Секретарь чудовища

Пепел

О чем просить Нэда, Одри, в итоге, так и не придумала. Вроде бы, мужчина, который мог позволить ей все, но у неё… итак, вроде бы, все было. Она не мечтала о гламурных украшениях, об одежде или технике. Она… даже, толком, не знала, чего хотела. Наверно больше всего Элс хотелось признания. Пройти свой путь, что-нибудь создать. Вырасти как специалист, чтобы стать таким мастером, с чьим мнением будут считаться. Мастером, чья рука будет изыскана и тверда, а почерк будет различаться даже в небольших работах.

Правда, Ротман не мог подарить ей признания. Более того, мечты о росте были только в голове, ведь, пока девушка воображала о возможностях креативного директора, упорно протирала штаны в кресле секретарши. «Нужно было с чего-то начинать» — твердила Одри сама себе, правда, совсем не понимала, как могла оттуда толкать свои блеклые, странные идеи. Вернее, как могла думать, что идеи секретаря хоть кому-нибудь там нужны. Теперь они и ей казались блеклыми. Когда дело дошло до реальности, стало складываться ощущение, что для стартапа они не годились. Вообще… ни для чего не годились. Чтобы получить признание, стоит сперва хоть что-нибудь создать за пределами своего воображения.

Ротман не мог купить ей самореализацию. А это была та крошечная ниточка, за которую Элс хваталась, видя перед собой в зеркале Лесли. Лесли… нужна самореализация? Казалось, что нет. Лесли «пряталась в компании от бывшего парня», вечно сидела на диете и сосала у своего шефа.

Становилось стыдно, когда Одри об этом думала. Наверно, она была в его глазах хорошей секретаршей.

В день Рождения стоило хорошо выглядеть. Большинство людей в этот праздник надевали нечто особенное, красились, приносили угощения для зала клерков. Но… кого Элс было угощать? Друзей там, толком, не было. Никто понятия не имел, что у неё праздник. И, может, пусть все так и остается?

«Встретимся у меня в шесть-семь вечера, хорошо? Мне нужно будет отъехать днем, и я не уверен, что смогу тебя забрать» — гласило последнее сообщение от начальника. Собственно… у нее не было никаких идей о том, как отмечать, потому пусть будет — как будет. У него, значит, у него.

Поговаривали, это был последний солнечный день осени. Правда, поверх привычного пиджака Одри все равно накинула тонкое белое пальто. Холодало, даже если другие этого не замечали. Красные каблуки мерно цокали по сухому асфальту с редкими лужами, в которых плавали желтые листья и слегка рябил свет. Иногда ветер пронизывал до стука зубов. Оглушающе шумела листва, которую беспощадно срывали резкие порывы.

По дороге на работу в голову не пришло ни одной мысли, девушка словно была в трансе, правда, скручивающее ощущение не оставляло. Скручивающее, словно все вокруг знали, что у нее праздник. Она… стеснялась вычурных поздравлений, как и поздравлений от незнакомцев. Правда, уже будучи в здании это чувство все же быстро пропадало. Вокруг сновали едва знакомые лица, которым до Элс не было никакого дела. Они все… даже её имени, толком, не знали. «Кто-то там на букву Л, секретарша Ротмана». Люди, временами, смотрели только на её цветные волосы, не больше и не меньше.

Она устало поднялась на свой этаж, затем быстро проскользнула через зал, где уже бубнили голоса рабочего персонала. Холодные солнечные лучи, что разрозненно пробивались через окна, медленно становились белыми. Небо заволакивали серые облака.

Пройдя к рабочему месту, Одри первым делом схватила розовую кружку, повертела её в руках и улыбнулась. Такая странная, несуразная, с ярко-красным сердечком. Сегодня есть время её опробовать, и, с довольной ухмылкой Элс медленно потопала к кофемашине. С такой довольной, будто ей уже подарили подарок на праздник, самый красивый и самый лучший.

