Глава 39

Невыспавшийся и злой, заполняющий своим огромным телом все пространство маленькой комнаты, скрывающий под обманчиво ленивыми движениями силу и страсть, Джонни Роулетт своим присутствием у постели Джесса постоянно раздражал Неваду. Но смертельная угроза уже миновала.

Невада осознала, что превратило Джонни в изгоя, почему он стал таким. И этот человек — безрассудный и привлекательный, самый занятный из всех, кого она знала — был не способен влюбиться и создать семью. Джонни сам сказал ей об этом в ту ночь, когда они встретились впервые, но Невада была слишком наивна, слишком влюблена, чтобы услышать его и понять.

Теперь она уже не была той глупенькой девчонкой, которую он увел с «Подлунного игрока». Она уже не была и той женщиной, которая вышла из домика Джонни неделю назад. Невада не сожалела о той ночи. Нет. Даже проживи она еще сто лет, она не забудет всепоглощающего восторга той благословенной ночи любви в постели Джонни и блеска лунного света на сапфировом ожерелье. Предчувствие игрока и женская интуиция говорили Неваде, что воспоминания о той жаркой ночи страсти будут ей поддержкой и утешением всю жизнь. Она инстинктивно догадывалась, что мужчина, за которого она собиралась выйти замуж, никогда в жизни не сделает ничего подобного, не скажет ей таких слов, как разгоряченный страстью Джонни Роулетт. Пусть будет так.

Невада наконец-то примирилась с собой. Она освободилась от чар Джонни, а вместе с ними ушло и чувство вины перед Малькольмом. Конечно, то, что произошло той ночью, — большой грех, но ведь они с Малькольмом еще не были женаты. Невада твердо решила, что будет верной и преданной женой Малькольму Максвеллу.

Изменение состояния Невады отразилось и на других: ее новообретенное чувство тихой уверенности порадовало ее жениха. Малькольм был в восторге, что его невеста, временами пугающе веселая и агрессивная, за одну ночь превратилась в более близкую ему по характеру, более сдержанную молодую леди. На Джонни изменения в характере Невады произвели прямо противоположное впечатление. Он был очень восприимчивым и по выражению ее безмятежных глаз, по спокойной уверенности в его присутствии, понял, что окончательно потерял ее. Это совсем не устраивало Джонни.

Еще одно событие поразило Джонни, когда он дежурил у постели Джесса в один из тихих летних дней. Джонни дремал на своем стуле, когда легкое прикосновение разбудило его. Он открыл глаза. В комнате стояла Невада, спокойно и уверенно разглядывая его.

— Я здесь, Джон. Ты можешь идти, — сказала она.

Джон? С каких пор его нежная и дерзкая маленькая Невада зовет его Джоном? Она не любит его? Боже мой, Невада больше не любит его! Она его не любит, но он любит ее. Роли поменялись.

— Что-нибудь не так? — мягко спросила Невада. Грустно улыбнувшись странной иронии происходящего, Джонни поднялся и честно признался:

— Да, дорогая, что-то не так. Хочешь, я скажу тебе, что именно?

— Если тебе угодно.

Невада подняла голову, уверенно посмотрела в его лицо. Ее самообладание не уступало его.

— Я люблю тебя, дорогая, я люблю тебя и хочу, чтобы ты любила меня, — сказал Джонни, чувствуя, как его сердце забилось в груди.

Синие глаза Невады не вспыхнули от волнения, удивления или радости. Она не вздрогнула, не шагнула навстречу ему. Она просто улыбнулась и сказала ясным, твердым голосом:

— Это твои проблемы, Джон. Мне очень жаль, действительно жаль.

Джонни постоял некоторое время, пытаясь оправиться от удара, нанесенного с такой беспощадной прямотой. Он чувствовал себя так, как будто получил пару мощных ударов в солнечное сплетение. Джонни набрал полную грудь воздуха и сделал усилие, чтобы удержаться на ногах.

— С тобой все в порядке? — спросила Невада; ее голос показался Джонни ужасно далеким.

— Да, все прекрасно, — ответил Джонни. Он встряхнул черноволосой головой и вышел.

Как в полусне он прошел через двор к своему домику, бросился на огромную кровать, провел ладонью по лицу и волосам. Джонни лихорадило несмотря на полуденную жару. Джонни ворочался и метался. Он вставал и снова ложился. Он ругался и молился.

