Сквозное. Навылет

Глава 12

Через четыре дня

Очень странно, но именно сейчас, когда и так находилась в паршивой ситуации, Тала в полной мере начинала узнавать страх так, как никогда ранее. Больше впечатлений — больше новых эмоций?

Или это Шуст виноват? Около такого мужчины жизнь бурлила вопреки ее воле, и это Тале не казалось. Денис сам все решал, не оставляя ей вариантов, кроме как следовать за его выбором. А отсутствие возможности повлиять хоть на что-то выбивало опору из-под ног, заставляло чувствовать себя беспомощной и слабой… Отсюда новый ужас?

Возможно…

И этот страх вовсе не был связан с диагнозом Талы, вот что ее удивляло. Чего теперь-то бояться? Наслаждайся новыми открытиями и впечатлениями, наполняйся эмоциями, которые ранее не могла испытать, раз уж повезло так! И возможности появились, и деньги, а кто знает, выйдет что-то с лечением или нет? Может, последний шанс получить удовольствие от жизни… А Талу трясет настолько, что и Шустов заметит вот-вот, однозначно.

Вдруг еще рассердится, что она такая слабачка? Но ведь сам потащил ее в эту поездку, Тала не просила, вот на себя пусть и пеняет!.. Разные эмоции дергали душу в противоположные стороны, разрывали… Она вроде и понимала, что это из-за пляски гормонов, которую болезнь вызывает, а справиться не всегда выходило.

Они уже прошли контроль, поднялись на борт, разместились в бизнес-классе, где Тала очень старалась сдерживаться и не настолько очевидно все изучать, несмотря на естественное любопытство. Все хотелось рассмотреть! Первый раз же… Прослушали инструктаж персонала и приветствие капитана. Живи и радуйся, казалось бы, наслаждаясь настоящим комфортом и приключением!

Но… стоило услышать гул моторов, который сейчас нарастал, выбивая всякий остов ее равновесия; осознать, что через несколько минут они окажутся в воздухе, и Талу реальная паника охватила. Незнакомая какая-то, острая, неподвластная здравому смыслу!

Она безуспешно пыталась сосредоточиться на чем-то ином, с ужасом понимая, что до потери сознания боится летать, оказывается. Момент, когда колеса оторвутся от земли, представлялся сейчас самым кошмарным… И никакого контроля над происходящим у нее нет.

Сжала пальцы, вдавив ногти так, что больно ладоням стало, задержала дыхание, пытаясь вспомнить, как там нужно считать под выдох или вдох, чтобы овладеть собой? И не справилась…

Вот тебе и первый полет в жизни! А вроде бы так неплохо все начиналось…

Аэропорт совсем не был похож на вокзалы. Во всяком случае, Тале так показалось. Она впервые в жизни сюда попала, так уж сложилось, что не доводилось пока никуда летать, и сейчас с огромным интересом осматривалась.

Правда, не то чтобы ей много времени для этого оставили, Денис точно не относился к людям, приезжающим в аэропорт заранее. Да и, вообще, она уже успела заметить, что он был из тех, кто не просто старался, а умел едва ли не каждую минуту использовать эффективно.

Что же касается полета, наверное, ему и не нужно было спешить. Приехав к самому окончанию регистрации, они прошли ее по ВИП-линии без всяких ожиданий и задержек, как ей, любопытно оглядывающей все по сторонам, объяснил сам Денис. Сдали багаж, где у Талы ни одной старой вещи не было, необходимо же оправдание для снятия наличных. Их встретили у самого входа и провели к отдельной стойке, а потом сразу в бизнес-зал.

— Если хочешь, можем пройтись по магазинам, минут сорок у нас еще есть, но не жди чего-то этакого, тут свои схемы и дележ. В Стамбуле лучше варианты, — заметил Денис, заводя ее в тот самый зал.

— Нет, спасибо, не особо хочется, — еще не отойдя от походов со Светой по всем торговым центрам столицы, улыбнулась Тала, радуясь, что он просто не потащил ее никуда по своему усмотрению. Хотя само ее присутствие в этом аэропорту разве не то же самое?

