След бури

Глава 13

Сражение затихало, как стихает ветер после бури. Вельды отступали. Неизвестно, кто отдал им такой приказ, но они повиновались ему все, как один. Распалённые боем княжеские воины гнали их дальше в лес. Лучники сыпали в спины стрелами — перебьют всех до единого. Но нужно оставить хотябы несколько человек в живых, чтобы было, кого допросить.

Кирилл окликнул Бажана, который уже шёл к нему, ошалело осматриваясь и глубоко дыша.

— Бажан! Нужно их догнать. Прикажи, чтобы взяли пленных.

Кирилл огляделся в поисках хоть какого-нибудь коня, но перепуганные лошади разбежались. Теперь они топтались тут и там вдалеке да зыркали по сторонам. Не приближались, но и совсем не убегали.

Бажан свистнул. На зов, распугивая всех на своём пути, тут же примчался его мощный гнедой жеребец. Кирилл только и успел шагнуть в сторону — а то эта зверюга затопчет и не заметит. Воевода ухватил коня под узду и тяжеловато запрыгнул в седло. Жеребец присел на задние ноги и, извернувшись, попытался цапнуть хозяина за колено. Уж непонятно, за что осерчал. Бажан натянул поводья, уверенно пришпорил своенравного коня и тот, лишенный выбора, метнулся вперёд.

Кирилл, точно зная, что старик верно понял его и отдаст нужные распоряжения разбушевавшимся воинам, направился к шатру жреца, до которого так и не успел пока добраться. Суматоха вокруг него уже стихла, а тел вельдов — прибавилось. Чем ближе он подходил, тем сильнее хотелось повернуть назад, словно шатёр был окутан тёмным ядовитым дымом, видимым только ему одному. Похожее чувство он испытывал, когда Рогл пришёл к нему в покои. Такая же тревога, желание отгородиться заливали грудь и голову. Плечо саднило, напоминая о том, что у него, возможно, осталось не так много времени.

Кирилл сильнее запахнулся в плащ, прикрывая раненую руку. Ещё стоит побороться с судьбой. Нужно найти жреца: он сможет дать ответы на многие вопросы. Лишь бы кто-нибудь не успел расправиться с ним раньше. Охотников больно уж много, и нельзя сказать наверняка, все ли обиженные Зореном воины смогут удержаться от убийства. Даже можно было предположить, кто способен это сделать в первую очередь.

Кирилл пытался не смотреть по сторонам. Хотя и так было понятно, что воинов погибло много. А сколько ещё раненых, которые теперь так же, как и он сам, не знают, доживут ли до завтра. Каково им сейчас? Страшно? Или они чувствуют такое же странное безразличие, словно после обычного пореза ножом?

Но как же всё-таки много погибших. Снега не было видно из-за тел людей и лошадей, покрывающих его почти ровным слоем. И если бы там были только кочевники… Отроки, оставшиеся позади войска, которым было поручено выискивать тяжело раненых, метались по лагерю, вдвоём, а то и втроем поднимали воинов с земли. Оттаскивали их в сторону. Другие суетились, перевязывая лёгкие раны на ходу. Мальчишки молодцы, не растерялись и чётко выполняли порученную им задачу.

Кирилл перешагивал через тела, стараясь не разбирать пока, кто из них — его воин, а кто — вельд. Навстречу ему шли вереги, и любой разумный человек, который сейчас попался бы им на пути, поспешил бы убраться подобру-поздорову. Но, знать, уже схлынуло с них боевое безумие, или воля их предводителя была настолько сильна, что могла держать их в узде. Они не смотрели по сторонам, будто впереди их ждала единственно важная цель, которой непременно нужно достичь. Самые сильные придут в себя уже к утру, а пока всем стоило по-прежнему их сторониться. Хальвдан шёл впереди своих ватажников. На его лице не отражалось ничего, кроме мрачного стремления скорее дойти туда, куда он уставился неподвижным взглядом. Верег словно ещё не сбросил с себя остатки боевой горячки и мало что замечал кругом. Секира, крепко зажатая в его руке, даже слабо не поблескивала, покрытая слоем запекшейся крови. Да и лицо воеводы было немногим чище. Он словно вышел из самого Пекла, где встретился с воинством тёмных Богов и выстоял.

Зная, что может и не получить ответа, Кирилл всё же решил его окликнуть:

— Эй, Хальвдан! Всех тварей перебили?

Верег не сразу очнулся, но повернулся в сторону Кирилла и остановился.

— Мы не победили бы. Но в какой-то миг они просто ушли обратно в свои болота. Ты цел? — прохрипел он и, озираясь, потёр запястьем лоб, а затем отдал короткий приказ своим людям. Те пошли дальше, оставив своего вожака.

— Вроде, да, — повёл плечами Кирилл.

Он по-прежнему не хотел никому говорить о своём ранении, хоть оно доставляло ему всё больше беспокойства. То охватывал его озноб, то бросало в жар. И по руке начали расползаться такие же тёмные прожилки, которые были вокруг ран Млады, когда её привели полумёртвую. Да только расскажи верегу, он тут же заставит всех отроков заниматься только им, да ещё и отчитает за то, что не сообщил раньше. Другим же кметям помощь была сейчас куда важнее.

Хальвдан серьёзно кивнул:

— Хорошо, — прошёл между расступившихся кметей и скрылся в шатре.

Кирилл остановился, окинул взглядом сгрудившихся в стороне дружинников. Парни ещё не успели отдышаться после последней схватки с вельдами и теперь застыли в ожидании распоряжений.

— Помогите отрокам с ранеными. Вы трое — за мной!

Кирилл откинул полог. Шатёр сразу обхватил вязкой духотой, пропитанной запахом горящих факелов и каких-то снадобий. Через плотную ткань плохо проникал свет. Только западная сторона едва подсвечивалась заходящим за лес солнцем.

Молодой худощавый мужчина сидел в кресле, положив витой, окованный сталью посох на колени, и постукивал по нему пальцами. Он со странным злорадством смотрел на Младу, которая, оказывается, уже была здесь. Воительница стояла спиной, сжимая в руке длинный нож. Другая девушка медленно обходила её сбоку. Незнакомка бросила короткий взгляд через плечо в сторону ввалившихся в шатёр мужчин.

Кирилл едва не споткнулся на ровном месте.

