Шелковые узы

Глава 10

Высокий, смуглый, красивый, поблескивающий белыми зубами под щегольской щеточкой усов, Джонни Роулетт стоял у перил парохода «Дева Мемфиса». Полуденный солнечный свет вспыхивал в его черных как ночь волосах, освещал улыбающееся лицо и отражался в темных глазах.

Невада, вышедшая из своей каюты на гладкую палубу «Девы Мемфиса», затаив дыхание, смотрела на него. Достаточно было одного взгляда на Джонни, чтобы в ней зародилось страстное желание, и Невада усомнилась в мудрости всемогущих богов, которые сочли возможным устроить ей встречу с таким мужчиной, но не заставили его влюбиться в нее.

Ну что же, она попробует исправить эту ошибку. Никто, даже Джонни, не смог бы убедить ее, что мужчина мог так заниматься любовью с ней, как это произошло на борту «Игрока», и при этом не влюбиться в нее, хотя бы чуть-чуть. Не хотеть ее снова. Все, что ей надо сделать, — заставить Джонни понять это.

Все еще пристально вглядываясь в этого большого широкоплечего человека, одетого в легкий летний серо-голубой костюм, Невада почувствовала волнующую дрожь в спине. Это она, Невада Мэри Гамильтон, в красивом желтом кисейном платье, купленном для нее Джонни.

Она путешествует вниз по реке вместе с ним. И скоро она отправится с ним через океан. Будет вместе с ним любоваться достопримечательностями Лондона.

Невада глубоко, медленно вздохнула и улыбнулась, вспоминая, как начался этот день.

Когда теплое летнее солнце заглянуло в окна «Дома плантатора» и, проникая сквозь закрытые веки, заставило ее проснуться, она услышала настойчивый стук в дверь. Не сразу вспомнив, где она, Невада медленно повернула голову, и тогда глубокий голос Джонни донесся до нее:

— Невада, я заказал завтрак. И я принес одну из моих рубашек, чтобы ты могла одеться. Подойди и возьми ее.

Дверь приоткрылась, и смуглая рука бросила внутрь снежно-белую рубашку.

— Войди, Джонни, — пригласила Невада и поднялась с кровати. Одетая только в атласные панталоны, она поспешно пересекла комнату, подняла рубашку и просунула руки в длинные рукава. Она попыталась было застегнуть ее, но обнаружила, что пуговиц не было. Пожав плечами, Невада отбросила со лба растрепавшиеся во сне волосы, запахнула полы рубашки на груди, и вошла в гостиную, чтобы присоединиться к Джонни.

Джонни стоял спиной к ней, без рубашки. Он наливал кофе из серебряного кофейника, стоявшего на накрытом белой полотняной скатертью столе, в две фарфоровые чашки. Сильные мускулы играли под гладкой темной кожей чуть согнутой спины, когда он двигал руками, и Невада почувствовала почти непреодолимое желание подойти к нему сзади, распахнуть позаимствованную рубашку, надетую на ней, и крепко прижаться обнаженной грудью к этой длинной, красивой спине.

— Джонни, — тихо позвала она.

— Доброе утро, — отозвался Джонни и, слегка улыбаясь, повернулся, держа чашки с кофе в руках.

— Твоя рубашка без пуговиц, — сказала Невада. Улыбка Джонни померкла, когда он увидел ее в утреннем свете, придерживающую на груди полы его рубашки. Она напоминала ему беспомощного ребенка: грива темных спутанных волос падала ей на лицо, его рубашка доходила ей почти до колен, ее крошечные ступни были босыми, и большие синие глаза смотрели на него в ожидании помощи.

Джонни тревожно подумал, что она доставит ему больше беспокойства, чем маленький ребенок. Этот случай не будет последним. Возможно, ему следует разделить деньги, выигранные в «Серебряной туфельке», и предоставить ее своей судьбе, пока он не нажил себе хлопот.

Джонни заморгал от удивления, когда, как будто прочитав его мысли, Невада спросила:

— Где мы будем играть сегодня вечером, Джонни? Я знаю, мы сможем выиграть много денег.

Подняв темные брови, Джонни усмехнулся:

— На борту «Девы Мемфиса», — сказал он, поставив чашки на стол. — Сегодня в полдень мы уезжаем в Батон-Руж.

Он пересек комнату, подошел к высокому комоду красного дерева и вынул пару золотых запонок.

— Иди сюда, Невада.

Она тотчас подошла и, когда он велел ей отпустить рубашку, автоматически повиновалась. Джонни был уверен, что она заметила краткую вспышку огня в его глазах, когда рубашка чуть приоткрыла ее грудь. Ее глаза тоже вспыхнули, когда смуглые руки Джонни снова стянули полы рубашки вместе, и он начал вдевать запонки в петли.

