Глава 16

С возвращением дружины горожане будто обезумели. Не осталось у людей столь важных дел, которые могли бы заставить их остаться в своих домах и не встретить войско из похода. Они вжимались в стены домов и теснили друг друга, чтобы пропустить по улице вереницу кметей. В сплошном радостном гуле терялись любые звуки. А из-за сплошной стены спин попробуй что разгляди.

Но Ставр легко проходил между горожанами: они неосознанно отодвигались в сторону, стоило только приблизиться. Он неспешно сопровождал дружину и перебегал от одного лица к другому. Уже в который раз он возвращался от хвоста войска к его голове и обратно — Млады нигде не было.

Мелькнула мысль, что она погибла, но тут же была отринута, как совершенно невероятная. Она не могла пасть в бою. Её навыки слишком хороши. Неужели, покинула дружину ещё по дороге? Ведь, как известно, ученица не собиралась оставаться там навечно. Теперь найти её будет очень сложно — она могла двинуться в какую угодно сторону. А время уходило. Скоро урхас стребует исполнение задания и вряд ли обрадуется такой большой задержке.

Ставр проводил дружину до самых ворот детинца, снося тычки, которые стали чаще. Немного он постоял в толпе, поглядывая на улицу и ожидая, что там, возможно ещё кто-то проедет, но так ничего и не дождался. Пришлось возвращаться на постоялый двор ни с чем. Неизвестно, что больше огорчило его: то, что дело, на которое он рассчитывал потратить не так много времени, затягивалось, или то, что он так и не увидел Младу. Признаться, он даже с неким замиранием сердца ждал, что вот-вот наткнётся взглядом на её лицо. И каждый раз ошибался, приняв за ученицу случайную девушку с таким же, как у неё, цветом волос.

И чего это он так раскис? Во всём виновато безделье, которое только недавно было разбавлено случайным заказом всё от той же неугомонной девицы с янтарными глазами.

Вскоре Ставр вернулся на улицы Кирията и весь день провёл поблизости от детинца, наблюдая за воротами — но, как и днём, все его чаяния оказались тщетны.

А ночью-то улицы Кирията, тёмные и холодные. Кажется, они построены нарочно так, чтобы вдоль них постоянно сквозил настырный промозглый ветер. Ставр сильнее запахнулся в плащ и коротко глянул в смурное небо, откуда сыпал метущийся в вышине снег. Под ногами — пустынная дорога, освещаемая жёлтыми пятнами редких фонарей и горящих окон. А вокруг — тишина позднего вечера, что нарушалась далёким плеском речной воды у пристани.

Тоскливо. Как, впрочем, и должно быть в конце бестолково проведённого дня.

Ставр проскользнул на задний двор постоялого двора «Одноглазая ворона» и зашёл внутрь. Тут же в лицо пахнуло жаром разогретых печей, потом и запахом преющего где-то зерна. Едва увернувшись от столкновения с покачивающимся на ходу пьянчужкой, который, видно, спешил на улицу дохнуть свежего воздуха, Ставр прошёл в тайный зал. Там он должен был встретиться с той женщиной, которую снова послала с поручением рыжая орюмцек. Видно, сама приходить не могла из-за неприятностей.

А неприятности у неё явно были, иначе она не стала бы в спешке платить за убийство начальника стражи Кирията. Похоже, тот что-то разнюхал. Несколько дней подряд крутился вокруг Зарханы и зыркал по сторонам светлыми волчьими глазами. Внимательный и упорный, он лип к хозяйке двора, что твой банный лист. Но та молчала и упрямо отказывалась сознаваться в том, что связана с Гильдией, хоть это и выглядело глупо. Не будь начальник стражи уверен, он не вёл бы себя так нагло. Но выбора-то у Зарханы не оставалось. Стоило рассказать хоть что-то, и на следующий день она была бы мертва. Гильдия принимает только полную верность до самой смерти. Будешь молчать — проживёшь долго. А нет — твоя смерть — клинок, рассекающий ярёмную вену.

Всё очень просто для разумного человека.