Шоппинг — хорошо, конечно, учитывая, что раньше Тала, в принципе, не имела такой возможности, но когда это становится обязанностью и прикрытием для того, что ты деньги вовсе не на вещи хочешь потратить… Изматывает. Тем более при постоянном присутствии Максима. Им со Светой пришлось изворачиваться: Тала отдавала карту подруге, та обналичивала не особо крупные суммы, их же и откладывала у себя…

Ситуация очень нервировала. Вроде как думала, что будет просто иметь возможность по усмотрению деньги, полученные от покровителя, тратить, а теперь… Даже неловко как-то. Чувствовала себя так, будто обязана отчитываться перед Шустовым, хоть он ни разу и не спросил. А ее грызло изнутри какой-то виной непонятной и напряжением. Словно совесть упрекала в том, что близкого человека обманывает. Но разве он близкий? Неделю не знакомы… А чувство, будто всю жизнь его ждала, только вот встретила так не вовремя!..

Нервы, нервы… Изводило и тревожило все.

В тот момент Денис тоже кивнул, не настаивая и словно бы даже довольный. Похоже, решил, что она его мнение насчет дьюти фри учла. Заказал им кофе и подвел ее за руку к какому-то мужчине, который уже сидел на диванчике в этом зале. Охрана, кажется, у того тоже имелась. Да и те ребята, что с ними приехали, кивнули, как со знакомыми, здороваясь с парнями, что стояли чуть позади у стены.

Мужчина при их приближении поднялся, крепко пожал ладонь Дениса. А потом посмотрел на Талу… Странно так посмотрел, ее как рентгеном просветил. Сурово и придирчиво.

— Это Григорий, мой давний друг, еще с того интерната. Мы в одном селе росли, — Шустов коротко, но с иронией, глянул на Талу, отчего она жар в груди ощутила. У нее теперь упоминание о его интернате вечно с тем диваном в кабинете ассоциировалось, и Денис это знал, кажется. — И мой партнер. Я тебе говорил. Гриша, это Тала, — представил их друг другу Денис.

— Приятно познакомиться, — не вполне понимая, чего от нее ждут, и не умея себя вести легко и игриво, как та же Света, к примеру, Тала прямо и ровно выдержала взгляд мужчины. Руку не протягивала, та все еще была в горячей ладони Шустова, ну и, вообще, не казалось, что стоит, да и не хотелось.

— Взаимно, — коротко кивнул этот самый Григорий, продолжая смотреть…

Что именно он надеялся увидеть или хотел разглядеть, она не понимала. Может, просто не понравилась, или недостойным друга показалось то, что Тала была одета в теплый костюм и кроссовки, а не в элегантном платье и на шпильках дефилировала? Может, еще какой-то нюанс, о котором она понятия не имела.

Форму одежды для нее, кстати, сам Денис оговорил, заметив, что не желает, чтобы Талу вновь протянуло или чтоб она замерзла. И так за осень пять раз на больничный уходила…

Последняя фраза ее испугала. Потому что Тала ему об этом не рассказывала. Впрочем, с привычкой Шустова все держать под своим контролем и ресурсами, наверное, любую информацию получить проще простого.

Поначалу Тала сильно напряглась, ожидая намека на то, что ему рядом не нужна девушка с такими проблемами. Но Денис ничего подобного не заявлял, наоборот, делал упор на ее склонность к частым затяжным простудам, чтоб еще больше опекать и бдеть… А Тала с таким диагнозом справки на работу носила. Из-за чего, в результате, и вошла в конфликт с директором школы. Та требовала объяснений непонятным проблемам со здоровьем, вероятно, решив, что ее за нос водят, а Тала…

Не хотела, не могла она никому о раке сказать! Сил не было! И жалость видеть не хотела, сочувствие слышать… Не перенесла бы просто, сломалась бы, потеряв мотивацию бороться за себя!

Вот и не призналась. И когда вопрос ребром поставили… предпочла уволиться. Гарантировать свою работоспособность в ближайшие месяцы все равно не могла. А будущее… Она не загадывала дальше полугода. Не та ситуация.

