Сквозное. Навылет

Глава 6

— Любишь огонь?

Шуст с кривой улыбкой наблюдал за тем, как Тала не могла отойти от камина уже минуты три. Как ему помнилось, подобного еще не случалось, чтоб в этом кабинете больше внимания на элемент обстановки обращали, чем на хозяина. Однако же…

Девчонку чуть не с первого шага удивление такое охватило, когда увидела посреди его рабочего кабинета настоящий камин, что и приглядываться было не нужно — все на лице, точно как и вчера.

Ну, как настоящий, не на дровах, конечно, газовый, тот был вмонтирован в стену и отделен специальным стеклом. Тем не менее… там горел огонь, и это однозначно заворожило Талу!

Приревновать, что ли?.. К камину… Вот это засада, однако.

Вроде не замечал за собой раньше таких заскоков, чтоб девку поделить не то что с другим мужиком не мог, а со стенкой в своем же кабинете.

Ненавязчиво так оттащить ее в сторону, что ли? Или лучше отвезти ее сейчас в свой дом, где как раз реальный камин имелся, все, как положено? И уже там, перед пылающим огнем и на шкуре, сотворить с ней все то, мысли о чем сегодня реально допекли, мешая здраво рассуждать и на своих заданиях сосредоточиться. Так, блин, и по миру недолго пойти, разорившись, выплачивая неустойки людям из-за сбившихся сроков.

Не ожидал… От себя такого точно не предвидел.

И это заставляло многое осмыслить, думая вовсе не о том, о чем стоило бы, ибо есть ответственность и обязательства, которые взял, а значит, исполнять должен. Склонил голову к плечу, наблюдая, как Тала еще на полшага к камину приблизилась, став чуть под углом… На его любимом месте, к слову, где на стыке стекла преломление сильнее, языки пламени иначе движутся, кажется.

Да, так вот, в свой дом…

Откуда-то появилось кристально ясное понимание, что от запаха дров, которые лижут языки пламени, Тала в восторг придет. Да и он не против ее облизать, точно, как сейчас тени по коже девушки скользили языками…

Ах, ты ж бездна!

Кого Шуст дурит?! Да он целиком жестко обладать ею хочет! Вот так, с ходу, немедленно, жадно, до отупения… Стоило Тале переступить порог, вежливо кивнув кому-то из его охранников в благодарность за то, что дверь придержали, — и все! Накрыло глухой пеленой!

Упала некая, неведомая раньше планка в голове, как несущая балка, которая всю конструкцию на х*р держала, обрушив его «потолок»! А Тала… вся такая, что до крови прикусить на затылке хочется, оставив метку-синяк!.. Воспитанная вон, на инстинктах, видно, в крови все эти правила, которые он сам на себя слой за слоем, как штукатурку, годами наносил. И эта ее неопытная воспитанность его тоже заводила, добавляя некой остроты. Сам же сказал, что не за умения на нее обратил внимание вчера, спустившись в зал.

А за что? Разрази его гром, но так пока еще и не понял!

И это было еще более странно…

Потому ли сейчас сожрать ее, как чертов маньяк, жаждет?! Изглодать, сжигая своим бешеным огнем, который никак затолкать назад в нутро со вчерашнего вечера не выходило, сколько бы не подминал ее под себя, заставив таки застонать в полный голос… И хрипло горлом дышать, вскрикивая от громких шлепков-ударов его плоти… Смутившуюся до собственного очевидного шока, влажную, вспотевшую от страсти, что весь его кабинет в клубе ароматом их секса пропитала, но и не сумевшую промолчать, когда влетела в очередной оргазм…

Сейчас позвоночник заломило, скрутило. Позвонки — как раскаленная вольфрамовая дуга, и эта вся мощь в пах бухает от одного воспоминания, член уже налитой, ломит вожделение тело почти до боли.

Может, не так и глупа была ее подруга, которая вчера настолько настойчиво пыталась увести от него Талу?

Вообще бесперспективно, ясное дело, сейчас еще лучше это понимал. Потому что уже вполне готов подпитать все, ходящие о нем слухи, и утащить в свою берлогу эту вот девчонку, с распахнутыми от восторга глазами вглядывающуюся в огонь сейчас; под себя подмять, не выпуская неделями… а там и месяцами, возможно.

