Секреты прошлого

Глава 24

Я нахмурилась и едва удержалась от того, чтобы оттолкнуть короля.

— У нас деловое соглашение, ваше величество, — чтобы сказать это тихо, мне пришлось потянуться к его уху. От этого король на секунду сбился с шага. — Мы договорились, что играть в любовь нет смысла.

— Договорились, — кивнул король и прищурился. — Но разве я могу контролировать свои чувства? Все мое существо дрожит, когда я тебя касаюсь. Это любовь? Я хочу бросить к твоим ногам все бриллианты из королевской казны. Это любовь? Я бы хотел тебя, даже если бы ты не носила под сердцем ребенка моего врага, рождение которого гарантирует мне устойчивость трона и послушание всех лордов. Это любовь?

— Ох, ваше величество, — рассмеялась я, — теперь я понимаю, почему у принцессы Игрид не было ни единого шанса отказать вам.

Мы замолчали, мерно двигаясь под музыку, я почти успокоилась. Пустое пространство рядом с нами постепенно наполнялось придворными, которые, подражая королю, пробовали танцевать вальс. Драконицы вздрагивали и явно стеснялись таких интимных прикосновений. Впрочем, могла бы поклясться, что плюсы этого неприличного танца лорды и леди быстро распробуют, и он прочно войдет в придворную жизнь.

Я не могла избавиться от мыслей о том, каково было бы танцевать с Сорином.

— Нет, — неожиданно ответил король, когда я уже успела забыть, о чем мы разговаривали. — К ней я такого не чувствовал. Даже близко. Это странно.

Я сжала зубы от злости. На себя, в основном. Почему я так глупо реагирую на красивые слова? Почему сердце бьется быстрее, и почему мне так хочется, чтобы это оказалось правдой? Ожерелье короля, украшающее мою шею, вдруг стало тяжелым, как булыжник.

— Де Драго не теряет времени даром, — сказал король, глядя мне за спину. — Зря я выпустил его из тюрьмы.

— Вы про то, что он флиртует с той драконицей? — фыркнула я. — Ну конечно.

На лице короля появилось искреннее удивление, а затем — легкая улыбка, одна из тех, от которых кровь стыла в жилах.

— Эта драконица — дочь герцога Лартийского, третьего человека в королевстве после меня и Сорина. Он готовит заговор.

— Вы так спокойно об этом говорите, — заметила я. — Совсем не боитесь? А что, если у него получится?

Король прищурился, а потом вдруг прижал меня к себе за талию так сильно, что дыхание перехватило.

— Мой ребенок, — выдохнула я, пытаясь отстраниться.

Настроение короля, как обычно, изменилось быстрее, чем меняется летняя погода. Огненный! Да что же это такое?!

Живот был уже достаточно округлым, хоть и незаметным под широким платьем — хорошо, что в этом мире необязательны были корсеты и вообще мода была достаточно щадящей. А беременные виры и драконицы, как объяснила мне служанка, обязаны были носить широкие наряды: демонстрировать беременность считалось стыдным и опасным для ребенка.

В этот вечер, впервые за долгое время не чувствуя слабости, я почти успела забыть о том, что беременна. Вспомнила только сейчас, внезапно до дрожи испугавшись прикосновений короля к животу, как будто он даже так мог навредить моему нерожденному сыну или дочке.

— Отпустите! — воскликнула я, и руки короля разжались.

Он как ни в чем не бывало шагнул назад, возобновляя танец и легко обнимая меня за талию. Бросив взгляд в сторону, я увидела Перса, который крепко держал вскочившего Сорина за плечо и что-то шептал ему на ухо. Рука Сорина лежала на рукояти меча — правда, привычного рубина там теперь не было.

— Птичка нашептала мне, — легкомысленно улыбнулся король, глядя на меня холодными глазами, — что твое платье сегодня порвалось.

— Правда? — онемевшими губами спросила я.

— Да, — засмеялся он, как будто рассказывал шутку. Притворяется перед придворными? Или ему в самом деле смешно? Я уже ничего не понимала. — Говорят, подол нижней юбки порвался. Как будто на него кто-то наступил.

— Я споткнулась, — ответила я, стараясь не отводить взгляда от холодных глаз короля. — Голова закружилась.

— Одной пуговицы на платье не хватало, — мирно откликнулся король, резко вращая нас в танце. От этого меня замутило, лица придворных, огни и столы слились в размытое пятно. — Наверное, ты очень неудачно упала. Не ушиблась?

Раз-два-три, раз-два-три, танцевали мы под совершенно не подходящую для этого музыку, но у короля, кажется, существовал внутренний метроном, который позволял ему не сбиваться шага.

Как и всегда, когда я пугалась, мир вдруг стал очень четким: я могла рассмотреть каждую ресницу на веках черных глаз короля, темную щетину не его впалых щеках, острый угол челюсти, побелевший участок кожи на лбу — там, куда давила тяжелая корона.

— Нет, — наконец сказала я. — Ковер, на который я упала, был мягким.

— Вот как, — проговорил король, и я наблюдала за движением его губ как будто в замедленной съемке. — Ковер в комнате, подготовленной для твоих фрейлин?

— Моих фрейлин?

— Ты получишь титул принцессы, когда выйдешь за меня замуж. Принцессе положены фрейлины.

— Вот как, — повторила за ним я.

Рука короля, лежащая у меня на талии, двинулась вверх по спине, прячась под распущенной копной волос. Когда ледяные пальцы коснулись шеи, я вздрогнула. Король вцепился в волосы на моем затылке и заставил запрокинуть голову.

— Я убью Сорина раньше, чем он к тебе прикоснется еще раз, ты поняла меня? — проговорил он, почти касаясь моего уха губами. — Если мне еще раз донесут, что видели вас вместе, — о, я получу огромное удовольствие, придумывая, как отправить его прямиком в объятья Огненного. Я и так слишком долго позволял ему портить мне жизнь. Он не первый, и закончит свою жизнь точно так же — бесславно и быстро. Я готов был терпеть его хамство, но тебя — тебя я ему не отдам. Ты моя.

— Что вы такое…

— В твоих интересах, Кэтэлина, держаться от него подальше, — сказал он и вдруг отпустил меня. — Пир окончен! — объявил король, глядя мне в глаза. — Перс! Проводи Кэтэлину в ее покои, она устала за день. Проследи, чтобы у нее было все, в чем она нуждается.