Ну и нельзя сказать, что особо много близких друзей на работе заимела. Хотя вести класс нравилось очень, оживала, когда в кабинет заходила, вглядывалась в горящие любопытные глазенки детей!.. Этого ей очень не хватало. Но, ладно, чего уж теперь.

В общем, Тала так поняла, что в школе Денис уже как-то информацию узнал. Вот же ж! Ну кто ему право давал копаться в ее жизни настолько?! Еще и у Талы за спиной, будто бы это в порядке вещей! Но и как ему такой упрек высказать и не подтолкнуть к поиску иной информации — не представляла. Потому промолчала.

Ну и да, одевалась тепло, чтоб «не простыть», да и потом, пусть опыта нет, однако, казалось, что в самолете так точно должно быть удобней. Потому сейчас только больше спину выпрямила под этим непонятным изучающим взглядом его друга.

Хотя, кстати, вот именно под этим взглядом, вспомнилось то, что все эти дни было за гранью понимания Талы: имелся момент, в котором Денис ее мнение учитывал без споров. Базовое удобство. Как с одеждой, или, например, в прошлую пятницу, когда приехал вечером, чтобы ее в ресторан отвести, а Тала спит. Вот взяла и отключилась после душа. Вроде на пять минут собиралась прилечь, платье приготовила, что они со Светой успели выбрать, туфли поставила у дивана в гостиной, вся в тех же украшениях…

А в итоге, два часа проспала, ее Денис и разбудил, погладив по щеке. Вскинулась в постели, сонная, растрепанная, ничего не соображающая… Волосы взъерошенные, хоть и правда, беги да покупай тот стайлер, который по рекламе должен был ей помочь за считанные минуты себя в порядок привести, чтоб на любой выход, в любой ресторан… Наверное, нужная штука, когда ты с Шустовым. Только Денис, вместо того, чтобы упрекнуть или поторопить, сам снял пиджак и сел на кровати около нее.

— Дома поедим, если устала, сюда доставят, — без претензий вообще пожал плечами, когда Тала начала сонно извиняться и обещать, что сейчас себя в порядок приведет. — Ты мне и так нравишься. Шикарно выглядишь, чудо, — усмехнулся и поцеловал ее жарко, притянув за плечи.

А ведь она все в той же футболке была, что утром у него одолжила. Новая шелковая ночная сорочка так и осталась в неразобранных пакетах после шоппинга… Ее это до глубины души тронуло тогда, слова растеряла, сама потянулась и крепко обняла, до восторга благодарная за это понимание! Протянулось что-то зыбкое тонкой нитью от нее к нему, трепетное, звонкое…

Вот и вчера, когда Тала уточнила, что собирать, он только сказал, чтоб на себя ориентировалась и не смела замерзнуть. Ну, она и выполнила эти пожелания.

Так что, отчего его друг так на нее уставился — не ее беда и забота.

Денис, казалось, с таким же интересом за всем следил. И даже, похоже, доволен чем-то остался. На несколько мгновений повисло молчание, которое перебил официант, принесший их кофе.

— Садись, — передав ей чашку, Шустов подвел Талу к дивану. — Нам с Гришей еще надо момент обсудить, — добавил Денис.

И, забрав свой кофе, отошел вместе с другом.

Тала и не пыталась возражать или участвовать в их обсуждении, ярко помня ситуацию с документами и требованием Дениса никаким боком не касаться его дел. Да и не тянуло ее даже краем глаза в такое заглядывать. Своих проблем с головой!

Так что осталась сидеть под «опекой» Максима, медленно потягивая кофе и… ощущая себя почему-то собачонкой, которую, спасибо, что не сдали в багаж.

И это все вместе с каждым мгновением только больше напрягало.

Вся ситуация с ее непонятным положением и отношением Шустова. С его абсолютным игнорированием ее мнения и даже не предусматриваемым выбором. При том, что Тала ничего не могла противопоставить человеку таких ресурсов и положения.

Вот зачем она Денису в Стамбуле, если они едут по делам, которых он велел ей не касаться ни в коем случае? Не понимала. А в свете общей обстановки это сильно тревожило.