Прям как чудовище из сказок какое-то, запереть в подвале… своего дома.

Абсолютно провальная идея с точки зрения безопасности, кстати.

Он в свой дом, в принципе, мало кого допускал, о таких девчонках же вовсе речь не шла, достаточно иных мест для расслабления, чтобы единственное безопасное и до последнего миллиметра проверенное под удар поставить. Врагов не то что достаточно, а с избытком, учитывая вершины, на которые поднялся.

А у него сегодня совсем не было времени по Тале что-то узнавать…

Ну-ну, конечно, убедительно, Шуст. Вот просто ни капли сомнения! И далеко бы ты вырвался, если бы раньше себе врать начинал, мужик?

Да, задач — выше головы, как и всегда, сам рвался на такой уровень и в этом был для него вечно самый мощный допинг и настоящий кайф, как таблетки или порошок для кого-то иного. Но сегодня мысли о Тале все перебивали, наползая дымкой на расчеты, схемы, переговоры; на планы, в которых никакого права не имел ошибку допустить…

Забило ему ноздри; словно ожогом по рукам и груди; вся кожа как медленно тлела, будто ломка от того, что ее под ним все это время не было…

Что за черт?!

Да, был занят. Но настолько ли, что и помощникам задания такого не дал?.. Мутное оправдание, Шуст, уж в этом можно признаться.

Просто сам, лично, хотел все выяснить, узнать, вот в чем дело! До молекулы ее жизнь изучить… И втянуть в себя, как черная дыра, поглотить!..

Никогда таким жадным ни до одной женщины не был. А тут, с первого мгновения… как демоном вдруг одержимый. Где-то точно плачут по нему костры инквизиции, оказывается.

Кто б подумать мог, что до такого докатится?..

— Что?..

Она словно из сна вынырнула. Сладкого такого, дурманящего, когда никак проснуться не выходит, потому что не хочется отказываться от того, что привиделось в этой дреме. Даже вздрогнула немного, он чем-то в своем животе эту дрожь уловил, фиг знает, когда настроиться на нее успев, как хренов телескоп Хаббл на космические сигналы!..

Чуть затуманенным взглядом к нему повернулась.

А Шуста в этот же момент самого, будто жидкой, тягучей лавой ошпарило! Извержение адского вулкана, затапливающего раскаленной магмой каждую его клетку! Забило глотку — не продохнуть! Все нервы в пепел, контроль и выдержку, которые с самого детства выковывал в себе, адекватно понимая мозгами, что никуда ему не вылезти без этого, ибо высшее умение — умение себя контролировать, виртуозно, без изъянов, — все туда же, в топку!

И без разницы уже, что Шуст хотел и любил быть во всем «в высшей степени», чтоб никто не допрыгнул… И вот это все, все сорок лет контроля и налаживание стен в самом себе, выстраивание новых, идеальных фасадов для любых глаз — в хлам!..

Штукатурка, которой нутро облепил, чтоб никто не смог переплюнуть, чтоб только идеальный и безупречный контроль и самообладание наружу, рваными грязными ошметками летит под ноги…

Поздно.

Один взгляд, которым их что-то спаяло в этой тихой комнате, — и все! «Гибель Помпеи», твою мать! Накрыло, погребло с головой, алчностью такой, что челюсть заломило, отдавшись гулким грохотом в пылающем вдруг черепе!

И от этого… самому страшно. Потому как слишком ясно внутрь себя же и заглянул. А там… огненная бездна.

Ну привет, ад. Давно не виделись.

Хорошо, что сегодня нет поблизости той ляльки… С визгом ужаса убежала бы, однозначно, утащив подругу за собой, хоть и в охапке. Та была опытная, пообтершаяся в их кругах, и мигом бы просекла, что на свет божий из развалин этих выбрался реальный монстр. Да, всегда в глубине Шуста сидел, но крепко скованный по рукам и ногам кандалами разума. Потому что именно так наиболее эффективно его внутренний тандем работал, позволяя тараном проходить любые препятствия на пути к тем целям, которые Шуст сам себе и ставил.

А сейчас кандалы на руины здравого смысла рухнули… И он, кажется, даже слышал этот звон.