Она один в один походила на Младу. Только прямые волосы были распущены и слегка растрёпаны. Взгляд не сверкал сталью и безжалостностью, а наполняли его тревога и немного обескураженность. Она словно чуть моложе Млады, черты лица чуть мягче. Всё-таки их не спутать.

Хальвдан застыл рядом и, внезапно вспомнив про секиру в руке, убрал её на пояс. А только потом медленно обернулся:

— Ты… тоже это видишь?

— Да. И я очень хочу узнать, что здесь происходит! — Кирилл повысил голос, заставляя всех обратить взгляды к нему.

Парни за спиной перешёптывались, явно заинтригованные таким исходом. Млада не ответила, только едва повернула голову, глянула искоса. Кирилл первый раз видел воительницу такой растерянной. Её самоуверенность и жесткость куда-то испарились. Она озадаченно переводила взгляд с одного лица на другое, словно сама не верила в то, что видит.

Так и не дождавшись объяснений, Кирилл посмотрел на жреца, который всё так же наблюдал за всем происходящим с ехидной улыбкой на лице и не двигался с места. Зорен был слишком спокоен и даже выглядел удовлетворенным, словно всё шло по давно намеченному им плану. Рассеянный свет солнца сглаживал резкие складки на щеках волхва, чётко очерчивал его фигуру, придавая ей даже толику загадочности. Зорен будто смотрел представление скоморохов на городской площади и вовсе не собирался дать за него даже ломаного гроша. Однако оно его очень веселило. Теперь он внимательно разглядывал Кирилла, и казалось, что сейчас довольно потрёт руки, как весенняя муха — передние лапки. Рана на плече зашлась жжением, словно кто-то сомкнул сильные пальцы прямо на ней. Кирилл едва удержался, чтобы не прикрыть её рукой.

— Сдохнешь, Зорен. Сегодня, — бросил он без приветствий. — Но сначала мы поговорим.

Волхв усмехнулся.

— Сначала убери от меня свою бешеную сучку, — он кивнул на Младу. — А там, может, и поговорим.

Кирилл едва сдержался, чтобы не броситься к волхву и не придушить прямо на этом месте. И, судя по тому, как дёрнулась Млада, она подавила в себе то же желание. Неизвестно, какой силы самообладание удержало её от того, чтобы нарушить данное обещание не убивать жреца.

— Уведите его отсюда! — Кирилл обернулся к дружинникам, указывая на Зорена. — Свяжите и позаботьтесь, чтобы не сбежал.

Кмети двинулись к волхву. Тот, похоже, не собирался сопротивляться и встретил будущих пленителей с холодным презрением в глазах. Совершенно молча. Похожая на Младу девушка кинулась им наперерез. Выставила перед собой непонятно откуда взявшийся кинжал. Чернёный тем же зельем, что и всё оружие вельдов.

— Не смейте подходить! — крикнула она, вставая между замершими в изумлении кметями и Зореном.

Дружинники переглянулись. Один из них легко перехватил девушку поперек талии и отобрал оружие из её побелевших от напряжения пальцев. Двое других подошли к Зорену, схватили под мышки и рывком заставили встать. Посох скатился с его колен, упал, стукнулся о ножку массивного кресла. Волхв, казалось бы, не обратил на это внимания, перешагнул через своё оружие и, ведомый дружинниками, вышел, бросив последний изучающий взгляд на Кирилла.

Из уст пленённой девушки на головы парней одно за другим посыпались проклятия на немерском и вельдском языках вперемешку. Она брыкалась и пыталась пинаться, но держащий её парень легко уворачивался от ударов. Похоже, его это забавляло. Пользуясь таким удачным случаем, он даже пару раз ухватил девушку за мягкие места.

— С ней-то что делать, — пыхтя от усердия в попытке удержать изворотливую девицу, кметь поднял взгляд. — А, княже?

Ответить Кирилл не успел. Млада шагнула к дружиннику, вынимая из ножен меч. Хальвдан рванулся с места, но, даже будучи берсерком, не смог ей помешать. Замер, почти ткнувшись носом в выставленный перед ним скрамасакс. Меч воительница приставила к щеке кметя.

— Оставь её! — ледяным тоном процедила она. Дружинник покосился на покрытый чужой кровью клинок, а затем в растерянности посмотрел на Кирилла. Но пленницу не отпустил. — Я сказала, убери руки! Иначе, чтобы помочиться, тебе скоро придётся просить чужой помощи.

— Млада, ты рехнулась? — Кирилл подошёл и рванул её за плечо, на всякий случай держа другую руку на оголовье меча. Кто знает, что ей ещё в голову взбредёт. — На плаху захотела?

Сердце успело ещё неколько раз тяжело и тревожно удариться в груди, прежде чем Млада пошевелилась и опустила руки с оружием. Она обвела всех отрешённым взглядом и моргнула, будто очнулась.

— Прости, княже, — едва слышно прозвучали её слова.

Кирилл облегчённо выдохнул.

— Не заставляй меня звать сюда ещё кметей, чтобы они тебя усмирили.

В шатре на миг стало так тихо, что можно было услышать скрип снега под ногами хлопочущих над ранеными отроков. Незнакомка замерла в руках кметя, то ли растеряв силы, то ли отчаявшись вырваться. Хальвдан мрачно сверлил взглядом спину Млады, скрестив руки на груди. Но был совершенно спокоен. Воительница убрала клинки в ножны, не поднимая глаз от запорошенного снегом ковра под ногами.

— Зря ты пришла сюда, Байчёта… Теперь всё станет только хуже, — бесстрастно произнесла незнакомка и повернулась к кметю. — Пусти, сбегать не стану. Некуда мне бежать.

Парень вопросительно посмотрел на Кирилла — тот кивнул. Освободившись, девушка неспешно оправила платье и пригладила волосы. Выпрямилась так неестественно, будто оглоблю проглотила. Млада побелела и сильнее сжала рукоять меча.

И только мгновением позже Кирилл осознал слова девушки. Байчёта?! Хотя разве удивительно, что воительницу зовут вовсе не так, как она представилась? Кирилл давно подозревал, что у неё есть и свои тайны. Особенно после того, как она расправилась с арияш в канализации. Слишком легко. И тихо. Но, может, в этом и нет ничего страшного. Подумаешь, имя.

