Склонность к дождю

Глава 23

Дела, дела…

— Марк!

Софья пританцовывала, пока отпирала дверь. Распахнула, счастливо улыбаясь, и… Глаза их встретились. Встретились, и взгляды будто проникли друг в друга. И нежность заволокла разум, каждый почувствовал, как тягучая масса проникает в сознание, приглушая рассудок.

Не прерывая обожающего взгляда, Марк положил на комод пакет с подарками и букет лаванды. Толкнул дверь.

И Софья впорхнула в его объятия.

— Марк… — она обхватила его за шею, с наслаждением вдохнула аромат его одеколона. — Привет…

— Привет, — Марк осторожно прижал её к себе: как она обняла… его нежная девочка… — Решил завезти тебе краски и цветы…

— Спасибо…

— Увидел, что ты не спишь…

— А как?

— В мейл Агенте…

— Это мы с тётей Ниной переписывались, она компьютер свой новый осваивает.

— Вот и подумал, раз солнышко моё встало, заеду.

— Я очень рада… Ты по делам уже?

— Да.

Марк так осторожно обнимал…

Вот Софья почувствовала его губы на своей шее. Руки Марка скользнули по её спине, касаясь кожи… И тут Софья поняла, что она всё ещё в пижамке. В своей любимой — тончайшего трикотажа. И руки Марка под тканью.

На какие-то мгновенья замерла…

Но тут же вспомнила — Марк, он ласковый, очень…

Руки его медленно поднимались, проводя по бокам… так близко к груди.

В воспоминаниях вспыхнули другие касания — властно сжимающие, вдавливающие, после которых не воспринималась ласка. Ласке и нежности не нужен контраст.

Страсть бывает другой.

И сердце затрепетало — Софья почувствовала желание. Только вот Марк, погладив лопатки, вернулся к пояснице.

— Прелесть моя, — прошептал Марк и сомкнул руки на талии, Софья оказалась в кольце его красивых рук. — Надо же, твою талию полностью обхватывают ладони. Моё изящное зёрнышко… Драгоценное.

Их губы встретились.

Поцелуй был лёгкий, осторожно шепчущий, что да… Всё замечательно, прекрасно, волшебно. Что будет ещё лучше. Невероятный поцелуй…

…Она едва дышала, чувствуя прикосновение пальцев к лицу. А потом Марк покрыл поцелуями ключицы, осторожно отодвинув полы рубашечки. Софья непроизвольно запустила пальцы в его волосы, поглаживая…

Так не хотелось, чтобы он уходил. Но… дела…

— Ты сегодня Сонечка, — прошептал Марк. — Такая сладкая…

— А ты… аленький, — Софья улыбнулась его удивлённым глазам. — Идеальный… алый… аленький.

— Ну, ты скажешь, — надо было как-то возвращаться в реальность.

— Сейчас я впервые узнала, что Соня — это ласково…

Раны, нанесённые в детстве, давали о себе знать.

— Почему?

— Меня… в Москве или Соней звали, или Сонькой…

— Глупые люди, — прошептал Марк. — Такое имя заставили грустить…

Софья прижалась к нему, приготовившись почувствовать слёзы. Но слёзы не появились! Пришла счастливая улыбка.

— Соф, если у тебя будет время, может, пообедаем вместе?

— Во сколько?

— В том-то и дело, что я не знаю. Точно не могу сказать. Но так хочется!

— Позвонишь?

— Конечно!

— Тётя Нина сейчас писала, что… отец хочет со мной встретиться.

— А-а!

— Вдруг сегодня. Я ещё не знаю, как получится. Ладно, аленький? — они прижались лбами. — Но я очень хочу с тобой пообедать.

— В столовке!..

— Коварно…

— Я такой…

Обняв букет лаванды, Софья покружилась в прихожей. И поспешила к окну, вдруг увидит Марка?!

На их стороне набережной не было пешеходной зоны. И автомобили стояли вереницей. Возможно, один из них и дожидается адвоката Кушманцева.