В дом… В подвал… К камину…

И, ладно, пианино на свет божий вытащит, которое пылится в какой-то комнате, куда и не заходил уже больше года со всеми рабочими запарами. Пусть это чудо его развлекается, чтоб не скучала, когда Шуст по делам из дому уезжать будет!

— Любишь огонь, девочка моя золотая, спрашиваю? — сделал шаг вперед, отложив на стол бумаги, которые изучал, когда охрана для нее двери открыла, пропустив Талу внутрь кабинета.

Очень вежливо, как он сразу на вид и поставил, чтоб и не подумал никто косо глянуть, а то знал, как иногда парни умеют смешать девчонок с грязью, считая себя выше.

Талу не позволит и смутить, голыми руками в землю закопает любого.

— Не думала никогда, но, кажется, да, — так и стоя у этого камина, невольно улыбнулась, глянув на него открыто и немного растерянно, как сама от себя такого не ожидая.

Запомнил. Будто стальная банковская ячейка, захлопнулось в голове с лязгом.

Так же, как с ее любовью к пианино и игре на том, без всякого анализа и размышлений, информация легла на подкорку, делая глубокие рытвины-зарубки. То, что невозможно вывести или забыть. Как след от пули…

Шуст любил замечать и знать мелочи обо всем… Но точно не с такой жаждой, когда чуть не набрал ее в двенадцать дня, чтоб допрос с пристрастием устроить… Обо всем, чего еще не знал, а прям до ломоты в зубах захотелось выяснить. Но, блин, и без этого же сейчас в делах по макушку, надо хоть немного все разгрести!

Только и тут провал: толком сосредоточиться на своих задачах и планах из-за этой ломоты не выходило, проклятие! И не только в черепе, в паху, казалось бы, должному уняться после ночной лихорадки, пульсацией вожделения жгло при малейшей о ней мысли!

Таки одержимость… Надо же. Не попадал так еще ни разу. Как же вчера в нее влетел вот так, на полном ходу и скорости в двести двадцать? Почему сразу не понял, что «в лепешку»? Где его хваленая интуиция, мля?!

А… нет, было что-то… Давило в висках.

— Ты сама сегодня, как пламя, — усмехнулся криво, обведя рукой ее всю словно. А в голосе рык того самого монстра и ему самому слышится. И Тала будто чему-то удивилась, как уловив.

Ну надо же… И взгляд от нее не отрывается, как прикипел, отслеживает абсолютно все!

Платье из гладкой золотистой ткани отливало отблесками камина, режа ему глаза, дразня, будто языки пламени ее кожу гладили. Обхватывали всполохами, создавая переливы света и тьмы.

А ему даже этому мороку сейчас рыкнуть «мое!!!» хотелось, чтоб отвалило и трогать то, что Шусту принадлежит, не смело!

Одуреть… Вспомнился Голлум, на всю голову трах***ый со своим магическим кольцом.

Это что ж такое, а? Как проклятие… Какому-нибудь магу-вуду дорогу перейти успел, Шуст, не заметив? Или из конкурентов нанял ведьму кто?..

Мелькнуло в голове что-то смутное, кто-то говорил… Шуст с кем-то обсуждал по приколу похожее что-то…

Но тут Тала ладони растерла, как замёрзнув. И он увидел, что у нее пальцы дрожат, да и всю ее бьет легко. Черт! Потому к камину прилипла?

Видимо, не так уж и тепло в этом шикарном наряде, явно рассчитанном на то, чтоб любому мужику мозги превратить в манную кашу, хотя куда скромнее, чем то, что вчера ей подруга одолжила. Зато тайны и соблазна в разы больше! По ходу, повысили ставки оба…

Мелькнул интерес, захватила ли Тала с собой тот костюм, что он вчера для нее велел купить, похожий озноб заметив, хоть Тала и не признавалась? Но, даже если нет, он знал неплохой способ эту золотую девочку согреть… Вчера безотказно сработало.

— Извини, Денис, я увлеклась. Просто красиво очень, — она улыбнулась и уже к нему повернулась лицом, словно решив, что он намекает, будто ему мало внимания уделяет.