Денис каждый шаг ее… ну, не то чтобы контролировал… Вроде бы и нет. Однако все было очень непросто. Тале ничего не запрещалось, но Шустов хотел знать обо всем, о каждом ее решении и выборе, он спрашивал, интересовался, ставил сопровождающих. Как бы из верных и лучших побуждений, но Тале, давно привыкшей к независимости, было дико и непривычно с кем-то обсуждать свои поступки и мотивы. Да и подстраиваться нужно, потому как да, она от него сейчас зависела и строила планы на лечение и будущее в целом, опираясь на деньги, которые, так или иначе, давал Денис. К тому же еще и пыталась при себе сохранить свои же тайны.

А он… словно до игрушки дорвался какой-то, ей-богу! До вещи, которой маниакально жаждал обладать, и теперь не мог нарадоваться, что заполучил в единоличное владение. Талу как-то разом лишили любого личного пространства и всякого уединения. И никак не выходило донести до Дениса то, что ее такое отношение не устраивает.

Он просто не слышал ее!

Тала точно не ждала, столкнувшись с ним в прошлую среду, что ее вот так в оборот возьмут… Даже описать сложно было, как именно. Наверное, это нормально для семейных отношений, да и то, где-то в суровом патриархате. А когда вы вроде для обоюдного удовольствия все делаете… Ситуация виделась странной, напрягающей и пугающей временами. А в совокупности с нависшим над ней диагнозом и состоянием…

Это все таким грузом на плечи Талы давило, что нервы не выдерживали, не помогали уже и успокаивающие. Врач советовал дыхательные практики, но те совершенно Тале не давались, видимо, не тот характер. Так что она пила кофе и пыталась перед полетом упорядочить мысли.

А вот когда самолет оторвался от земли…

— Чудо мое, ты что? Боишься? — кажется, все же заметил ее состояние Денис. Еще и искренне удивился. Ну надо же! Внимание обратил…

Хм, может, потому, что Тала, не успев себя остановить, вцепилась дикой хваткой в руку мужчины, который рядом сидел?! К тому же Шустов еще и у окна ей место «уступил», чтоб любовалась видами…

Вот уж, удружил! Талу от одного вида несущегося мимо неба, земли, крена крыла самолета тошнить стало дико. И вновь та опостылевшая неконтролируемая дрожь вернулась. Не помог и теплый костюм. Горло перекрыло комом, мешая сделать вдох. «Нервное, нервное», — уговаривала себя, но удушье лишь больше страх усиливало.

А она отчаянно старалась все эти эмоции под контроль взять, не выдать себя.

— Ты всегда так боишься летать? — нахмурился Денис, повернувшись к ней всем телом и, судя по виду, вообще спокойно себя чувствуя.

— Понятия не имею! Я впервые в жизни на самолете лечу! — прошипела Тала сквозь зубы и глянула на него, как надеялась, со всем обвинением и упреком в том, через что он ее заставляет проходить.

Видимо, заметив, что у них что-то происходит, в эту сторону глянул и Григорий, сидевший через проход. Но Тале сейчас было без разницы, даже если бы на них весь салон уставился! Хотя, о чем она, всю эту часть все равно люди Дениса и занимали.

Да ну… оперный балет! Это что?! Откуда прилетело?

И ведь опять его просчет, причем конкретный. У нее же и загранпаспорта не было, самый реальный расклад, что не летала никогда и никуда, тут и идиот допрет. А Шусту так мозги снесло в эти дни, что хоть бы за делами успевать следить, не допуская ошибок, на такие вот нюансы диапазона внимания внезапно стало не хватать. Правда, думал, что, может, по стране хотя бы летала. Ан нет, ошибся.

Чертовски плохо. Гриша пару раз замечал уже, что Дениса несет, как с обрыва по гололеду. Притормозить бы… Да он отмахивался только от наблюдений друга, под контролем же все у него!..

Ага, получи в висок разрывную, мля, чтоб много о себе не думал! И что в результате? Профукал очевидное, проморгав, как с зарядкой той от телефона, уже слишком искушенный и привыкший к тому, что это будничное наполнение его жизни.

