Склонность к дождю

Глава 32

Семья

Сказать, что мама Марка выглядела великолепно — это не сказать ничего. Наталья Кушманцева следила за собой по полной программе, всячески поддерживая дарованные природой здоровье, красоту и грацию. И казалось, только хорошеет с годами.

Только вот в последнее время всё чаще беспокойство поблёскивало в её глазах — волнение за сына одолевало. Всё чаще ловила в зеркальном отражении свой мечущийся взгляд, пыталась понять, что именно беспокоит, размышляла, как поговорить с Марком об этом. Ведь давно не мальчик уже, ох, как давно самостоятельным стал. Как говорит муж — их самостоятельнейший сын!

Поняла, что поговорить надо о многом, так сказать, огласить все пункты. И попросила о встрече. Даже мужа решила пока не посвящать. Посмотрим, что скажет самостоятельнейший.

Когда она входила в ресторанчик, Марк уже сделал заказ. Понятно, в его распоряжении всего лишь час. И ещё хорошо, что этот час был!

— Привет!

— Привет, мам!

Она махнула, чтобы не вставал, поцеловала в щёку и устроилась напротив.

— Я заказал уже. Надеюсь, не промахнулся. Ты ни на какой диете не сидишь? — улыбнулся Марк.

— Сейчас нет, — а у самой сердце защемило: какой же он! Как теперь говорят — классный. И туалетная вода у него потрясающая! — Торопишься?

— Почти час у нас есть. Работы много.

— Мы с отцом наслышаны, — а вот и мосточек к одному из пунктов озвучивания. — И зачем вам это надо?

— Мам.

Бюро, в котором работал Марк, предстояла защита группы мажористых парней, устроивших ночные гонки на улицах города.

— Хорошо, что пострадавшие чудом остались живы.

— Думаю только поэтому шеф и взялся за защиту.

— Надеюсь.

Деньги там светили неплохие. Кто сейчас откажется заработать?

— Сынок… Мне почему-то кажется, что вести такого рода защиту тебе не слишком по душе.

— Эмоции остаются за бортом. И ты знаешь, что я нахожу в подзащитном светлое, как бы мало, порой, этого светлого не было.

— Это я знаю. И ещё такие обстоятельства находишь, что… до плохого дойти не долго.

— Что-то не помню, чтобы до плохого.

— А реформа образования? Ты её под удар как-то выставил.

— А что — нет? Раньше знания вкладывали, а теперь — дикий массив ненужной информации мимо проносится. Результат налицо.

Наталья сдержанно улыбнулась.

— Не будем развивать эту тему. Но говорю тебе — вряд ли этот твой шаг остался незамеченным.

— Мам, перестань. Я в бюджет не собираюсь переходить.

— Конечно, тебе интересно. Такие дела тебе удовольствие и удовлетворение приносят.

— Да.

— Но вот то, над чем вы сейчас работаете!..

— Защиту вести шеф будет. Мы лишь собираем материал, систематизируем. Кто-то правовой базой плотно занимается, кто-то…

— …такие ходы прорисует, что заслушаешься! Кстати, шефа!

Пришедший официант прервал их разговор. Наталья посматривала на сына. Интересно, зацепила она его?

— В данной ситуации меня всё устраивает. Все так работают, если что-то громкое на защите. У шефа — имя. Пусть вещает.

— Ну-ну, — понятно, с этой стороны его не поддеть. — Имя. У тебя тоже имя. Думаешь, просто так тебе партнёрство предложили? Марк, к этому всё шло, а то, что ты Кирилла вытащил, всего лишь ускорило процесс.

— Я считаю, это удачно. От меня — мозги, от него — деньги.

— Мозги, да. Но и потому, что у тебя уже есть имя. И это имя — гарант репутации бюро. Марк Кушманцев — имя! И…

— И оно утвердится и засияет, если я стану работать в бюро отца, — озвучил Марк мамину мысль. — Дальше не буду…

Понятно. Наталья принялась за первое блюдо. Значит, это сына не задело. Ладно. Не стоит тогда в очередной раз говорить, что отцу не тридцать лет, что пора бы вводить Марка в курс дел фирмы. Что бесконечно не нужно ребусы разгадывать. Что грамотное юридическое сопровождение бизнеса тоже не малых мозгов требует. Да и там хватает… ситуаций, из которых мастерски выйти надо. Что, в конце концов, Стас работает и его всё устраивает.

— Мам, я мясо заказал. А то сегодня опять долго просидим

— Поем мяса, — улыбнулась Наталья. И кинула другой шар: — Кстати, а Софья ждёт твоих вечерних звонков?

