Шелковые узы

Глава 18

— Я хотел, — сказал он с сонной медлительностью, — этого весь вечер.

Его длинные смуглые пальцы скользили по верхнему краю плотного атласного корсажа, слегка касаясь ее кожи. Она дрожала. Невада не помнила, как шла по тускло освещенному, обшитому деревом коридору, как они пришли сюда, но она была здесь. С Джонни. Наедине с ним в его полутемной каюте. Шелест атласа и биение ее сердца были единственными звуками в тишине.

Ее спина была прижата к резному дереву закрытой двери, и Джонни, обжигая ее взглядом черных глаз из-под густых ресниц, возвышался над ней. Его широкие, обтянутые черным пиджаком плечи закрывали свет одинокой лампы, горящей возле его кровати.

Она чувствовала шелк, медленно скользящий по ее груди, и была восхищена, что Джонни так терпелив и искусен. В то же время она хотела крикнуть ему, чтобы он поспешил. Пожалуйста, любимый, скорее.

— У нас впереди вся ночь, милочка, — нежно прошептал Джонни, как будто прочитав ее мысли. Он наклонил голову и легко коснулся поцелуем ее приоткрытых губ. Его рот был теплым и податливым. От него исходил запах вина и табака, и этот восхитительный запах пробудил желание Невады, когда Джонни оторвался от ее рта, выпрямился и снова прошептал:

— Вся ночь.

Его чуткие смуглые пальцы, играющие с мерцающим розовым атласом, были почти неподвижны, слишком медлительны и ленивы. Словно охваченная огнем, Невада не могла больше ждать, пока Джонни разденет ее и прикоснется к ее телу своими руками. Она ничего не могла поделать с собой — влечение было слишком сильным, желание, разжигаемое им, слишком могущественным.

— Джонни, — она едва могла дышать. — Я не хочу ждать. Я хочу, чтобы ты сейчас прикоснулся ко мне. Немедленно.

Он улыбнулся медленной, чувственной улыбкой.

— Все, что ты захочешь, милочка, — сказал он, и даже глубокий тембр его голоса воспринимался ею как ласка. Он коснулся ее, и, как по мановению волшебной палочки, розовое атласное платье мгновенно сползло вниз, и она оказалась полностью обнаженной. Легкий вздох удовольствия вырвался из ее открытого рта, и горло сжалось, когда Джонни крепко поцеловал ее. Его руки с изумительным искусством скользили по плечам, по спине, задерживались на секунду на талии и переходили на бедра.

Он снова и снова целовал ее, покрывая нежными поцелуями лицо и шею. Крепкий мужской аромат усиливал ее чувства, когда он привлек ее к себе. Она ощущала голой грудью гладкий атлас его лацканов, шелковистость плиссированной белой рубашки и его мускулистую грудь под ней. Через ткань брюк чувствовались твердые, мощные мускулы его ног, прижатых к ее обнаженным, дрожащим ногам, когда он поцеловал ее с жаром опасной, вырвавшейся на свободу страсти, которая возбудила и испугала Неваду одновременно.

Это было странное, непередаваемое ощущение — стоять обнаженной рядом с одетым мужчиной, прижимая твердые соски грудей и горящую плоть голого живота к шершавой ткани вместо теплого обнаженного тела. Невада глубоко вздохнула и откинула голову назад, когда горячие губы Джонни переместились вниз на ее стройную обнаженную шею.

Казалось, что какая-то часть ее наблюдает за происходящим со стороны, как зритель. Это было волнующе. Она наслаждалась этим зрелищем. Она видела Джонни, большого и смуглого, красивого, как актер театра, в черной вечерней одежде, держащего ее, бесстыдно обнаженную, в сильных искусных руках. Ее тело выглядело не правдоподобно белым и маленьким на фоне его массивной фигуры, и из глубин памяти \ всплыло приятное, но тревожное воспоминание. Бесстыдно наблюдая широко открытыми глазами за страстно целующейся парой, она вспомнила давнее опасение Джонни по поводу ее миниатюрности. Отчетливо вспомнилось и решение, принятое им в ту страстную ночь их близости на борту «Подлунного игрока».

Наблюдатель и участник одновременно, Невада еле слышно ! прошептала:

— Любимый, ты не забыл, что…

— Что я вешу вдвое больше тебя? — Его губы путешествовали по тонко очерченному подбородку и дальше до виска. — Нет, милочка, я не забыл.