Керамика грелась, когда наполнялась черным горячим напитком, вновь рядом казался еще более контрастным вечный запах кофе. Мало кто из зала когда-либо пил чай. Неподалеку тихо пискнул лифт. Кружка обжигала кожу, в какой-то момент Одри резко обернулась, и…

…резко отшатнулась назад, едва устояв на месте. Бодрящий напиток стал плескаться в стороны, потек по рукам, девушка вскрикнул от боли, и в ту же секунду раздался грохот бьющейся посуды. Кружка разлетелась по светлому полу на крупные белые осколки, и теперь под ними образовалась коричневая лужа.

— Ой, простите меня, ради бога! — Тут же раздался виноватый девичий голос рядом. — Простите, я сейчас вам помогу, я… я приглашу уборщицу. — Незнакомка присела рядом, попыталась собрать осколки, но тихо ойкнула, одернув руку. Обожглась.

Где-то Элс уже слышала этот голос.

— Нет-нет, ничего страшного. — Угрюмым шепотом ответила Одри, безотрывно глядя на осколки. — Всякое бывает.

— О, кружку разбили! — Послышался еще один, до боли знакомый, визгливый тон. — Ну ладно, не надо грустить, оно к счастью!

— Здравствуйте, Мойра. — Незнакомка подняла глаза на еще одну секретаршу и неловко улыбнулась.

— Здравствуйте. Вы не переживайте, правда! Мы сами тут справимся, сами все уберем.

— Ну ладно… хорошо. — Она поднялась и неловко кивнула. — Спасибо.

В темноте узкого коридора медленно растворялся её силуэт в заметно дорогом зеленом свитере и облегающих черных джинсах. Взгляда от неё было практически не отвести, то ли от шока, то ли…

— Её зовут Дерека, она дочь нашего генерального. — Раздался тихий шепот коллеги практически рядом с ухом, и Одри вздрогнула. — Красивая, да?

— Да… красивая. — Девушка опустила голову, безучастно глядя в пол. Такая красивая, что скручивало внутри, поднимать глаза было неловко. Это с ней разговаривал Нэд пару дней назад на пустом этаже? Пока она, словно дрожащий лист сидела под столом.

Её шеф. Её мужчина. Её жених.

— Говорят, они довольно близки с мистером Ротманом. Ну, в смысле, чаи всякие ходят пить, погоду обсуждают. Сама знаешь, какая там у них погода. — Послышался неловкий смешок.

Спина покрывалась холодным потом, медленно возрастал пульс. «Мы будем держать наши отношения в тайне, хорошо?» — звучали в голове слова любимого человека, долбили изнутри голову, проламывали череп. Только сейчас Одри задалась вопросом, почему он вообще об этом попросил? Вроде бы, не хотел кидать тень на свою репутацию, ведь служебные романы никогда не отражались благотворно на карьере. «Когда распишемся, тогда и скажем, это будет сюрпризом для всех». Он просто не хотел наводить шумиху, просто опасался косых взглядов.

Или нет?

За спиной раздались шаги, и девушка рефлекторно отошла в сторону. Мимо прошел до боли знакомый силуэт в черном костюме, совсем не глядя на неё. Своими серо-голубыми, светлыми глазами он смотрел только на гостью. Обворожительно улыбался, как и всегда, чуть-чуть склонял голову в сторону. Где-то под его подошвой слегка хрустнул отлетевший осколок.

— Мистер Ротман! — Вдруг выпалила Одри, глядя на широкую спину, и тут же осеклась. — Я хотела вам напомнить, что сегодня вечером у вас…

— Потом напомнишь. — Вдруг резко оборвал тот, не оборачиваясь. — У меня гостья, все планы пусть катятся к чертям. Сделай нам кофе и принеси десерты из шкафчика. С пометками, Дерека не ест сахар.

Девушка раскрыла глаза. Сегодня в планах было отметить её день Рождения. От непонимания звенело в ушах. Что он имеет в виду? Он о планах до конца дня, или… или в целом?

Подгибались ноги. Праздник… как-то не задался.

Нэд внимательно смотрел на лицо внезапно явившейся дочери Грейвса. Знал, что она придет, но не думал, что так рано. Планы трескались и ломались, но, может, то, что вывалилось из обломков — не так уж и плохо.