— Конечно, — Марк весь поободрался, но улыбку скрывать не стал.

Наталья очень хотела с Софьей познакомиться. Но… И прекрасно понимала: дело не в том, что они с мужем были на отдыхе, когда Софья приезжала в Москву. Свекровь поделилась с ней, уверенно сказала, что девочка очень хорошая, удивительная. Но робкая. Причиной столь осторожного поведения своей девушки Марк не делился. Хотя подозревала, что не спешит родителей знакомить именно поэтому, чтобы Софью свою не тревожить. Ну что ж, подождём.

— Марк, надеюсь, Софья заметила твой шрам?

— Заметила, — Марк сосредоточенно пережёвывал мясо. Этот вопрос матери заставил напрячься.

— Сегодня в «Вестях» показывали репортаж о нападении на адвоката по уголовке.

— Мам, это из ряда вон выходящий случай. Не те времена.

— Да уж конечно.

— Точно.

— Если Софья услышала об этом или прочла, твои уверения больше не прокатят. Ты посмотри на неё сегодня повнимательнее, вы же, наверняка, по скайпу общаетесь.

— Посмотрю.

Какое-то время ели молча.

— Ладно. Марк, скажи мне, долго ты собираешься мотаться каждые выходные в Питер?

— А что такого?

— А ничего?

— Ничего. Почти вся Москва практически по шесть месяцев в году столько же времени тратит на поездки на дачи. В пробках, на нервах, в напряжении. Я доезжаю с комфортом, а в случае необходимости и работаю.

Наталья понимала, что с Марком, если он не хочет делиться чем-то, разговаривать не просто. Но ей этот разговор был необходим — его и места попытаться надо было сдвинуть, да и эта аура таинственности вокруг Софьи…

— Марк… Хочешь, купим вам квартиру в центре?

Марк отложил вилку и нож.

— Мам, не надо оскорблять Софью.

И устремил взгляд к окну — так, понятно стало кое-что о Софье. Да и… значит, и на свой счёт это принял. То есть, он и Софья — одно целое.

— Вот я и узнала, что хотела, сынок.

— Мам!

— Что «мам»? Приходится кидать в тебя камешки. Вот, наконец, отреагировал.

Марк улыбнулся.

— Так интересно?

— Даже не представляешь, насколько, — Наталья подпёрла голову рукой и вздохнула. — Марк, а ты даришь Софье цветы?

— Конечно.

— Красиво ухаживаешь?

— Стараюсь.

— Ох… Представляю — такой красавчик, ухаживает шикарно, внимательный, в Питер носится! Повезло Софье.

— Мам… Это мне повезло.

— Марк, покажи мне Софью, а? — Наталья сморщила переносицу. — У тебя, наверняка, в телефоне есть.

Марк взял телефон, лежащий на столе, вошёл в альбом. Протянул матери:

— Полистай.

— Прямо можно?

— Можно.

Наталья смотрела медленно. Даже волнение почувствовала. Неторопливо перелистывала, всматриваясь в лицо девушки. Такая… настоящая.

— Так вот ты какой, цветочек аленький…

И Марк замер. У него в горле вдруг запершило.

Наталья перевела взгляд на сына:

— Девочка нашего мальчика.

— Мам… Я Софье предложение сделал. Когда мы на море были.

— Ну и правильно, что тянуть! — и отчего-то продолжила шёпотом: — Знаешь… Мне почему-то кажется, что Софье можно доверить тебя и… моих внуков. Сынок, я так мечтаю о внуках… Не знаю, может потому, что тебе многое в детстве не додала.

— Всё ты додала.

— Мы с отцом с головой окунулись в создание своего бюро. Тебе мало внимания уделяли.

— Мам, но… я ведь беспроблемный был. А ходили мы с тобой и с папой достаточно часто куда-нибудь. У меня никогда не возникало мыслей, что вы с отцом мало на меня внимания обращали.

— Это всё благодаря деду и бабуле.

Марк кивнул.

А Наталья смахнула набежавшие слёзы.

— Мам? — он коснулся руки матери. — Ну вот, как станешь бабушкой, навозишься с малышом!

— Она кивнула.

— А ещё… Мне больно, что моя мама с тобой почти не общалась.

Мама Натальи жила со старшей дочерью, и те, две внучки были ей ближе.

— Мам… Ну ты чего?..