Наконец на его лице появилась улыбка. Неуверенная и слабая улыбка. Собирается выйти за Малькольма? Как она может? У него в запасе еще месяц, чтобы отбить ее. И он добьется своего. Он любит ее, действительно любит. Любит так глубоко, страстно, так сильно, что сам стал беззащитным и уязвимым. Любит настолько, что, если Невада согласится, он женится на ней и остепенится. С того момента, когда они встретились, Невада Мэри Гамильтон была всегда и останется его женщиной. Она не будет ничьей женой, кроме него, пока в Джонни теплится жизнь.

Положение Невады в обществе не изменилось, несмотря на то что распространился слух о том участии, которое проявила она к старому больному негру, слуге Максвеллов. Напротив, ее хвалили за самоотверженность и милосердие, и представители сливок общества шептались, что Малькольму повезло найти такую добрую и красивую невесту.

Такое мнение устраивало Неваду и льстило ее самолюбию — она не могла ошибаться. Она открыто восстала против непреклонной Квинси Максвелл, ее будущей свекрови, и той пришлось уступить. Малькольм, благослови его, Господи, делал все, что в его силах, чтобы стать более внимательным и более страстным после прозрачного намека Невады, что ему пора вести себя как мужчине, который вот-вот женится.

Джонни жаждал ее — она читала это в его глазах каждый раз, когда они встречались, но Невада оставалась удивительно равнодушной и непреклонной. Перспектива провести украдкой еще несколько часов в его объятиях больше не привлекала ее. Невада хотела респектабельности и уверенности. В следующий раз она ляжет в постель только со своим законным мужем.

— Знаешь, что я думаю? — спросила Дениза.

— Надеюсь, ты мне расскажешь, — ответила Невада с улыбкой.

В жаркий летний полдень подруги лежали поперек застеленной шелковым покрывалом кровати Денизы. Дениза села и подтянула колени к подбородку.

— Я думаю, что мне придется отказаться от попыток привлечь внимание Джонни Роулетта.

— Ну, это хорошая мысль, — невозмутимо заметила Невада.

Дениза трагически вздохнула:

— Знаешь, почему я отказываюсь, несмотря на то что Джонни самый очаровательный мужчина из всех созданных Богом людей, и я никогда, никогда не встречу другого, у кого бы…

— Дениза!

— Ну хорошо. Но ты не рассердишься? Обещай мне. Невада кивнула. Дениза вытянула ноги, подняла наверх свои ярко-рыжие волосы и выпалила:

— Джонни Роулетт хочет тебя, Мэри Гамильтон!

Невада осталась совершенно спокойной и продолжала лениво перебирать пальцами бахрому шелкового покрывала. Она зевнула и ответила:

— Дениза, тебе следует заняться написанием романов. Я ни у кого не встречала такого таланта представлять вещи…

— Он хочет тебя, Мэри, — прервала ее Дениза. — Да, да. Я знаю, он чертовски хочет именно тебя. Что ты собираешься делать?

Невада лениво повернулась на спину и закинула руки за голову.

— Меньше чем через месяц я выйду замуж за Малькольма. Дениза села, по-индейски скрестив ноги, и уставилась на Неваду.

— Это я знаю. Но неужели ты не отдашься любви Джонни Роулетта до свадьбы, хотя бы ради того, чтобы узнать, что это такое? Боже мой, я бы так и сделала, если бы он захотел меня! Я уверена, это было бы самое удивительное событие для любой женщины, и я много раз грезила об этом и воображала, что бы я почувствовала…

— Дениза, — Невада села на кровати. — Давай пойдем вниз и выпьем чего-нибудь прохладительного.

— О чем ты думаешь? Отдашься ли ты Джонни во имя сладостной страсти?

— Из всего, что я о нем слышала, — прервала подругу Невада, вставая с кровати, — его единственная страсть — это игра.

— Ну, может быть, — согласилась Дениза. — Ты мне напомнила о подслушанном мною разговоре моего отца и его портного о крупной игре в покер. Говорят, что лучшие игроки со всей реки соберутся на борту «Джона Хаммера», когда он прибудет в Сент-Луис в следующем месяце. Джонни тоже будет там, как ты думаешь?

— Если будет крупная игра, Джон Роулетт не пропустит ее, — Невада вздохнула. — Последним, что в нем умрет, будет рука, бросающая кости.