Прохладный ключ вращался в замочной скважине, мужчина отпирал дверь кабинета. Он медленно прикрыл глаза, и впустил девушку внутрь. Послышался хлопок.

— Ваш… ваш кабинет. — Удивленно прошептала Дерека, осматривая все вокруг. — Я примерно так его себе и представляла.

— Что же, я рад. — Ротман снова слегка улыбнулся, правда, не спешил садиться в кресло. Оперся на стол и широко ухмыльнулся. — А еще я рад вас видеть здесь. Хотите экскурсию по этажу? Или… к черту это все, и поедем куда-нибудь в ресторан?

Гостья заметно покраснела и опустила голову, чтобы не было видно румянца.

— На самом деле… я пришла с вами поговорить. — Она, наконец, подняла зрачки от пола. Наш с вами диалог в машине не выходит у меня из головы. И… тот поцелуй…

— Жалеете о чем-нибудь? — Нэд прищурился.

— Нет. Ни сколько. Но… я была пьяна, и… не знаю, стоит ли говорить, что это был мой первый поцелуй? Мистер Ротман, знаете. — Дерека сжала кулаки, словно собиралась с силами, чтобы сказать это. — Наверно, у вас уйма женщин. Вы производите впечатление мужчины, у которого уйма женщин. Папа говорил, у вас их было десятки.

— Ваш папа здорово так преувеличивает. — Послышался тихий вздох.

— Я очень хотела это услышать. — Девушка нахмурилась. — Но даже если это так… скажите, я вам нравлюсь? Для вас… это была только интрижка? Флирт с симпатичной гостьей, да?

— Нет. — Он внимательно посмотрел ей в лицо, силясь понять его выражение. — Ты… мне понравилась, да. Сильно понравилась. Только и всего.

— Насколько сильно? — Она с надеждой вскинула брови.

— Очень сильно. — Во взгляде мелькнуло что-то странное. — Настолько, что тогда я даже подумал, что… мог бы жениться. Правда мы едва знакомы, и… наверно рано об этом говорить. Я не хотел тебя напугать, или задеть.

— Жениться? — У девушки чуть дрогнула нижняя губа. — Вы… об этом подумали?

— Ну да. Получить в жены такой цветок… было бы благословением. — Он мягко усмехнулся. Сейчас Ротман даже не врал, ведь получить его правда было бы благословением. А почву под этим цветком… еще большим благословением.

— Тогда. — Дерека нервно сглотнула. — Тогда я хочу попросить вас об одолжении.

— Что угодно, конечно. — Нэд вопросительно поднял брови.

— Станьте моим первым мужчиной. — Взгляд становился уверенным. — В том… самом смысле. Я хотела беречь девственность до свадьбы, но если то, что вы говорите, правда — станьте моим первым мужчиной. Я этого хочу. — Казалось, эти слова дались ей с большим трудом. — Сегодня ночью, потому что мой отец куда-то вылетел из-за подписанной сделки, и сегодня его не будет. Он не поймет, что меня нет дома. Проведите… эту ночь сегодня со мной.

Ротман чувствовал, как вытягивалось его лицо. Он едва держался, чтобы не раскрыть рот, не усмехнуться и не присвистнуть. Такого у него еще не было. Быстро. Очень быстро, даже слишком.

— Ты уверена, что хочешь этого? — Осторожно спросил Нэд. — Ты… мне доверяешь? Вот так вот… сходу?

— Да. — Дерека резко выдохнула. — И не только из-за нашего общения тогда. Не только… из чувств. Вы были лучшим другом моего брата, я помню. И, что бы там между вами не произошло… мой брат не мог дружить с бесчестным человеком, это я точно знаю. Раз он вам доверял, значит я тоже могу. А еще… вам доверяет мой отец, даже после ссоры с братом. Так что, если я вам нравлюсь, я хочу. Больше всего.