А первого полета многие боятся. Шуст не особо помнил крыло ли его страхом конкретно, многовато лет прошло, но то ощущение полного отсутствия возможности повлиять на ситуацию — это да, такое было, не забылось, пусть уже давно научился переключать акценты. Да и столько летал, что давно затерлось. Тоже обыденность.

Не для Талы, тем не менее. Накрыло девочку паникой.

— Так, чудо, наклони голову и сделай несколько вдохов, — быстро отстегнув ее ремень, а потом и свой, всучил в дрожащие тонкие пальцы бумажный пакет, которых тут всегда с избытком.

Хорошо, что можно, как раз зажглись огни. Хотя он и так бы наплевал, несмотря на строгий взгляд стюарда, который и сейчас к ним дернулся. Парни его задержали, встав на пути, ожидая указа Дениса. А он целиком на Тале сейчас сосредоточился.

Надавил явно не понимающей и потерявшей контроль над ситуацией Тале на затылок, сгребая пальцами ее пряди, намотал на свой кулак, чтоб ощутила твердость и опору, может, и не мозгами, но хоть подкоркой учуяла, что есть на кого опереться. Это должно унять страх.

— Давай, девочка моя, дыши, глубоко и спокойно. Вообще нечего бояться. Все под контролем, — тихо говорил ей на ухо, отвлекая от нервов, с напором, жестко. — Ничего страшного нет. Всего лишь самолет. Миллионы людей каждый день летают, и гораздо реже гибнут, чем на машинах на наших дорогах разбиваются, — реальные же аргументы, железные.

А Тала, уже было расслабившаяся немного, он по мышцам плеч мониторил, вдруг опять как-то сжалась, судорожно выдохнула.

— Ты не можешь знать, Денис, — так же тихо возразила, попытавшись выпрямиться. С какими-то, вовсе ей не свойственными, истеричными нотками, уже неплохо свое чудо изучил.

Ага, так он ей и позволит, как же. Надавил сильнее, заставив вновь уткнуться носом в бумажный пакет. Там воздух больше углекислотой насыщен, тормозит центральную нервную систему, если ученым верить.

— Дэн, нужна помощь? — Гришка умудрился так «прошептать» свое предложение, что Тала от его баса вздрогнула и как-то вся смутилась даже. Покраснела, отвернуться попыталась.

Шуст с досадой щелкнул языком и глянул на друга с намеком так, чтоб сразу стало понятно, что пока лучше не лезть, а то он прибьет его ненароком. Тут хоть бы одну успокоить.

Гришка умиротворяюще развел руками, сел на своем месте ровно, но сам продолжал поглядывать так, что прям по мозгам намеком на то, что Шусту бы попуститься надо, прессовало.

— Сам справлюсь, — отрезал жестко. — Лучше закажи ей шампанского, чтоб парень не топтался без дела над душой, — распорядился, кивнув на стюарда, который так и не сумел преодолеть барьер их охраны, но настороженно сюда поглядывал.

Международные авиалинии, отношение к клиентам бережное, любо-дорого смотреть.

Гриша кивнул, поднялся, не обидевшись, а, скорее, продолжая забавляться про себя.

А Шуст… плюнув на все, приподнялся, просто обхватил Талу руками и усадил себе на колени. Благо, места в бизнес-классе хватало с избытком. А на осуждающий взгляд стюарда ему было плевать.

— Я не хочу еще и алкоголь, Денис! — как-то обреченно проворчала Тала в этот пакет, гулко вышло, забавно.

Но сама будто бы при этом уютней устроилась в его руках. Поерзала, что зря, конечно, он-то вообще не железный… а вечно-каменный рядом с ней. Но Тале сейчас точно не до секса.

И хоть видно, что недовольна ситуацией и колотит ее еще капитально, а все равно к нему льнет, как его силы набираясь, подпитываясь. И доверяет, даже если ворчит на словах. Тело-то сдает ее с потрохами! Привыкает к нему, привязывается, впадая в зависимость и ища опору в тепле и силе Дениса!

Чего он и добивался, собственно. И сейчас в ее же волосах спрятал довольную усмешку.

— Не спорь, чудо мое, доверься, — уткнулся носом в ее висок, наслаждаясь ароматом кожи. — У меня все под контролем, я знаю, что лучше, — погладил ее затылок костяшками пальцев, продолжая пряди на своей ладони намотанными держать.

