Секреты прошлого

Глава 18

Через день после отъезда Фей Кристи вернулась домой из школы и обнаружила на автоответчике тревожное послание:

— Добрый день, меня зовут Хайди Ментон, я звоню по поручению Кэри Воленского. Он хочет найти Кристи Девлин с намерением пригласить ее на закрытый показ своей новой выставки, которая откроется на будущей неделе в Дублине. К сожалению, мистер Воленский не уверен, что миссис Девлин все еще проживает по этому адресу. Если она переехала, просим предоставить информацию о ее нынешнем местонахождении. Заранее спасибо…

Невыразительный женский голос продиктовал телефонный номер в Лондоне, и Кристи наконец позволила себе выдохнуть. По крайней мере Кэри пока не было в стране.

— Со следующего понедельника мистера Воленского можно будет найти по телефону в Дублине…

Пока женщина диктовала номер, Кристи часто-часто дышала. Облегчение сменилось тихим ужасом. Воленский вот-вот объявится в Ирландии, что может быть хуже? И что, черт возьми, ей делать?

Как человек, принимавший непосредственное участие в любых событиях, связанных с Саммер-стрит, Уна Магуайер не могла пройти мимо факта, что ее любимый парк сровняют с землей, и развернула кампанию под девизом «Спасем наш парк!».

— Нельзя позволять застройщикам уничтожить павильон и аллеи, — заявила Уна мужу и дочери. — Они несут разрушение и зло, — добавила она, словно застройщики состояли в прямом сговоре с дьяволом, а на месте павильона собирались устраивать сатанинские оргии. — Понастроят бетонных коробок! Этим дельцам плевать на историю.

— Но ведь ты сейчас не в состоянии собирать голоса, дорогая, — робко возразил Деннис. — Не забывай, у тебя сломана нога.

— Ай, да забудь ты о переломе! — отмахнулась Уна. — Лучше уж заниматься общественными делами, чем сиднем сидеть дома, переживать за свою бедную ногу и гадать, как скоро врачи навеки усадят меня в инвалидную коляску.

Мэгги бросила предупреждающий взгляд на мать, но та ничего не заметила.

— Кто-то же должен бороться с несправедливостью общественного устройства и произволом власть имущих, — вещала Уна. Лозунги сыпались из нее как из рога изобилия. — Я устрою всеобщее собрание жильцов Саммер-стрит. Нет, всего района! — Она угрожающе потрясала кулаками.

— Да, мамуль, покажи им, — поддержала Мэгги. Она решила не отговаривать мать: та сейчас была слишком ранима, ей требовалась поддержка. — Хочешь, помогу?

Она могла заказать в типографии флайеры для приглашенных жильцов, штук сто. Это обошлось бы совсем недорого, да и мать хотелось порадовать. К сожалению, типография была Мэгги не по пути, пришлось бы взять машину.

— Тебя отвезет папа, — просияла Уна, выслушав предложение дочери. — Вы же ненадолго, так?

Мэгги нахмурилась. Оставлять мать одну она не хотела. Вдруг ей понадобится в туалет или в гости зайдет кто-то из соседей?

— Папа останется с тобой. Думаю, что как-нибудь справлюсь с машиной, — сказала Мэгги с показной уверенностью.

Если она собирается стать сильной женщиной, пора научиться принимать четкие решения и следовать им. Сесть за руль, переборов давний страх, — чем не первый шаг? Пока она будет вспоминать назначение педалей и выкручивать руль, ненадолго забудется личная драма, предположила Мэгги. Она слишком много думала о Грее и недавнем разговоре с ним. Следовало переключить мозг на что-то более продуктивное.

— Водить машину нетрудно, ты вспомнишь, — просветлел отец.

— Я тоже так думаю. Ведь когда-то мне выдали права — значит, я не совсем безнадежна.

— Точно, Сардинка. Ты у нас умница, для тебя любое дело — раз плюнуть.

Родители смотрели на нее с гордостью: очевидно, искренне верили в то, что говорили. Мама и папа полагали, что интеллект дочери если и немного уступает интеллекту Эйнштейна, то уж Кондолизе Райс точно даст сто очков вперед.

Мэгги благодарно улыбнулась. Собственно, она не давала родителям поводов для подобной гордости, они верили в нее лишь потому, что очень любили. Быть может, им не хватало некоторой чуткости, чтобы понять — дочь переживает трагедию в личной жизни, но отец и мать точно ее любили!

Всем прочим маркам семья Магуайер предпочитала «вольво». Отец считал, что в один прекрасный день «Вольво» останется единственным автозаводом в мире, утерев нос всем этим «Мерседесам» и «Хондам».

