Шелковые узы

Глава 33

К шести часам вечера, когда черный экипаж Ледетов приехал, чтобы забрать Денизу, у Невады страшно разболелась голова от болтовни взволнованной рыжеволосой девушки.

— Никогда в моей жизни я не встречала подобного мужчины! — воскликнула Дениза, как только они вышли из домика для гостей. — Я и не подозревала, что существуют такие великолепные образцы.

— Ну, Дениза, — проворчала Невада.

— И прямо здесь, рядом с тобой… Я бы хотела жить в вашем доме… Я бы прокралась к нему и умоляла сделать меня женщиной… Он как раз тот мужчина, с которым я бы впервые разделила страсть…

— Дениза, пожалуйста, — предостерегла ее Невада.

— Чрезвычайно важно выбрать мужчину, который знает, а Джонни — самое сексуальное животное, если такие существуют. Интересно, понравилась ли я ему? Я куплю очаровательное новое платье для вечеринки. Ты заметила, его восхитительные губы выглядят так, как будто он целовал десятки — нет, сотни красивых женщин…

— Дениза, Дениза…

— Самые черные глаза и самые черные волосы, какие я когда-либо видела. Такой учтивый и чарующе галантный… ты видела, его стройное тело такое смуглое. Держу пари, если снять с него эти короткие брюки, его кожа выглядела бы, как…

— Дениза Джун Ледет! — не выдержала Невада. — Перестанешь ли ты кричать о Джонни Роулетте?

Дениза озадаченно посмотрела на нее:

— Тебя что-то беспокоит? Ты так раздражительна сегодня, Мэри.

— Извини, — вздохнула Невада. — Это все жара. Если вскоре не пойдет дождь и не станет прохладнее, я определенно сойду с ума.

— Хм, если Джонни Роулетт не поцелует меня на вечеринке или раньше — вот тогда я точно сойду с ума. — Дениза рассмеялась и прижалась щекой к Неваде.

— Пока, Мэри. Я рада, что вернулась домой. Можно, я снова приеду завтра днем? — с надеждой спросила она.

— Ах нет, нет, Дениза. Я собиралась завтра пойти за покупками. Мне надо еще кое-что купить для приданого.

Дениза выглядела разочарованной. Невада тронула ее за руку:

— Если хочешь, поедем с нами.

— Конечно. В какое время? Я скажу Эдгару, чтобы он…

— Не стоит. Мы заедем за тобой.

— Прекрасно. Тогда до завтра. — Дениза снова обняла Неваду, в последний раз бросила взгляд на домик для гостей, забралась в экипаж и уехала. Со вздохом облегчения Невада повернулась и вошла в дом.

Было еще угнетающе жарко, когда без четверти восемь вечера Невада вышла на лестничную площадку. Сегодня в восемь в библиотеке собирались почитатели Шекспира, и Невада очень хотела, несмотря на чувство вины, сослаться на головную боль и остаться у себя наверху. У нее действительно болела голова, и перспектива провести два часа в обществе ученых снобов, обсуждая творчество Шекспира, казалась ей малопривлекательной.

Невада вздохнула и подошла к лестнице. Не то чтобы Неваде не нравились ученые друзья Малькольма — конечно нравились, — но иногда она страстно хотела, чтобы Малькольм повез ее куда-нибудь в город выпить и повеселиться — только он и она. Наедине.

Пока Невада собиралась с духом, чтобы присоединиться к скучнейшему обществу, она подумала, что в эту минуту Джонни одевается и собирается провести вечер в одном из роскошных игорных домов. Ненавидя себя за предательство, Невада страстно хотела бы пойти с Джонни. Она выстрадала уже так много скучных ужинов и балетных представлений с Малькольмом и его матерью. Поглощенная своими мыслями, Невада вошла в темную и тихую библиотеку, где уже заранее целая дюжина стульев, обитых серебряной парчой, была поставлена правильным полукругом перед небольшим возвышением.

Невада остановилась, встала на цыпочки и попыталась дотянуться до золоченого бра, висевшего сразу же за дверью. К своему разочарованию она поняла, что ей не хватает роста, чтобы зажечь свет. Вне себя от обиды, она с досадой вздохнула, подпрыгнув изо всех сил.

— Проклятье! — вырвалось у нее.

Глубокий мужском смех заставил Неваду застыть на месте, но еще больше она была поражена, когда пара сильных рук обхватила ее талию и легко подняла над полом.

— Черт возьми, любимая, — сказал Джонни ей на ухо. — Я думал, ты уже перестала ругаться. — Он пощелкал языком. — И это после всех уроков красноречия?

— Отпусти меня сию же минуту, я буду также очень благодарна, если ты откажешься от слежки за мной.

Он снова засмеялся, обвил ее талию одной рукой, а другую положил ей на живот.

