Система: Искупление

Глава 33

Таллид будто говорила моими словами. Она произносила именно то, к чему я морально готовилась последнее время.

– Знаю, – ошарашила ее я.

– И чего ты ждешь? Ничего не оправдывает уготованного нам будущего.

– Оправдывает, – строго парировала я. – Выслушай меня!

Она ахнула и отшатнулась, будто впервые увидела меня. Я продолжила:

– Когда я узнала правду – рвала и метала. Лир тому свидетель. Хотела уехать, сжечь тут все и вернуться домой, обнять родных и плакать. Утопая в жалости к себе и любимым людям, вынужденным выживать в несправедливости, я убегала, не в силах понять… выпавшую возможность. Таллид, возможность все изменить.

– О чем ты? – Она окаменела, недоверчиво уставившись на меня.

Я понизила голос до шепота:

– Именно мы, участницы проекта, станем избранницами будущих советников. В наших руках возможность изменить сложившиеся обстоятельства силами наших мужчин.

– Ати, им нет дела, – с усмешкой выдала Таллид.

В ее взгляде промелькнуло сочувствие к моей наивности, когда я схватила ее за плечи.

– Что тебе сказал Максимус?

Неверие, разочарование и безысходность сменяли друг друга на ее лице, заставляя медлить с ответом.

– Да какая разница, что он сказал? – Она развела руками, высвобождаясь.

– Они на нашей стороне, – коснувшись ее предплечья, сказала я. – Они помогут остановить эксперимент раз и навсегда.

Мои слова заставили Таллид раскатисто засмеяться.

Я взглянула на ее сопровождающего, вопросительно подняв брови. Теряя контроль над ситуацией, я ждала его поддержки, надеялась, что он вразумит подопечную. Но на это, судя по его поднятым ладоням, можно было не рассчитывать.

Пришлось чуть повысить голос:

– Дорогая, я понимаю тебя, как никто другой. Понимаю твои чувства, страхи, переживания…

Таллид подняла на меня взгляд, мгновенно овладев своими эмоциями.

– Ати, холостяки проекта – верумианцы. И у них нет ни одной весомой причины останавливать эксперимент. Если же есть, Верум претерпит разрушительные изменения, в которых на самом деле ни один из них не заинтересован. Это во-первых, а во-вторых, мы с тобой, да и все остальные участницы, – пустышки. Нас используют в грязной игре, а мы только и рады вестись в обмен на что? Сытую жизнь? У нас нет дома, достоинства или базового чувства самосохранения? – Она резко подняла руку, когда я открыла рот, чтобы прервать ее. – В-третьих, как я уже говорила, ничего не оправдывает предстоящей нам участи. И я лучше сотру себе память и вернусь к прошлой жизни, которая теперь мне видится более честной и свободной, нежели… – Она тяжело сглотнула. – Все это было ошибкой.

– Таллид, я думала, ты поддержишь…

Не успела я договорить, как она встала, снова перебив меня:

– Мы должны уйти, пока еще не поздно.

– Стой, – спохватилась я, когда она отвернулась, чтобы направиться к выходу. – Таллид, стой, – попросила я, схватив ее за руку. – Кто кроме нас заступится за Землю? Ты верно подметила: здесь всем плевать, и только нам – нет. Мы сможем все изменить или хотя бы попытаться, – тараторила я, сопротивляясь решительности ее настроя. – Если мы потерпим неудачу, в любой момент сможем вернуться домой, а если преуспеем – спасем миллионы жизней!

Таллид расправила плечи и окинула меня оценивающим взглядом.

– Ати… ты веришь в то, что говоришь, – тихо произнесла она.

– Конечно, – кивая, подтвердила я, снова коснувшись ее плеча.

Она всхлипнула и расплакалась, рухнув в мои объятия. Словно маленькая испуганная девочка, она сжимала меня дрожащими руками. Я понимала ее боль. Чувствовала ее прямо сейчас, как и в любое другое время… Я запирала свои тревоги где-то глубоко внутри, и теперь мне не стоило поддаваться страху Таллид, ее разрушительному отчаянию и разочарованию. Поглаживая ее по спине и прижимая к себе, я успокаивала не только ее, но и себя. Каждое ее слово больно било в самое уязвимое место, пробуждая естественное желание сбежать… Бросить все и забыться…

– Ати… – Таллид подняла на меня заплаканный взгляд. – Я не смогу убедить себя… не смогу заставить себя верить…

– Таллид, вы ведь любите друг друга. Разве нет? – спросила я, поджав губы от нахлынувшего разочарования.

– Любовь условна… – заливаясь слезами, прошептала она. – Ати, любовь условна…

Лир подхватил меня под руку, помогая удержаться на ногах.

– Не могу поверить, – произнесла я, задыхаясь. – Не могу поверить… я думала, думала…

Несмотря на все, Таллид решила покинуть проект, отказавшись от участия в дальнейших мероприятиях. Что бы я ей ни говорила, она оставалась непреклонна.