— Эта машина заслуживает доверия, она абсолютно надежна, — утверждал Деннис.

— Даже если собьешь взрослого лося, на ней не останется ни царапины, — добавляла Уна. — Усиленный каркас или как там?

Мэгги устроилась на водительском сиденье и с тоской оглядела педали и кнопочки. Она истово молилась, чтобы в этот день ни один лось не пострадал.

Старенькая машина, как это ни удивительно, завелась с первого оборота ключа и тронулась с места, стоило убрать ногу со сцепления. Взгляд на обороты, добавить газу, сцепление, переключиться на вторую передачу. Здорово! Мэгги торжествовала, сообразив, что некоторые навыки никуда не деваются даже годы спустя. Она вела машину! Сама! И пусть Грей удавится, лживый изменник!

Автомобиль довольно резво катился по улице, Мэгги поглядывала по зеркалам и крутила руль. Добравшись до типографии, она без особых проблем припарковалась на пустой стоянке. Заказ на флайеры был оформлен в течение получаса, и Мэгги вернулась в машину.

По дороге домой она заехала в супермаркет и купила продуктов. Радуясь собственной самостоятельности, решила заодно заправить «вольво» и проверить масло. Ведь уверенная в себе молодая женщина способна засунуть заправочный пистолет в горловину бака?

И почему раньше ей не приходило в голову купить машину? Это же так удобно! Чувство свободы окрыляет.

Очень аккуратно Мэгги подъехала к бензоколонке, заглушила мотор и выбралась наружу. Открыв люк и вытащив пистолет из держателя — он оказался легче, чем она себе представляла, — Мэгги попыталась засунуть его в горловину бака. Пистолет входил с трудом, и часть бензина пролилась на землю. Мэгги поднажала, и пистолет вошел в отверстие. Она уже прикидывала, какой чудесный ужин приготовит для родителей, когда ее взгляд зацепился за надпись на распахнутом люке. Дизельное топливо…

Судорожно обернувшись, Мэгги с ужасом уставилась на колонку, возле которой стояла. Бензин, 92, и мелькающие циферки в окошке. Она только что заправила бензином машину с дизельным двигателем!

Родители ездили на дизельном «вольво»! Мэгги в шоке глядела на торчащий из горловины бака пистолет. Улыбка медленно сходила с лица, уголки губ ползли вниз.

Что же делать? Ведь можно как-то слить бензин из бака, да? Высосать специальным прибором? Отсасывать до тех пор, пока…

Мужчина у соседней колонки обернулся. По его округлившимся глазам Мэгги поняла, что говорила вслух.

— Я… я залила вместо дизельного топлива бензин, — забормотала она, пряча взгляд. — Такое с каждым может случиться… — Ей не хотелось признаваться, что машина принадлежит родителям, а сама она не сидела за рулем много лет, поэтому и в мыслях не держала, что в машине дизельный двигатель. — Я… я просто… это случайность.

Случайность… Как легко слово слетело с губ! А ведь с ней, дурнушкой Мэгги Магуайер, постоянно выходили такие вот нелепые… случайности.

Она боялась, что люди на заправке начнут смеяться над ней. Ей хотелось зажмурить глаза и оказаться дома, в своей уютной комнате со звездным небом. Как в детстве.

Однако никто не смеялся, и Мэгги решилась поднять взгляд. Мужчина у соседней колонки одарил ее выразительным взглядом в стиле «Ох уж эти женщины» и «Еще избирательное право им предоставили, идиоткам», затем повернулся спиной и закрыл люк бензобака своего пикапа.

— Постойте, — раздался женский голос сзади. Мэгги обернулась. — Ведь носик пистолета не должен был войти в отверстие.

— Точно, — подхватил кто-то. — У них разный диаметр.

Лицо Мэгги покрылось малиновыми пятнами.

— Я… думала, что просто неправильно засовываю, — пробормотала она, думая о струйке бензина, пролившейся на землю. — Пихала, пихала, и он влез…

Мужчина у соседней колонки снова выразительно посмотрел на Мэгги. Она шмыгнула носом и приказала себе не раскисать. Ситуация требовала вмешательства профессионалов.

Мэгги подошла к кассиру за прилавком.

— Вы не поверите, что я сделала, — пискнула она, неуверенно шаря по бесстрастному лицу женщины взглядом.

Пока она рассказывала, что произошло, кассир моргнула всего однажды. История не вызвала у нее сочувствия.

— Спросите Айвана, он в гараже. Может, он занят, но это единственный человек, который решит вашу проблему.

Мэгги бросилась к воротам гаража, стараясь не смотреть в сторону брошенного «вольво» и очереди из машин, выстроившейся к колонке с девяносто вторым бензином.