Но вот слева показался Марк — Софья, замерев в трепетной нежности, смотрела. Он перешёл проезжую часть и пошёл по тротуару вдоль парапета. Какая же у него классная походка! Софья осторожно вздохнула: аленький-идеальный… Марк остановился возле чёрной машины. Нашёл глазами Софью — улыбнулся и помахал. Она ответила, послав воздушный поцелуй.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Подойдя к передней, пассажирской, дверце, он посмотрел, не едет ли кто, и быстро сел в машину.

— Ангела-хранителя в дорогу, — прошептала Софья и… всё-таки почувствовала слёзы. Но такие счастливые! Да и Марк не видит…

…Не успела она поставить цветы в вазочку, позвонил телефон. Звонил Владимир Артемьевич.

— Алло.

— Софья, доброе утро.

— Доброе утро!

Какие же они милые, тётя Нина и… отец! Наверняка, обсуждали предстоящую встречу. Тётя Нина деликатно подготовила Софью, и вот — звонок Владимира Артемьевича.

— Софья, у тебя будет возможность встретиться сегодня?

— Конечно. Во сколько?

— Как тебе будет удобно.

Софья отлично помнила об обеде с Марком.

— Можно прямо сейчас.

— Замечательно. Давай я заеду за тобой. Скажи, во сколько.

— Через полчаса я готова буду. Мы далеко поедем?

— Хочу показать тебе одну башенку.

— Башенку?

— Дом с башенкой.

— Здорово! А это далеко?

— Нет. На Петроградском.

— Я тогда буду на тротуаре ждать?

— Я зайду за тобой.

— Да? — значит, тётя Нина сказала о нежелательных посетителях из Москвы. — Хорошо.

— И ровно через полчаса прозвучал дверной звонок.

Ни отец, ни дочь не смогли сдержать счастливой улыбки.

— Привет!

— Привет!

— Я на Большой Конюшенной припарковался, пройдём немножечко. Ничего?

— Конечно.

Софья заперла квартиру.

Благо, ни в парадной, ни во дворе никого из неприятных личностей не встретили. Значит, всё, закончились визиты из столицы. Ну и славно.

У Владимира Артемьевича оказался чёрный Land Rover. Большой и удобный автомобиль.

— Ух ты! — Софья устроилась на переднем сиденье. — Прямо экскурсионный автобус!

— Да, тут прямая посадка.

И они отчалили.

А ведь и впрямь — экскурсия. Да и рада Софья была, что они отправятся на правый берег Невы.

Свернули на Конюшенную площадь, и Софья улыбнулась — вот здесь они с Марком переходили, идя в ресторан… в день первого поцелуя… Сколько всего теперь напоминало о прогулках с Марком!

По Царицынскому проезду прокатились — как прекрасно, рядом Михайловский сад! И свернули на набережную Мойки.

Не успела Софья полюбоваться Михайловским замком, как свернули на набережную Лебяжьей канавки, и уже Летний сад приветствовал своей зеленью.

Пара поворотов и… Нева! Троицкий мост!

— Я ночью смотрела, как Дворцовый мост разводят.

— Красота, да?

— Да…

— Дворцовый очень вибрирует. Когда по нему идёшь, чувствуется, — Владимир Артемьевич время от времени посматривал на дочь, любуясь её счастливой улыбкой.

Софья засмотрелась на реку… Большой мост, но проехали быстро.

— Нам надо объехать этот зелёный остров.

— Там же зоопарк!

— Очень близко, — улыбнулся Владимир Артемьевич.

У него было ощущение, что едет с малышкой на прогулку. И встреча вне дома первая, да и Софья — удивительная! И он ей скоро покажет весь город!

Ехали по проспекту с трамвайными путями.

— Трамвайчики!

— Любишь!

— Да!

Вот ещё поворот…Остановились перед воротами. Отец отпер их, и совсем скоро оказались во дворах.

Изумление усиливалось. Когда оказались в нужном дворе и остановились, Софья едва смогла произнести:

— Вы здесь живёте?