Его пальцы лишь задевали кожу, но Невада чувствовала, что их тепло вплоть, до кончиков пальцев ног. Слишком быстро золотые запонки были застегнуты, и Джонни вернулся к столу.

— Давай поедим, пока наш завтрак не остыл. Потом мы отправимся в «Монако» и подберем тебе какую-нибудь одежду.

Он пододвинул ей стул с высокой спинкой, обитый богатой зеленой парчой.

— Ты поведешь меня в «Монако»? — спросила Невада, усаживаясь на предложенный стул. — Это самый шикарный дамский магазин в Мемфисе.

— Мне так и сказали, — ответил Джонни, обогнув стол и усаживаясь напротив. Глотнув черного кофе, он добавил:

— Я хочу, чтобы ты выглядела как можно лучше, когда мы поедем в Батон-Руж.

— Зачем мы туда едем?

— Сейчас это неважно. Мы должны спешить. Джонни взялся за вилку и нож. Невада последовала его примеру.

Она всыпала две ложки сахара в кофе, потом влила столько густых сливок, что кофе стал совсем бледным. Подцепив вилкой огромный кусок омлета, она отправила его в рот, торопливо прожевала и потянулась за следующим куском. Потом пальцами схватила ломтик поджаренного бекона и откусила сразу половину. Дотянувшись до горячего бисквита, Невада разломила его пополам, макнула в кофе и, не обращая внимания на падающие капли, засунула в рот. Удовлетворенно вздохнув, она бездумно задрала голые ноги и уселась на стуле, скрестив их по-индейски.

Невада была слишком поглощена завтраком и не заметила, что Джонни не ел. Он наблюдал за ней. Смотрел и хмурился. Наконец, с полным ртом, Невада подняла глаза и увидела, что он недоволен. Она поспешно дожевала и проглотила кусок.

— Что тебе не нравится, Джонни? Он не стал выбирать слова:

— Невада, я знал полевых рабочих с лучшими манерами, чем у тебя.

— Правда? — Удивленная, Невада посмотрела на него.

— Спусти ноги на пол, где они и должны быть. Бери куски вполовину меньше тех, которые ты брала. Не макай бисквит в кофе. И перестань хватать бекон руками. — Он помолчал, а потом добавил:

— Если ты действительно надеешься когда-либо стать похожей на леди.

Сначала Невада была ошеломлена. Она сидела молча целую минуту, тихая, сильно уязвленная его хладнокровным выговором. Ее чувства были задеты, она дико хотела закричать во весь голос. Никто никогда не говорил с ней подобным образом.

Никто. Самое плохое, что Джонни даже не понял, что обидел ее. Он продолжал есть завтрак, не обращая больше на нее внимания. И Невада показала свой темперамент.

Как только Джонни налил себе вторую чашку кофе из серебряного кофейника, она резко отбросила вилку. Она встала, уперев руки в бедра.

— Да кто ты такой, чтобы говорить со мной таким тоном? — Ее синие глаза метали молнии.

— Я твой опекун и друг, — спокойно ответил Джонни. Он показал рукой на ее стул. — А теперь сядь и закончи завтрак.

— Хорошо, я закончу завтрак, — сказала Невада и, прежде чем он мог остановить ее, схватила белую скатерть и сорвала ее со стола. Фарфор, серебряные столовые приборы и остатки еды полетели на пол.

Джонни Роулетт вскочил на ноги, изумленно глядя на кусочки яичницы, прилипшие к его волосатой груди.

Невада поддернула рубашку и села на пол, скрестив ноги, среди устроенного ею разгрома. С разбитой фарфоровой тарелки она схватила большой кусок ветчины и осмотрелась. Увидев полбулочки с ежевикой, она дотянулась до нее и запихнула вместе с ветчиной в рот. Невада жевала, глотала и чавкала с раздутыми щеками и свирепо смотрела на Джонни, ничуть не обеспокоенная выражением его черных глаз.

— Вот так едят полевые рабочие! — доложила она ему.

— Только обычно это происходит на голой земле и под горячим солнцем. Но ты не можешь знать о таких вещах, потому что ты никогда в жизни не работала честно!

Джонни шагнул к ней, и Неваде пришлось напрячься, чтобы не вздрогнуть.

Она положила остатки ветчины и булочки и поднялась, чтобы встретить его. Яростно расшвыривая ногами осколки посуды, Джонни подошел к ней. Невада мигнула, но бесстрашно встретила его пристальный взгляд. Взмах руки Джонни был похож на бросок змеи. Он схватил ее запястье и дернул к себе с такой внезапно грубой силой, что ее голова резко дернулась.