Она вбежала в приоткрытую воротину и огляделась. Здесь была пара разобранных машин и еще пара целых, вдоль стены высились груды деталей и железного хлама, пахло краской. Где-то бормотало радио, настроенное на местную станцию, но оно не могло заглушить грохота гаража.

Единственным человеком, не занятым ремонтом, был румяный парнишка с кружкой чаю в руке. Он стоял у свежеокрашенного бампера, снятого с какой-то машины, и разглядывал его.

— Мне нужен Айван, — сказала Мэгги.

— Он там, внизу.

Мэгги проследила за рукой в грязной перчатке. Из-под огромного джипа торчали два огромных сапога. У них были толстые набойки и совершенно круглые носы, размер казался слоновьим.

— Здравствуйте, — крикнула Мэгги, наклоняясь к ногам. — Вы Айван? Прошу вас, помогите мне. Я… — Боже, Мэгги чувствовала себя полной дурой, — я заправила «вольво» родителей девяносто вторым, а оказалось, что в машине дизельный двигатель. Боюсь, если никто мне не поможет, толпа просто линчует меня! — Она едва не плакала. — Очередь все длиннее, и мне страшно возвращаться к машине. Может, у вас есть какой-то насос, чтобы откачать бензин? Или вы поможете мне как-то его… отлить?

Огромная лопатообразная рука, выпачканная маслом, появилась из-под днища джипа, ухватилась за край бампера и согнулась в локте, подтягивая тело. На свет божий выехала небольшая тележка, на которой лицом вверх лежал гигант, глядевший на Мэгги с великим интересом. Видимо, услышанная история повеселила механика.

Его лицо было перепачкано черным, черная шевелюра прилипла к коже — видимо, от пота. Впрочем, у висков волосы были с явной проседью.

Улыбавшийся механик поначалу понравился Мэгги. Его квадратный подбородок не выпятился упрямо, выражая нежелание помогать глупой женщине, глаза не прищурились раздраженно. У Айвана был крупный нос, чуть приплюснутый, словно был сломан на ринге прямым хуком, а также открытая, очень задорная улыбка.

Поднявшись с каталки, мужчина навис над Мэгги словно башня. Он был примерно одного возраста с Греем, только в лице не было аристократической утонченности. Безусловно приятный внешне, Айван совершенно чудесно улыбался.

— Вы хотите отлить? — пошутил он беззлобно. У него оказался густой бас, словно у медведя. Отерев тыльной стороной ладони пот со лба, Айван хмыкнул.

— А что, бензин не отливают? Его… отсасывают? — смущенно спросила Мэгги. Она еще надеялась, что ее ситуацию легко решить на месте. Вот бы вернуться домой вовремя и избежать настойчивых расспросов родителей.

— Эй, Джек! — крикнул Айван парню с кружкой чаю. — Где у нас отсасыватель бензина?

Джек согнулся пополам от смеха.

— Хочешь сказать, ты не в курсе, где наш отсасыватель? — весело продолжал Айван. — Но без него невозможно отлить, парень! И за что я вам плачу, ребята? Мик?

Из-под старого «ситроена» появилось чье-то грязное лицо.

— А? Ты про отсасыватель? У, это ж убойная штука!

До Мэгги начало доходить, что над ней потешаются.

— Вижу, вам смешно, — дрожащим голосом произнесла она. — Бензин нельзя отсосать, да?

— Да за такой техникой надо обращаться на дойку, — заржал Мик. — Может, вам там повезет, леди!

— Да вы… — Голос Мэгги дрожал все сильнее.

Айван больше не смеялся, улыбка покинула его лицо, но темно-карие глаза весело блестели, он разглядывал Мэгги с любопытством натуралиста, обнаружившего новую особь бабочек. Губы механика подрагивали, готовые расплыться в улыбке, но, очевидно, Айван опасался ее обидеть.

«Ну и пусть мне не везет, — хотелось крикнуть Мэгги, — пусть я несуразная и глупая, это еще не повод для издевательств!»

— Хватит ржать! — Она изо всех сил стукнула кулаком по капоту джипа, из-под которого недавно выбрался механик Айван.

Наверное, смех рабочих стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. Грей в объятиях крепкозадой блондинки, бегство домой под крылышко родителей, мамина травма, жалость и презрение к себе — вся досада и раздражение на череду неудачных событий слились воедино и выплеснулись на Айвана и остальных механиков. Мэгги принялась молотить кулаками по капоту, почти не сознавая этого.

— Мне просто требовалась помощь! Почему всем плевать на чужую беду? Смешно вам, засранцы, да? Наверное, я слишком многого от вас ожидала, и только так ваш ограниченный мозг мог отреагировать на мою ситуацию!