Я захлебывалась слезами, снова проживая состояние, от которого с таким упорством бежала все это время.

Может, стоило все ей рассказать, как только я узнала об эксперименте?

Может, узнав о желании Максимуса оставить правду в секрете от нее, я должна была убедить его в важности этого разговора?

Или же мне вообще не нужно было уговаривать ее остаться?

Может, мне не стоило рассказывать ей о своих планах? Не следовало подливать масла в огонь ее переживаний…

Я прикрыла глаза и прильнула спиной к Лиру.

– Не думала, что она уйдет… – призналась я.

– Пойдем, приведем тебя в порядок, – без привычного веселья в голосе предложил он. – Вся заплаканная. Посмотри на себя. На кого ты похожа? – уже более игриво добавил он.

Я повернулась, уловив его взгляд.

– Лир, неужели я ошибаюсь, а она права?

– Сложно судить, не зная всех правил игры. Как бы сопровождающие ни старались все для вас узнать, мы всего лишь мутанты. С нами не считаются, нам не доверяют. Поэтому мы тоже не знаем, в чем истинная цель проекта. Но мы уже это обсуждали, – напомнил он, подставив мне предплечье.

Взявшись за него, я тяжело вздохнула.

– Ты прав.

И какой бы ни оказалась цель проекта, я должна буду это принять и преодолеть во имя нашего будущего. Пусть унижают, пусть смеются, пусть делают что угодно. Я выдержу и продолжу свой путь. Подарю своему мужчине возможность стать советником Системы, а затем мы прекратим эксперимент.

Объявив девочкам, что Таллид покинула проект, я проронила последнюю слезу и пообещала себе впредь быть сильней. Не злиться. На себя за то, что не смогла убедить ее остаться, на Таллид за то, что она сдалась и убежала, словно последняя трусиха, на Максимуса за то, что он не смог убедить ее выбрать его…

Я чувствовала себя преданной предательницей, которая была не в состоянии справиться хоть с чем-то. Все валилось из рук, ускользало и пряталось. Приходилось двигаться на ощупь в темной комнате без окон и дверей.

Несмотря на мое желание обуздать переживания, пальцы дрожали, а сердце билось быстрее обычного. Стараясь сидеть прямо, я надеялась, что корсет платья перестанет душить. Но все было не так. Туфли казались неудобными, шлейф платья путался в ногах из-за чрезмерной длины, украшения были слишком тяжелыми.

Подставляя лицо визажисту, я преодолевала подступающие к горлу пугающие позывы.

Меня бросило сначала в жар, а затем в холод.

Я судорожно сглотнула, пытаясь подавить подступающую к горлу тошноту, но это только спровоцировало головокружение.

Пальцы непроизвольно сжались на подлокотниках кресла, ногти впились в мягкую обивку.

– Минутку, – все же произнесла я, отшатнувшись.

Андроид тут же отступила, а уже через мгновение протянула мне стакан воды.

Я хотела… хотела взять его… но дикая волна панического ужаса накрыла с головой. Переживания, тревоги, опасения навалились разом, испытывая выносливость моего сознания на прочность. Я забыла, как дышать, а мое сердце будто остановилось. Губы онемели, перед глазами заплясали черные пятна…

– Атанасия, ты в порядке? – услышала я знакомый голос, полный неподдельного беспокойства. Это был Лир. – Дыши глубже.

– Мне нехорошо, – предупредила я, вцепившись в него. – Лир? – тихо взывала я к помощи.

Он осторожно поднял меня на ноги, поддерживая за талию. Под слившиеся воедино возгласы участниц я попыталась сделать несколько глубоких вдохов, из-за чего тошнота стала еще более невыносимой. Мир начал расплываться перед глазами, и я почувствовала, как желудок сжался в болезненной судороге.

– Все хорошо, – тихо сказал Лир, уводя меня к выходу. – Все хорошо, Атанасия. Ты просто перенервничала. Все нормально… – говорил он, отвлекая меня.

Мы едва успели войти в ванную, как меня накрыла смущающая волна тошноты. Наклонившись над унитазом, я почувствовала, как желудок освобождается от всего, что в нем было.

Меня вновь пронзила дрожь.

Рассуждая вслух, Лир продолжал что-то рассказывать, придерживая мои волосы.

– Ничего страшного, – тихо сказал он, когда я наконец смогла выпрямиться и отдышаться. – С кем не бывает? Да? Получше?

– Какой кошмар… – протянула я, снова вернувшись к прощанию с содержимым внутреннего мира.

Поглаживая меня по спине, Лир присел рядом, продолжая удерживать волосы.

– Ну-ну, не драматизируй, – приговаривал он. – Подумаешь, стошнило разок.

