Sex под запретом (СИ)

= 4 =

Глаза не то. что навыкат, они рвутся из орбит. Два бравых бандоса лежат на земле. Ничком вниз и попой кверху. Третий звездоподобным образом изучает космос, с закрытыми глазами.

— Я вижу, как ты их уболтал.

— Убалтывать я не умею, а вот ушатать запросто. Амин, — представляется и протягивает ладонь для пожатия.

— Аминь было бы как раз в тему, — по-дурацки хихикаю. У меня прям любовь с первого нокаута.

Неловко помявшись, сомневаюсь — озвучивать ли так сразу прозвище.

Родители у меня большие выдумщики. Догадываюсь что при выборе имени, курили они не чабрец из вейпа, а что — то размягчающее мозг до степени плавленого сыра. Потому что никак иначе, как Филя — друзья меня не зовут. В сочетании с фамилией Борзая (прошу не путать ударение), полный набор собачьей родословной. Мне бы ещё друга Степашку.

Филькина грамота, как вы думаете, сколько раз я слышала это выражение в школе, да и в институте. Причём не только от учеников, но и от двух третей педсостава.

Я пятёрочница и завсегдатай различных кружков. Соответственно, коллекцией грамот можно квартиру вместо обоев облепить.

Нет, мне совершенно не обидно.

Я привыкла.

— Офелия, — цепляюсь за его ладонь, задев сбитые костяшки. Липкая субстанция ложится на пальцы, а Амин шикает и отдёргивает, когда я крепким рукопожатием причиняю лёгкую боль.

— У тебя кровь!! — вскрикиваю в испуге и замечаю порез на тыльной стороне кисти. Обшарив себя по карманам, вынимаю носовой платок. Наспех завертев косынку.

Аккуратно и бережливо перематываю. И не смотрю. Меня тошнит от вида крови. И дурно. И страшно. Ещё страшней, чем было до этого.

— Это томатный сок, выжатый вон с того помидора, — подбадривает он, замечая, как у меня трясутся пальцы.

— Я живу здесь недалеко. Рану промоем и заклеим что ли… — как могу, сохраняю обаятельную улыбку и стараюсь не грохнуться в обморок от вида крови, пропитавшей тряпочку.

Интересно, если я сподоблюсь ляпнуться на землю, он донесёт на руках через два квартала. А вот и нет, и не потому, что не сможет. Адрес я не договорила.

Амин так и не отпускает мою руку, а я не решаюсь ее отнять. Выяснив немым диалогом направление, уверенно ведёт меня под арку между домов.

— Пойдём, принцесса Лия, раз приглашаешь, а то я робкий, стесняюсь напрашиваться — протягивает с загадочной ленцой.

Отработанный пикаперский приёмчик. Дай воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде. Всё это пропускаю мимо ушей. Внимая лишь единственное.

Лия — а что так можно было?

— Лия? — переспрашиваю, чисто поинтересоваться — не послышалось ли мне.

— Офелия — Лия, — Амин не шутит, сравнивая с киногероиней, когда я обычная серая масса. Он такой классный, и это нечестно. Встреться мы в другой ситуации, он бы не обратил внимания на вешалку в клетчатой рубашке и широких джинсах.

— Лия — она же, Принцесса — воин, — не понимаю, к чему ведет сей трактат. А главное, причём здесь — я.

Свожу брови к переносице от уменьшительно-ласкательного сокращения имени. В том — то и дело, что ласкательное. Ласкает мой девчачий слух так, что бабочки юзают по рёбрам, как массажёр с колючками для развития мелкой моторики. С моторикой всё очень плохо. Так же как и с мимикой. Монобровь — ни в какие века не актуальна.

— Из звёздных войн, — ухмыльнулся и замкнул круг из тавтологий, — Мда, каламбур. Просто Офелия, это для заумных душнил.

А вот и он. Парень, которому до разноцветного фонаря красивые внутри и непримечательные снаружи девушки.

А я кто по его мнению?

Я и есть, та самая душнила, заучка и заноза в заднице, по словам некоторых знакомых.

Признаваться Амину мне не хочется. Ни сколечко, вот ни капельки. Он классный и мы идем ко мне домой. Это единственное, что я способна осмыслить.

А ещё. как работает его сильная мышца, попав в тесное пространство.

Просто любопытно, французским поцелуем он тоже владеет в совершенстве?