Айван перехватил ее руки своей мощной лапой и опустил вниз.

— Вы можете пораниться. Это была шутка, леди, не более того, — пояснил он. — Мне жаль, что я задел ваши чувства. Я просто хотел…

— Хотел поржать над очередной обезьяной с гранатой в руке, да? — крикнула Мэгги, вырвала руки из стальной хватки и выбежала из гаража.

Она добежала до машины, выдернула пистолет из бака, распахнула дверь и упала на водительское сиденье. Слезы застили глаза. Мэгги завела машину, не думая о последствиях, и рванула с места.

Проехав несколько метров, «вольво» издал ужасающий скрежет, похожий на рев умирающего животного, и замер.

— Ужасная машина, ужасная! — разревелась Мэгги. Она уронила голову на руль и принялась сотрясаться в рыданиях. У нее ныли кисти — наверное, она все-таки слишком сильно лупила кулаками по капоту джипа.

Дверь машины распахнулась. Айван присел на корточки рядом и дотронулся до локтя Мэгги, глядя снизу вверх. На его лице было написано раскаяние.

— Не стоит на ней ездить. — Он помог Мэгги выбраться из «вольво», поддерживая, словно заспанного ребенка, за плечи, затем вытащил из зажигания ключ. — Я отвезу вас домой вместе с вашими покупками. О машине мы с ребятами позаботимся.

— Ничего вы о ней не позаботитесь, шутники чертовы, — пробормотала Мэгги и шмыгнула носом. — И я сама отвезу домой покупки.

Айван заглянул на заднее сиденье, заваленное пакетами.

— Уверены? — уточнил он с сомнением.

— Уверена.

Она выволокла наружу пакеты и бросила их на тротуаре.

— Я приеду завтра. Просто почините машину, хорошо? — сказала Мэгги.

Айван кивнул и размашисто зашагал к воротам гаража. Мэгги достала мобильный и набрала номер такси. Вот вам и самостоятельная женщина, способная с легкостью решать проблемы!

Пачка листовок, призывавших окрестных жителей к борьбе с захватчиками, привела Уну в невероятный восторг. Общее собрание было назначено на восемь вечера через два дня. К великому облегчению Мэгги, родители отнеслись к происшествию на заправке с пониманием, не стали смеяться или упрекать ее в невнимательности.

— Даже думать боюсь, что придется возвращаться туда за машиной, — вздохнула Мэгги. — Надо, конечно, но мне так стыдно. Придется завтра отпроситься с работы.

— Не волнуйся, Сардинка. — Отец похлопал ее по плечу. — Мастерская совсем рядом с отделением хирургии, куда я поеду завтра за новым рецептом для мамы. Так что убью одним выстрелом двух зайцев — вернусь на машине.

— Ты уверен? — с надеждой спросила Мэгги, безуспешно напоминавшая себе о том, что собиралась стать сильной и уверенной в себе женщиной, способной решать проблемы. Но при всем желании она не могла — не могла, и все — посмотреть в глаза механикам из мастерской, особенно тому здоровяку с руками-лопатами. — Я могу заскочить за машиной после работы…

— Отец слишком засиделся дома, пусть прогуляется еще и до заправки, — заявила Уна твердо, видя сомнения дочери.

Ясное дело, в качестве ответной услуги с Мэгги потребовали распространить листовки по округе. Почти весь следующий день она провела, отпихивая от себя не в меру дружелюбных соседских собак, подсовывая листовки под двери, распихивая их по ящикам и расклеивая на деревьях. Последней точкой маршрута должно было стать кафе на Саммер-стрит, где ее уже ждали любопытные Генри и Джейн, жаждавшие подробностей о предстоящей битве с застройщиками.

— Ой как умно, как хлестко! — взахлеб говорили хозяева кафе, читая текст флайера. Они передали одну листовку Сюй, застенчивой официантке из Китая.

Девушка улыбнулась, тряхнув черной челкой, но говорить ничего не стала. За все свои визиты в кафе Мэгги ни разу не слышала голоса Сюй. Однако китаянка много улыбалась, показывая ямочки на щеках.

— Твоя мать — молодчина, — похвалил Генри. — Очень умная женщина. Сразу видно, в кого ты пошла характером!

— О… — Мэгги, польщенная, покраснела.

— Не смущайся. Современные дети редко заботятся о родителях, а ты примчалась по первому зову, — продолжал Генри. — Наверное, ты ужасно устала, занимаясь распространением листовок. Хочешь капуччино или латте за счет заведения?

— Это так приятно, — умилилась Мэгги. — Я действительно вымоталась. Если можно, старый добрый кофе со сливками.