— Знаешь, я как-то к ним заехала. А мама печенье пекла. Для внуков. Я тогда так отчаянно захотела, чтобы она для тебя печенья передала, но… Ещё подумала — слава Богу, что у меня такие замечательные свекровь и свекор!

Марк виделся с бабушкой со стороны мамы только по праздничным датам, когда вся семья собиралась. И, да, по большому счёту, настоящими бабушкой и дедом были Кушманцевы.

— А ещё, давно, много раз слышала, что внуки от дочери ближе. Только вот Пётр Николаевич с Ларисой Сергеевной опровергли это утверждение. Потом ты рос, я… любила и люблю тебя безмерно, Марк… И… думала и думаю — как твои дети могут быть мне недостаточно близки?

Марк не ожидал, что настолько откровенный разговор с мамой получится.

— Дети же будут наполовину ты, наполовину — Софья, женщина, с которой ты счастлив. А ещё… Лариса Сергеевна, знаешь, мне какой совет дала? Сказала, чтобы я начинала уже сейчас Софью любить.

— Мудро.

— Это ты в них такой разумный.

Они обменялись улыбками — Марк смотрел нежно, мать — сквозь слёзы, но счастливо.

Но вот она глубоко вздохнула и промокнула слёзы салфеткой.

— Поэтому, родной мой, ты подумай.

— Мам!

— Да, подумай. У тебя будет семья — дети и Софья, которую ты вряд ли захочешь волновать. А у нас в бюро тоже загадки, которые расследовать надо, попадаются.

— Я в курсе, — хмыкнул Марк. — Поставщики тары подделали подпись генерального фирмы, которую вы сопровождаете, и прислали им счёт на оплату. Хорошо, что бухгалтеры обратили внимание. Вы экспертизу подлинности подписи провели, в суд подали. Грандиозное расследование!

— Смейся, смейся. Но и думай — спокойная работа, хороший — очень — доход. И знаешь, есть куда мозги приложить, есть, Марк!

Покончив с обедом, решили заказать по чашечке кофе.

— Марк, я себе прямо план составила, о чём хотела поговорить, но как-то сумбурно получилось…

— Камешки в меня кидать?

Наталья улыбнулась.

— А Софья, кстати, согласилась выйти за тебя замуж?

— Да, — Марк выглядел обескураженным.

— Когда свадьба?

— Мы ещё не планировали, — понемногу он начал обретать уверенность: вот это камешек мама кинула!

— Ты — не не планировал?!

— Мам, Софья пока не готова в Москву вернуться. Я это чувствую, поэтому вопросов не задаю.

— Это правильно. Но при чём тут ваша свадьба? Чтобы всё решилось, необходимо движение. А то так однажды можно в «Сапсан» и не сесть… И, кстати, ты с её родителями познакомился?

— Да.

— Вот и давай, действуй! Говорите с Софьей о свадьбе, с нами Софью познакомь. Потом, давайте, сведите нас, родителей.

— Родителей…

Софья начала подозревать, что тётю Нину и отца связывает не только она. Они часто ужинали втроём, поэтому заметить перемены оказалось не сложно. Конечно, был вариант, что они просто сблизились, потому что общались теперь часто. Поначалу Софья так и думала, пока не стала замечать нежные оттенки, полутона, подчёркивающие новую явь.

Нина Даниловна и Владимир Артемьевич стали понимать друг друга с полуслова. Часто отвечали или оценивали что-то одновременно и одинаковыми словами. И так же одновременно порой запинались, когда Софья интересовалась планами каждого — ведь проще ответить, что ничем конкретным заниматься не собираешься, а не говорить что-то невнятное.

Ну и взгляды, которыми отец и тётя Нина иногда обменивались…

Софья начала мечтать — вот бы у них всё сложилось! Так уютно эта мечта её обволакивала… Она очень, очень, очень хотела, чтобы они были счастливы!

И настал день, когда эта мечта сбылась.

Были последние выходные ноября. Марк приехать не смог, потому что бюро завершало подготовку к большому судебному заседанию. У неё возникла было мысль — а не поехать ли в Москву? Но Софья быстро отказалась от этой идеи. Нет, не за чем, она своим нежданным визитом может помешать Марку. Большая работа, от которой лучше не отвлекаться.

Нина Даниловна и Владимир Артемьевич расстроились, что Марка в эти выходные не будет.

— Соф, а мы хотели устроить большой рыбный обед. Папе из Финляндии фантастическую сёмгу привезут. Я собралась суп со сливками варить, Володя запекать по какому-то секретному рецепту.

