипло переспросила девушка. — Куда?

— К твоему дому. — Спокойно ответил Ротман. — Не хочешь ехать — я провожу. Поймаю, если будешь падать.

Она раскрыла глаза. Дождь усиливался.

Вода остервенело лилась с неба. Затекала над подошвами, хлюпала в ботинках, становилось холодно и мокро. Черная листва шумела над головой, ноги утопали в снежной каше. Иногда девушка поскальзывалась, но её тут же хватали за рукав.

Как Ротман не падал, она понятия не имела, и даже слегка ему завидовала. Он стальной рукой держал зонт, который не могли пошатнуть ни ужасающий ветер, ни промозглый ливень. Мужчина выглядел как робот, который, по каким-то причинам обязан был кого-то сопровождать. Мало говорил, и иногда Одри видела его странный взгляд сквозь стекла тонких очков.

— Мерзнешь? — Со вздохом спросил Нэд, глядя во тьму аллеи парка. Где-то далеко сигналили машины, и через стволы деревьев девушка видела свет бесчисленных фар.

— Там пробка. — Прохрипела Элс, так и не ответив на вопрос.

— Это не важно. Главное, что они стоят в тепле. Если завтра будет такой же дождь, я настоятельно рекомендую тебе поехать со мной.

Она вновь поскользнулась, и тяжелая стальная рука схватила её за талию, под руки.

— Держись за меня. — Спокойно продолжил Ротман.

Одри поджала губы и отвела лицо в сторону. Заводить с ним диалог не хотелось. Как и идти рядом, и уж тем более обнимать. Только вот выходить сейчас из-под зонта и идти в неизвестном направлении, лишь бы подальше от него, было бы верхом тупости и гордыни.

— Мне хорошо с тобой. — Вдруг выдал мужчина, пока по очкам скользили блики далеких огней. — Я рад, что эта прогулка состоялась. Пусть и в таких условиях. А еще я рад тебе помочь.

Элс стиснула зубы и опустила голову. Она не знала, что на это отвечать. Продолжать диалог не хотелось.

— Я расстался с Дерекой. — Продолжал Нэд. — Эти отношения… все это было глупо, импульсивно и некрасиво с моей стороны. Она… все поняла. Так что мы уже давно не вместе.

— А я тут при чем? — Девушка сжала кулак. Отчего-то все внутри завязывалось в узел от этих слов. Смятение перемешивалось с отчуждением и какой-то внезапной ноющей болью под грудиной.

— При том, что тебе стоит выбрать меня. — Ротман с небольшим нажимом повторил собственные слова, сказанные на вечере. — И раз между нами случилось… то, что случилось, я готов предоставить компенсацию. Какую угодно. Чего бы тебе хотелось? Тогда, в клубе, я не шутил. Я могу купить тебе машину. Квартиру. Могу свозить тебя, куда захочешь, дать тот образ жизни, который захочешь.

— Нэд, я тоже не шутила. — Кулаки сжимались все сильнее. — Мне ничего от тебя не надо. Погаси мой долг, который ты на меня повесил. Все на этом.

Мужчина заметно напрягся.

— Я буду выплачивать его каждый месяц.

— Каждый месяц? Наверно, пока я с тобой работаю, да?

— Хочу, чтобы ты была рядом. — Признался он. — И разве… разве это так плохо? Твой шеф делает тебе кофе. Приносит ланч, сладости, будет возить домой, если ты согласишься. Будет платить… щедрую премию.

— Даже долг таких размеров не бесконечен. — Одри с яростью выдохнула. — Каков итог? Что ты хочешь получить в итоге, Нэд? Чтобы я, как раньше спала с тобой? Чтобы сопровождала по ресторанам, покрасилась в розовый? Ты вот этого добиваешься?

— Нет. — Как-то грустно ответил он, затем сдвинул брови и серьезно продолжил. — Я хочу с тобой семью. Это еще одна причина, по которой тебе стоит выбрать меня. В отношениях со мной ты можешь быть уверена. У тебя всегда будет теплый уютный дом. Блага, средства. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Плюс ко всему, с тобой всегда будет верный любящий мужчина, который будет торопиться к тебе домой. Который… не безрукий и не безногий, не обременит тебя хозяйством, не сделает из тебя домработницу. Одри, я многое могу дать, а взамен хочу семью. Хочу милую жену, которая будет говорить со мной ночами об играх. Спать на моей груди. Говорить… что она меня любит. Каждый день.