— Хальвдан, уведи её, — распорядился Кирилл, махнув на защитницу волхва. — Приставь кого-нибудь следить за ней. Передай кметям: коли кто её хоть пальцем тронет — лично руки батогом поотшибаю. А может и ещё кой-чего.

Воевода кивнул и хищно улыбнулся:

— Ну что, пойдём, х» эксэ [1]. Не заставляй применять силу.

Девушка на удивление смиренно пошла вперёд. Проходя мимо Млады, даже не повернула головы в её сторону. Зато воевода одарил воительницу взглядом полным ехидства. Та снова положила было ладонь на рукоять меча, но Хальвдан произнёс негромко:

— Только попробуй… Второй раз тебе это с рук не сойдёт, — и вышел из шатра, провожаемый её злобным взглядом. Вслед за воеводой вышел и неудачливый кметь.

Млада уже направилась за ними, но Кирилл удержал её за локоть. Она, старательно отворачиваясь, дёрнулась один раз, другой и смирилась с его волей.

— Я тебя не отпускал. Жду объяснений.

Млада покусала губу и опустила голову.

— Это моя сестра, князь. — Её голос прозвучал глухо и обречённо. Похоже, она не очень-то рада встрече.

— Это трудно не заметить. Ты знала, что она здесь? — Кирилл начинал злиться. — Просто я не люблю, когда меня и моих людей используют в своих целях.

Воительница глянула искоса, скривила губы в горькой усмешке.

— Нет, я не знала. И мне казалось, что здесь каждый преследует какую-то свою цель. Иначе зачем полегло столько народу?

Кирилл удержался от резких слов, готовых соваться с языка. Всё-таки она слишком много на себя берёт. Не зря Хальвдан когда-то на неё взъелся. Пришла служить в дружину, но по-прежнему не желает никому подчиняться. И теперь смотрит так… С вызовом и угрозой. Хоть саму её вяжи вместе с жрецом и сестрицей.

— Как её зовут?

— Ведана.

Кирилл хмыкнул, наклонился к её уху.

— А тебя как?

Она напряглась, снова дёрнула руку из его пальцев, но Кирилл не позволил вырваться.

— Меня зовут Млада, — она отчеканила каждое слово, будто старалась убедить в них прежде всего себя саму.

— Правда? А я услышал от твоей сестры какое-то другое имя.

Воительница вздохнула, помолчала, а затем подняла лицо. Её взгляд хлестнул неизвестной, потаенной болью. Она разлилась и по телу Кирилла тоже, словно он своими глазами увидел чужие воспоминания о давно прошедших временах. Смутные, размытые, как тени в сумерках. Но в то же время острые, как клинок, который долго пылился на стене, забытый, но теперь снова заточенный.

— Это неважно, княже. Я Млада.

Она мягко высвободилась и вышла.

Кирилл проводил её взглядом. Затем осмотрелся в опустевшем шатре. Взгляд остановился на посохе волхва, почти закатившемся под кресло. Как небрежно тот оставил его здесь, словно какую-то ненужную вещь. Хотя, наверняка, это не просто палка для опоры при ходьбе. Уж больно замысловато выполнен. Два сучковатых тонких ствола дерева, похожего на вишню, переплелись между собой. Их опоясывали стальные прутья, которые, на конце закручивались, обхватывая гладкий чёрный камень, и образовывали навершие. По всей длине прутьев шла чёткая насечка рун.

Помедлив, Кирилл подошёл к посоху, постоял немного, размышляя, наклонился и поднял его. Словно опустил руку в плавильню. По коже пронеслась волна невыносимо жаркого пламени. Он и хотел бы разжать пальцы, но их будто свело судорогой. В глазах потемнело. Но в следующий момент невероятно яркий до боли свет ослепил. Хотелось прикрыть лицо, но тело не слушалось, словно стало чужим.

В голове проносились обрывки прошлого, но не его, а сродни тому сну, в котором неизвестный мужчина сжег древнее капище, а замок обратился кровью, отравившей землю. Он несся над лесами, видел древни, охваченные пожарами, пустой Кирият. Холодные подземелья его замка сочились влагой, а из камер слышались крики страшных мучений. Далёкие шаги становились ближе, отдавались звоном в камнях. И эхо их гуляло под сырыми, покрытыми плесенью сводами. На стенах горели факелы, и в глазах незнакомца, которые были так близко, отражались дрожащие всполохи огня… В серых, таких же, как у самого Кирилла, глазах. Чьи-то холодные как сталь пальцы сомкнулись на горле, перекрывая воздух, и земля ушла из-под ног. Приглушённый шёпот зазвучал в ушах, заставляя волосы на голове зашевелиться.

«Смотри».

Он смотрел — ему некуда было деваться.

Черный кишащий поток тёк через обгоревшие обломки стволов сосен. Невероятно большое войско, которому не было конца. Оно, как стая саранчи, не оставяло после себя ничего. Леса на много верст окрест выгорели, и землю покрывал толстый слой пепла, что колыхался под шагами воинов, ни одного из которых нельзя было разглядеть под доспехами. Войско медленно стекалось к воротам Кирията. А потом замерло в ожидании приказа, заполнив собой пространство, насколько хвалало глаз. Черные воды Нейры почти не отражали солнечного света, превратившись в тягучий дёготь. Да и самого солнца не было — небо затянула пелена облаков и дыма. На стену у ворот вышел человек, которого он уже видел во сне. Его темно-красный плащ плескался за спиной.

Кирилл наконец увидел его лицо — и рванулся из сильных пальцев, не желая верить.

Человеком на стене был он.

Воздух ворвался в лёгкие, заставив закашляться. Судорожный вдох. Ещё один. Сталь холодила щёку, шершавая кора дерева колола ладонь, но Кирилл продолжал крепко сжимать посох, как великую драгоценность.

Он выпрямился, поднялся с колен, приходя в себя. Обрывки видения растворялись в памяти, как бред от прошедшей лихорадки. Ещё мгновение — и ничего уже нельзя было вспомнить. Он провел ладонью по лбу, холодному, липкому, потрогал горло. Прислушался к своим ощущениям. Затем схватился за поврежденное в битве плечо. Откинул плащ. Рана затянулась — о ней напоминала только повязка и шрам, словно от давнего ранения.

Как такое возможно?

За спиной прошелестел полог шатра. Хальвдан вошёл внутрь, с сомнением посмотрел на посох в руке Кирилла.

