Склонность к дождю

Глава 16

Всё не случайно

— Прелесть моя, — улыбнулся Марк и поспешно провёл по экрану телефона. — Привет, солнышко!

— Привет!

Софья с Марком не виделись два дня. В день визита Владимира Артемьевича они встретились в половине десятого вечера и всего часок погуляли по набережным канала.

На следующий день Софья поехала с тётей Ниной на дачу. Помогла привести дом в порядок, с удовольствием вспоминая те дни из детства, которые были проведены здесь, в заливе.

И ещё они много говорили о Владимире Артемьевиче. И Софье было так спокойно! Ведь тётя Нина тепло о нём рассказывала. Вспоминала, как познакомились, встречались, по каким улицам любили гулять. Какие фильмы и спектакли вместе посмотрели.

— Соф, а вы когда с Марком свидание наметили?

— Я обещала позвонить, — она пожала плечами. — Как буду свободна.

— Девочка моя, только ты около меня не сиди как на привязи. Мы с тобой теперь вместе, это чудесно, но… Живи! Ты теперь свободна и счастлива. Не теряй ни минуты.

Софья обняла тётю Нину, прижалась к ней — как бы она хотела, чтобы тётя Нина была её мамой! Родилась бы она у неё! Эх!..

— Я тогда ему позвоню, может, завтра сможем встретиться?

— Конечно! Вызовем такси, вернёшься домой, — Нина Даниловна улыбалась счастью, вспыхнувшему в глазах племянницы.

…Марк так рад был!

Он уж даже загрустил: дача, она же может затянуть, как болото. Но оказалось, дача тёти Софьи находилась в отличной местности! Ура!

И он принялся организовывать романтический вечер. Идея возникла у него вчера. Проведя вечер без Софьи, не только истосковался, его настолько соблазнительные мысли одолели, что… думал, не уснёт. Поэтому… улыбаясь, потёр свою ухоженную щетину.

Нашёл подходящее для ужина место.

Заказал букет. Белый — из роз и лилий, с зелёным фоном из рускуса.

Дождался назначенного часа.

…Софья мысленно снова и снова благодарила тётю Нину. Ведь в тот их поход за платьем для свидания, они прилично пополнили Софьин гардероб. И сегодня она решила надеть брюки благородного, густого, шикарного фиолетового цвета. К брюкам — лёгкий жакет в мелкую контрастную клетку, создающую эффект сиреневого оттенка.

Сегодня Софья не стала сдерживать себя — ускорила шаг, когда увидела, что Марк уже ждёт на Итальянском мостике. Но и он заметил её, поспешил встретиться.

Марк поймал изумлённый взгляд Софьи и улыбнулся.

Предложил руку, накрыл её пальчики своей ладонью, и они неторопливо пошли по набережной.

Она поглядывала на Марка, но не решалась спросить о причине случившейся с ней перемены. Хоть и очень хотелось. Марк же шёл как ни в чём не бывало.

Дошли до Мало-Конюшенного моста, и Марк встрепенулся.

— Нам надо было по другой стороне моста идти, — и тут же вспомнил о своём пристрастии к чётным числам. — Теперь придётся как-то через эту автобусно-людскую толчею пробираться.

— А нам что нужно?

— Аптекарский переулок.

— Вот, по пешеходному переходу и… спокойно пройдём, там можно пройти, свободно. Самое начало канала.

— Здорово, что ты Питер хорошо знаешь!

Совсем скоро они уже шли по мощёному мосту и любовались домом с колоннами. Но Софья, воспользовавшись моментом, больше посматривала на Марка — что заставило его изменить внешность? Не понятно.

Свернув в Аптекарский переулок, наткнулись на группу туристов — несомненно, этот самый дом с колоннами был объектом рассказа экскурсовода.

И вдруг — абсолютное безлюдье. Софья с Марком невольно остановились — красота прямых линий, это неожиданное оживление из зелёных газончиков, дома… Здесь было мало вывесок, так убивающих красоту зданий.

— Марк?

— Да?

— А?.. Почему ты побрился? Тебе очень шло…

В один миг Марк словно внутренне подобрался. Бросил взгляд на табличку с номером дома — там кстати оказался уютный уголочек, образованный стеной и ступенями. Очаровательно…

Марк подвёл Софью к этому уголочку.

— У меня сегодня грандиозное мероприятие намечается.

Осторожно держал её руку в своей и не отводил взгляда. Смотрел пристально, но так мягко…

— Какое? — у Софьи реальность начала необычное неспешное круговое движение.