Не, ни звуком же… ага. Только что-то подсказывало, что и она в нем понимать кое-какие нюансы стала, может, и не так, как Дэн ее читал, но заметила неладное. Бл*! Да около него воздух раскалился похлеще, чем у камина! Тут и слепой чего-то заподозрит.

— Спасибо огромное за твой подарок… — Тала шагнула к нему.

Он опередил следующий ее шаг, первым убрав все расстояние между ними. И с жадностью, которую в себе сам сек, обхватил Талу, прям заграбастав, не описать приличней.

Ладно, хорош, можно же немного попуститься. Вдох-выдох.

Теперь, когда она у него в руках, решил, что в состоянии позволить себе быть щедрым и дать своей девочке насладиться. Сам от огня в любом виде балдел, чего уж. Успокаивало его пламя, позволяло сосредоточиться и вернуть мозгу собранность в самых сложных случаях. Единственный вид «медитации», который таки сумел освоить. Все остальное — вообще не его вариант, наверное. Так что мог понять восторг Талы. Потому и устроил себе камины везде.

Так пусть любуется, пока из этого пятачка, выделенного для нее пространства, выбраться не пытается.

А себя поймал на том, что ее с не меньшим, с большим восторгом рассматривает, хотя чего там не изучил вчера?! Каждую деталь, черточку и поворот головы сейчас глазами сканировал, впитывая даже то, как ее волосы по его пальцам скользят с плеч Талы жидким расплавленным шелком.

Странное дело… Что ж его прессует так?!

Еще выдох… и ни хрена не работает! Уже в следующее мгновение ее руками, что теми стальными тисками, сжал! Впечатал в себя жестко, будто хотел прогнуть, под свои мышцы и кости подстроить.

А она не противится, но и как сама изучает, приглядывается, уже на него, а не на огонь смотрит.

Видит ли отблески того самого монстра, что ее сейчас, как дикий зверь кусок сырого мяса с кровью, хочет? Только в совсем иной потребности плоти, другим неистребимым голодом?

Не дура, однозначно, если и не понимает, то ощущает, определенно. Чувствовалось по движениям, заметил, что более плавными и податливыми стали, будто унять это пыталась в нем, утихомирить; по ритму дыхания, который вдруг рваным стал, то частя, то исчезая.

Шуст не особо пока понял, что с ним происходит, но что-то шло вовсе не по привычному сценарию, бесспорно. И он не был уверен, что доволен таким развитием ситуации… Собственно, он и днем это еще начал понимать.

Однако же не отменил своего приглашения, не так разве, мужик?

Больше того, лично проконтролировал, чтобы Тала была уведомлена. Да и контролировал ее передвижения, отслеживая с того момента, как она присланный им телефон включила… Что за х*рня?!

— Замерзла? — вышло грубо и хрипло.

У него будто что-то грудь перетягивало, как веревка в узлах, чтоб больнее, ребра круша этим диким, бешеным желанием ее иметь ежесекундно. Как дикарь! Тот самый монстр…

И ведь, чего скрывать, целый день адски хотел Талу видеть около себя. Уже в девять утра, когда закончилась первая встреча. Но… ладно, даже Шуст, привычный к самому непредсказуемому графику, не выспался, мог признать честно, она же, наверняка, еще сладкие сны в это время видела. Учитывая, как он ее ночью…

— Немного. Зима набирает силу, — кажется, Тала улыбнулась. — Снега не хватает для полноты картины, — ее глуховатый, сиплый голос тоже понизил регистр.

Тихо горло прочистила, не делая ни малейшей попытки отступить или хоть поерзать, чтоб отстоять пространство около себя.

Черт! А может, она просто простыла накануне? Вот и сипит еще? В этом разгадка несоответствия, которое ему мозг продолжало пропечатывать, как дырокол стопку документов?

Вспомнилось, как вчера это изводило разум. Сейчас, впрочем, тоже скребло. Надо бы выяснить. Может, ее вообще еще глинтвейном горячим отпаивать нужно и в одеяла кутать, или в шкуры те самые, что имелись у него в паре комнат дома, а не вот в эти шелковые тряпочки, что не грели ни фига!

Ладно, за неимением одеяла, укутает ее собой еще крепче. Ну и камин вон как пригревает.