Шелковые узы

Глава 24

Мастер Вращающегося Колеса поглядел на Неваду, когда крошечный белый шарик снова остановился на номере одиннадцать. Ее номере. И одетый в форму крупье объявил результат с четким оксфордским произношением.

— Повтор, повтор, леди и джентльмены. Номер одиннадцать выиграл еще раз. — Улыбаясь Неваде, он сказал более мягко:

— Прекрасная леди из колоний победила снова.

Дилер положил перед ней четыре стопки красных фишек, и Джонни, стоящий позади ее стула, произнес низким баритоном:

— Что я тебе говорил, Бен?

Затем Джонни коснулся ее обнаженного плеча и сказал:

— Дай чаевые мальчикам и будем выбираться отсюда, Невада.

— Вы удивительны, моя дорогая, — сказал Бен Робин, пока Джонни обменивал фишки на деньги. Бен рассматривал улыбающуюся молодую женщину, думая, что она лишь отдаленно напоминала ту ярко накрашенную и дешево одетую проститутку, которую Джонни забрал с «Подлунного игрока». Все же, размышлял он глубокомысленно, она — дочь пьяной речной крысы, а яблоко никогда не падает далеко от яблони. Маловероятно, что темноволосая красотка могла бы одурачить даже не самых умных представителей британской аристократии.

Бен Робин отвел Неваду в сторонку от покрытого зеленым сукном стола с рулеткой. Они пересекли большую застеленную серым ковром комнату, от пола до потолка украшенную фресками и светильниками из резного хрусталя с позолоченными листьями. У большого зеркала в фойе Бен накинул теплый мех на обнаженные плечи Невады.

— Вам удалось сделать мой визит в Лондон очень приятным, и я в самом деле очень благодарен вам. Я благодарю вас от всего сердца, мисс Гамильтон.

Невада собиралась ответить, когда Джонни присоединился к ним, накидывая черный плащ на плечи.

— Чего мы ждем? Давайте поедем к Крокфорду и пощупаем тамошних игроков в баккара.

Невада почти не говорила, пока они ехали по залитым дождем лондонским улицам, сидя между Джонни и Беном. Мужчины смеялись и болтали, заключали дурацкие пари на что попало. Они могли бы, праздно подумала Невада, заключить пари о том, который теперь час. С момента приезда Бена Робина эти игроки заключали пари на все: когда прекратится дождь, когда Король Кэссиди появится в номере «Клариджа», какого цвета платье выберет Невада вечером.

Невада удовлетворенно улыбалась и спокойно слушала, как они говорили о предстоящей игре в покер. Той самой игре, из-за которой они приехали в Лондон, как и многие другие игроки со всего мира. Игра должна была состояться в ночь после Дня Гая Фокса, пятого ноября.

Невада была просто обрадована, что Бен Робин, богатый владелец гостиницы из Мемфиса, друг и соперник Джонни, появился накануне этого события. Прибытие Робина в конце недели чудесным образом избавило ее от тюрьмы гораздо худшей, чем тюрьма с решетками на окнах.

Начиная с той ужасной ночи две недели назад, когда она заснула в кровати Джонни, он настолько отдалился от нее, что она разуверилась в его способности прощать.

Воспоминание о Джонни, вскочившем с постели при виде ее, о его голосе, таком же жестком, как и глаза, было еще настолько ярким, что заставляло съеживаться. Никогда еще ей не приходилось встречать такого разъяренного человека, каким был Джонни в то холодное утро.

Его лицо казалось вырезанным из камня, черные глаза метали молнии, когда он сорвал с нее простыню, выдернул из кровати и поставил на пол. Она стояла перед ним дрожащая и испуганная, не зная, что он может сделать в следующий момент. Он сгреб стягивающие ворот ее рубашки ленты в кулак и рывком заставил ее встать на цыпочки, приблизив к ней искаженное гневом смуглое лицо. Невада замигала от испуга и сжала его запястья, надеясь, что он не задушит ее. Его голос был таким же злым, как и лицо.

— Если бы я захотел спать с тобой, я бы это сделал.

Жилы на его шее вздулись от гнева, сильная рука выворачивала батистовый лиф так неистово, что Невада слышала треск рвущейся ткани.

— И если ты действительно хочешь стать леди, держи свои проклятые ноги вместе!

Он сгреб ее в охапку и вынес из комнаты. Она молчала, не пытаясь объясниться и защитить себя. Он был слишком сердит, чтобы слушать. Сквозь сжатые зубы он продолжал выговаривать ей, пересекая гостиную, сердце в его груди колотилось рядом с ее трепещущим телом.