— Ты собираешься выходить? — его приказной тон пробежал внутри раздражающей волной. Снова за своё. — Там есть, на что тебе взглянуть.

— Да, идём.

Зажав посох под мышкой, Кирилл натянул перчатки. Не стоило шутить с этой вещью. Но она явно заслуживала внимания. Воможно, поможет в разгадке тайны появления вельдов на этих землях.

Вслед за Хальвданом он вышел наружу. Последние очаги боя стихли, оставшихся в живых вельдов — а их оказалось на удивление немного — связали и теперь охраняли, усадив прямо на снег неподалеку от шатра волхва. Самого Зорена и сестру Млады вели навстречу.

— Я отдал распоряжение оставить их в соседнем шатре, — пояснил Хальвдан. — Думаю, в шатре волхва ты сам захочешь остановиться до утра.

До утра.

До него осталось не так много времени. Уже темнело. Подол небес ещё тлел полосой холодного багрового заката, но сумерки расползлись вокруг, делая тени глубже, а остатки лагеря — призрачнее и мрачнее. В воздухе пахло гарью и кровью. Лошадей, тех, что уцелели и не разбежались, сгоняли ближе. Из потемневшего, словно нарисованного чернилами леса возвращались воины, которые отправились догонять отступавших вельдов. Во главе их ехал Бажан на взмыленном жеребце; тот от усталости растерял всю норовистость.

Похоже, вели ещё пленников.

Отроки уже почти валились с ног, но продолжали слоняться кругом, выискивая раненых, которые не могли встать сами. Но, видно, таких уже не осталось. Чуть поодаль развернули что-то вроде палатки для пострадавших в бою воинов. Их оказалось много. Но стонов мучения не было слышно. Мужчины терпели, молча преодолевая боль. А может, считали, что обречены и жаловаться уже нет смысла.

Нет, это нельзя так оставлять и ждать, когда его люди умрут от ран. Нужно выяснить, как их можно излечить. Не может быть такого, что им никак нельзя помочь. Ведь у некоторых совсем несерьёзные раны.

Кирилл посмотрел вслед Зорену. Тот обернулся перед тем, как зайти в покосившийся шатёр. Растянул губы в мерзкой улыбке. Всё знает. Он всё просчитал. По приказу Кирилла жреца вывернут наизнанку, если потребуется, но он расскажет, как спасти раненых воинов.

— Что ты хотел мне показать? — после долгого молчания, обратился Кирилл к решительно идущему впереди Хальвдану. — Давай поживее.

— Сам увидишь.

Скоро они дошли до границы лагеря, обозначенной низким заметённым частоколом. Верег вышел за неё, прошёл немного вдоль и остановился. Кирилл замер рядом, но взгляд его невольно помчался дальше.

На границе становища один за другим в землю были вбиты высокие колья, а к ним — привязаны люди. Они не шевелились, понуро опустив головы или запрокинув их назад. Мертвецы. Обледенелые и почерневшие. Воздух вокруг был пронизан едва ощутимым запахом гниения. Ветер тут же уносил его в сторону леса. Кирилл подошёл к ближайшему телу, а потом медленно двинулся вдоль скорбного ряда, вглядываясь в каждое лицо. В отсветах костров блестели доспехи, что он распорядился отправить для восточного ополчения. Он не знал этих мужчин, но те были словно родные. Вои Восточного ополчения. Лишь небольшая часть, оставленная здесь для устрашения незваных гостей. Многие были разодраны словно огромными когтистыми лапами от груди до живота, у некоторых не хватало конечностей.

Теперь Кирилл осознал, что увидел Хальвдан тогда в лесу и почему глаза бесстрашного воеводы были наполнены ужасом.

— Добрана нашли? — Кирилл обернулся к подошедшему со спины верегу.

— Ещё нет. Но привязанные тела есть и в лагере тоже. Они расположены не просто так, Кирилл. Ровными рядами. И сходятся к шатру волхва. Провалиться мне на этом месте, если я понимаю, что это значит.

По спине продрало холодом. Показалось, рукоять посоха превратилась в лёд, и это ощущалось даже сквозь перчатку.

— Они просто хотели нас запугать.

— Что-то не похоже на обычное запугивание, — с сомнением отозвался Хальвдан, озираясь. — И ты заметил, что вельдов в лагере было хорошо, если в половину меньше того, на что мы рассчитывали?

— Заметил, — бросил Кирилл.

Хотя он не заметил. В боевом пылу он не видел ничего, кроме тех вельдов, которые постоянно окружали его. Живые, мёртвые, умирающие. Но теперь, судя по тому, как скоро закончился бой и сколько вельдов осталось в живых, можно было понять, что их в лагере на момент схватки было едва ли две тысячи.

— Похоже, это не то, что мы искали, Хальвдан.

— Ясен пень, — хмыкнул воевода. — Боюсь, основная часть их войска где-то в другом месте. Вот только что тогда здесь делает их жрец?

— Это я и хочу выяснить, — Кирилл взглянул на посох. — Думаю, их лагерь — всего лишь леденец, которым нас поманили, как ребенка. Мы потеряли столько времени и людей…

Хальвдан поджал губы, размышляя.

— Считаешь, всё же пошли на Кирият?

— Вряд ли, — Кирилл покачал головой, наблюдая, как к ним приближается Бажан. Воевода подошёл, прислушался к последним произнесённым словам, но похоже, сути разговора уловить не успел.

— Мы привели пленных, как ты и приказывал, — Бажан дёрнул крепление доспеха, явно желая поскорее от него избавиться.

— Нет надобности. У нас есть их жрец.

Старик замер, сдвинул брови, пытаясь понять, к чему Кирилл клонит.

— Так что с ними делать?

Кирилл ещё раз окинул взглядом раскинувшийся вширь и вдаль лагерь, окутанный прозрачным дымом. И вспомнил пленных вельдов, которые переминались с ноги на ногу под зорким присмотром кметей. Кочевники не выглядели напуганными или разочарованными. И даже усталость не отражалась на их лицах. Дай им волю — бросятся в бой или снова сбегут. Они, словно одержимые, зыркали по сторонам и не могли найти себе покоя. Оставлять их в живых опасно, да и лишняя морока не нужна.

Кирилл снова покрутил в руке посох Зорена, удостовериваясь, что он не исчез. Бросил, едва повернув голову в сторону Бажана:

— Казнить всех. Сейчас.