— Если ты когда-нибудь повторишь подобную выходку, я буду колотить твою задницу, пока ты сидеть не сможешь, — сказал он холодно.

— Ты думаешь, я тебя боюсь? — Невада рассмеялась ему в лицо.

— Нет, у тебя не хватает соображения, чтобы бояться. Сжав челюсти, она вцепилась в пальцы, обхватившие ее запястье.

— Отпусти меня!

— Не сейчас. Ты не закончила завтракать. Невада осторожно взглянула на него:

— Если ты думаешь, что заставишь меня съесть этот мусор на полу, ты ошибаешься.

— Почему бы и нет? — сказал Джонни, и на его полных губах под усами появился намек на улыбку. — Это не совсем то, что я имел в виду.

— Что же тогда?

Его черные глаза озорно вспыхнули.

— Ты уже поела ветчины с булочкой. — Он притянул ее поближе. — Теперь пришел черед яичницы-глазуньи.

Невада опустила глаза на его широкую голую грудь с кусочками, прилипшими к жестким волосам, и сделала кислое лицо. Она посмотрела на него и сказала:

— Ты ведь не заставишь меня…

— Надо бы. Но я не буду. Невада вздохнула с облегчением.

— Но у тебя есть ровно одна минута, чтобы почистить меня. Метод, который ты выберешь, меня не интересует. Просто убери это. Смой. — Его сжатые пальцы еще сильнее сдавили ее руку. — Или оближи.

Невада начала было возражать, но быстро изменила тон и нежно улыбнулась:

— Конечно, Джонни. С удовольствием.

Она подняла свободную руку, схватила кусочек яичницы, запутавшиеся в вьющихся черных волосах, и дернула что было сил.

— О-о-о, — Джонни взвыл от боли и выпустил ее запястье, чтобы приложить руку к саднящей от боли груди.

Невада увернулась от его рук, молниеносно пролетела в свою комнату, а когда уже была в безопасности, закричала из-за двери:

— Мой отец не был джентльменом, но он никогда не сел бы за стол без рубашки!

— Да? Хорошо, ты вообще никогда не сядешь за стол после этого шоу! — донесся его сердитый ответ. — Потому что у тебя не будет никакой одежды.

— О, проклятье, — пробормотала себе под нос Невада. Она совсем забыла, что Джонни обещал взять ее в магазин этим утром. Теперь он не позовет ее.

Проклятье! Когда она научится держать свой рот на замке?

— Невада, ты должна научиться выражаться членораздельно, — поддразнил ее Джонни тем же утром, сидя на темно-фиолетовом бархатном диване в маленьком салоне «Монако», самом роскошном дамском магазине в Мемфисе.

Легко отходчивый по натуре, Джонни уже простил Неваде ее ужасное поведение за завтраком. Ведь она, напомнил он себе, была всего лишь ребенком, выросшим на реке, которым никто не занимался, как следует.

Поэтому Джонни снисходительно улыбался, когда Невада примеряла одно дорогое платье за другим за лиловой с золотом ширмой. Она была так возбуждена, что не могла сохранять спокойствие.

Магазин сам по себе был очень интересен. Старинный персидский ковер покрывал пол из каррарского мрамора. Картины в золоченых рамах висели на стенах, обитых персиковым шелком. Роскошная французская мебель украшала просторное фойе внизу. Седеющая почтенная леди, представившаяся как мадам Николь Жуссе, проводила Джонни и Неваду по великолепной лестнице, через широкий коридор, в отдельный салон с бархатной кушеткой, ширмой для переодевания и высоким зеркалом в позолоченной раме.

Невада, не обнаружив здесь одежды, вопросительно взглянула на Джонни. Он усмехнулся и сел на диван, поддернув острые складки серых брюк и вытянув длинные ноги перед собой. Не зная, что делать, Невада быстро села возле него. Почтенная Николь Жуссе немедленно велела ей встать.

Невада встала. Мадам Жуссе засуетилась вокруг нее, критически оценивая ее стройную миниатюрную фигуру, и делая предположения относительно выбора дневных платьев, платьев для бала и нижнего белья.

Когда, расспросив обо всем, мадам остановилась на нескольких вариантах и, с улыбкой поклонившись, повернулась, чтобы уйти, Невада намеревалась последовать за ней. Схватив Неваду за руку, Джонни остановил ее.

— Жди здесь, — сказал он и казался ничуть не удивленным, когда одетый в белое служащий спокойно вошел в салон, неся серебряный поднос с освежительными напитками. Поставив поднос на полированный чиппендейльский столик около Джонни, он вышел.