Ротман странно улыбнулся, хотя почти физически внезапно почувствовал тот самый гнет обязательств. Юная девочка… мечтала о принце, который будет признан её семьей. Который будет старше и опытнее, а еще обязательно привлекательным и с хорошей должностью. Потому что… в обществе это уважают. Потому что это элитарно, вызывает зависть и восхищение. Картонный макет идеального мужчины все видели издалека, и летели на него, как бабочки на цветы. Даже девочка из богатой, казалось бы, семьи, которая с помощью папы может исполнить любое свое желание.

— Почему вы замолчали? — Голос вздрогнул. — У вас… кто-то есть?

— Нет. — Странно улыбнулся Нэд. — Я свободен. Иначе… разве я бы стал проводить с тобой столько времени? Стал бы я… тебя целовать?

— Ну я просто спросила. — Дерека поежилась. — Так каков будет ваш ответ? Вы проведете этот вечер сегодня со мной?

— Конечно. — Ротман сперва задумался, затем медленно кивнул.

Он не собирался бросать Лесли прямо сегодня. Но… обстоятельства решили как-то иначе. Если он сейчас откажет девушке в такой просьбе, сближение может затянуться на многие месяцы, а ему точно этого сейчас не нужно. Да, все развивалось куда быстрее, чем он планировал, но, разве в сложившейся ситуации это — не плюс?

Послышалось несколько неловких ударов о дверь, и она тут же скрипнула. На пороге, с подносом топталась Одри, мертвым взглядом таращась на двух людей в кабинете.

— Я… принесла кофе и сладости. Как вы просили.

— Спасибо, мисс. — Нэд вздохнул и прикрыл глаза. — Сегодня у меня будет очень занятой вечер. Так уж вышло. Имейте… это ввиду, хорошо? Все планы отменяются. И… загляните перед уходом в мой стол, я оставлю вам ключи. Там… папки, на завтра.

— Может, я заберу их прямо сейчас? — Тихо спросила Элс, все еще таращась то на шефа, то на его смущенную гостью.

— Нет. — Отрезал он. — Только после работы. Ладно… поднос на стол, и оставь нас. Нам нужно многое обсудить.

Одри прищурилась, затем опустила грустный взгляд на пол. Оставила сладости и быстро вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Он ушел через пару минут. Запер кабинет, оставив ключи на столике у секретарши, сухо с ней попрощался и исчез, что-то рассказывая дочери Грейвса. С непониманием и шоком Элс смотрела ему вслед, но тут же старалась взять себя в руки. Раз он ведет себя с ней так нарочито-отстраненно, значит, у него есть какая-то причина, и потом он это объяснит. Наверное.

Мысли сменяли друг друга как грузовые составы скоростного поезда, и каждый из предыдущих составов был уродливее другого. Губы вздрагивали сами собой. Что-то… день Рождения совсем не задался.

И никто про него не вспомнил. Вполне ожидаемо, ведь никто… даже, толком, не знал.

Ну и ладно. В конце концов, ей не впервой отмечать его в одиночестве. К вечеру должны были позвонить мама и папа, должны были отправить сообщения старые подруги… а Одри всегда может купить себе небольшой тортик, зажечь на нем крошечную свечку. Загадать желание… и задуть её. Не впервой же, тогда чего переживать?

Элс опустила грустный взгляд на клавиатуру. Просто один день из многих, ничего особенного.

Минуты несравненно медленно двигали стрелку часов вперед. Девушка с трудом ждала вечера, чтобы уйти, наконец, с работы. А еще, чтобы унять свое любопытство, глянув в шкаф Ротмана. Что за папки, которые нужно посмотреть непременно после работы? Когда внизу экрана ноутбука высветилось семнадцать часов, она как ужаленная вскочила с места, и пошла к двери начальника. Что там искать? Что там… должно быть?

Скрипнула скважина, и секретарша быстро вошла внутрь. Непривычно пустой кабинет, на секунду она даже остолбенела, но тут же взяла в руки, подошла к шкафу. Открыла самое верхнее горизонтальное деление, и тут же вскинула брови.