Тяжёлый дух пролитой в бою крови перемешивался с запахом гари и сырости. Плотную массу воздуха, заполнившую, кажется, всю поляну до границы леса, не шевелил даже лёгкий ветерок. Словно всё вокруг замерло в странном оцепенении.

Кирилл опустился на глубоко просевшее в снег бревно у остывающего кострища и некоторое время сидел, сжимая и разжимая пальцы на посохе. Ещё недавно его с такой силой обуревали ярость и жажда крови вельдов, что трудно было дышать, а сейчас холодным потоком в душе разливалось безразличие и невыносимая тяготящая усталость.

Краем глаза он видел, как кмети тащат откуда-то увесистый чурбак. И где только его отыскали… Похоже, на нем когда-то рубили туши оленей или уведенных из деревень коров. Вот теперь с этого чурбака полетят головы вельдов.

Давно пора. Они заслужили. За все те зверства, которые творили многие луны на землях, не принадлежащих им. За все слёзы, что пролили и ещё прольют жёны над погибшими мужьями или матери — над сыновьями или дочерьми. За весь тот ужас и страх, которые они постоянно сеяли в душах людей.

За всю боль, что сейчас испытывают раненые кмети.

Неподалёку, у южной границы лагеря, отроки хлопотали вокруг пострадавших воинов, поили их прихваченными с собой снадобьями Лерха. Мужчины пили их с безразличным видом. Будто знали, что они им не помогут. Как ни пытались воеводы и сотники придержать слухи о том, что любое ранение оружием вельдов смертельно, но те всё равно расползлись по детинцу. Однако даже это не остановило воинов. Они все до единого пошли за Кириллом, хоть и могли отказаться. Даже взбунтоваться, если нужно. Но в детинце перед походом не слышалось даже тихого ропота.

А теперь кмети под руководством Бажана с Вышатой и чудом уцелевших тысяцких собирали трупы. Отвязывали от кольев, вбитых в землю по всему лагерю, тела воинов Восточного ополчения, которые были оставлены там, словно в насмешку. Недавно отыскался и Добран. Кирилл только мельком оглядел его тело, и пусть бой уже закончился, разозлился ещё сильнее. Всё-таки он слишком давно знал тысяцкого.

Все тела до утра нужно было сжечь. Подавленное настроение кметей не улучшит то, если до рассвета они сами собой исчезнут. Хоть это ещё удавалось сохранить в тайне. Только и других тайн у вельдов предостаточно. Здесь, в их лагере, влажным воздухом перед грозой ощущалась дурманящая сила колдовства, будто небо и земля вот-вот не выдержат напряжения и в следующий миг соединятся ослепительной ломаной нитью молнии.

Кирилл давно уже готов был поверить во всё что угодно. И принять любую новую угрозу.

Но не стоит пугать людей больше, чем они уже напуганы.

Казалось, победа должна была принести радость и облегчение, но навалилась на плечи нехорошим предчувствием. Словно ещё немного — и захлопнется с глухим клацаньем на ноге зверя капкан.

Скорей бы убраться из этого напоенного смертью и страданиями места.

Однако Кирилл собирался прежде допросить волхва. Можно было поручить столь неприятное занятие старшинам. Но он слишком долго ждал этой встречи, чтобы доверить разговор с Зореном кому-то ещё. Хоть это и было давно, но вельды убили его невесту. И пусть в душе не осталось и доли чувств, которые он когда-то испытывал к Ольге. Это дело давно уже перестало быть просто местью.

Неужели, долгий путь подходит к концу? И дальше будет спокойная жизнь, разбавленная лишь редкими поездками в соседние земли?

Нет, в это не верилось. И в то, что Зорен выложит ответы на все вопросы — тоже.

Кирилл оторвал взгляд от посоха в руке и посмотрел перед собой. Едва волоча ноги, мимо шёл Медведь. Ещё не доводилось видеть его таким уставшим. Кметь всегда был полон сил, а тут выглядел так, будто весь день, а то и ночь накануне, проработал в копях Холодного гребня. Он беспокойно шарил взглядом по лагерю. Словно искал кого-то. Даже понятно, кого. Только Млада после разговора скрылась в одной из уцелевших палаток и уже долго не казала оттуда носа.

Кирилл встал и окликнул кметя:

— Медведь, постой!

Тот остановился и обернулся.

— Рад видеть тебя в здравии, княже!

Слабая улыбка скользнула по его лицу. Кирилл лишь кивнул в ответ.

— Проследи за казнью вельдов.

Воеводам сейчас не до того, и тысяцким — тоже. До отбытия в лагерь дружины нужно подсчитать потери и решить, как быть дальше.

Медведь глянул на выщербленный чурбак и дернул плечом.

— Как скажешь, княже. Только чего тут следить-то?

— Не спорь.

Медведь вздохнул, но больше и слова не сказал. Видно, не хочет снова без меча ходить или получить новую порцию плетей.

Кирилл направился в шатёр, куда отвели вельдского волхва и его наперсницу, кивнул кметям, сторожащим пленников у входа. Парни с любопытством взглянули на него, явно жалея, что не смогут стать свидетелями допроса волхва. Следом за ним вошёл и подоспевший Хальвдан. Всё такой же отрешённо-хмурый. Хорошо, если лишь к утру совсем отойдёт.

В шатре оказалось темно и душно. Два факела нехотя разгоняли полумрак, словно их окутывало каким-то тёмным маревом. Не иначе какие-то фокусы волхва. Он, похоже, любит нагнетать обстановку. Сам Зорен со связанными за спиной руками, сгорбившись, сидел на сосновом лапнике, набросанном на пол вместо ковра. Неподалеку от него, привалившись к короткой опрокинутой лавке, сидела и девушка. Кирилл нахмурился, ещё раз отметив про себя, как же она всё-таки похожа на Младу. Вздохнул и обратился к одному из кметей, стоящих у стен шатра:

— Усадите девушку на что-нибудь. Застудится.

Кмети переглянулись. Один из них поднял опрокинутую лавку и, поддёрнув девушку за локоть, усадил на неё. Ведана тряхнула головой, откидывая со лба растрепанную прядь волос. Глянула надменно и без страха. Похоже, это у них семейное.

Зорен удивленно приподнял бровь, наблюдая за тем, что происходит.