— Не бывает так, Денис. Невозможно, чтобы человек все контролировал, — видимо, не то у нее было настроение, чтобы оставить тему. А ему что? Ему не жалко, пусть отвлекается. — И ты не можешь всем управлять! Это вне воли человека! — с каким-то непонятным напором и даже упреком тихо возмутилась вдруг Тала, будто не желая поддаваться целиком, сопротивляясь разумом его доводам. — Ведь ты ничего не сможешь сделать, если этот самолет сейчас рухнет или… — ее накрыло новой волной дрожи.

Черт, как-то слишком Тала нервничала по этому поводу. Хотя его женщине позволительно быть впечатлительной и ранимой, он есть, чтобы ее успокоить и отгородить от всего. И даже не нервировало, наоборот, хорошо на душе, что мог закрыть эти ее тревоги.

— Но я могу выбрать самую проверенную и надежную авиакомпанию, Тала, чтобы свести риски к минимуму, — заметил логично. — Ну и потом, — с какого-то ляда решил ее поддеть вдруг, чтоб встряхнуть и не дать загрузиться по новой, — если что, так зато сразу и вместе помрем, в один день, как говорится, и мучиться не будем, — подмигнул, подняв ее лицо пальцами за подбородок, чтоб донести бессмысленность и абсурдность этой тревоги.

А Тала отчего-то всем телом вздрогнула. И так вдруг глянула ему в глаза… Шуста до спинного мозга этим взглядом продрало! У самого озноб какой-то на затылке, волосы дыбиться стали. Да что за на***!

— Да… Вме-сте… — она будто зависла на этом слове, раскатала то по языку. — Прям, как в сказке, звучит, Денис, — хрипло, тихо и низко хмыкнула Тала, непонятно медленно слова растягивая. НЕтипично для себя. — Хорошо бы так… Только в жизни… чаще иначе складывается. Не всегда «долго и счастливо» и вместе, — отвернулась, слабо оттолкнув пакет, который он все еще ей в лицо совал. Не зло буркнула, скорее, даже обреченно.

И как-то рвано выдохнула, уронив голову ему на плечо, словно стержень из нее вытянули, или устала дико…

Шусту это все новой волной давления на виски пробило. НЕ понимал, что заставляло интуицию вскидывать голову и в воздухе, как волк носом по морозу поводить, словно привкус крови чуя…

Видел зверя пару раз, глаза в глаза с серым сталкиваясь, когда в родных лесах на охоту выбирался. Они с Гришкой любили на каникулах пропадать в ярах и холмах родного края. Потом стали с собой Стаса Гончаренко брать. Выгодный он был друг, у отца официальное охотничье ружье есть, которое Стас всегда мог стащить… Вот как-то раз и столкнулись лицом к лицу с одиноким волком… Разошлись тихо, мирно и с уважением.

Потом Шуст еще сам как-то засек, когда проверял кормушки, на всю жизнь запомнил повадки и волчий взгляд, от которого что-то в животе узлом сжалось так, что не продохнуть.

Вот такое чувство у него и сейчас от взгляда янтарных глаз Талы было. Дикое, иррациональное, жуткое… если допустить, что его, в принципе, что-то испугать может. Однако Шуст и сам давно заматерел по жизни настолько, что не хуже волка опасность нюхом чуял.

Только откуда, мать вашу?! Что не так было?! С какой долбанутой придури его так от простых слов испугавшейся полета девушки плющит?!

Окей, она не была сторонней ему. Эта девочка, которая сейчас горячими губами его шею обжигала, причем без всякого искуса же, а его телепает так, будто у шеста вздумала танцевать с раздеванием. Дурел от нее! Так что, наоборот, чересчур близкая, словно под кожу и мышцы пролезшая за эту неделю, в ДНК встроившаяся, меняющая его ядерные гены и коды.