Я кивнула, вытирая губы тыльной стороной ладони. Тошнота немного отступила, но слабость и дрожь все еще давили на меня. Я и не заметила, когда Лир успел встать, чтобы намочить полотенце. Отклонив мою голову, он привел меня в порядок, после чего помог подняться.

Он аккуратно умыл меня, придерживая за локоть.

– Вас так затянули. Даже я не выдержал бы, – бубнил он, развязывая сотни маленьких лент корсета на моей спине.

Холодная вода чуть взбодрила, а благодаря ослабевающим завязкам платья стало легче дышать.

– Лир, спасибо, – прошептала я, когда он взглянул на меня через зеркало.

Он мягко улыбнулся.

– Я рядом. Все в порядке, – утешал он, продолжая придерживать меня за талию. – Ничего страшного.

В этот момент я снова убедилась, что его забота и внимание – совершенно точно не просто рабочие обязанности, а выражение принятия и преданности. Я кивнула, и слезы благодарности выступили на глазах. Лир обнял меня, и я уткнулась в его грудь, чувствуя, как знакомое тепло окутывает меня.

– Я устала, Лир, – призналась я, сглатывая слезы. – Все это… так сложно.

– Знаю. – Он нежно поглаживал меня по спине.

Его голос, как всегда, действовал успокаивающе. Какое счастье, когда рядом есть человек, который готов поддерживать, несмотря ни на что.

– Спасибо, Лир, – повторила я, крепче прижимаясь к нему.

– Сегодня важный день, – спокойно напомнил он, – но мы можем уйти.

– Нет. Эм, – растерялась я. – Сегодня последнее испытание… а я хочу как можно скорее оставить проект позади.

– Тогда настаиваю на очень легком, но действенном успокоительном.

– Думаешь, это правда необходимо?

– Думаю, да.

– Добро пожаловать на финальную вечеринку проекта! – по обыкновению обращался Экстаз к зрителям. – Хочу поприветствовать наших специальных гостей…

– Лион? – тут же отвлеклась я, увидев зашедших в зал холостяков проекта. – Лир, мне ведь не обязательно здесь стоять?

Мы с финалистками ютились у самой сцены, обязанные улыбаться и кивать каждому подошедшему гостю мероприятия. Наши сопровождающие были бдительны, упраздняя случайности, влекущие за собой нарушение первого правила. Верумианцы из представителей элит не стеснялись прибегать к поцелуям и до боли тесным объятиям.

– Ты звезда сегодняшнего шоу. Делай, что хочешь.

Покинув яркие лучи, подсвечивающие финалисток, я направилась к любимому мужчине. С короной на голове приходилось держать осанку и для плавности походки покачивать бедрами.

Несмотря на волшебный успокоительный эффект сладкой настойки, как позже оказалось, для беспокойных детей, мысли продолжали роиться в голове. Но вместо паники я теперь ощущала легкие нотки уныния вперемешку с нездоровым весельем.

Я резко остановилась, увидев Максимуса, который притянул к себе Ревед – давно выбывшую участницу. Он широко улыбался ей и Мирен, осушая бокал за бокалом, позволяя себе касаться поклонниц в самых разных местах…

– Мне так жаль… – прошептала я, игнорируя любопытные взгляды окружающих гостей. – Мне так жаль…

– Ати, милая, – обратился ко мне Лион, загородив собой разбивающую сердце картину. – Ты прекрасна.

– Это ты сейчас так говоришь, а видел бы ты меня часом раньше, – выдавила я, коснувшись рукой его груди. Когда Лион поднял взгляд на Лира, а его глаза заискрились, я продолжила: – Ты тоже хорошо выглядишь.

Костюм моего холостяка идеально сочетался с моим нарядом, но сейчас это было уже совсем неважно. Мне был безразличен триумф гостей и организаторов. Меня больше не впечатлял масштаб съемочной площадки и неоспоримое великолепие декора. С каждой последующей минутой я теряла интерес к происходящему, погружаясь в собственные мысли.

– Я бы хотела уйти, – тихо призналась я Лиону.

Если, стоя в ванной, я была намерена продолжать этот спектакль, сейчас для этого не оставалось сил.

– Мои поздравления, – произнес появившийся из ниоткуда Исиэль в компании Шерара. – Прекрасный день для итогового испытания. Не так ли? – дружелюбно спросил он, склонив голову набок.

– Да, – сухо ответила я.

– А вы не верили, – сказал Шерар Исиэлю, подмигнув при этом мне. – Как будем справлять объединение семей?

– Что ж, – улыбнулся Исиэль, – предлагаю выездное празднование, но уже после церемонии единения. Молодым будет что отметить.

И пока мужчины строили планы за нас, Лион наклонился ко мне:

– Если я все же попрошу остаться, ты не будешь против? – удивил меня Лион. Он никогда раньше не перечил мне, исполняя любые прихоти. – Пожалуйста, – добавил он.