— Под это описание подходит довольно много женщин. — Элс сжала зубы. — Я думаю, вам стоит, наконец, сменить секретаршу, и присмотреться к новой. Моё время прошло.

— Одри, ну зачем ты так? — Мужчина вздохнул и покачал головой. — Я понимаю, что очень обидел тебя, но, все же, ты будешь со мной счастлива.

— Ты как будто пытаешься себя мне продать. — Она грустно усмехнулась. — Словно сбываешь новомодный пылесос, весь такой удивительный, полезный, неповторимый. Но что-то мне подсказывает, что этот пылесос для меня слишком хорош. Мало того, я знаю, как быстро слезает с этого пылесоса лоск, когда что-то идет не по его плану. — Девушка со злостью раскрыла глаза. — Как быстро он превращается в самый настоящий снегоуборочный трактор, и как может проехаться, если стать у него на пути. Даже случайно. Прости, Нэд, но вместе мы не будем. Ты зря пошел меня провожать, если рассчитывал на большее.

— Я просто не хотел, чтобы ты промокла и простыла. — Он сдвинул брови. — Не во всех моих действиях есть корысть.

— Опыт мне подсказывает, что во всех. — Элс потерянно улыбнулась. — Хочется верить, что я ошибаюсь.

— Одри. — Начальник грустно поднял брови и вновь попытался приобнять свою секретаршу, но та нервно дернулась в сторону.

— «Ты можешь выебываться, пока я не сорвусь и не разорву тебе рот». — Процедила она, глядя себе под ноги. — У меня хорошая память, мистер Ротман. Что ж, рвите, у вас есть шанс, пока здесь никого нет.

— Не надо. — Он напрягся и опустил глаза. — Не надо, не вспоминай это.

— А почему? Это было совсем недавно.

— Мне жаль, что я говорил это. Больше ничего подобного ты не услышишь. Никогда. Я обещаю. Это была просто ярость, и… я бы в любом случае не причинил бы тебе вреда. Пожалуйста, забудь это, давай оставим.

— Да что вы? Нэд, ты… просто удивительно мимикрируешь подо все подряд, когда тебе что-то нужно. — Губы дрожали. — Под идеального мужчину. Под совестливого директора своего отдела, которому можно доверять. Под хорошего друга. Под… исключительного садиста-мизантропа, когда настает пора запугиваний и шантажа. И вот сейчас. Тебе опять что-то от меня нужно, и ты вновь пытаешься влезть в шкуру благодетеля. На что ты рассчитываешь? На то, что у меня беда с эксплицитной памятью, и я не запоминаю больше трех дней⁇

— Да, это так. — Вдруг рявкнул Нэд, раскрыв глаза. — Да, я пытаюсь. Я пытаюсь тебе понравится, я пытаюсь привлечь твое внимание. Разве это не нормально⁇ Пытаться понравиться, когда любишь человека?

— А настоящий мистер Ротман из себя что представляет? — Губы по-прежнему дрожали. — Если смыть с него этот лоск? Почему мне кажется, что самая уродливая твоя маска — это ты настоящий? Раздражительный, деспотичный тиран-садист. Почему мне кажется, что твои удавки и шлепки в постели — способ сублимировать тягу к рукоприкладству? Мерзкие просьбы и критика — попытка завернуть абьюз в социально приемлемую форму? Знаешь, почему мне так кажется⁇ Потому что мне не кажется. И… не нужно мне ничего пояснять, оправдывать, правда. Даже если я не права. Даже если я везде не права, я не хочу, чтобы меня били. Не хочу, чтобы мой выбор унижали тошнотной критикой, которую не запрашивали. И уж точно мне не нужен стилист в твоем лице, Нэд. Мы не будем вместе. Просто не будем, никогда, забей на меня и живи дальше.

— Одри. — Мужчина остановился и схватил девушку под руку, заставив остановиться вместе с ним. — Я не хочу тебя обижать или унижать, я хочу сделать тебе приятное. — Он, зачем-то, зажмурился и отвел голову в сторону. — Прости. Но я не могу принять такой ответ. Каким бы плохим я не был, я тебя люблю, и я могу быть хорошим. И если ты решишь, хотя бы, попробовать, то поймешь, что это так. Ты можешь звонить мне в любое время дня и ночи, можешь просить что угодно.

— Нэд. — Сипло сказала Элс и проглотила ком. — Отступись.