Потому ли так остро реагировал на все, что еще было непонятно? Оттого ли «красным кодом» реагировал на обычный страх полетов, скорее всего, и вызвавший всю эту грустную философию и тоску во взгляде? Возможно…

Или чуйка все же трезвонила в колокола, призывая его обратить внимание на…

— На. Держите ваше шампанское. Должно успокоить… обоих, — добавив последнее тихо, сунул ему под нос два запотевших бокала Григорий с ухмылкой, отвлекая от мысли, которая уже пару раз мелькала где-то на задворках разума. — Что прессануло-то так, Тала? — поинтересовался друг, чуть насмешливо, но явно помня, что Шуст ему на вид ставил.

Сам смотался, ты смотри, чай не барин. Услужил прям.

Глянул так, чтоб друг все понял и не глумился в душе особо, но и с благодарностью.

Тала в ответ на этот вопрос будто больше сжалась, он руками почувствовал, но посмотрела на Гришу ровно и прохладно даже. С достоинством, так правильней будет сказать… Как училка на двоечника, ага… Невольно заставив Шуста ухмыльнуться.

— Впервые лечу, не справилась со страхами и опасениями, — отозвалась тихо. А вот глянув на шампанское, покачал головой. — Спасибо, но алкоголя вообще не хочется, — даже не дернулась в эту сторону, пальцы в его рукав вцепились так, что скоро дыры засияют, сто процентов.

Пришлось Шусту, высвободив таки ладонь из ее волос, самому забрать, не выпуская все же свое чудо из объятий. Один поставил в подставку сразу.

— Давай, моя девочка золотая, пару глотков, отпустит. Гриша дело говорит, свой первый полет помнит явно, — ввернул, чтобы и у друга эту спесь сбить немного, и Талу расслабить, намекнув, что не ей одной в первый раз так херово было.

Алхимика тоже ему тогда пришлось виски отпаивать. Потому нечего тут зубами сверкать. Гришка хохотнул, признав, что да, занесло немного. И кивнул, уже иначе улыбнувшись Тале, искренней.

— Было дело, чего таить, самого перетрясло конкретно, когда в первый раз летели. Меня тогда Шуст и спасал, так что зря отказываешься, попустит, проверено, — махнул головой на бокал уже как-то расслабленней и сел на свое место.

Тала с некоторым удивлением за этим проследила, но, когда повернулась к Денису, явно в глазах блестело намерение на своем стоять. Ну вот будто бы у нее хоть раз его переспорить вышло! Уже могла бы и запомнить, что бесполезное же дело.

— Тала, — с намеком надавил тоном Денис и сам расплылся в ухмылке, поднеся бокал к ее губам, бледным, закушенным же, блин! А ему все равно в те впиться сейчас хотелось так, чтоб аж в себя втянуть, облизнуть и прикусить, заставив тихо простонать в его горло!

— А если мне опять будет потом плохо? — пробурчала, нахохлившись, точно так же прочитав по его глазам, что не даст увильнуть.

— Я тебя накормлю плотно и в отеле, не волнуйся, чудо мое. Да и от пары глотков похмелья не случится даже у тебя, — рассмеялся искренне, заметив, что Алхимик все равно к ним прислушивается и поглядывает с интересом в эту сторону. — Давай, я ж тебя не лекарства горькие убеждаю выпить, что ты кривишься, чудо мое? Это вкусно, — уверенно заявил, подмигнув, и прижал край бокала к ее рту.

— Споишь ты меня. Вот точно же, чувствую, — проворчала Тала, но глоток сделала.

И облизнулась так, что сразу стало ясно, действительно вкусно. Хорошо, он доволен, да и не сомневался Шуст, что Алхимик не поскупится, с его-то любовью к процессу угощения и хорошему алкоголю!

— Вот и умница моя, — довольно подвел черту. — Еще немного, и отпустит, — как обещая ей, заверил.

— Сомневаюсь… — как-то невпопад будто бы отозвалась Тала вдруг тихо, так, что он даже не понял, услышал или показалось за шумом двигателей?

Но, когда глянул с вопросом, она молча качнула головой, как будто бы и не говорила ничего. А Шуст не давил. Мандраж еще в ее теле чувствовал, вот на тот и списал, продолжая свободной рукой шею Талы и спину поглаживать, сам кайфуя от того, что перебирал ее волосы.