— Не к добру ты так заботлив, князь.

Кирилл безразлично глянул на волхва, который разговорчивостью до сего момента не отличался, сносил грубое обращение молча и не выказывал ни капли страха.

— Только благодаря тому, что она — сестра Млады.

— Байчёты, ты хотел сказать, — волхв издевательски улыбнулся.

— Я хотел сказать то, что сказал, — оборвал его Кирилл, подошёл ближе и, нависнув над Зореном, внимательно посмотрел ему в глаза. — Я знаю её как Младу.

— Значит, ты ничего о ней не знаешь, — жрец опустил голову и тихо засмеялся.

Замолкнув, он деловито поёрзал на месте и уселся удобнее, подвернув под себя ногу. Затем со странно острым любопытством оглядел Кирилла и улыбнулся одним уголком рта. Прямо как старому знакомому. Такое панибратство даже сбивало с толку.

Он ответил Зорену недоброй ухмылкой. Вскинул посох и наотмашь ударил его по лицу. Жрец глухо ухнул и рухнул на бок — сосновые ветки тихо хрустнули. Сучковатое, окованное стальными прутьями навершие оставило на его щеке глубокий порез. Ведана вскрикнула, рванулась с места, но кметь, стоящий рядом, удержал её и рывком снова усадил на лавку.

— Гляжу, тебе весело, вельд. Значит, повеселимся вдоволь, — Кирилл склонился над волхвом, который несколько мгновений лежал неподвижно и громко дышал. — Говори, тварь, как излечить раненых воинов от отравления твоим зельем!

Зорен потрогал языком разбитую губу и вновь попытался подняться.

— Никак, — прокряхтел он и отёр плечом кровь с щеки. — Считай, что они уже мертвы.

Кирилл опустился на одно колено и прижал волхва к земле, передавив шею витым древком.

— Я придушу тебя на этом самом месте! Будешь мне тут ещё изгаляться!

— Неужто, сам замараешься, князь? — сдавленно прохрипел волхв, не переставая диковато улыбаться.

Хальвдан подошёл и положил руку Кириллу на плечо. Тот глубоко вдохнул, успокаиваясь, и отпустил Зорена.

— Либо рассказываешь, как вылечить кметей, — проговорил он, отворачиваясь, — либо я не побрезгую замараться, когда буду давить тебя, как блоху.

Волхв неловко перевалился на бок, а затем сел. Насмешливо посмотрел на Кирилла, так и не ответив ничего на его требование.

Снаружи громко переговаривались кмети, затем смолкли. И тишину нарушил глухой удар клинка о дерево. Там приступили к казни оставшихся в живых вельдов. Зорен, видимо, догадавшись об этом, мельком глянул в сторону входа в шатёр и сдвинул брови.

— Вы перебили сегодня всех моих людей. Так с чего же я буду заботиться о твоих? Пусть мрут, раз у них не хватило сноровки увернуться от клинка. Паршиво вы учили своих воинов.

Но по лицу волхва можно было с уверенностью сказать, что его нисколько не беспокоит смерть вельдов. Он тянул время и откладывал ответ, который приблизит его собственную погибель.

— Тогда ты не доживешь до утра, вельд, — спокойно и уверенно ответил Кирилл. И добавил, поразмыслив: — Или повременить? Помучить тебя? Ты заслужил худшей смерти. Прикажу тебя четвертовать. Или мне достаточно привести тебя в любую деревню и просто дать людям разорвать на части.

В глазах волхва всего лишь на мгновение промелькнуло беспокойство. Он глянул на бледную, словно холщовые стены шатра, Ведану. Та закусила губу и почему-то с мольбой посмотрела на Хальвдана. Но тот живой испуганный человек, который показался из-под личины полубезумного волхва, тут же пропал. Зорен сощурился, выпрямился, насколько ему это позволяла неудобная поза, и мрачно выплюнул:

— Тогда некому будет уберечь тебя от гораздо большей беды, чем десяток мёртвых кметей. Или думаешь, что отделался так легко?

Кирилл замер и покосился на него, едва повернув голову.

— Я не собираюсь с тобой торговаться, — он пожал плечами.

— Я тоже. Мне нечего терять, князь, — неожиданно серьёзно произнес Зорен. — Мне не жить так или иначе, пока я в твоих руках.

— Да? А может, спросить у неё, — Кирилл указал взглядом на Ведану, — есть ли тебе, что терять? Думается мне, она-то ответит. И не будет при этом похохатывать, как дурачок на ярмарке. Бивой!

Высокий и мрачный, как медведь-шатун, кметь вскинул голову. Кирилл многозначительно кивнул. Бивой без лишних вопросов вынул из-за пояса нож и двинулся к девушке. Та, беспомощно пискнув, попыталась встать, но тяжёлая пятерня кметя снова прижала её к лавке.

— Она ничего не знает, — выпалил волхв, в мгновение сделавшись пепельно-серым.

Кирилл жестом остановил Бивоя, шагнул к Зорену, схватил за грудки и дёрнул к себе.

— Значит, говори, где остальные вельды и как излечить моих воинов! Хватит кокетничать, как портовая шлюха, волхв. Дороже ты себя не продашь.

Тот, нахмурившись, невыносимо долго разглядывал его лицо.

— Их не излечить, — покачал он головой почти сочувственно. — А остальных вельдов вы не найдёте. Их не существует.

Кирилл в мимолетной растерянности выпустил из пальцев одежду волхва, поднялся в полный рост и коротко посмотрел на Хальвдана. Тот приподнял брови и сложил руки на груди, готовый слушать дальше.

— Что за околесицу ты несёшь? Здесь в лагере осталось не больше двух тысяч вельдов. Но их было шесть с лишним тысяч! Где остальные?

— Ты плохо слышишь, князь, или прикидываешься? — оскалился Зорен. — Нет их! И твои раненые воины умрут. Тут я не могу тебе помочь. Даже если хотел бы.

— Этот посох, — Кирилл качнул оружием в руке. — С его помощью разве нельзя их излечить?

Зорен, проследив за его жестом, неопределенно усмехнулся.

— Нет. Их участь предрешена. Пора бы смириться, князь. А пока на твоем месте я бы подумал о себе. Тебе спасение гораздо нужнее, чем твоим воинам.