— Дорогая, тебе лучше включить свет, а то придет старина Малькольм и не правильно нас поймет.

Вцепившись пальцами в стальные мускулы удерживающей ее на весу руки в попытке освободиться, Невада раздраженно ответила:

— Ты хотел сказать «правильно нас поймет», не так ли?

— Может быть, я слегка туповат. Объясни мне, пожалуйста.

Невада лихорадочно старалась освободиться от его объятия.

— Теперь, когда ты не можешь получить меня, ты воспылал желанием?

Джонни ответил добродушной усмешкой и прижался щекой к ее стройной открытой спине.

— Включи свет, Невада, а то в темноте я могу потерять контроль над собой.

Дрожащей рукой Невада дотянулась до светильника. Как только золотистый свет залил библиотеку, Джонни опустил ее на пол. Покраснев от гнева, Невада мгновенно обернулась к нему.

— Уже поздно, и тебе пора убираться.

— Я никуда не собираюсь, — ответил Джонни, отводя мизинцем непослушный локон с лица Невады.

— Ты не собираешься… но ты уже одет. Разве ты не идешь играть?

— Что? Пропустить чтение стихов? Я даже не мог подумать об этом.

Джонни негодующе поднял брови. Потом улыбнулся и скрестил руки на груди. Невада ощутила ужасную тошноту.

— Ты меня дразнишь? Ты ведь не собираешься остаться? Ты просто зашел, чтобы подать милостыню, прежде чем уйти.

На привлекательном лице Джонни появилось выражение удивления.

— Подать милостыню? — он покачал головой. — Удивительно, как взгляды других людей на мое поведение отличаются от моих собственных. Я-то думал, что я — человек, приносящий солнечный свет и радость везде, где появляюсь…

— Предупреждаю тебя, Джонни. Если ты останешься сегодня вечером, веди себя прилично, — гневный взгляд синих глаз Невады сказал ему больше, чем слова.

— А если нет, что ты тогда сделаешь? — спросил Джонни.

Невада уже открыла рот, чтобы объяснить ему, но взгляд Джонни, обращенный поверх ее головы, предупредил Неваду, что они уже были не одни.

Малькольм спокойно вошел в библиотеку и обнял Неваду за талию.

— Если она сердится, значит ты обидел ее, — сказал он, глядя на Джонни. — Что такое, Джон? Что ты сделал моей Мэри?

Джонни только улыбнулся и вытащил сигару из внутреннего кармана полотняного, с иголочки, пиджака.

— Лучше спроси свою Мэри.

— Дорогая? — Малькольм вопросительно взглянул Неваде в глаза. — Что здесь произошло? Чем Джон расстроил тебя?

— Ничего. Совсем ничего не произошло, — огрызнулась Невада и мгновенно раскаялась. — Ах, Малькольм, извини. У меня болит голова из-за этой жары. Поэтому я так расстроена.

И Невада обворожительно улыбнулась Малькольму.

— Ну, тогда… — Малькольм обернулся к брату. — Но что ты здесь делаешь, Джон? По-моему, тебе пора отправляться в бесконечные поиски карточной фортуны.

Джонни чиркнул спичкой о ноготь большого пальца и зажег сигару.

— Я, пожалуй, пропущу сегодня карты. Посижу в вашем избранном обществе, — он усмехнулся, не выпуская сигары изо рта. — Если вы не возражаете.

— Возражаем? Почему же? — Малькольм покровительственно улыбнулся Джонни. — Полагаю, даже ты слышал о Шекспире. Я бы поставил тебя в тупик, если бы заговорил о лорде Байроне.

— Байрон? Байрон? — задумчиво повторил Джонни. — Это не тот, кто сдавал карты в фараон у Блэки в прошлом сезоне?

Улыбка пропала с лица Малькольма.

— Это не смешно, Джон. Если ты настаиваешь… Звонок в дверь прервал его.

— А вот и они, — объявил Малькольм и, еще раз улыбнувшись Неваде, торопливо направился встречать гостей. Джонни и Невада остались стоять друг против друга; Джонни улыбался, а Невада сердито хмурилась. Невада подошла поближе.

— Я имела в виду именно это. Даже не думай удивленно поднимать брови. Ты слышишь меня?

— Ты будешь мной гордиться, дорогая, — не переставая улыбаться, ответил Джонни.

Все собрались в библиотеке. Кроме Малькольма и Невады там находились: отец Леонин, католический священник, недавно вернувшийся из Ватикана; Бесс Томпсон, пухлая и розовая жена президента банка; маленький и смуглый Ричард Кейз, ближайший друг Малькольма, пианист; профессор Дуглас Хаммерсмит, миниатюрный нервный мужчина, преподающий драматическое искусство в университете; Джейн Уильяме, тугая на ухо восьмидесятилетняя вдова; Бонни Джексон, Катрин Холмс и Агнес Робертс — трио весьма интеллигентных, весьма застенчивых и весьма худых старых дев. И Джонни Роулетт.