— Я очень хочу тебя поцеловать, — пустынный переулок будто отделил их от всего мира. — Можно?

Софья едва заметно кивнула.

И он поцеловал.

А она ответила…

…Это оказалось… наверное, как завораживающее волшебство.

Завораживающее потому, что остановиться, казалось, будет невозможно. Да и как? Как прервать такой ласковый, осторожный, отвечающий на все вопросы поцелуй! Нежный… Волнительный… Первый.

Волшебство потому, что Марк подобного не испытывал — единственная, Софья его единственная. Настолько трогательным оказался её поцелуй. Чувствовал — она доверилась ему. И невероятные ощущения пришли, когда её ладони сначала легли ему на плечи, потом почувствовал прикосновение пальчиков к шее и волосам. И понял — ей хорошо…

А Софья… иначе, как чудом, поцелуй Марка понять было нельзя. Он не только рассказал, какой он, что она для него значит, но и… Софья начала чувствовать… себя. Дыхание перехватило, но Марк так осторожно, но уверенно обнимал, что Софья быстро поняла, что падение ей не грозит. Сердце отстукивало плавные удары, неспешно отмеряя минуты блаженства. Блаженство… вот, оказывается, что это… растекающееся медленно… будто крадучись ступая, чтобы не испугать, а одарить. Невероятное удовольствие, незаметно растекающееся от сердца.

Блаженство лилось тягучим потоком, скапливалось где-то в животе, концентрируясь. Казалось, что ещё немного, и весь мир разлетится в клочья. И как быть, Софья не представляла.

Спасли губы. Губы утомились, устали до того, что пришлось, со вздохом, остановиться.

На какое-то мгновенье их затуманенные счастьем глаза встретились и тут же закрылись — надо было попытаться пережить первый поцелуй.

Марк прижал Софью к себе, прислонился щекой к её волосам — только оказавшись так близко, он почувствовал аромат её духов. Осторожно доносились ноты лаванды в обрамлении фиалок и… чего-то горьковатого. Лучшего аромата он не слышал.

Софья прильнула к груди Марка и слушала удары его сердца, ловила его дыхание. Удивлялась себе: она поняла, что хочет расстегнуть пуговички его рубашки, чтобы лучше чувствовать его сердце, чтобы коснуться его груди и… и поцеловать.

А губы так приятно устали…

— Марк… долго мы?..

— Наверное, очень…

Стояли, обнявшись, в удивительном переулке.

Настолько обессилить после первого поцелуя… Марк осторожно улыбнулся: что их ждёт дальше — не представлял. Надеяться можно было на спасительное второе дыхание. Да и… на неторопливость. Ведь у них вся жизнь впереди!

— Я жутко голодный, — Марк внимательно смотрел на Софью. — Ты тоже.

Марк не сомневался, что Софья закажет три корочки хлеба, до того настороженной стала, стоило им переступить порог ресторана.

Софья напряжённо улыбнулась.

В ресторане она чувствовала себя, как не в своей тарелке. Не привыкла она посещать такие заведения.

— Голодная, — едва вымолвила она. И вспомнила, что пообедать сегодня забыла, к свиданию готовилась. — Да.

— Давай выбирать?

Софья кивнула.

Осторожно оглядела зал — великолепно встретили их, провели за заказанный Марком столик. Официант так приятно поприветствовал, предложил познакомиться с меню, удалился незаметно.

Марк улыбнулся.

— Селёдочку? — предложила Софья.

— Давай. А ещё можно карпаччо из говядины и язык в смородиновом соусе.

— Салат?

— Может, овощной, чтобы не мудрить? — Марк внимательно посматривал на Софью: вроде бы она начала осваиваться.

Да и столик у них чудесный, в уютном уголке. Просто, видимо, редкий гость она в ресторанах. Ну ничего, привыкнет.

— Соф, а давай ещё вот этот салатик попробуем. С утиной грудкой и раковыми шейками.

Софья подавила вздох. Да что же она такая дурная — другая бы удовольствие получала, а она… Так. Всё. Всё.

— С удовольствием.

Марк кивнул.

— Соф, а что бы ты мне на горячее предложила?

— Очень голодному? — она не смогла спрятать обожающий Марка взгляд, но довольно быстро устремила внимание к меню. — Я бы… Бефстроганов с белыми грибами.

— М-м-м… Это я люблю!