— Ты ещё будешь мне угрожать, паскуда вельдская? Кишка не тонка? У связанного, да с разбитой рожей?

Зорен повёл плечами, будто проверил надёжность верёвки, стягивающей руки.

— Ты можешь даже переломать мне все кости, князь. Но это уже ничего не изменит. Ты в ловушке и трепыхаешься только потому что тебе позволяют это делать.

— Переломать кости — слишком просто, волхв. Есть способы гораздо страшнее.

Зорен поджал губы, на мгновение задумавшись, а затем ответил тихо:

— Страшнее того, что я уже пережил, ничего не может быть. Ты ничего не знаешь, князь. Не знаешь, с кем пытаешься бороться. Загляни внутрь себя — может, что-то тебе станет понятно.

Князь застыл, неподвижно глядя за спину Зорену. Неужели он знает про все его видения? Да и чему тут удивляться… Скорее всего, он их и наслал. Никто не ведает границ его колдовства.

Хальвдан громко вздохнул, подошёл к жрецу, чуть наклонился и произнёс, глядя в глаза:

— Если ты не расскажешь, в чем дело и почему Кириллу нужно спасение, клянусь богами, я заставлю тебя смотреть, как сначала умирает она, — он указал на Ведану. — А затем и твой сын.

Зорен дернулся, как от удара, и капля крови, стекающей по рассечённой посохом щеке, упала ему на грудь. Хальвдан ухмыльнулся.

— Того щенка, который когда-то звался моим сыном, можете придушить. Но если вы хоть пальцем тронете Ведану, то пожалеете об этом очень жестоко.

— Ты сейчас не в том положении, чтобы угрожать мне, волхв. Одного княжеского слова будет достаточно, чтобы твоя голова слетела с плеч.

— Если моя голова слетит с плеч, вы все издохнете до весны. И Кирият рассыплется впрах, — Зорен говорил приглушённо и почти задушевно. — Войско, которое убило ваше ополчение, не оставит от княжества камня на камне. Вельды покажутся вам безобидными детьми.

— Что за войско?

— До прибытия в Кирият я не скажу больше ни слова. Хоть на части меня разорвите.

— С чего ты взял, что мы оставим тебя в живых до прибытия в Кирият?

— Поверьте, сейчас у вас нет выбора.

— Это мы ещё поглядим, — проронил Кирилл негромко. Но, судя по тому как все сразу на него воззрились, эти слова были услышаны. — Бивой, следи за девицей. Если жрец будет дурить, убей её.

Ведана, вывернув шею, только и глянула на кметя, а тот кивнул — он не мог возразить приказу, даже если и хотел.

Махнув Хальвдану, чтобы следовал за ним, Кирилл вышел наружу, размышляя. Была ли вера словам волхва? Кто знает, зачем он тянет время и зачем ему в Кирият. Возможно, рассчитывает сбежать по дороге. Хотя под наблюдением нескольких тысяч глаз ему будет очень трудно это сделать.

В лагере кипела работа. Тела вельдов сваливали в кучи, чтобы сжечь. Тела же погибших кметей укладывали на какое-то подобие крад, наспех собранных из найденных в лагере и вокруг него брёвен и веток. До утра будут пылать костры, упокаивая воинов. Нельзя было отказать им в последней дани уважения.

Кирилл остановился рядом с тем местом, где уже закончилась казнь вельдов. О том напоминал только залитые их кровью чурбак и снег вокруг него. Бажан стоял здесь же, неподвижно глядя перед собой. Будто уснул. Но, заслышав шаги, вздрогнул и покосился на уже подошедшего Хальвдана.

— Ты слишком рано ушёл, Кирилл, — недовольно буркнул верег. — Его ещё можно было порасспрашивать.

— Пусть помается в ожидании, если он на это способен. Только мне кажется, что он просто пытается облапошить нас.

— Ты уверен? — воевода с подозрением заглянул в его лицо.

— А разве ты сам не видел, как он себя вёл? Как бы не пришлось от него избавляться ещё до того, как вернёмся в Кирият. Возможно, большая часть войска Зорена уже на пути к городу. Кто знает, на что ещё способны эти безумцы. Может, их гораздо больше, чем мы думали раньше. Не зря волхв темнит и зубоскалит.

— Считаешь, ему можно верить? — вступил в разговор Бажан. — Думается, он просто печётся о своей шкуре.

— А если это правда? — развел руками Хальвдан. — Просто представьте на мгновение, что всё, о чем он сказал, может произойти на самом деле. К тому же мы все видели, в каком состоянии тела воинов Восточного ополчения. Словно их разодрали звери.

Кирилл скривился, как от боли. Воеводы с ожиданием смотрели на него. Как он скажет, так и будет. Но сделать выбор было несказанно трудно. Вдруг случится так, что смерть Зорена приведёт к ещё большим бедам? Всё слишком запуталась, чтобы знать наверняка.

— Что ж, — наконец вздохнул Кирилл, — так или иначе, заберем его в Кирият. А уж там я натравлю на него людей Вигена. Думаю, после знакомства с ними он не заговорит — запоёт.

Когда окончательно стемнело, зажглись первые крады и ближе к границе лагеря — обложенные хворостом сваленные в кучу тела вельдов. Лес вокруг пребывал в таком же безмолвии, что и днём, только теперь его неподвижность и тишина в пляшущих по зелёной стене огненных отсветах напоминали молчаливость приготовленного к сожжению мертвеца. Будто он тоже пал в недавнем бою. Воздух наполнился тошнотворным запахом горящей плоти. Слишком часто в последнее время приходилось чувствовать его.

Охваченные скорбным оцепенением, выжившие воины подходили ближе к погребальным кострам и стояли молча, глядя себе под ноги или в сторону. Словно каждый из них вспоминал всех тех людей, которых им когда-либо приходилось отправлять в мир Нави.

Из почти четырех тысяч прибывших на бой с вельдами мужчин выжили меньше трёх тысяч. Но горечь от гибели многих сильных воинов не давала порадоваться столь небольшим потерям, когда едва ли не все ещё вчера готовились к смерти.