Дениза засмеялась и отрицательно покачала головой.

— Я думаю, это будет другая часть тела.

— Дениза!

— Ну что ты! Не думаешь же ты, что Джонни…

— Джон Роулетт — безнравственный человек. Он был таким и останется навсегда.

— Ну ладно, возвратимся к разговору о тебе. Этот блестящий мужчина жаждет тебя, и, я думаю, ты можешь выяснить…

— Дениза, я выхожу замуж за Малькольме, а не за Джона. — Невада улыбнулась. — Ты говоришь не о том брате.

— Нет, — поправила ее подруга, и ее лицо стало серьезным. — Это ты говоришь не о том брате.

Доктор заявил, что выздоровление Джесса поразительно. Меньше чем через неделю после начала болезни он уже вне опасности. Благодарный пациент молился на двух людей, бывших постоянно у его постели — Джонни и Неваду. Хотя мисс Анабел любезно предлагала посидеть с ним, даже Малькольм и Квинси разок-другой заглядывали к нему, именно Джонни и Невада помогли Джессу преодолеть кризис.

Джонни был рад, что старик пошел на поправку, но с выздоровлением Джесса он терял возможность встречаться с Невадой. Он использовал всевозможные уловки, чтобы остаться наедине с Невадой, но она избегала его ловушек. Наивной восторженной женщины, охотно следовавшей за ним из салона «Игрока» через океан в Англию, уже не было. Вместо нее появилась уверенная в себе недотрога, молодая леди, державшая Джонни на расстоянии вытянутой руки.

Дни проходили за днями. Два события маячили на горизонте, важные для Невады и Джонни. Первым была крупная игра в покер на борту роскошного парохода «Джон Хаммер». Вторым — через сорок восемь часов после начала игры — была свадьба Невады.

Началась неделя, в течение которой должны были произойти оба эти события. Джонни смотрел фактам в лицо. Он не смог вернуть Неваду. Она не хотела его, не любила его, ее не волновало, жив он или умер. Оставалось одно — уйти. Оставить Сент-Луис, уехать, прежде чем ему придется увидеть его женщину выходящей из церкви женой Малькольма. Уехать, прежде чем, подняв глаза к окнам спальни Малькольма, он представит себе Неваду в постели его сводного брата, в его объятиях.

Весь день в отелях, барах и прочих подобных заведениях Сент-Луиса царило волнение. Наступил четверг — день большой игры. Сверкающий белый колесный пароход «Джон Хаммер» вошел в порт на рассвете, его протяжный гудок был песней соблазняющей сирены для беспокойных игроков, уже собравшихся в лучших номерах гостиниц.

Джонни Роулетт, у которого сердце всегда билось учащенно, если ему предстояло сесть за зеленое сукно игорного стола, сидел совершенно один в полутемном баре отеля «Юг». Скрывшись в тени, за мраморным столиком у самой стены, на этот раз он не разделял возбуждения смеющихся и болтающих мужчин у полированной стойки бара.

— Похоже, будет крупная игра, — сказал один из них.

— Все игроки из Нового Орлеана и Натчеса уже здесь, — отозвался другой.

— Это самое большое событие в Сент-Луисе после конференции демократов в прошлом году, — добавил третий.

Джонни угрюмо посмотрел на стакан бренди и залпом выпил. Он вопросительно посмотрел на одетого в белое официанта, когда тот принес еще стакан и со словами «Приятель-игрок настоял на том, чтобы угостить вас, сэр» поставил его перед Джонни. Он кивнул, пожал плечами и не стал объяснять, что не слишком любит крепкие напитки. Вместо этого он поднял стакан, выпил его содержимое одним глотком и еще раз поднял стакан в знак признательности неизвестному приятелю.

Так получилось, что Джонни Роулетт был слегка пьян, когда, вернувшись домой, он неожиданно столкнулся с Невадой в пустынной гостиной большого дома. Тщательно расставляя цветы в голубой фарфоровой вазе на столике перед огромным зеркалом в золоченой раме, Невада тревожно вздохнула, когда, подняв голову, она увидела в зеркале отражение усмехающегося Джонни, который, чуть покачиваясь, шел к ней.

Невада оглянулась в поисках пути к отступлению, но Джонни оказался проворнее. Он сделал еще шаг вперед и быстрым движением обхватил запястье Невады своими длинными цепкими пальцами.