Ставр отодвинул пыльную занавесь на входе в зал и опустился за тот же стол, что и всегда. Черноволосая женщина уже была тут и опасливо поглядывала по сторонам. Стоило только сесть напротив, как она торопливо протянула увесистый кошель с деньгами, словно хотела скорее от него избавиться.

— Вот, — затем ещё раз обернулась в сторону входа и поставила на стол второй кошель, прижав им записку: — А это ещё.

Монеты холодно звякнули. Даже безразлично. Золоту всё равно, за что им расплачиваются.

Подтянув к себе оба кошеля, Ставр развернул листок. Видно, у настрочившей записку девушки рука дрожала. Строчки прыгали, некоторые буквы невозможно было разобрать, но общий смысл был понятен.

Она передавала вторую часть денег за убийство начальника стражи и первую — за убийство Млады. Просила завершить дело поскорее. Всё-таки не отступилась, но чувствовала, что хвост у неё горит — поэтому и торопила. Ставр поднял взгляд на замершую перед ним в оцепенении женщину. Она неподвижно смотрела куда-то в центр стола и, кажется, готова была заплакать. Откуда-то из поварни донёсся звук разбивающегося горшка и громкой брани поварихи, клянущей на чём свет стоит неуклюжую подавальщицу. Посыльная вздрогнула, выпрямилась и убрала задрожавшие вдруг руки со стола на колени.

Ещё некоторое время внимательно поизучав её, Ставр решил, что спрашивать что-то у неё нет смысла: она, похоже, не знает подробностей и просто принесла деньги, даже не ведая, зачем. Похоже, и читать-то не умеет, иначе ей не доверили бы незапечатанную записку.

Придётся разбираться самому. Ждать уже просто невозможно, он провёл в этом городе слишком много времени.

— Можешь идти, — бросил Ставр, заставив женщину снова вздрогнуть.

И что ж она такая пугливая? Или догадывается, что может пострадать за помощь заказчице?

Черноволосая облегчённо закивала, встала, едва не опрокинув стул, и выскочила из зала. Ставр ещё раз прочитал записку, словно так можно было увидеть в ней что-то новое, затем перевёл взгляд на два отягощённых золотом кошеля.

Две пригоршни монет. Столько стоит жизнь Млады. И его жизнь стоит столько же — не больше. Может, можно продать и дешевле — всё равно она никому не нужна. Даже его самого не радует.

Только это давно не имеет значения.

Ставр вздохнул и протянул руку, чтобы взять деньги. Шорох откидываемой занавеси заставил глянуть на вход. Обратно в зал почти бегом вошла посыльная, ещё более напуганная, чем раньше. Она в отчаянии заламывала руки, оглядывалась и шла к столу, едва не сшибая на пути стулья. А затем, смахнув с щеки не пойми почему выступившую слезу, снова уселась напротив и, закрыв лицо руками, замерла.

Очнувшись от удивления, Ставр всё-таки убрал со стола тяжёлые кошели и встал уходить. В конце концов, его не интересует, почему эта баба решила тут порыдать. Может, больше негде.

Тонкие пальцы крепко схватили за запястье и стиснули его в немой мольбе. Ставр остановился; по руке словно пронеслась волна жжения от чужого прикосновения. Надо же. Отвык совсем.

— Не ходи в харчевню, — прошептала посыльная.

Ставр раздражённо выдернул руку из её ладони. С чего она вообще взяла, что он собрался туда? Женщины. Постоянно выдумают то, чего нет.

— Почему?

— Там воевода князя. О чём-то говорит с хозяйкой, — женщина опустила голову и снова уткнулась лицом в ладони.

Что-то люди князя зачастили. Значит, теперь предстояли разбирательства со смертью начальника стражи. Просто прекрасно. И почему же их всех так уверенно влечёт на этот постоялый двор? Как будто кто-то докладывал всем подряд о том, что здесь прячутся арияш. Пожалуй, это место переставало быть безопасным. Ох, и наделала рыжая дел. Либо не сумела удержать язык за зубами, либо у неё есть очень болтливый сообщник. Иначе откуда сначала один приближённый князя, а теперь — и другой — узнал, что Зархана связана с Гильдией?

Это даже начинало злить.

— А ты чего тут расселась? — Ставр опёрся о стол и попытался заглянуть посыльной в лицо.

