Шедевр

49

У Эйдана был усталый голос. Он только что вернулся из Нью-Йорка.

— Мы можем встретиться? — жалобно спросила я.

— Конечно, Эстер. Где?

— В нашей квартире в Сохо сегодня вечером, — ответила я.

Я опять надела бурку и уехала из Боу. С тех пор как я отправила письмо, прошло десять дней, а ответа от Жасмин все еще не было. Хотя я знала, что процесс удочерения будет очень сложным — сначала нужно обратиться в специальное агентство, потом послать необходимые документы Жасмин, и кто знает, может, ее родители перехватят письмо, — но, даже зная все это, я чувствовала себя удрученно.

Я позвонила в дверь, и Эйдан впустил меня. Я сняла бурку, и мы молча легли на кровать. Эйдан заложил руки за голову и не прикасался ко мне. Он выглядел очень уставшим.

— Я пришла поблагодарить тебя и извиниться, — начала я.

Эйдан не ответил. Он тяжело вздохнул и закрыл глаза.

— Эйдан, существует так много вещей, которые я от тебя скрывала.

Он открыл глаза и вопросительно посмотрел на меня.

— У тебя есть кто-то другой?

Я печально покачала головой.

— У меня никого нет, Эйдан, и никогда не было. — Я помолчала. — Дело во мне самой, — тихо сказала я, — ведь у меня есть прошлое, история, которая началась еще до тебя.

Наступила ночь, а я все пыталась рассказать Эйдану о Жасмин. Это было очень сложно, потому что, как мне казалось, необходимо так много всего объяснить, — и в то же время я с большим трудом подбирала слова. Я так давно потеряла ее и помнила о ней совсем чуть-чуть. Почувствовав, наконец, что сказано все, я замолчала и стала слушать звуки ночного Сохо. А когда сквозь шторы начал проникать свет, я вспомнила другую ночь, много лет назад, когда мы с Эйданом так же лежали в его квартире на Брик-лейн, которая находится совсем недалеко отсюда, за углом. Эйдан тогда разделил со мной всю горечь своего прошлого, обнажил свои раны. Почему мне потребовалось целое десятилетие, чтобы поверить ему до конца и сделать ответное признание?

— И что же ты собираешься делать теперь, Эстер? Могу ли я помочь тебе найти ее? — спросил Эйдан, когда я закончила.

— Прежде чем мы будем вносить в нашу жизнь какие-либо перемены, мне необходимо знать, что у нее все хорошо и что она во мне не нуждается, — сказала я.

— Я понимаю и сделаю все, что смогу, — ответил он. — Бен готов спонсировать твое творчество, независимо от того, где ты будешь жить, но я по-прежнему хочу основать компанию.

Мы все еще лежали на кровати, но теперь Эйдан обхватил меня сзади ногами и уперся грудью мне в спину.

Я помолчала. Затем произнесла:

— Я также хочу, чтобы ты стал хорошим отцом моему ребенку.

— Ты хочешь еще ребенка? Ты уверена, что готова к этому? — спокойно спросил Эйдан.

— Уже поздно об этом спрашивать.

Я почувствовала, как тело Эйдана напряглось.

— Ты беременна?

— Конечно, — я повернулась и посмотрела в его прекрасные глаза: они были полны слез. — Почему все плачут, когда я сообщаю им хорошие новости? — спросила я. Затем поняла, что не могу больше сдерживать свои чувства. Меня душили рыдания.

Когда, наконец, мы оба успокоились, я снова заговорила и рассказала Эйдану о моих мечтах. Он обещал претворить их в жизнь, чего бы это ни стоило. Но осуществление некоторых наших решений не зависело от нас.