Сюй принесла чашечку на блюдечке и поставила перед ней.

— Огромное спасибо, — вежливо поблагодарила Мэгги.

Официантка кивнула и улыбнулась.

Ей очень одиноко здесь, подумала Мэгги с внезапным сочувствием. Что-то ей подсказывало, что у Сюй почти нет друзей. Конечно, Генри и Джей — чудесные люди, но едва ли подходящая компания для молодой девушки.

Затея Уны Магуайер увенчалась успехом. К восьми вечера со стороны Саммер-стрит и прилежащего к парку района потянулись вереницы людей. Они здоровались между собой и выспрашивали детали предстоящего митинга. Прогулки в парке пользовались успехом, равнодушных не нашлось.

Мэгги весь день работала в библиотеке. Она даже не знала, что на уме у матери, поэтому вечером ее несколько разочаровала новость, что единственным орудием борьбы с застройщиками Уна видит петицию, обращенную к совету и подписанную всеми жителями района.

— Наши голоса услышат! — сказала Уна Магуайер, стоявшая перед толпой на костылях.

Она выглядела воинственно, костыли напоминали пластиковые копии автоматов. Мэгги и не подозревала в матери такой склонности к публичным выступлениям. Кто бы мог подумать?

— Петиция — слишком мелкая мера! — прокричал мужчина из толпы. Мэгги мысленно согласилась с ним. — Совету плевать на бумажки с подписями. Нам следует придумать меру посущественней.

— Вроде чего? — Уна вцепилась в мужчину взглядом. — Предложения приветствуются. У нас общая проблема — значит, и решать ее надо сообща.

Толпа заволновалась, послышались крики. Кто-то посоветовал мужчине не лезть с комментариями, советчика принялись бранить те, кому высказывание мужчины не понравилось.

— Для начала и петиция сойдет!

— Вам бы только петиции слать!

— Власти прислушаются…

— Черта с два они прислушаются!

— Вы еще предложите вооруженный конфликт!

Начался полный хаос, Уна встревоженно глядела на толпу, чуть покачиваясь на костылях.

— Может, у кого есть знакомые в совете? — внезапно, перекрывая гул, спросил мужчина, который высказывался первым.

Мэгги оглядела людей, надеясь, что кто-то поднимет руку. Было бы неплохо, окажись среди присутствующих человек со связями или хотя бы имеющий представление о том, как функционирует совет. Увы, еще минуту назад бурлившая толпа умолкла. Все хотели спасти любимый парк, но никто, кроме Уны, не был готов положить на алтарь борьбы свои силы и время.

Веяние времени — всеобщее равнодушие, частенько говорила Уна Магуайер. Люди всегда слишком заняты собственными проблемами, чтобы заниматься еще и общественной деятельностью на добровольных началах.

— Послушайте, — начала Мэгги, желая помочь матери, — я работаю в библиотеке, а значит, могу найти нужную нам информацию. Ведь юриспруденция знает много примеров борьбы с системой.

Не успели ее слова отзвучать, как толпа снова заволновалась, по ней прокатился одобрительный гул.

— Молодец, отлично придумано!

— Какое самопожертвование!

— Гениально! Знание — сила!

И вдруг мужчина, который первый взял слово, сочтя петицию недостаточной мерой борьбы, заявил:

— Это вы хорошо придумали. — По его широкому лицу расплылась улыбка, рыжие усы встопорщились. — Давайте выберем ее нашим председателем!

И внезапно Мэгги, которая никогда и ничего в жизни не возглавляла (кроме команды девочек-волейболисток в течение одного учебного дня в школе), была избрана председателем комитета «Спасем наш парк».

— Я так тобой горжусь, — проникновенно сказала мать по пути домой.

Вслед за избранием председателя было выбрано еще несколько членов комитета. Людей воодушевила добровольная жертва Мэгги Магуайер, а также надежда на то, что она возьмет на себя всю черновую работу.

— Спасибо…

— Ты всегда знала, каким путем идти, Сардинка, — продолжала Уна. — Помнишь, Деннис, я как-то сказала… э-ммм… если нашу деточку сбить с пути, она сама найдет верную дорогу? Помнишь, дорогой?

— Да, — счастливым голосом подтвердил отец Мэгги. — Твоя мама, Сардинка, считает тебя очень, очень умной. Думаю, она права — ты способна на многое!

— Кстати! — воскликнула Уна. — Устроим вечеринку прямо в парке! На том месте, где все началось.