Та перестала всхлипывать и приглушённо пробормотала:

— Он меня знает. Если увидит — точно спросит, что я здесь делаю.

Ставр закатил глаза и, подхватив дурынду под локоть, потащил за собой. Но сам в этот момент не понимал, зачем это делает. Сидела бы тут и рыдала дальше, если ума не хватает догадаться, что выйти можно через заднюю дверь — и никто не увидит. Хотя, откуда ей знать, что тут есть чёрый ход для таких, как он. Едва не спотыкаясь в полумраке коридора о расставленные у стен бочки и мешки, женщина покорно шла за ним. Ставр почти волоком провёл её до почти незаметной в полумраке двери, коротко выглянул наружу — никого нет. Подтолкнув посыльную в спину, он бросил, уже отворачиваясь:

— Воевода, говоришь?

— Да, — прошелестела она вслед.

Стоило посмотреть, что это за воевода. Возможно, ещё не раз придётся с ним столкнуться, если он и дальше продолжит выяснять, что не так со смертью начальника стражи. Или рыжая заказчица и его скажет убить? И не сойдёт с ума, взяв на душу столько смертей? Странная девушка.

Ставр пошёл обратно, к светящемуся впереди пятну открытой двери, ведущей в харчевню при постоялом дворе. Не привлекая к себе ни единого взгляда, он сел за отдалённый стол и посморел туда, где Зархана о чём-то разговаривала с высоким мужчиной, угрожающе наклонившимся к ней.

Светлые, почти пепельного цвета волосы, синие глаза, на мгновение с подозрением сверкнувшие в зал, и чуть рокочущий говор — похоже, верег. Силён, но не слишком огромен — видно, и ловкости ему не занимать. И на поясе — секира с короткой рукоятью, украшенная замысловатыми узорами — дорогое и удобное в бою оружие. Опасный противник, если с ним столкнуться в неподходящий момент. Вот только смотрит, как и все вокруг — мимо. Не видит сидящего в нескольких шагах от него убийцы.

Можно было бы подкараулить его по пути в детинец, скользнуть тенью и одним взмахом руки перерезать горло. Чтобы не выведывал того, что для его ума не предназначено. Но поднимется ещё больше шума. Да и зачем убивать? Зархана всё равно ничего не скажет.

Верег облокотился о стойку, отгораживающую хозяйку от него, и снова повернулся в зал. Но сколько бы он ни вглядывался в лица посетителей, Ставра всё равно не замечал. Люди с опаской и любопытством косились в сторону воеводы: похоже, такие, как он — редкие гости в подобных местах, где богачи сроду не толпились. Значит, неспроста. К тому же у выхода стояли два стражника, пришедшие с ним, похожие, как братья — оба мордатые да кряжистые — и, уже явно скучая, негромко переговаривались. Но не забывали при этом въедливо присматриваться к каждому сидящему здесь.

Бледная Зархана смотрела в затылок отвернувшемуся верегу, иногда переводя взгляд на его спутников и отчаянно теребила в руках полотенце. К ней подбежала какая-то девчонка — видимо, из поварни — и что-то шепнула на ухо, но та только махнула на неё рукой. Не до тебя, мол.

— Эй, воевода! Выпей с нами за победу над вельдами! — гаркнул откуда-то из противоположного угла залихватский голос.

Воевода повернулся в ту сторону и неожиданно усмехнулся, отчего его лицо тут же потеряло былую жёсткость.

— Коли угостишь, так и выпью.

Невидимый Ставру мужчина загоготал, и его смех подхватили товарищи.

— Хитрый ты, воевода! Хотя тебя не зазорно и угостить!

Верег улыбнулся шире, но внимательные синие глаза остались серьёзными.

— Нет. Всё-таки давай лучше я угощу, — он достал окуда-то из-за пазухи несколько монет, бросил на поднос идущей мимо подавальщице. — Красавица, принеси-ка каждому здесь по кружке самого крепкого мёда.

Мужики поддержали его слова одобрительным гулом, кто-то даже застучал кружкой о стол. Девушка, масляно скользнув взглядом по фигуре воеводы, кивнула и быстро скрылась из виду. Верег последний раз с укором посмотрел на Зархану, которая словно пыталась забиться от него в тёмный угол за стойкой, и, вздохнув, ушёл с постоялого двора. Но что-то подсказывало, что он ещё вернётся. Не похоже было, чтобы он удовлетворился разговором с хозяйкой.