Невада беспокойно вгляделась в смуглое лицо. Черные волосы Джонни в беспорядке падали ему на лоб, галстук съехал на бок, пиджак расстегнут. Темные глаза блестели, на лице блуждала усмешка. Невада сразу поняла, в чем дело, и сказала ему об этом.

— Ты пьян!

— Кто? Я? — переспросил он, слегка заикаясь. — По-моему нет.

— А по-моему, да, — настаивала Невада, пытаясь освободить руку.

— Ну, может быть, немножко, — улыбнулся Джонни. — Но это твоя вина.

— Моя вина? Джон, неужели ты не можешь сам отвечать за свои поступки?

Джонни тряхнул головой от обиды:

— Получается, что ты опять лидируешь. — Джонни отвесил поклон. — Мадам, я принимаю на себя ответственность за все на свете. Более того, я понял, что вы ко мне равнодушны.

— Великолепно, — саркастически заметила Невада. — Еще немного усилий, и ты постигнешь все очевидные истины.

— Ну, ну, — заворчал Джонни. — Не забывай, что ты — леди. Леди не должны ни к кому относиться плохо. Чтобы доказать, что у меня есть свои принципы, я решил уехать.

Глаза Невады вспыхнули.

— Ты уедешь?

— Да. Я знаю, что мне здесь не рады, и я уезжаю. — Джонни притянул Неваду к себе. — Только одна просьба.

— Что такое? — скептически спросила она.

— Посиди со мной ночью за покером на борту «Джона Хаммера». Принеси мне удачу. Я выиграю много денег, а потом уеду и оставлю тебя в покое.

Невада нахмурилась, а Джонни принял отсутствие немедленного отказа за хороший признак.

— Ну, что ты скажешь, дорогая? — голос Джонни стал мягче и теплее. — Только несколько часов — и вся жизнь впереди. Ты положишь мне руку на правое плечо…

— Конечно нет!

— Почему? — удивился Джонни.

— Ты невероятно бесчувственен, Джон Роулетт. Через сорок восемь часов я выйду замуж за твоего сводного брата. Неужели ты действительно предполагаешь, что я рискну появиться с тобой на ночном покере, как будто у меня нет никаких обязательств?

Невада мгновенно поняла, что произнесла неверное слово, но было уже поздно.

— Обязательств? — быстро повторил Джонни. — Так вот как ты относишься к вашим с Малькольмом посиделкам!

— Ну конечно нет, — Невада отчаянно вздохнула. — Сегодня вечером мы с Малькольмом и Квинси идем на великолепный балет, и я жду не дождусь вечера. Пока ты будешь играть в покер, мы, в семейной ложе Максвеллов…

— И ты будешь беспокоиться и жалеть, что ты не со мной, — заявил Джонни, ожидая возражений Невады.

Она ничего не сказала. Только прикрыла синие глаза длинными черными ресницами. Джонни взял ее за подбородок, поднял лицо вверх.

— Я скажу еще раз, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений. Я люблю тебя, Невада.

Она попыталась отвернуться, но Джонни не позволил.

— Я люблю тебя, милая. — Джонни замолчал и пристально посмотрел на Неваду. Его глаза, еще недавно блестевшие от выпитого виски, теперь светились любовью и надеждой. — Что нужно… что нужно, чтобы ты полюбила меня?

— Волшебство.

— Тогда я отыщу волшебную палочку. Невада быстро прервала его:

— Отпусти меня, пожалуйста, пока никто не застал нас вдвоем.

— Все что угодно, дорогая, — грустно улыбнулся Джонни. — Я уеду сразу же после игры.

— Я высоко ценю это, Джон, — храбро заверила его Невада.

— Поскольку я не попаду на твою свадьбу, дай-ка я заранее поцелую невесту.

Невада напряглась, пытаясь вырваться, но не смогла и оказалась в объятиях Джонни. Он повелительно откинул ее голову на свою согнутую руку, и наклонил свое смуглое лицо. На расстоянии дюйма от ее губ, обдавая ее запахом виски, он приказал:

— Перестань называть меня Джоном. Я Джонни, твой Джонни. Его руки напряглись и прижали Неваду к мускулистому телу. — Поцелуй меня, Невада. Поцелуй своего Джонни на прощание.

Загрузка...