— А мне… печень кролика.

Вот это Марку уже понравилось — его солнышко потихоньку выглядывало из-за тучки.

Когда определились с гарниром, начали обсуждать десерт.

— У них много груши, — заметила Софья. — В разных блюдах.

— Соф, а ты, вообще, груши любишь?

— Люблю.

— И я. А вот малину — не очень, — проговорил он, глядя в меню.

— И я малину — не очень.

— Тогда чем лакомиться будем?

— Мороженое из крыжовника?

— О! С удовольствием!

Пока Марк делал заказ, Софья осторожно им любовалась. Видно было, что посещение ресторана — обычное для него дело. Он раскован, легко общается с официантом. Вот, вино они обсуждают… Аперитив…

И тут она почувствовала, что он коснулся её руки. Отчего-то вздрогнула.

— Соф, я отойду на минутку.

Тут только Софья заметила, что Марк достал телефон. Но звонка слышно не было. Значит, ему надо с кем-то связаться?

— Конечно, — поспешно кивнула она.

— Сообщение пришло, я мигом. Не грусти, солнышко.

Софья смотрела ему вслед.

Вспомнила их недавний поцелуй.

И всего лишь от воспоминания почувствовала, как внутри что-то словно закручиваться начинает.

Но не прошло и пары минут, как Марк вернулся. Он шёл через зал, смотрел на Софью, улыбался. Марк вернулся с шикарным букетом из белых роз и белых лилий, прелесть которых оттеняло зелёное совершенство рускуса.

Софья невольно поднялась ему навстречу. От глаз Марка оторваться было невозможно. Цветы оказались в её руках — тонкий, осторожный аромат поприветствовал Софью.

— В честь нашего первого поцелуя, — глаза Марка излучали восхитительную нежность.

И Софья почувствовала его губы — осторожный, непродолжительный поцелуй.

Марк придержал её за талию, Софья невольно коснулась его щеки.

— Ты поэтому побрился?

— Конечно.

— Разве ты был колючий, — а Софье так однажды захотелось потрогать его ухоженную щетину.

— Нет. Но вдруг…

— Вдруг — нет, — улыбнулась Софья. — Ведь сегодня день нашего первого поцелуя.

Они обращали на себя внимание не только потому, что неспешно шли, не замечая толчеи на набережной. Не потому, что девушка несла красивый букет, а мужчина бережно накрывал её пальчики ладонью. Не потому, что они были красивой парой! А потому, что бросалось в глаза — это не просто пара!!!

— Сука… — будто сплюнул мужчина, стоящий на Итальянском мостике. — Иди, иди сюда! Ведь он тебя провожает, да? Продолжаешь невинность из себя строить?

Алексей внимательно рассматривал спутника Софьи. Ну да… получше нашла. Костюмчик вон как сидит — ясно, что брендовый. Рубашечка. Алексей одевался хорошо, но такое мог себе изредка позволить.

Поймал себя на том, что не просто разозлился. А взбесился. Софья такой счастливой выглядела…

— Привет!

Он преградил им дорогу, с удовольствием увидев удивление в глазах Софьи. Только вот взгляд мужчины не порадовал — спокойное безразличие насторожило Алексея. Но ничего, ничего.

Алексей и не ждал ответа на приветствие. Поэтому усмехнулся как можно гаже.

— Не прошло и месяца! Быстро ты…

…Софья непроизвольно отпустила руку Марка, и он решил, что она хочет ответить неожиданно нарисовавшемуся, как он мгновенно понял, бывшему, а ему даёт понять, что сделает это сама.

Но поскольку Софья, постояв несколько мгновений, молча попыталась обойти возникшее препятствие, взял её за руку. Он с ней, они вместе!

Только вот визитёр, видимо, жаждал общения: пара шагов в сторону и пройти вновь оказалось невозможно. Да и прохожим приходилось обходить их живописную группу.

— Решил узнать, как дела у персонажа? У персонажа всё отлично, — голос Софьи прозвучал ровно. — Пошёл вон.

Алексей опешил и даже не попытался снова преградить дорогу. Бешенство смешивалось с пониманием — всё не просто зря… бесполезно.

— На красивый фасад повёлся?

Марк остановился — видимо, этот тип не раньше, чем с третьего раза понимает, что его общество не интересно. Он отстранил Софью, повернулся, заслонив собой.

— Да ты зат**хаешься с этой фригидной сукой!

Марк привык говорить по существу. Но это был не тот случай. Сей примат не понимает речь.