— Марк очень рыбу любит…

— Ну да… Но Володя сказал, рыбы много, так что ты заморозишь, в следующий раз Марка побалуешь.

— Хорошо, — она едва подавила печальный вздох.

— Соф, отец сказал, что поставит рыбу в духовку и съёздит за тобой. Жди его дома, он сразу рыбу тебе занесёт.

— Хорошо…

К назначенному часу Софья была готова. Да и совершенно счастливые глаза отца приободрили.

Владимир Артемьевич рассказывал, что приятель неожиданно в Финляндию решил прокатиться, вот он ему и заказал рыбки.

— Говорю, мой будущий зять очень рыбу уважает. Жаль, что Марк не смог приехать, — и внимательно посмотрел на дочь, задумчивую сегодня. — Сонечка, но раз громкое судебное разбирательство…

Это были вторые Софьины выходные без Марка, и взгрустнулось ей очень-очень сильно. Хорошо, что отвлечётся сейчас на рыбный обед.

И отвлеклась. И не только на обед. Тётя Нина и отец были сегодня какими-то приятно-взволнованными. Что-то происходило, это точно!

Ну не из-за приготовления супа, пусть и божественного на вкус, и не из-за запекания рыбы, пусть и великолепной, беспокойство такое!

Когда Софья заметила, что они одновременно вдохнули-выдохнули и замерли, уставившись на неё, не выдержала:

— Говорите…

— Сонь… — отец непроизвольно сжал кулаки, да так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Всё ведь хорошо? — Такая взволнованность вдруг напугала её.

— Да, да!

Владимир Артемьевич улыбнулся. И напряжение ослабло.

— Сонь, я… Нине предложение сделал. И… она согласна!

— Вы будете вместе!

— Да, — они ответили хором и кивнули одновременно.

Софье показалось, что она глубоко вдохнула и… перестала дышать от счастья.

Замерев, слушала, что предложение тёте Нине отец сделал летом. И она думала…

Думала, решалась…

А он ждал, волновался и невозможно хотел, чтобы она согласилась.

И согласилась…

И не пожалела…

Они столько обрели…

Семья. Теперь они — настоящая семья!

Да, семья…

…Недвижимый ком зашевелился в груди, причиняя нешуточную боль. Будто разрывалась грудь… Софья попыталась задержать дыхание — успокойся, успокойся… Мало ли, мало ли, чего тебе хочется…

Семья…

Отец с тётей Ниной счастливы — это важно, это замечательно и это — главное!

А она… Из-за того, что родилась она и так столько всего было… Сейчас, когда Софья узнала, что родные люди позволили себе стать счастливыми, у неё тепло и радостно стало на сердце. И часть боли ушла.

Но часть — осталась.

Софья всматривалась в их родные, озарённые любовью глаза. Тётя Нина теперь будет женой её папы. А для неё кем станет? Мачехой? Мачехой, не родной матерью. Но… боль-то не уходила потому, что невозможно хотелось, чтобы тётя Нина стала мамой!

Софья почувствовала, как на глаза набежали слёзы. Мягкие, осторожно убирающие боль.

Родная! Тётя Нина ей родная. И значит!.. И… вдруг она согласится?

— Соф… Софьюшка, — послышался голос Нины Даниловны.

Слёзы брызнули, Софья всхлипнула и остатки боли вытолкнулись.

— А можно?

— Доченька, что случилось? — Владимир Артемьевич присел возле Софьи.

— А давайте…

— Соф… солнышко моё, — Нина Даниловна не на шутку разволновалась. — Скажи, скажи…

Последняя иголочка покалывала — только бы тётя Нина не обиделась… и захотела…

— А давайте, я потерялась в детстве, — всхлипывания породили дрожь, её будто лихорадить стало. — А теперь вы меня нашли… Я… ваша, родная…

— Доченька… — прошептала Нина Даниловна и обняла Софью.

Обняла — и возникло небывалое доселе спокойствие. Мучительная боль ушла, оставив в её руках ребёнка… её Софью.

Владимир Артемьевич обнял их, прижал к груди.

Слёзы… Пусть, пусть струятся эти счастливые слёзы…

… А когда все трое смогли успокоиться, Софья, осторожно улыбнувшись, спросила:

— Значит, я ваша?

— Конечно, — ответили снова одновременно.

— Мам-пап, а когда вы поженитесь, — Софья растирала по щекам остатки слёз и улыбалась, уже озорно поглядывая на них.

— Мы думали, после новогодних праздников.

— Ну да.

— Где-нибудь в конце января.

— Через два месяца…