— Неужели все наши планы ничего не значат для тебя? Ты хочешь навсегда остаться девушкой с реки, на которую приличные люди смотрят сверху вниз? У тебя нет ни капли гордости и чувства собственного достоинства, ты была бы счастлива среди артисток «Игрока»! Я прав?

Он зашел в ее комнату, подошел прямо к кровати и отпустил ее.

— Отвечай мне!

Опершись на локти, Невада посмотрела в его лицо и увидела в нем холодную решимость. Его черные глаза горели такой яростью, что она в испуге отвела взгляд. И увидела прямо перед собой все еще готовое к близости твердое пульсирующее копье. Немало удивившись тому факту, что этот мужчина так сердит на нее и все же столь очевидно желает ее, Невада, тоже еще ощущая жар желания, смело заявила ему:

— Да, я — дитя реки. Так же, как и ты. При всем твоем таинственном прошлом, ты такая же речная крыса, как и я. Мы оба друг друга стоим. Почему ты отрицаешь это? — Она подняла на него глаза. — Почему ты отталкиваешь меня?

— Дьявол тебя подери! — закричал Джонни. — Я собираюсь сделать из тебя леди, даже если это уничтожит тебя. — Он сдернул покрывало с кровати мисс Анабел и прикрыл свою наготу. — Даже если это уничтожит меня!

И с этими словами он выскочил из ее комнаты.

Начиная с того утра, его холодное поведение пугало ее гораздо больше, чем несдержанный горячий гнев. Он был холодно вежлив, когда в тот же самый день сопровождал ее в больницу к мисс Анабел. И после выздоровления мисс Анабел и ее возвращения в номер тремя днями позже. Джонни еле мог дождаться, чтобы уйти.

Она видела его только однажды на следующей неделе, и он проигнорировал ее как будто она была предметом обстановки.

Такое пренебрежение длилось бы конечно и дальше, если бы не прибытие его старого друга и веселого компаньона по карточной игре. После трех унылых для Невады дней Джонни и Бен появились в номере поздним вечером, и Джонни, как ни в чем не бывало предложил ей присоединиться к ним за обедом и поехать в оперу. Невада была озадачена. И довольна.

Она не стала тратить время попусту и надела одно из своих самых изящных платьев. Сияя от счастья, она обняла мисс Анабел и радостно присоединилась к мужчинам, ожидавшим ее в гостиной.

Скоро выяснилось, что ее ожидал еще более приятный сюрприз — леди Эшли не поехала с ними. Они были только втроем. Они отправились в маленький очаровательный ресторанчик на южном берегу Темзы, и Невада, радуясь обществу Джонни и Бена и отличной еде, почувствовала себя настоящей леди, какой хотел ее видеть Джонни.

Теперь, направляясь к Крокфорду в этот холодный дождливый вечер, Невада чувствовала себя почти обязанной светловолосому беззаботному Бену Робину. Благодаря ему, холодное пренебрежение Джонни полностью исчезло. Она была уверена, что это произошло из-за приезда Бена. На самом деле, присутствие Робина в Лондоне имело отношение к внезапному изменению взглядов Джонни.

Но если бы только Невада знала, что именно это разобьет ее сердце.

Новости Двора от 9 ноября:

Наша всемилостивейшая повелительница, королева Виктория, наградит шотландского ученого Александра Грэхэма Белла на официальном приеме и обеде в Букингемском дворце.

Джонни отложил лондонский «Тайме» и глотнул кофе. Он продолжал пить кофе и улыбался. Заспанная Невада вошла в гостиную. Розовый шелковый халат был небрежно накинут на плечи, черные волосы рассыпались по плечам, ноги были босы.

— Доброе утро, — пробормотала Невада, опускаясь на стул напротив Джонни.

— И тебе доброе утро, — сердечно приветствовал ее Джонни и, слегка усмехаясь, показал ей свернутый «Тайме», держа газету двумя пальцами.

— Знаешь, что там пишут?

Хмурясь и зевая одновременно, Невада мотнула головой. Джонни возвратился к объявлению, которое он только что прочел и повторил его вслух для Невады.

— Ну как?

— Что это значит?

— Это значит, что я получил два приглашения на королевский прием в честь мистера Белла.

Ее глаза широко распахнулись.

— Приглашение в Букингемский дворец? Я тебе не верю. Как? Где? Зачем королеве приглашать…

— Король Кэссиди говорил, что ты хотела увидеть дворец, — прервал ее Джонни.