Поэтому… Удар этот был у Марка поставлен и выверен. В переносицу. С определённой силой в нужную точку. Тренер когда-то называл этот удар — «подумать о жизни». Особенно активная мыслительная деятельность обычно начиналась спустя некоторое время после удара, когда в зеркальном отражении непонимающий речь товарищ видел синяки вокруг глаз.

Упасть Алексею Марк не дал, ухватил за плечо и помог опуститься — прислонил к щиту, украшающему ограждение моста. Дотронулся до шеи — всё нормально. Шлёпнул по щеке, приведя в чувство.

Стряхнул с рук прикосновение к этому отвратительному типу.

Взял Софью под руку и спокойно повёл в сторону дома.

— Тётя Нина когда с дачи приедет?

— Не знаю… — Софью было едва слышно.

Разволновалась.

— Я тебя до квартиры провожу.

Когда вошли во двор, Софья остановилась: всё-таки закрытый двор — это правильно, сразу стало спокойнее. Но не за себя, а за Марка. Вздумай Алексей ответить, набросился бы. Хотя…

— А руку не больно? — спросила Софья. — А то… об чугунную-то голову.

— Нет.

Они вошли в парадное.

— Пока шли, всё думала, как он узнал и то, что я в Питере, и адрес… Получается, бабушка дала, больше некому.

Марк пожал плечами:

— Пожилой человек. Они всегда стремятся нашу жизнь устроить.

— Вообще, это удивительно. К ней обычно трудно подход найти.

Марк внимательно посмотрел на Софью — ох, как всё непросто…

— Да Бог с ним, Софьюшка. Надеюсь, теперь он понял.

— Марк… спасибо. Знаешь, так необычно быть возле настоящего мужчины.

Когда дошли до квартиры, Софья посмотрела на Марка. Как-то вдруг неуверенно. Будто почувствовала неловкость. Только вот, что за причина?

— Чаем угостишь?

— Да, конечно.

Отказать Софья не посмела, хотя такая тяжесть в душе возникла…

Да это и к лучшему, надо им поговорить. Ведь только что Софья сказала, что Марк — настоящий мужчина, и она увидела сложившуюся ситуацию с другой стороны. Он — да, а она-то…

Нины Даниловны дома не было.

Софья предложила Марку умыться — было заметно, как он хочет вымыть руки. Спросила, будет ли он чай с мятой и какой предпочитает.

Отправилась в кухню.

Но… всё валилось из рук. Буквально.

— Софья, — Марк смотрел, как она собирает рассыпавшиеся по столу листочки мяты, складывает в жестяную коробочку дрожащими руками. — Что ты?..

Он сделал к ней всего лишь шаг, а она отшатнулась. И такое сожаление полыхнуло в глазах.

— Марк, я… Надо поговорить.

— Хорошо, — он опустил руки ладонями вниз, успокаивая, — Ты присядь, давай я чай заварю.

Она закрыла коробку, подвинула на середину стола.

— Или с бергамотом? Может, с бергамотом заварим?

— О! Бергамот в твоих духах, вот что за изысканный горьковатый оттенок.

— Да…

Софья опустилась на стул.

— А где чай с бергамотом?

Марк подошёл к открытой полке, уставленной жестяными коробочками с чаем.

— Слева. На ней написано — «грузинский».

— Какие старинные коробочки, прелестные, — заметил Марк. — Так! Чайник ты поставила, молодец! А заварочный — этот? Отлично! О! А это чайник накрывать штучка? Ничего себе, какая красотища! Нина Даниловна вышивает, как и ты?

Софья кивнула:

— Я, как она.

— Ну да.

Марк выключил конфорку — подождёт чай. И присел перед Софьей.

— Софьюшка…

— Марк… Ты такой замечательный, а я… Я тебе не нужна, такая…

— Какая — такая?

— Ну… В этом он, видимо, прав. Вдруг… И я не хочу, чтобы ты…

Марк помотал головой — так, стоп. Ну не может быть, чтобы Софья так отреагировала на слова этого гада, она же очень хорошо послала его — вон. Только вот… слово «персонаж» неприятно цепляло.

— Соф, ты можешь мне всё рассказать? — Марк чувствовал, что это нужно Софье в большей степени. — И знай: моё отношение к тебе никто не изменит.

Софья тяжело вздохнула.

Посмотрела в сторону — на столе красовался подаренный Марком букет. Глаза начинало пощипывать.