На дне пустого ящика лежала небольшая горизонтальная коробка в розовой подарочной бумаге, перетянутая красной лентой. Аккуратная, а сверху на ней лежала небольшая записка:

«Напоминаю, жду тебя сегодня у себя в шесть вечера. С Днем Рождения. Проведем эту ночь вдвоем».

Элс непонимающе подняла брови. «Так он ждет меня сегодня или нет?» — спрашивала она сама себя, взяв в руки коробку. Почему-то опечаленное тело тут же сразил приступ внезапной радости, его, в какой-то момент, сменила сладостная надежда. Возможно, Нэд не хотел говорить при гостье, что у него планы на вечер, и решил передать информацию таким вот образом, с помощью записки. Или это, все же, устаревшая информация? Девушка металась по кабинету, затем достала смартфон и стала набирать номер. Она… просто уточнит. Просто узнает, планы сегодня в силе или нет.

«Аппарат абонента выключен» — звучало в трубке, и Одри понуро опустила глаза. Ну и что теперь делать? Как быть? Едва настроение взлетело, как оно тут же обрушалось. Что будет, если он её ждет, а она не придет? Должно быть, будет очень разочарован. Опечален. А что будет, если она придет, а он будет занят? Его… просто не будет дома. Очевидно.

«Ну, прогуляюсь до дома Нэда» — с воодушевленной улыбкой сказала девушка сама себе. «В крайнем случае, зря время потрачу».

* * *

Осенью темнеет рано. Только вышла на улицу — уже темно, хотя пару минут назад были легкие сумерки. Элс смотрела по сторонам, глядя на блики витрин в отражении немногих луж, слегка ежилась. По спине ползли мурашки, не понятно, почему. Ротман по-прежнему не брал трубку, судя по всему, прогулки было не избежать.

Пальцы мерзли, то ли от ветра, то ли от нервов. Живот подводило, сердце быстро билось в груди. Иногда Одри, почему-то, останавливалась, но потом брала себя в руки и шла вперед. Максимум, что может случиться — его просто не будет дома. Мелочь.

Этот район был самым ярким в городе. Вывести тянулись на десятки этажей вверх, и всех, казалось, это устраивало. Неоновые, красочные. Мимо проезжали автомобили, и слегка поднимали Элс пальто. Та привычно поправляла его, и шла дальше. Иногда ощущался голод, ноги заметно уставали на каблуках.

Когда показалась знакомая высотка, сердце вновь упало куда-то вниз. В окнах, где жил Нэд, горел свет.

Девушка медленно вошла в подъезд, холодным пальцем нажимала на кнопку лифта. Да, Ротман разрешил ей приходить в любое время, но все равно нутро сжималось, ведь она впервые воспользовалась этой опцией. Впервые пришла… пришла.

Кто бы мог подумать, что стоять у знакомой до боли двери так сложно. Так сложно дотронуться до звонка, а не таращиться на глазок, словно тот смотрел на неё в ответ и должен был вот-вот подмигнуть. Взяв себя в руки, Элс дотронулась до кнопки и услышала за дверью странное шевеление.

Он точно дома. Точно не забыл выключить свет, он вернулся.

«Нэд?» — тихо спросила девушка. «Это я, я… нашла твою записку».

В тот же момент замок скрипнул, и в проеме показался обнаженный по бедра мужчина, которой резко отстранился, видя лицо своей секретарши.

— Ты. — Выдавил он, словно увидел приведение.

— Привет. — Одри неловко улыбнулась, входя в коридор.

— Ты какого черта здесь забыла? — Вдруг выдал Ротман, едва сдерживая раздражение и внезапный гнев. — Что ты тут делаешь?

— А я не должна была приходить? — Взгляд становился непонимающим. — Просто ты оставил записку.

— Я сказал утром, что планы отменяются. — Цедил молодой человек. — Элс, ты глухая или слабоумная? Или, может, и то, и другое?

— Нэд, что ты несешь? — Девушка проглотила ком. — Что на тебя нашло? Я не буду говорить с тобой в таком тоне, я…

— Уходишь? Чудно, проваливай, ты вообще не должна была появляться здесь сегодня. И… ах да. — Глаза жутко блеснули в темноте коридора. — Мы расстаемся. Мы расстаемся, ты мне больше не нужна.