— Постой-ка, — сказала Мэгги. — Ничего не началось! Это просто… попытка откусить больше, чем дозволено простым смертным. Мы можем проиграть эту войну. — Она была в ужасе от того, как быстро разворачивались события. Ее избрали председателем комитета по борьбе с власть имущими! Нелепость какая-то! Председатели гораздо умнее, жестче и хитрее, чем Мэгги Магуайер. Они такие… такие, как Шона, например. Разве может быть председателем жалкое существо, брошенное парнем и залившее бензин в дизельный двигатель?

Ох, если бы только представился шанс улизнуть, как-то остановить безумную борьбу, в которую она ввязалась!

— Мне нравится, как ты говоришь «война»! — всплеснула руками Уна. — У тебя такое решительное лицо, Мэгги! Я знаю, что мы выиграем войну, милая. И это случится благодаря тебе! Ты способна на многое.

— Мама сошла с ума. Такое ощущение, что она сломала не ногу, а голову, — пожаловалась в трубку Мэгги. Она говорила с Элизабет по мобильному, шагая вдоль Саммер-стрит.

— Твоя мать всегда была сумасшедшей, — деловито сказала Элизабет. В ее офисе было людно и шумно.

— Я не про ее идею с парком и комитетом, — возразила Мэгги. — Я о другом: мама считает, что я способна на многое. Как будто я могу горы свернуть, понимаешь?

— Она всегда это говорила, разве ты не помнишь? — удивилась Элизабет. — Когда-то это страшно меня раздражало. Твоя мать только и говорила, что о твоем уме, великих способностях и грандиозном будущем. Она постоянно хвалилась твоими школьными отметками, а моя мать мрачнела и срывала на мне зло. Было обидно.

— Правда? Она хвалилась? — удивилась Мэгги. Она не помнила о школьных годах ничего, кроме растоптанного чувства собственного достоинства. В школе Мэгги приходилось тяжко, но это был ее секрет, которым она поделилась только с Элизабет. — В любом случае мама меня переоценивает.

— Послушай, Сардинка. — Голос кузины стал жестким. Так она, наверное, говорила с глупыми моделями. — Я вся в работе, у меня куча незаконченных дел, так что времени на пустую болтовню у меня нет. Я собираюсь сказать тебе то, что надо было сказать очень давно… только прошу, без обид! Мэгги, перестань жалеть себя. Ты постоянно страдаешь и плачешься, думаешь, что твои проблемы — самые большие в мире, а ты — самая большая неудачница. Так вот, это не так. Ты словно застряла в школьных годах, а жизнь давно сдвинулась вперед, понятно?

Мэгги сдавленно пискнула.

— Думаю, ты обиделась и больше не собираешься со мной разговаривать, да? Дело твое, Сардинка. Но запомни: ты умница и красавица и действительно способна на многое. Перестань ныть и займись делом. Ты бросила парня, который тебе изменял, ты нашла новую работу и новое занятие. Живи полной жизнью, чего ты все время пытаешься спрятаться в раковину? Тетя Уна права: ты очень способная. И ты единственная, кто в это не верит. — В трубке зашуршало. — Все, мне пора. Пока!

Мэгги потребовалось около тридцати секунд, чтобы прийти в себя и убрать трубку от уха. Элизабет всегда поддерживала ее и никогда не разговаривала в таком тоне. Ее шокировал внезапный поворот их беседы. Только кузина знала о беде, постигшей Мэгги в школе, а теперь она использовала эту информацию против нее.

Медленно, словно ноги стали деревянными, Мэгги брела вдоль белых заборчиков и пестрых кленов, не сознавая, где находится. И вдруг произошло нечто странное. Сквозь жалость к себе и к своей незавидной судьбе пробился крохотный росток гордости. Окружающие считали, что она, трусишка Мэгги Магуайер, на многое способна. Не могли же все они ошибаться?

Однако поздно вечером Мэгги снова овладела паника. Это было связано с возложенной на нее ответственностью. Председатель комитета! Ужас какой! Ну и работка ей предстоит!

— Я даже не знаю, что входит в мои обязанности, — простонала она в трубку во время разговора с Шоной. — Да я даже на институтских семинарах боялась выступать.

— Ах, не волнуйся, — пропела Шона, — это совсем не сложно. Ты же видела, как работают комиссии и комитеты в университете, знаешь, как все происходит. Люди сидят в кабинете, спорят, обсуждают насущные темы, ругаются, машут кулаками. Иногда они прерываются на чай с тортом, а в конце заседания приходят или не приходят к консенсусу. А потом назначают дату и время следующего заседания и, счастливые, расходятся по домам. Все просто!

— Да уж, — простонала Мэгги. — Но я так всего этого не хочу. Нужно спасти парк, а не заседать целыми днями с чаем и тортами. За болтовней можно упустить момент, когда застройщики пригонят в парк экскаваторы и сровняют павильон с землей.