Мадам тем временем вернулась в сопровождении двух веселых помощниц, несущих полдюжины самых красивых платьев, когда-либо виденных Невадой.

— Месье? — спросила мадам, поддерживая сделанное во Франции платье с оборками из желтой кисеи.

— Да, — согласился Джонни. — Давайте посмотрим, как это на ней выглядит.

Сияющая мадам Жуссе обратилась к Неваде:

— Мадемуазель, прошу вас. Невада посмотрела на Джонни.

— Примерь его, — сказал он. — Где?

— За ширмой.

Невада не могла поверить, что Джонни действительно намерен остаться в маленьком салоне, когда она будет примерять новое платье, но он остался, и она ощутила странное возбуждение, раздеваясь за ширмой, в то время как он продолжал сидеть развалясь на удобном диване, всего в двадцати футах от нее, Ширма конечно загораживала ее тело от его глаз, но она закрывала ее только по плечи. Он мог смотреть прямо на нее, а она — на него.

В это время усердные помощницы принесли еще охапку платьев, отделанного кружевом нижнего белья и ночных сорочек. Невада стояла за ширмой с раскрасневшимися щеками и разговаривала с Джонни.

Когда желтое платье было надето и застегнуто, она вышла из-за ширмы, чтобы показать его Джонни, снова и снова поворачиваясь вокруг, радуясь блеску одобрения в его глазах.

Это была замечательная забава, и Невада решила тогда, что быть прекрасной леди не так уж и плохо в конце концов. И эта пришедшая ей в голову мысль заставила ее рассмеяться. Кто бы поверил, что прекрасные леди одевались и раздевались в присутствии мужчины! Это казалось ей похожим на озорную игру. Невада была довольна, что леди так делали. Ей нравилось. Это было новое ощущение, заполнившее ее незнакомым волнением, заставившим ее чувствовать себя легкомысленной и полной жизни. И бесстрашно раскованной.

Невада примеряла костюмы, вечерние платья, ночные сорочки и нижнее белье, наслаждаясь ощущением роскошных тканей, прикасающихся к ее коже, которая начала приятно гореть.

Этот жар усилился, когда она осталась абсолютно обнаженной. Мадам и ее помощницы вышли из комнаты. Они пошли на поиски следующей партии предметов одежды, оставив ее с Джонни. И без одежды. Даже без кружевного шелкового нижнего белья, которое они только что показывали. Невада не знала, как это случилось. Она знала только, что они не оставили за ширмой ничего, что можно было бы надеть. Даже ее старое синее платье пропало. Но даже если бы оно было в комнате, она не смогла бы дотянуться до него.

Чувственность Невады уже пробудилась благодаря недавней близости с искушенным любовником Джонни Роулеттом. Невада задрожала и бессознательно расставила ноги. Ее дыхание стало частым и прерывистым, Невада соблазнительно улыбнулась смуглому красивому мужчине, смотрящему на нее.

— Джонни, — позвала она сладким как мед голосом. Лицо Джонни Роулетта жарко вспыхнуло. Без всяких слов он уже знал, что Невада была абсолютно обнаженной. Что шелковая ширма, которая доставала только до плеч, скрывала восхитительную, вызывающе заманчивую наготу. Во взгляде ее синих глаз читалось смелое приглашение. Для такой молодой, и в общем-то все еще невинной девушки, она была невероятно соблазнительной. От нее шла волна чувственного сладострастия, почти осязаемого. И она даже не понимала этого. Или понимала?

Джонни поднялся:

— Прекрати это, Невада.

— Что прекратить?

— Заниматься со мной любовью.

— Ты сошел с ума? Как бы я могла заниматься с тобой любовью, когда ты там, а я — здесь.

— Это очень просто. — Джонни направился к двери, обернулся к ней и добавил:

— Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь еще была обнаженной, находясь в одной комнате со мной.

— Откуда ты знаешь, что я голая?

Джонни Роулетт только тряхнул головой и вышел.

И теперь, глядя на Джонни, стоящего у перил «Девы Мемфиса», продолжающей свой неторопливый путь вниз по реке, Невада снова задавалась вопросом, откуда он мог знать, что за ширмой на ней не было никакой одежды. И еще один вопрос: как он представлял двух людей, занимающихся любовью на расстоянии. Это невозможно. Она не поверила в это ни на минуту. Джонни просто дразнил ее, считая за дурочку.

Каждый знает: чтобы заняться любовью, люди должны лечь в постель. Приподняв юбку нового кисейного платья, Невада направилась к Джонни. Она хотела выяснить, зачем им понадобилось отправиться в Батон-Руж, штат Луизиана.