В течение некоторого времени присутствующие рассаживались на обитых серебряной материей стульях. Невада намеренно задержалась, пока Джонни не выбрал себе место. Когда все уселись, Джонни — Невада ничуть этому не удивилась — оказался прямо против трибуны. И неудивительно также то, что по обе стороны от него сидели женщины.

Малькольм занял место выступающего.

— Позвольте мне искренне поблагодарить всех за присутствие на вечере, который, как я надеюсь, будет вечером, посвященным изучению и восхищению литературным гением Вильяма Шекспира. Как вы помните, в прошлый раз мы…

Невада из-под полуопущенных ресниц смотрела не на докладчика.

Она наблюдала за жеманной и нервной реакцией женщин на присутствие Джонни. Его сильное мужское обаяние, бесспорно, подавляло. Он был таким большим, таким смуглым, что, казалось, затмевал всех вокруг. Он смотрел прямо перед собой, не пытаясь в данный момент привлечь чье-либо внимание, как будто был полностью поглощен рассказом Малькольма. Но чернота его волос и усов, ширина плеч под сшитым на заказ костюмом, блестящие черные глаза и явное чувство собственного превосходства не давали присутствующим леди сосредоточиться на Малькольме или Шекспире.

Его неожиданное присутствие заставило не одну даму, вышедшую на возвышение для декламации любимого сонета, спотыкаться при чтении, краснеть и нервничать. А когда в середине вечера Джонни с разрешения дам снял пиджак и ослабил узел галстука, волнение, трепет и возбуждение его поклонниц возросли еще больше. Они с удовольствием простили ему грубость, когда он зевнул от скуки при очередном затянувшемся обсуждении.

Настала очередь Невады выступить перед собравшимися. Она очень тщательно выбрала сонет для декламации. Она целую неделю репетировала перед зеркалом в спальне. Она могла бы прочесть его задом наперед. Невада вышла вперед и уверенно и четко начала:

Мешать соединенью двух сердец Я не намерен. Может ли измена…

Джонни слегка наклонился вперед. Он широко раздвинул колени, поднял руки и сцепил их на затылке. Он усмехался. И дерзко подмигнул ей. Невада запнулась и почувствовала панику. Она не могла вспомнить следующую строчку! Сонет, который она разучивала целую неделю, вылетел из головы. Она замолчала, кровь отхлынула от ее лица — ей хотелось провалиться сквозь землю.

Посмотрев на смуглое лицо Джонни, она вдруг разобрала по его губам подсказку: «Любви безмерной…»

Любви безмерной положить конец.

С тревогой повторила она эту строчку, благополучно вспоминая все остальные.

А когда закончила чтение и пробиралась к своему стулу, она услышала голос Малькольма:

— Джон, ты еще не декламировал, — обратился он к Джонни и улыбнулся, решив, что Джонни будет вынужден признаться в незнании стихов.

Джонни поднялся. Он прошел на подиум, уперся руками в бортики, обвел взглядом аудиторию и улыбнулся. И вот его низкий уверенный голос заполнил библиотеку, а черные глаза смело глядели прямо в глаза Невады.

Любовь — недуг. Моя душа больна Томительной, неутолимой жаждой.

Улыбка вскоре исчезла с лица Малькольма. Он удивленно и разочарованно уставился на Джонни. Невада тоже не отрывала глаз от Джонни, но не удивлялась. Джонни Роулетт ничем не мог поразить ее. Но он разозлил ее. Слушая его низкий голос, с безошибочными интонациями доносящий каждую строчку сонета, Невада чувствовала почти непреодолимое желание ударить по его самодовольной физиономии.

После декламации подали прохладительные напитки. Невада потягивала лимонад из запотевшего стакана, стоя рядом с Малькольмом, который увлеченно разговаривал с Ричардом Кейзом, отцом Леонином и профессором университета. Разговор шел о Шекспире и его творчестве.

В нескольких футах от нее Джонни был окружен хихикающими дамами, которые улыбались и поддакивали каждому его слову. Когда одна из старых дев задала невинный вопрос о том, как он себя чувствует и как отдыхает в такую невыносимо жаркую пору, Невада услышала, что Джонни без тени смущения ответил, что спит абсолютно обнаженным в любую погоду, зимой и летом. Затянутые в корсеты леди смущенно хихикнули и склонили головы над прохладительными напитками, видимо, представив себе огромного смуглого мужчину без одежды в постели.

Невада с негодованием решила, что дамы от литературы также глупы, как и Дениза Ледет.