— Отлично! — одобрила Шона. — В тебе есть явные задатки организатора. Гляди, как тебя цепляет эта тема с парком. Сразу видно, что тебя не зря избрали председателем. Пол! — заорала Шона в сторону. — Мэгги выбрали председателем комитета, представляешь? Ребята полны энергии. С чего ей начать?

Пол работал в отделе по связям с общественностью одной крупной компьютерной фирмы. В его подчинении находилось с десяток человек, так что его можно было смело считать экспертом по организационной работе.

Мэгги услышала шуршание бумаги. В семь вечера ей легко удалось представить Пола, пришедшего с работы после трудного дня и устроившегося в кресле с газетой и пультом от телевизора.

— Здравствуй, Мэгги, — сказал в трубку Пол. — Мой тебе совет: напиши цель комитета на большом плакате, возьми его с собой на первое заседание и повесь на стену. Народ должен знать, за что борется. Публичные лозунги придают работе смысл. Психологи доказали: если написать свою цель на бумаге, ее станет проще достичь. В чем смысл вашей деятельности?

— Мы хотим не допустить уничтожение парка. Совет продает часть земель под застройку.

— Итак, для начала тебе надо подать официальную жалобу в совет, затем поговорить с местными политиками…

— И с журналистами! — выкрикнула Шона.

— Ага, — сказала Мэгги, торопливо записывая наставления в блокнот. Она чувствовала внезапный прилив вдохновения. — Думаю, стоит найти факты из истории города, связанные с парком. Застройщики положили глаз на землю, занятую старым павильоном. А ведь это здание Викторианской эпохи, имеющее, возможно, историческую ценность.

— Вот именно, — с удовлетворением сказал Пол. — Свяжи их официальной жалобой до судебного рассмотрения, а кое-кто из политиков, метящих в совет, может оказать тебе поддержку. Очень скоро застройщики поймут, что проще найти другую землю, чем связываться с тобой. Кстати, не забывай о газетчиках. Они умеют поливать коммерсантов грязью, а пятно на репутации понравится не всем. И помни главное, Мэгги… — Пол сделал красивую паузу, — руководить комитетом — то же самое, что играть в театре. Зрители не должны догадаться, что тебе страшно.

Местом сбора было выбрано кафе на Саммер-стрит. В восемь вечера следующего дня Генри закрыл двери для всех, кроме членов комитета «Спасем наш парк».

Присутствующие расселись за двумя сдвинутыми столами, Мэгги оставили место во главе. Она заранее прикупила себе элегантный, но не слишком строгий синий пиджак, который надела с джинсами и бирюзовой блузкой. Волосы она стянула в пучок, заколов непослушные пряди парой невидимок. Вооруженная блокнотом и ручкой, Мэгги старательно подавляла в себе волнение: остальные члены комитета годились ей в родители, но их не смутила ее молодость. Ее выбрали председателем, и она собиралась с честью выполнить возложенную на нее миссию.

— Сегодня мы должны сделать первый шаг, — начала Мэгги. — Мы поставим перед собой задачи. Мы собрались не потому, что любим публичные выступления или обожаем потрепать языком. — При этой фразе какой-то мужчина сначала открыл рот, затем щелкнул зубами, так ничего и не сказав. — У нас есть цель, и вся деятельность комитета будет направлена только на ее достижение.

Она строго оглядела сидящих людей. Мужчина, так и не выступивший с возражениями, хмурился. Очевидно, подбирал слова для громкой речи. Пол предупреждал: среди инициативной группы всегда найдется хотя бы один человек, который ходит на собрания ради того, чтобы насладиться звуком собственного голоса или блеснуть недюжинным умом. Мужчина, который хмурился и беззвучно шевелил губами, словно золотая рыбка, великолепно подходил под это определение.

— Мы хотим спасти то, что чрезвычайно дорого всем нам. Парк на Саммер-стрит — наше общее достояние. И наш комитет не станет одной из множества организаций, которые создаются ради галочки. Мы не будем спорить с пеной у рта и писать сотни бумажек. Мы выработаем четкий план действий, согласно которому у каждого будет своя роль.

Девять пар глаз не отрываясь смотрели на Мэгги, ловили каждое слово и кивали, и она с удивлением поняла, что обладает ораторскими способностями. Внутри у нее все трепетало от восторга и страха, но, к счастью, присутствующие об этом не ведали.

— Я составила список заданий, которыми мы займемся в первую очередь. У каждого будет свое дело, а через какое-то время мы снова соберемся, чтобы обсудить результаты наших трудов. Сразу хочу оговориться: я новичок в данном вопросе, поэтому любые свежие идеи и предложения приветствуются. Нам нужна сплоченная команда, или идея со спасением парка обречена на провал.