Кирилл встал неподалеку от Хальвдана. В погребальном огне горели и его воины, однажды преодолевшие сотни вёрст на юг, чтобы служить своему несостоявшемуся ярлу. Ради чего они погибли? Княжество не смогло стать им настоящим домом, хоть они и прожили здесь много лет. Но они сражались столь же доблестно, как и остальные. Из двух сотен верегов пали почти семь дюжин. Среди них был и Вагни. Поговаривали, его убил сам Хальвдан, а уж за что — неизвестно. Пёс их разберёт, этих берсерков. Ладно хоть на остальных воинов не кидались — в этот раз обошлось. А ведь Кирилл сам слышал, как верег обещал матери Вагни позаботиться о нём.

Вот и позаботился… И по своему обыкновению Хальвдан ничего не собирался обсуждать с Кириллом. Будет молча давиться виной, как уже было с Орхоной и Сигнаром. Может, ему так проще.

Лёгкие, почти неразличимые сквозь треск горящих брёвен шаги послышались неподалёку. Млада, кутаясь в плащ, остановилась поблизости и сверкнула взглядом в их с Хальвданом сторону. Воевода едва повернулся к ней и произнёс:

— Подойди.

Кирилл недоуменно взглянул на друга, но не стал вмешиваться. Показалось, Млада либо не услышала воеводу, либо просто притворилась, что не слышит. Но затем вздохнула и приблизилась ещё. Под глазами девушки залегали глубокие тени, словно она не спала уже несколько ночей кряду. Её уверенность в себе как будто померкла, и на лице читалось сомнение. Похоже, встреча с сестрой не пошла ей на пользу. В зелёных глазах плясало отражение костра, и они, кажется, были чуть влажными… Наверное, от дыма.

— Не считаешь, что самое время хоть что-то рассказать о себе, Млада? — проговорил Хальвдан, оглядев её с головы до ног. — Ни я, ни Кирилл больше не можем тебе доверять. Что ты ещё утаила о себе, кроме имени?

Млада поджала губы, черты её лица ожесточились, и Кирилл снова увидел всё ту же воительницу, которая всегда поступала по-своему и не допускала, чтобы кто-то лез в её жизнь. Кем бы он ни был.

— Моё прошлое не касается никого из вас, — она втянула голову в воротник плаща. — И потому не имеет значения. От того, что вы узнали данное мне при рождении имя, ничего не изменится. Мои родные не оживут, и предательство Веданы не перестанет быть предательством.

Её слова были переполнены горечью. Той же горечью потери, которую чувствовал сейчас Кирилл и многие другие мужчины здесь. Только её потеря, похоже, была далека, присыпана пеплом прошедших лет. Но от этого не становилась менее глубокой. Показалось, он наконец понял, что крылось за всеми её поступками, но эта нить ускользнула, оставив в голове только тень догадки.

Млада зябко повела плечами. Хальвдан стиснул кулак, отвернувшись, будто силился удержаться от чего-то. Не столь уж он насмешлив и непрошибаем, как кажется. И, как бы он ни отпирался, воительница всё же волновала его. И тот поцелуй вовсе не был показухой, как о том говорили. Уж кому, как не Кириллу, это понимать.

Помолчав, верег снова посмотрел на девушку:

— Что ты будешь делать теперь? Уйдёшь? Ведь тебя в дружине ничего не держит. Признайся.

Млада опустила голову, набрала в грудь воздуха, будто собираясь с духом.

— Да, я уйду. Но заберу с собой сестру.

— Её не отпустят. До тех пор, пока Зорен будет жив — точно. Возможно, её казнят вместе с ним, — Хальвдан старался придать своему голосу как можно больше безразличия, но Кирилл слышал, как тот изменился, потерял уверенность и обычную твёрдость. — И нам, похоже, угрожает новая напасть. Если волхв не врёт. С гибелью вельдов ничего не закончилось.

— Ты хоть понимаешь, что мне всё равно? А? — вспылила Млада. — Я исполнила свой долг, пусть и через много лет. Я отомстила за свой род. Я узнала, что моя сестра жива. Теперь просто дайте увидеть, как казнят Зорена, и больше мне ничего не нужно. Мне плевать на то, что дальше будет с княжеством, Кириятом и тем более…с тобой, — она осеклась, но потом повторила громче: — Плевать!

Развернулась и ушла, проталкиваясь меж кметей, которые, привлеченные её возгласом, растерянно смотрели на Хальвдана. Тот на несколько мгновений неподвижно уставился в пламя, как будто окаменел, но тут же очнулся и рявкнул на парней:

— Чего глазеете?

Дружинники спешно отвернулись. А верег снова замер в размышлении. Неужто так сильно ударили его слова Млады? Но не ко времени ковыряться в его думах. Слишком много е ещё предстояло сделать — не до душевных терзаний нынче.

Хальвдан вздрогнул от осторожного прикосновения к его плечу.

— Эй, ты в порядке? — только и спросил Кирилл. Этого пока было достаточно.

Верег кивнул и ободряюще улыбнулся:

— Да, я в порядке. Просто устал, как собака.

Кирилл недоверчиво прищурился, но больше не стал ничего говорить. Медленно развернулся и ушёл, оставив друга наедине с собой.

До самого утра его одолевали смутные сновидения. Это не были кошмары, но они заставляли чувствовать тревогу и терзаться нехорошими предчувствиями. Несколько раз ему виделась Млада, и её образ был окутан до странности тёплым светом, таким, что хотелось протянуть руку и коснуться этого пленительного сияния. Как будто воспоминание о ней осталось единственным светлым пятном в памяти. Как будто он знал её настолько хорошо, что она стала родной. И лишь в ней было спасение.

А за спиной воительницы расползалась сплошная темнота, и становилось жутко от мысли, что один неверный шаг — и больше ничего не будет. И никого. И Кирият рассыплется впрах. Войско, что убило Восточное ополчение, не оставит от княжества камня на камне. И все, кого он знает, сгорят, развеются пеплом над холодными водами Нейры…

Может, и Нейры тоже не будет, останутся только пустота да выжженная земля…

Чей-то голос выдернул Кирилла из крепкого плена тяжелых сновидений. Сначала он едва слышно ввинчивался в сменяющие друг друга образы посторонним шумом, но становился всё отчётливее и громче.

— Какого…тебе от меня надо? — простонал Кирилл, когда понял, что его будит Лешко. — Будь добр, провались в Пекло!

— Княже, — шёпотом произнес мальчишка и вдругорядь потряс его за плечо, — Мы не знаем, что делать. Там… раненые воины. Они умирают один за другим.

[1]Х'эксэ (верегс.) — жрица.