Посмотрела на Марка. Он опустился на корточки, сидел перед ней, держал, осторожно сжимая пальчики, за руку. И смотрел. В глаза. Прямо и внимательно. А ещё видно было, что во взгляде поблёскивает непонимание.

Как ему понять, такому… замечательному? Настоящему.

Так хотелось коснуться его лица, но…

— Расстались мы потому, что я случайно услышала. У… него с нашим генеральным, оказывается, была игра — каждый ухаживал за какой-нибудь женщиной, в обработку персонаж брал, и рассказывали друг другу, как дело продвигается.

По лицу Марка пробежало брезгливое выражение, и он осторожно погладил ладошку Софьи.

— Компания, где я работала, находится на Кузнецком мосту.

— На Кузнецком?

Софья кивнула. А Марк вспомнил, что совсем недавно ему вспомнился Кузнецкий мост, в тот день они с Софьей случайно встретились на набережной канала… Будто… будто он почувствовал горечь, которая была тогда с ней…

— Я обычно обед с собой брала. Но в тот день так захотелось кофе с какой-нибудь булочкой. Пошла в кофейню, у них пекарня своя… А Кузнецкий, он же почти весь пешеходный, днём народа полно… Они шли немного позади меня, буквально пара человек между нами была, и громко обсуждали… Они так увлечены были, никого вокруг не замечали. И… как раз генеральный заканчивал, а… Он… говорил, что… меня, фригидона, не расшевелить. Столько о… своей груди тогда узнала… Пока они в кофейню не свернули.

Голос её перешёл в шёпот — слёзы набежали на глаза и так болезненно перехватило горло.

Марк поднялся.

И Софья кивнула:

— Зачем я тебе… Больная не только на всю голову…

Софья вздрогнула — слёзы, обжигающие, брызнули. Надо же, какие горячие… Очень солёные…

Марк не смог сдержать охватившую его дрожь. Мало, мало он ему врезал! Надо было загасить подонка! Персонаж, мать твою!

Он взял чашку, налил воды из фильтра. Выпил залпом. Наполнил чашку, снова сел перед Софьей.

«Слёзы… не такие, как в «Сапсане» — болезненные, да и… каково об этом говорить. Не думал Марк, что так всё…

— Соф, — осторожно попытался стереть слёзы, выплёскивающиеся из глаз. — Вот ты сейчас выплачешь эту боль и больше даже не вспомнишь об этом.

Марк поднёс чашку к её губам, и Софья сделала несколько судорожных глотков.

— Вовремя он явился. Всё не случайно, — проговорила она сквозь всхлипывания. — Марк…

Он отставил чашку на стол.

— Софьюшка…

— Шесть раз… Не хочу, чтобы ты… Прости меня….

Софья опустила голову — слёзы закапали на руки… Вот Марк снова укрыл её пальчики в своих ладонях. Какие руки у него красивые — крупные, но изящные, пальцы длинные, музыкальные.

— Соф, это только его личная проблема, — спокойно сказал Марк. — К тебе это никакого отношения не имеет.

И ведь, действительно, всё не случайно! Больно, слишком больно, но нужно.

Марк поднялся и потянул Софью на себя. Подвёл к раковине. Очень осторожно смыл слёзы с лица. Промокнул салфетками влагу.

Она старалась не смотреть на Марка… Что теперь будет?

— Софьюшка, я чувствовал, что тебе было хорошо… когда я целовал тебя. Да?

Она невольно бросила взгляд на букет. Изумительный букет, подаренный Марком в честь их первого поцелуя.

И обжигающая горечь от слёз стала исчезать. Их поцелуй!

Она вскинула взгляд на Марка.

Да! Было так, как никогда, ни разу, ни на йоту…

Она и вдохнуть не успела, как почувствовала поцелуй… И недавнее болезненно-слёзное удушье исчезло. Мгновенно.

И… волна за волной, волна за волной хлынуло наслаждение. Прекрасное, удивительное… Красивое, как воды Невы…

… — Марк… — едва прошептала Софья. Уткнулась ему в грудь: — Знаешь, в некоторых книгах пишут, что… будто бабочки в животе…

— Да? — он улыбнулся.

— Знаешь… а с ним… было едва заметное трепыхание немощных мотыльков.

Софья подняла голову и встретилась взглядом с улыбающимися глазами Марка.

— Так… И?.. — вопрос кричал и требовал ответа: а с ним, с Марком?

— Торнадо.