Ставр дождался, пока за верегом закроется дверь, окинул взглядом зал, где уже нарастало подогретое принесённым мёдом веселье, и тоже вышел на улицу. Поднявшийся ветер тут же хлестнул по щекам, бросив из темноты в лицо ворох колючего снега. Воевода стоял у коновязи, поглаживал шею серого жеребца и тихо переговаривался со своими спутниками. Те обеспокоенно поглядывали по сторонам, а затем один из них кивнул на очередные слова верега и, завернув за угол, пошёл, видно, на задний двор трактира. Ставр замер, прячась в тени навеса, прижавшись к стене, а потом медленно двинулся вдоль неё, пытаясь ближе подобраться к продолжавшим разговаривать мужчинам.

— Значит, Виген… не сказал? — долетели до слуха обрывки фраз воеводы.

Стражник растроенно покачал головой.

— Дык он мало что нам говорил. Даже старшим. Сначала хотел сам убедиться. Так же, как и ты, воевода, с той бабой в харчевне всё разговаривал.

— И всё? — нетерпеливо подогнал его верег.

— Невесту князеву… запер, — понизил голос стражник. — Приказал… не пускать. А больше… сделать-то и не успел. Сказал, ждём князя. А потом… эх.

Воевода неразборчиво что-то пробормотал. Похоже, выругался. Потом потёр глаза и вдруг на удивление уверенно посмотрел в ту сторону, где прятался Ставр. Он прилип к стене, задержав дыхание. Уйти незамеченным, подобравшись так близко, не удастся. Если воевода решит проверить, не померещилось ли ему что-то, и завеса отчужденности — один из самых полезных навыков Грюмнёрэ — не поможет. А убивать воеводу по-прежнему резона не было. Но уж коли придётся…

Но, на своё счастье, тот только мотнул головой, словно прогоняя наваждение, и запрыгнул в седло.

— Дождись Радея. Будете караулить тут всю ночь, чтобы видели, кто входит, кто выходит. А пришлю к вам ещё двоих. Только сильно перед глазами не мелькайте, а то не только арияш, а вообще всех посетителей распугаете. Слухи не удержишь. Утром доложите.

Стражник кивнул, заметно понурившись. Он ещё долго стоял, напряжённо глядя туда, откуда должен был прийти его товарищ, Ставр стоял у него за спиной, размышляя, что делать.

Значит, караулить собрались. Ухмылка сама расползалась по губам. Конечно, когда человек сосредоточен на наблюдении, отвести его взгляд намного сложнее. Хотя можно улучить момент и всё равно пройти незамеченным, если нужно. А проще прикинуться горожанином. Или гостем, приехавшим с других земель. Поэтому караул в деле поимки арияш — не выход.

Ставр уже медленно двинулся в сторону двери, пока стражник не повренулся, но тут издалека донёсся грубый смех нескольких мужчин. Они о чём-то спорили и шумели так громко, что хотелось немедленно заставить их замолчать. Любым способом. Тёмные фигуры поначалу почти терялись за пеленой снега, всё приближаясь, а потом один из них, поскользнувшись на обледеневшей после заката дороге, упал к самому крыльцу трактира. Громкая брань сотрясла стены стоящих вокруг домов. Остальные, развеселившись ещё больше, принялись поднимать неуклюжего товарища, а стражник с подозрением глянул в их сторону и отошёл чуть в тень. Ставр подождал, пока мужики подойдут к двери и, укрывшись за их спинами, проскользнул в харчевню.

Развесёлые друзья, которые ввалились в зал перед Ставром, шумно пройдя между столов, уселись неподалёку от очага. Один из них, как раз тот, что едва не убился на крыльце, поймал за руку подавальщицу и громко, так, чтобы услышали остальные, гаркнул:

— Девонька! Принеси пару кувшинов мёда бравым воинам, прошедшим поход!