— Что? — Одри чувствовала, что тело словно пробило током. Что он говорит сейчас? Зачем? Почему?

— Не доходит? Конечно, до тебя ничто никогда не доходит. И я больше не твой хозяин. — Прорычал он, с неприкрытым высокомерием глядя на застывшую от ужаса секретаршу. — Проваливай.

— Нэд, кто там? — Мягкий женский голос едва доносился из соседней комнаты.

— Жди, я сейчас вернусь. — Ледяным тоном ответил тот и тут же вернулся взглядом к подчиненной. — Не смотри на меня так, убогая. На что ты рассчитывала? Потрепанная, поношенная шкура, думала, я правда женюсь на тебе? Серьезно? — Мужчина мерзко усмехнулся, склонив голову в сторону. — Добро пожаловать в реальность. А теперь проваливай, я сказал, ключи оставишь у входа. Твои тряпки, которые ты успела сюда натаскать, тебе передаст курьер.

Она отшатнулась. Шок не давал сойти с места, руки дрожали. Глаза носились по знакомому коридору.

— Я сказал проваливай! — Рявкнул Нэд и стал оттеснять секретаршу к выходу. — Мне не сдалась женщина, в которой побывали до меня, не переношу ширпотреб. Ширпотреб используют и выбрасывают. Исчезни отсюда, чтобы я тебя не видел.

Она чувствовала, как подкашивались колени. Как боль разрывала грудную клетку, и сами собой вздрагивали пальцы.

— Ты же говорил, что любишь меня. — Одними губами шептала Одри, глядя в пустоту. — Ты обещал… — Она сделала еще шаг назад и споткнулась о темные женские туфли.

— Тупая, рехнутая дура. — Мужчина оскалился, схватил её за плечо, выталкивая за дверь. — Будешь реветь? Реви на лестничной площадке, или у себя дома. Заебала.

Элс не могла найти, что ответить. Она вновь попятилась, а, как только переступила порог дома — дверь громко захлопнулась, так сильно, что зазвенело в ушах.

Это чувство чем-то напоминало то, когда девушка шла отсюда после комментариев об её промежности. Шла, безучастно глядя вниз, пока по лицу ползла вода. Теперь же, помимо всего прочего, тряслись руки.

«Он абьюзер-мизогин».

Все эти фразы, после которых он просил прощения и напоминал о любви. Все эти комментарии, поступки, странные обстоятельства, которые вызывали море вопросов. Подарки, которые Нэд случайно называл «мусором». Мусор, конечно, что же еще. Свадьба… к которой «жених» совсем не готовился документально. Все теперь это походило на плохой безликий фарс, словно с жизни в одночасье содрали краску. Розовую краску, в тон которой была окрашена все существование Одри.

В горле першило от боли. Руки по-прежнему тряслись, глаза щипало от соли. Она не помнила, как оказалась на улице. Просто схватилась за лицо и разрыдалась, впиваясь пальцами в кожу лба, щек. На ней оставались заметными лунки от ногтей, правда сейчас Элс этого не чувствовала. Мир потрескался и обвалился, как плохая штукатурка.

«Меня никто и не любил, получается?» — с нездоровой улыбкой спросила Одри, глядя в асфальт. Нужно, наверное, идти домой. Написать заявление об увольнении, отправить его по электронной почте.

Позднее.

В один миг все цветные витрины померкли. Ничто не казалось теперь таким бодрым и веселым, словно тело проткнули несколькими десятками стальных ножей. Иногда девушка останавливалась, чтоб отдышаться с забитым от слез носом. Взгляд скользил по витринам магазинов, в поисках… чего-то. Да, произошло нечто ужасное. Да… она сегодня опять треснула. Но у неё, все же, день Рождения. Поэтому Элс упорно искала глазами кондитерскую, чтобы, все же, купить себе небольшой тортик. Чтобы воткнуть в него, как всегда, маленькую свечку.