— Ты. Ладно? — и когда получил кивок в ответ, улыбнулся. — Нет. Просто квартира.

Просто квартира. Софья вышла из машины и, неторопливо прокрутившись на месте, огляделась. А вот и башенка… Неужели?

— Пойдём, Софьюшка?

— Лифты снаружи, — улыбнулась Софья. — Как у тёти Нины.

Парадное поразило широченной лестницей. Чем не дворец?

— Нам на самый верх, — Владимир Артемьевич приготовил ключи.

— Тут так много места!

— Да. По две квартиры на этаже.

Когда добрались до своей двери, Владимир Артемьевич вручил Софье ключи.

— Открывай!

— Я?

— Конечно.

Вошли… Владимир Артемьевич включил свет… Казалось, Софья потеряла дар речи. Огромная квартира!

Отец с улыбкой взял её за руку. Они обошли всё. Подошли к лестнице, ведущей в башенку.

— Здесь жил мой дядя. Он был скульптором, а это его мастерская.

— Ничего себе!

— Думаю, талант художника ты от него унаследовала.

Улыбка Владимира Артемьевича удержала её от возражения. Невероятно — отец считает её художником!

Башенка… Размером с квартиру… Уж точно, та двухкомнатная, где жила мать с семьёй, сюда уместится.

Двенадцать окон по кругу…

Город как на ладони…

…Не размыкая рук, отец с дочерью подходили к каждому окну. На лице Софьи вспыхивала улыбка, как только она видела очередную достопримечательность. Невероятно! Без преувеличения — виден весь Петербург!

— Спас!..

Владимир Артемьевич приобнял Софью за плечи.

— Софьюшка, это твоя квартира.

— Как?..

— Мой тебе подарок… доченька.

Он притянул Софью к себе и обнял. И Софья его обняла, крепко прижавшись. Отец…

— Софья, ты прости меня. Что… не знал. Что так всё случилось.

Она лишь помотала головой — всё в порядке.

Не будет она больше думать о том, что было. Было… Больно — осознавать, что отца не просто нет, а даже понятия о нём не иметь. Было… Обидно — потому что приткнуться не к кому, даже мысленно. Было… Горько — отчаяние, порой, подступало так близко, что была видна черта…

Всё в прошлом.

Теперь — счастье.

И никаких обжигающих слёз.

…Когда посмотрели в глаза друг друга…

— Пап… — Софья смущённо улыбнулась. — Это очень дорогой подарок. Я не знаю…

— Сонечка, но ты же решила в Петербурге остаться.

Сонечка… Второй раз в жизни эта форма её имени приносила радость.

— Решила. И знаю, как…

— Сонь… Понимаешь, я не хочу, чтобы ты нервничала. Та квартира в Москве твоя и хорошо. Пусть Елена Петровна живёт. Не вороши это осиное гнездо, прошу тебя.

Софья закусила губку и глубоко вздохнула. Кивнула.

— Спасибо… — прошептала, уткнувшись отцу в грудь. — Мне здесь очень понравилось. О таком доме можно только мечтать.

— Вот и славно! И знаешь, мансарда — это сейчас модно.

Владимир Артемьевич почувствовал, что Софья улыбнулась. Нежно провёл рукой по её белокурым волосам…

Снова посмотрели в глаза друг друга.

— А?

— Я уже всё узнал. Сделаем всё очень просто.

— Экспертиза?

Владимир Артемьевич недоумённо посмотрел на дочь.

— Я об оформлении квартиры в твою собственность. Какая экспертиза?

— Ну…

— Хорошая моя… — голос Владимира Артемьевича сорвался слегка. — Экспертиза? О чём ты? Зачем? И… если это важно для тебя… На меня смотрят глаза моей матери.

Глаза Владимира Артемьевича наполнились слезами.

Софья стёрла его слёзы, притянула отца к себе и поцеловала…

…А потом они долго смотрели на купола Спаса. О чём-то переговаривались.

— Как же хорошо… Я теперь не одна…