Девушка, не впечатлившись, скривила губы, но кивнула и тут же умчалась в поварню. Зато все мужики в округе оживились. Любопытные взгляды обратились к ополченцам, кое-кто даже решил к ним подсесть, чтобы хорошенько порасспрашивать подробности. Всем, кто в военном деле ничего не смыслит, очень интересно, как происходят битвы. Лучше-то и безопасней послушать чей рассказ, чем участвовать самому.

Ставр немного постоял у двери, приглядываясь, а затем одёрнул кожух и подошёл тоже. Хмельной мёд хорошо развязывает языки — узнать что-нибудь полезное у подвыпивших мужиков не составит большого труда. Он незаметно затесался среди восхищённых слушателей — никто и не глянул в его сторону — а когда очередной сказ закончился, повертел в руке пустую кружку и тихо проговорил:

— Такой поход до самой старости можно вспоминать.

Рассказчик, горожанин чуть старше Ставра, снисходительно улыбнулся, глянув на него. Подавальщица поставила перед ним пузатый кувшин. Он улыбнулся, огладив его бок, и пожал плечами:

— А чего не вспоминать… И внукам своим порасскажу ещё. Эх, страшно было. Но мы выжили. Не знаю, кого из Богов и благодарить.

Ставр немного выждал, пока мужики повздыхают и похлопают друг друга по плечам в молчаливом согласии.

— Говорят, и девицы среди вас были… — перешёл он к делу. Чего тянуть? Он не выпьет столько, чтобы просиживать здесь до утра.

— Была одна. Лютая девка, — улыбнулся мужик и переглянулся с товарищами. Те поддержали его кивками. — Но я её видел-то пару раз издаля. Хороша…

— Кому как, — отозвался один из его друзей. — По мне так тоща уж больно.

— Я тоже её как-то видел, — вздохнул Ставр. — Как дружина в поход отправлялась. С тех пор…

— Что, в душу запала? — рассказчик подмигнул. — Что уж о тебе говорить, если сам воевода, говорят, глаз на неё положил.

— Что мне воевода? — Ставр ударил ладонью по столу. — Ты меня не пужай! Я ж хотел встретиться с ней, как вернётся… Может, и взглянула бы на меня. Да вот среди дружинников её не увидел сегодня. Даже и не знаю, что делать теперь. Где искать…

— Эк, как тебя припечатало, — хохотнул мужик, отпивая мёда. — Коль совсем невмоготу, можешь в Беглицу съездить. Там она, я слыхал.

— Что за Беглица?

— Ты не местный, чтоль? — прищурился ополченец. — И впрямь, рожа-то ненашенская.

— Проездом я тут, — махнул рукой Ставр. — Да вот решил задержаться. Ради такого дела. Отец недоволен будет, но вдруг невесту привезу? А то он всё серчает, что я, как овдовел, не женился вдругорядь.

— А мой балбес хоть бы в первый раз женился, — покачал головой мужик. — Только девок по углам тискать горазд, — он помолчал и продолжил: — А Беглица — то деревня Рысей. В полуста верстах от Кирията на юго-запад, — тут он лукаво посмотрел на Ставра. — Неужто и правда туда махнёшь?

— А чего не махнуть? — задиристо усмехнулся тот, брякнув кружкой о стол. — Может, это любовь моя на всю жись.

— Ты гляди, чтобы эта любовь тебе не поотшибала чего. К ней на кривой кобыле не подъедешь.

— Разберусь, — отмахнулся Ставр. — И не с такими справлялись. Жена моя первая, да возрадуется её душа в Светлом мире…

Но мужики уже перестали его слушать, и разговор снова вернулся к походу — уж столько всего ещё можно было рассказать. Гораздо более любопытного, чем обсуждение баб. Верный способ отвадить от себя интерес слушателей — заговорить о жене. Ставр посидел немного, чтобы не уходить слишком внезапно, а затем вернулся в свою каморку, по дороге кивнув расстроенной разговором с воеводой Зархане. Он узнал, что хотел. Как удачно всё обернулось.

Невидяще оглядевшись во мраке комнаты, он сдёрнул перчатки и размял пальцы, вдохнул запах табака, которым здесь пропитались уже даже стены. Всё-таки гадкое местечко. А выставленные снаружи стражники делали его ещё гаже. Оставаться здесь небезопасно — да и пора снова отправляться в путь. До той самой Беглицы, где задержалась Млада. Возможно, придётся остаться там на какое-то время, а значит следует прикинуться каким-нибудь крестьянином.