Следующие полтора часа промелькнули яркой вспышкой, но Мэгги успела распределить задания и назначить дату новой встречи. Сама Мэгги собиралась пообщаться с местными политиками.

Когда все разошлись, Мэгги и Сюй, которые остались прибраться, принялись носить на кухню грязные чашки.

— Наверное, это собрание показалось тебе ужасно скучным, — сказала Мэгги.

Теперь, когда они остались вдвоем, она надеялась разговорить китаянку.

— Почему? Было любопытно. — У Сюй оказался низкий, воркующий голос, говорила она на чистейшем английском. — В нашей стране голос общественности имеет слишком малый вес. Если власти решили снести здание, это неизбежно произойдет. У вас все иначе.

Мэгги села на край стула.

— Расскажи, — попросила она. — Расскажи, как тебя занесло в такую даль. Как живут люди в твоей стране? Мне очень интересно.

До этого момента Сюй всегда улыбалась сдержанно, словно на автомате, но теперь ее рот растянулся в широченной улыбке, приоткрыв ряд очень мелких белых зубов.

— Раньше я не пыталась заговорить с тобой, потому что боялась смутить, — пояснила Мэгги. — Но меня восхищала твоя смелость. Ты приехала в незнакомую страну, одна, безо всякой поддержки, да еще с ребенком.

— В Китае единственный путь выбиться в люди — быть смелым, — пожала плечами Сюй. — Моя мать куда смелее меня. Знала бы ты, что ей пришлось пережить во время «культурной революции». А мне всего-то и пришлось сделать, что выучить язык и сесть в самолет. Я надеюсь поступить здесь в колледж. А вот маме пришлось нелегко. У меня был выбор, а у нее — нет.

— Почему бы ей тоже не перебраться в Ирландию?

— Как бы это сказать… она истинный патриот Китая. Ей кажется, что отъезд — это предательство. Я очень хочу позвать маму в гости, но не уверена, что она примет приглашение. И английского она не знает.

— А ты не думала вернуться домой?

— Нет… не знаю. Пойми, я люблю свою страну, но мне комфортно и в Ирландии. Я скучаю по маме. Китайцы очень ценят семейные узы, так же как и ирландцы.

— У тебя потрясающий английский! Когда ты начала его учить?

— Примерно девять месяцев назад, — сказала Сюй без кокетства.

— Девять месяцев назад? Да ты полиглот, выходит! Даже не представляю, как такое возможно!

Сюй расхохоталась, черная челка весело запрыгала, приоткрывая брови.

— Китайцы очень работоспособные.

Они проговорили целый час, пока Сюй не сказала, что ей пора домой.

— Да, меня тоже, должно быть, заждались, — согласилась Мэгги. — Маме не терпится узнать, как прошло заседание. Слушай, не хочешь как-нибудь зайти в гости? Попьем чаю, фильм какой-нибудь посмотрим?

— О, с удовольствием, — улыбнулась китаянка.

На обратном пути Мэгги размышляла о том, какой нужно быть смелой, чтобы отправиться в незнакомую страну в поисках лучшей жизни. Так стоит ли бояться начинать все с нуля в городке, который знаешь с самого рождения? Со школьной поры прошли годы, ей давно следовало повзрослеть.

— Ну, выкладывай скорее! — возбужденно теребила дочку Уна Магуайер.

Она и сама собиралась на заседание, но, увы, как не совсем здорового человека, ее не выбрали в члены комитета.

— Все прошло гладко, — поделилась Мэгги, с удовольствием осознавая, что ничуть не преувеличивает. Ее речь имела успех, слушатели приняли ее план. Она не просто не опозорилась… она провела грандиозное заседание! — Люди предлагали различные решения проблемы, я все записала и принесла тебе.

— Ах! Ты такая умница! — обрадовалась Уна. — Я расстроилась, что не могу присутствовать на собрании. Чувствую себя бесполезным инвалидом.

— Бесполезным? Но ведь это ты дала ход всему делу, мама! Так что не надо принижать свои заслуги. Тебе просто надо подлечиться.

— Ты не представляешь, как я мучаюсь от безделья, Сардинка! Мне так хочется быть полезной.

— Ты можешь быть полезной. Я собираюсь встретиться с тремя политиканами. Можешь составить мне компанию. Твой острый ум, наблюдательность и осведомленность будут мне полезны.

К тому же в компании матери не так страшно вести деликатную беседу с людьми, наделенными властью, думала Мэгги.

— Вот это здорово! — воскликнула довольная Уна. — Надо погладить мой лучший костюм. Не могу же я заявиться в государственное учреждение в мешковатых портках и растянутой кофте!