— Тогда разденься и иди в кровать первым, а я…

Джонни медленно, дразняще усмехнулся.

— У меня есть идея получше, — сказал он.

Его рука мягко обхватила ее грудь, большой палец легко погладил вздувшийся и затвердевший сосок.

— У тебя идея? — Ее сердце громко стучало в груди.

— Ну почему бы не заняться любовью в кресле?

Он поцелуем прервал ее возражения, подхватил на руки, перенес через всю комнату и осторожно опустил в мягкое кресло, обитое синей парчой. Сидя в кресле, обнаженная Невада внезапно почувствовала себя застенчивой и нерешительной. Она бессознательно нахмурилась, скрестила ноги и сжала руки на коленях. Джонни сбросил пиджак, выдернул черный шелковый галстук из-под жесткого белого воротничка и принялся вытаскивать золотые запонки из крахмальной манишки.

— Милочка, — сказал он, — ты когда-то пообещала всегда и во всем доверять мне.

— Да, но…

— Если тебе не понравится, любимая, мы всегда сможем перейти на кровать. Только дай нам шанс.

Не отрывая глаз от густых черных волос на его груди, выбившихся из-под рубашки, она согласно кивнула:

— Наверно, можно попробовать.

Джонни небрежно сбросил одежду на ковер, обнажив смуглую мощную грудь, сильные мускулистые руки и длинные крепкие ноги. И когда последний предмет одежды — снежно-белое нижнее белье упало с высокого загорелого тела, Невада задохнулась. Устрашающее копье его плоти, которое она чувствовала через ткань, гордо вырвалось на свободу. Ее удивленный пристальный взгляд был прикован к этому великолепному символу зрелой мужественности. Невада бессознательно облизала приоткрытые губы и взволнованно ухватилась за подлокотники кресла.

Джонни стоял, широко расставив смуглые ноги, как ожившая совершенная статуя. Великолепный Адонис, вылепленный мастерскими руками всемогущего Бога. Прекрасный бог любви, способный дать ей неизъяснимое наслаждение.

— Нет, — сказала она, когда Джонни шагнул к ней. — Позволь мне еще минуту полюбоваться тобой.

Ноги Невады распрямились сами собой. Шелковистая парча кресла приятно щекотала голую кожу, Невада корчилась и извивалась, не отводя глаз от Джонни. Он подошел ближе, его темные глаза, сверкали возбуждением, страстью и любовью.

Очень медленно он развел ее ноги, и Невада улыбнулась от приятного предвкушения при этом томном движении. Джонни встал на колени между ногами Невады и, подняв руки к ее лицу, мягко притянул к себе и поцеловал длинным, глубоким поцелуем, который заставил ее дрожать и задыхаться.

— Джонни, — пробормотала она, обнимая руками его широкие голые плечи.

— Моя единственная любовь, — ответил он и склонился, чтобы поцеловать ее грудь. Его блестящие черные кудри щекотали кожу, его рот завладел соском и так нежно и ласково сосал его, что Невада выгнула спину в безмолвной нетерпеливой мольбе. Когда его губы выпустили свое сокровище, Джонни поднял голову и заглянул ей в глаза. Он оставался на коленях между ее разведенными ногами, мягко и нежно лаская ее длинными, искусными пальцами и горячими черными глазами, позволяя возбуждению нарастать, приводя ее в такое состояние, чтобы она не почувствовала никакой боли, когда он решится войти в нее.

Джонни точно угадал нужный момент и, не переставая нашептывать нежные слова, поднял ее ноги себе на талию и ввел в ее тело кончик пульсирующего копья. В течение длинных, приятных секунд они оба оставались неподвижными. Джонни вошел в ее тело, но не двигался дальше. Ждал.

Задыхаясь от любви и желания, Невада обняла гладкие плечи Джонни и начала двигаться. Медленно и осторожно она сползала с сиденья кресла на Джонни, буквально насаживая себя на его твердую упругую плоть.

Джонни, полностью контролируя себя, оставался совершенно неподвижным, стоя на коленях перед креслом, его руки спокойно лежали на ее талии, в то время как ее восхитительная тяжесть все больше давила на него. Когда наконец Невада осторожно добилась его полного проникновения, Джонни перевел руки на ее бедра. Биение его пульса явно виднелось на загорелой шее, когда он захватил ее крепкие ягодицы сильными пальцами и окончательно снял ее с кресла. Он согнул колени и развел их в стороны, потом уселся на корточки, не выпуская Неваду из рук. Там, на густом мягком ковре перед парчовым креслом, Джонни занимался любовью с Невадой, его руки управляли ее бедрами, его пах ритмично двигался навстречу ей. Бледные бедра Невады лежали на его напряженных смуглых ногах, ее руки крепко обнимали темную голову Джонни, а спина была сильно выгнута назад.