Ставр потёр гладко выбритый подбородок. Нет, за крестьянина не сойдёт. Они обычно заросшие бородами, да и кожа у местных гораздо светлее. А его со всеми потрохами моментально выдаст лицо, покрытое густым южным загаром. Такой ни с чем не спутаешь. Этим летом часто приходилось бывать в Ариване. Кто ж знал, что потом придётся ехать на север? Да ещё и зимой.

Придётся раздобыть где-то одежду побогаче, но не слишком — удастся сойти за торговца, держащего путь… Да хотя бы в Новруч. Конечно, копни глубже, и вся его история рассыпется в пыль. Но, может, обойдётся. Лишь бы встретиться с Младой а там всё разрешится так или иначе. Нужно завершить дело, чтобы не висело на душе тяжёлым булыжником.

Но удастся ли? За дни почти полного безделья Ставр много думал об ученице. Все лета, проведённые с ней, вспыхивали в памяти одно за другим, с каждым разом расцветая новыми подробностями. И как назло внутри всё сильнее укоренялось понимание того, что убить её будет трудно, он не сможет поднять руку на девушку, которая, как ни крути, стала ему близка. Он не хочет ей смерти. И безразличным остаться не может.

Кто знает, возможно, она не отказалась бы покинуть Гильдию и просто уйти вместе с ним. Куда-нибудь далеко. Может, в Хилтар или к самим миртам — говорят, с ними можно договориться и поселиться на их зачарованных землях. Конечно, первое время пришлось бы скрываться, а потом… Что потом? Как всё обернётся дальше?

Резко опустившись на кое-как застеленную лавку, Ставр обхватил голову руками. Откуда взялись такие мысли? Непривычные, но оттого более привлекательные в своей безрассудности. Разве ему это нужно, разве его не устраивает нынешняя жизнь: ни о чём не сожалеть, ни к кому не привязываться, нигде не задерживаться надолго? Сколько же проблем свалилось в одночасье! И всё из-за двух дурных баб. Одна не удержалась от того, чтобы прикончить арияш, а другая не смогла толком утаить свои намерения.

Ставр встал и прошёлся по каморке, стараясь отгородиться от сомнений. Ни к чему это. И приведёт только к беде. Но соблазн увидеться и поговорить с Младой был очень велик. Просто поговорить. Возможно, задать терзающий остатки души вопрос… Если не придётся бежать из Кирията раньше, чем он успеет покинуть его по собственной воле.

Ставр глянул в маленькое окно. Внизу, во внутреннем дворе, в тени покосившегося сарая прятался стражник. Временами его неразборчивая тень скользила на фоне побуревшего под солнцем снега, а иногда — замирала. Но скоро стражник, озябнув, снова начинал ходить туда-сюда.

Это даже как-то убаюкивало.

Часто поморгав, Ставр отошёл и, раздевшись, лёг спать.

Где-то на краю ощущений послышались шаги. Затем негромкое дыхание и, кажется, усмешка. С реальности словно сдёрнули мягкую пелену, и Ставр моментально проснулся. Прислушался, надеясь, что ему просто что-то почудилось. Точно. Кто-то был рядом; он стоял, загораживая свет луны, падающий из окна, и молчал, но смотрел неотрывно. И его взгляд как будто всё сильнее придавливал к кровати. По горлу словно прокатился раскалённый на солнце камень и застрял где-то под кадыком.

Неужели, это случилось так скоро?

— Хватит прикидываться, что спишь, Ставр. — Медовый голос, казалось, заполнил всю тесную каморку и залил с головы до ног, как муху. Но верить его мягкости нельзя — он принадлежал одному из самых безжалостных арияш за всё время, что существовала Гильдия.

Ставр ещё немного помедлил, испытывая терпение гостя, а затем неспешно сел на кровати и повернулся в его сторону. Сверкнул белок единственного глаза, и под закрывающей лицо повязкой даже померещилась улыбка. Он стоял, оперевшись на выступ под окном и будто бы ждал приветствия.