Невада посмотрела на него с удивлением.

— Ты хочешь попасть на прием в честь Александра Белла? — небрежно спросил Джонни.

Молчание.

— Невада!

Не говоря ни слова, она еще раз взглянула на его насмешливо изогнутые губы. Глядя ей прямо в расширенные от изумления глаза, он повторил приглашение.

— Я хочу взять тебя с собой на обед во дворец королевы Виктории.

Невада все еще молчала. Джонни продолжал теплым спокойным голосом:

— Ты можешь не отвечать сейчас. Это событие произойдет не раньше, чем через три недели. Конечно, это официальный прием, он может быть немного скучным.

— А леди Эшли? — произнесла наконец Невада, все еще не спуская с него глаз.

— Что леди Эшли?

— Она обидится, если ты пойдешь со мной.

— Она не пойдет, — он улыбнулся. И не упомянул, что именно леди Эшли обеспечила им приглашение королевы. Леди Эшли была на континенте и не собиралась возвращаться в Лондон для приема в честь Белла.

— Только мы вдвоем. Только ты и я.

— И никакой леди Эшли? Никакого Бена Робина? И даже мисс Анабел?

— Только ты, — сказал он, лениво растягивая слова, — я и королева.

Три недели, остававшиеся до волнующего события, были замечательным временем для Невады. Джонни принимал горячее участие во всем, что бы она ни делала. Каждое утро он завтракал с ней и мисс Анабел и оставался на ее ежедневные уроки. Он хвалил ее манеру поведения за столом, кивал одобрительно, когда она читала ему по-французски, он усмехался и следил своими темными глазами за ее мягко покачивающимися бедрами, когда она отрабатывала свою походку с толстой книгой на голове.

Он спорил с мисс Анабел, обсуждая платье, которое они должны были выбрать для предстоящего приема во дворце, и быстро согласился, когда мисс Анабел предложила ему сопровождать их в походе по магазинам в поисках подходящего наряда. Он обладал изысканным вкусом и хорошо разбирался в тонкостях дамского туалета.

Джонни привез их в Вестэнд и заставлял переходить от одного мастера к другому по Реджент-стрит, пытаясь найти достойную такого события ткань, нужный оттенок, изящный фасон, чтобы в самом выгодном свете показать миниатюрную гибкую фигурку Невады.

Множество образцов атласа и парчи, бархата и шелка были исследованы тонкими смуглыми пальцами, оценены не один раз острым взглядом его черных глаз. И отброшены. Было рассмотрено бесконечное число фасонов и набросков, представленных на его суд. И отвергнуты.

— Месье, вы увидели все, что есть в нашем магазине! — Невысокая пухленькая француженка тревожно всплеснула руками. — Боже мой, у меня так разболелась голова!

Она приложила тыльную сторону ладони ко лбу. Джонни ничуть не встревожился.

— У вас имеется бархат точно такого же цвета, как и глаза мадемуазель?

Мадам взяла Неваду за руку, изучила ее глаза, затем поспешила в заднюю комнату, бормоча что-то по-французски. Но когда она возвратилась, улыбка была на ее лице — она несла огромный рулон небесно-синего бархата, точно такого же оттенка, что и большие прекрасные глаза Невады. Мадам подошла прямо к Джонни и бросила ткань ему на колени.

— Месье, наверно, захочет сам предложить фасон платья? — спросила невысокая женщина, уперев руки в широкие бедра.

— Я доверю это вам, мадам Керлерек, — ответил Джонни, поглаживая ладонью мягкий бархат. — Что-нибудь необычное, пожалуйста, — он поднялся и улыбнулся ей. — И еще мадемуазель потребуется накидка. Возможно из этого же синего бархата, отороченная горностаем, как вы думаете?

Так продолжалось все это время. Джонни не мог бы уделять больше внимания Неваде в те золотые дни, даже если бы она была его невестой. И Невада тешила себя надеждой, что скоро так и будет. Она станет возлюбленной Джонни. Невестой Джонни. Женой Джонни.

Даже мисс Анабел начала думать, что искушенный капитан Роулетт начал заглядываться на темноволосую молодую девушку. Он едва ли хоть раз встретился с леди Эшли в последнее время. И ведь именно Неваду, а не леди Эшли он приглашал на официальный прием к королеве.

Такая перспектива вызывала улыбку на лице мисс Анабел. Невада, такая молодая, такая романтичная, отчаянно нуждалась в любви. И капитан Роулетт, хотя он и не понимал этого, конечно тоже нуждался в любви.

Все нуждались в любви.