Глядя в его горящие глаза, она отказалась от всякой осторожности и нетерпеливо и жадно прижимала свое горячее податливое тело к его. Она отчаянно прижалась к нему, с жадностью поглощая его плоть, и с восторгом чувствовала, как он заполняет все ее естество. И все это время она не отрывала глаз от смуглого, опаленного страстью лица, от покрытых испариной мощных мускулов. Восторг заполнял все ее существо, и Невада ощутила себя на краю пропасти. Ее рот открылся, она с трудом могла дышать. Ее пристальный взгляд встретился с его глазами.

— Я люблю тебя, дорогая, — сказал он.

— О, Джонни, я… я…

— Я знаю, любимая. Пусть все идет своим чередом. Ты красива. Так красива.

Ногти Невады впились в обнаженные плечи Джонни, ее ошеломленный взгляд остановился на густых вьющихся волосах его груди, усыпанных капельками пота. Одна алмазная капля повисла на плоском мужском соске. Невада импульсивно наклонилась вперед, чтобы поцеловать крошечную капельку, и тогда ее охватил сильнейший восторг. Ее губы прильнули к груди Джонни, язык нетерпеливо слизывал и смаковал солоноватые капли, когда мощная волна экстаза подхватила ее.

— Джонни, Джонни!

Ее рот прижался к его гладкому плечу, и Невада сильно укусила его в диком, опаляющем приливе страсти.

— А-а-х, любимая, — простонал Джонни: глубокий оргазм Невады совпал с его собственным.

— Я люблю тебя, детка. Я люблю тебя.

Когда их дыхание восстановилось и биение сердец утихло, они повалились на мягкий ковер, и Джонни, крепко обнимая Неваду, наклонился над ней, целуя ее волосы, глаза, губы и прерывая каждый поцелуй словами любви и преданности.

— О, Джонни, — шептала она счастливо. — Я знала, что ты любишь меня, я знала это.

— Да, милочка, — сказал Джонни. — Я люблю тебя, я хочу жениться на тебе.

— Да! Мы поженимся, и отец приедет к нам. Я так счастлива! Так бесконечно счастлива! Мы сообщим папе, ты ему понравишься. И… Джонни… Джонни… Нет, Джонни, не уходи… не оставляй меня… Джонни… Джонни…

Веки Невады затрепетали, открываясь, рука нетерпеливо металась по кровати в поисках тепла, но наталкивалась на пустоту.

— Джонни! — отчаянно шептала Невада в темноте. — Возвращайся, Джонни!

Ее рука ощутила прохладу шелковой простыни, туго натянутой на мягком матраце кровати. Окончательно проснувшись, Невада села и тревожно осмотрелась вокруг. И увидела в кровати напротив тихо спящую мисс Анабел.

— Джонни, — Невада бессмысленно повторила шепотом его имя.

Сон был настолько реальным и ярким, что она никак не могла вернуться в действительность. Но Джонни не было. Она была в своей каюте с мисс Анабел, а Джонни…

Безысходная печаль овладела Невадой. Это сон. Ничего не изменилось. Отец мертв. Джонни не любит ее. Джонни никогда не любил ее. Джонни не хотел ее любви.

Невада снова легла. Она плотно закрыла глаза в надежде, что красивая фантазия повторится. Джонни, раздевающий ее. Джонни, несущий ее к синему парчовому креслу. Джонни, снимающий свою одежду и стоящий на коленях перед ней. Поцелуи Джонни и его прикосновения. Джонни, говорящий о любви, когда они вместе взмывали к вершине экстаза.

К сожалению, она не могла вернуть волшебный сон, и через несколько секунд весь эпизод стал туманным и неопределенным. Через минуту она не могла даже вспомнить никаких деталей. Сон растаял, иллюзия исчезла. Ее волшебный сон о любви закончился. Долго еще Невада лежала в темноте, обеспокоенная и растревоженная.

Только после четырех часов утра она уснула под мерное покачивание океанского лайнера, но уже без сновидений.