— Что за привычка — приходить ночью, Равдан? — Ставр провёл ладонью по лицу, хотя сонливость и так уже как рукой сняло. Но главное — хранить спокойствие и показывать, что тебе ни до чего нет дела. Гёрзаки не любят суеты.

— Время всех арияш — ночь, — пожал плечами гость. — Но я не надолго. Да у тебя тут особо и не расположишься, — он обвёл взглядом комнатёнку.

Ставр только хмыкнул на издёвку. Это вполне в духе Равдана, привыкшего к своему большому дому в городке, расположенном недалеко от границы с Кириятсяким княжеством. Как же его? Кажется, Терхан. Там не так жарко, как в столице, и в свободное от соглядатайства за арияш время можно сидеть под раскидистой оливой, слушать пение цикад и попивать вино, купленное, как и всё вокруг, на монеты, каждая из которых обмакнута в кровь.

— Неужели ты покинул своё тёплое местечко ради меня?

Снова усмешка. Равдан скрестил руки на груди и чуть подался вперёд.

— По приказу урхаса я поехал бы за тобой даже в заросшие толстенным льдом Северные земли и выдернул бы из постели верегской княжны, — его голос становился всё менее вкрадчивым, обретая стальную твёрдость.

Дело плохо. Видно, урхас не на шутку разозлён, раз прислал одноглазого. И напутствия в дорогу вовсе не были добрыми, раз тот так быстро теряет терпение.

— Хватит плясок вокруг да около, Равдан, — оборвал его Ставр. — Зачем пришёл?

— Урхас интересуется, почему ты так долго возишься с Младой? Решил дождаться в Кирияте лета? — Равдан отошёл от окна и приблизился, нависая над Ставром, как змея над мышью. Тихо скрипнула кожа плотного нагрудника, и тяжёлая ладонь легла на плечо. — Он не станет ждать вечно. И сам знаешь, что будет, если ослушаешься.

Да, это было всем известно. За утаивание денег от Гильдии или невыполнение приказа урхаса любого арияш ждала смерть. Ослушавшийся мог долго прятаться и бегать, но его рано или поздно настигало возмездие. А таких во все времена было достаточно. То и дело наёмниками овладевала жадность, и они пытались увильнуть от выплаты обязательной для всех части денег. Иногда можно было откупиться, но чаще приходилось расплачиваться своей шкурой.

А вот неисполнение приказов урхаса встречалось гораздо реже. Потому что в таком случае наказания точно не избежать. За ослушавшимся приходил гёрзак. Их выбирали из тех Невидимых, что были уже не столь молоды, чтобы постоянно мотаться по городам и весям, не столь ловки, чтобы надолго замереть на узком выступе окна, ожидая удобного момента для нападения, но достаточно опытны, чтобы расправиться с любым арияш.

— Млады нет в городе, — Ставр стряхнул руку одноглазого. Но я выяснил, что она осталась одной из ближних деревень. Завтра на рассвете я отправляюсь туда. Ждать осталось недолго.

— Чего это ей в голову взбрело? Я давно заметил, что она ведёт себя очень уж странно. Так что её поступки вовсе меня не удивляют. Может, она даже решила остаться в дружине. Впрочем, это уже не имеет значения, — Равдан неожиданно рассмеялся. Тихо и хрипло, так, будто вокруг забегали тысячи насекомых, шурша лапками по доскам.

Совсем, видно, с ума сошёл от безделья в своём поместье. Или голову отморозил по дороге.

— Я не стал выспрашивать, какие у неё там дела. Какая разница? — глухо буркнул Ставр, чем заставил гёрзака притихнуть.

Равдан прошёлся от одного угла каморки до другого и обратно.

— Я слышал, ты решил ещё и нажиться на её смерти, — наконец проговорил он и вперил взгляд в стену. — За это, наверное, урхас тебя и ценит. Ты один из самых жестоких арияш, но сейчас я чувствую в тебе слабину. Ты суетишься, как будто стал бояться чего-то, — голос его стал задумчивым и в нём даже проскользнуло сожаление. — Зачем ты убил начальника стражи? Ты мог отказаться.