— Нет. — Он медленно протянул руку и погладил секретаршу за щеку, стирая с кожи капли дождя. — Ни за что. Мне никто никогда так не был дорог. Я постоянно о тебе думаю. Все время. И это настоящий мистер Ротман. Смотрит ночами в окно и пытается найти среди высоток твой дом.

Дождь усиливался. Девушка вновь опустила голову и медленно побрела вперед. Говорила, вроде бы, уверенно, а едва держалась, чтобы не разреветься. Душу словно царапали ржавым гвоздем. Она не хотела всего этого от него услышать. Лучше бы сказал, что ненавидит, тогда все стало бы на свои места. А теперь тело будто выпотрошили, самое страшное, что его лица хотелось коснуться в ответ. Бледного и холодного, забрызганного уличным ливнем. В этих каплях едва мерцал свет от машин, по-прежнему отражался от его очков.

«Нэд, я тебя боюсь. Я тебя ненавижу» — вертелось в голове, и все равно его хотелось коснуться в ответ. Наверное, ничего при этом не сказать. А что говорить? Все уже сказано. Много, давно. Может, в тот день ему стоило отдать те злосчастные акции, и будь, что будет?

— Нэд. — Глухо прошептала девушка. — Я продам тебе акции. Продам. Через дарственную и через гаранта. Ты победил. Закрой мой долг, я сдаюсь.

— Они мне не нужны. — Так же глухо ответил Ротман. — Оставь. Может… может пригодятся.

— У тебя поехала крыша. — Элс всхлипнула.

— Мне плевать. Позволь, я заеду за тобой завтра на работу, чтобы ты не мочила ноги. Пожалуйста. — С нажимом сказал мужчина. — Заболеешь же.

— Не надо, я вызову такси.

Через пару минут показался низкий приземистый домик в парковом районе, чьи огни едва освещали угрюмую зловещую улицу. Скрипящие силуэты деревьев, нескончаемые мутные лужи. Иногда раздавался хруст — с крыши сыпались сосульки и разбивались о землю.

— У тебя кто-то в гостях? — Нэд недоуменно поднял брови на свет в знакомом окне.

— Семья. — Хрипло ответила Одри. — Спасибо, что проводил. Спокойной ночи. — Она двинулась вперед к двери, видя недвижимую тень начальника на холодном льду.

— Я тебя люблю. — Сипло послышалось сзади.

— А я тебя — нет. — Элс медленно вошла в подъезд, и тут же за ней захлопнулась дверь. Отчего-то тут не горело ни одной лампочки, девушка тяжело вздохнула и поплелась наверх, едва не наощупь. Вода гремела в водостоке, пахло мокрым бетоном и чем-то затхлым, сырым.

Возле квартиры раздавался крик знакомых голосов. Заочно начинала болеть голова, заходить внутрь не хотелось. В одночасье промозглый подъезд стал казаться спокойнее и уютнее, чем родной дом. Все же, пересилив себя, Одри медленно вошла внутрь. Не заперто.

— У тебя в ответе не сошлось, идиотка! Ты геометрию через жопу сделала, черта с два я буду писать тебе сочинение! — Раздавался визг из зала.

— Нихрена себе заявочки! Сделано — сделано, так что не ной! Сделку нарушишь — не уснешь сегодня, поняла меня⁈

— Привет, Одри. — Отец с железной банкой пива медленно вышел из кухни и расплылся в радушной улыбке. — Что-то ты сегодня долго, не задерживайся в следующий раз.

Он говорил с ней, как с подростком, и то ли это веселило, то ли раздражало, Элс не могла понять. Скорее всего, такой говор являлся отпечатком от общения с её младшими сестрами. Хотелось как-то намекнуть мужчине, что ходит она ни в школу и ни на прогулку, и вообще ей, так-то, на десять лет больше, чем девочкам-близнецам.

— Ну, что у нас на ужин? — С улыбкой спросил отец, выжидающе глядя на старшую дочь.

— В смысле? — Одри прищурилась.

— В смысле, что мы будем есть?

— Пап, я не готовлю. — Элс сжала зубы и стала снимать платок. — Если хотите, готовьте с девочками сами, у меня нет ни времени, ни желания, ни сил. — Она вздохнула. — Я устала на работе и хочу отдохнуть.

Мужчина как-то обиженно выдохнул. Ему явно не понравился такой ответ.