Ставр, кажется, слишком шумно сглотнул настырно стоявший в горле горячий комок. Взгляд Равдана сдержанно скользнул по его лицу, а затем снова упёрся вникуда. Воцарилось напряжённое молчание. Одноглазый ждал, но разговор продолжать вовсе не хотелось. Слишком неприятными стали вопросы; они иголками лезли под кожу, заставляя выискивать в них подвох.

Где-то внизу громко, с придыханием вскрикнула женщина. Потом ещё раз — и застонала протяжно, заставив Ставра поморщиться, а Равдана громко хмыкнуть. А потом тишина снова вплелась в зыбкий мрак лунной ночи. Постояв ещё немного над душой, одноглазый прошёл к окну и глянул вниз. Он будто бы никуда не торопился.

— Я выполнял заказ, — наконец ответил Ставр. — Он ровно такой же, как и другие.

— Это только привлекло к тебе больше внимания, — не отрываясь от разглядывания заднего двора, бросил Равдан. — Ты должен был понять, что, оставшись после убийства в городе, рискуешь попасться. И вот теперь за тем местом, где ты скрываешься, следит городская стража. Тебя ищет княжеский воевода. Хотя, чему я тебя учу? Думаю, Ворон учил лучше и объяснял понятнее, что так ошибаться нельзя.

По шрамам на спине словно провели раскалённой кочергой. Да, Ворон объяснял очень доходчиво. Впечатывал каждый урок в плоть, как подсказку, на случай, если забудешь.

— Я завершу дело! — рявкнул Ставр, заставив гёрзака выпрямиться и обернуться. — Дайте только время.

— Время… — эхом повторил Равдан. — Хорошо, я передам урхасу, что ты не собираешься нарушать договора. Но чем больше ты будешь тянуть, тем скорее мы встретимся снова. — Послышался тихий щелчок. Тень одноглазого метнулась к кровати, и острое лезвие царапнуло шею под ухом. Ставр только успел обхватить пальцами крепкое запястье Равдана.

— Не кипятись, — проговорил он и осторожно отвёл руку с зажатым в ней клинком. — Я тоже умею похваляться хорошей сталью.

Будь его воля, одноглазый уже корчился бы на полу с торчащим в груди кинжалом хадымской стали, с которым Ставр не расставался после того, как покинул Песчаного Ворона. Подарок от Великого Мастера. Он рассёк бы нагрудник Равдана быстрее, чем у того успел бы выскочить кинжал из рукава. Но приговаривать этим себя к смерти Ставр вовсе не собирался.

— Надеюсь, мы нескоро увидимся, — Равдан почти добродушно похлопал его по спине. А затем развернулся и бесшумно выскользнул из комнаты.

Утром Ставр проснулся в скверном расположении духа. Встреча с гёрзаком только разбередила в душе раздражение, которое и так слишком часто его накрывало. Он натянул свою обычную одежду, в которой легко сливался с толпой горожан, и отправился по постоялым дворам — слушать. Для арияш это бывает очень полезно.

Прослоняться пришлось до самого вечера. Пока по улицам снова не начали бродить мужички, ищущие в харчевнях отдыха после дневных забот. Устав таскаться туда-сюда, Ставр осел в той, что поприличнее, за ближним к стойке столом и теперь неспешно потягивал пиво, приглядываясь ко всем вокруг и время от врмени выхватывая из разговоров горожан и постояльцев то, что могло бы ему пригодиться. Шум харчевни всколыхнулся, когда с улицы внутрь ввалились трое развесёлых друзей. Видно, они уже успели разогреться где-то мёдом, потому как слышно их стало ещё на улице. Под глазом одного из них красовалась свежая ссадина — и шатался он больше всех. Двое других только и успевали поддерживать его под локти. Они шумно прошли между столов и уселись неподалёку от очага. Подбитый поймал за руку подавальщицу и громко, так, чтобы услышали остальные, гаркнул:

— Девонька! Принеси пару кувшинов мёда бравым воинам, прошедшим поход!

Девушка, не впечатлившись, скривила губы, но кивнула и тут же умчалась в поварню. Зато все мужики в округе оживились. Любопытные взгляды обратились к ополченцам, кое-кто даже решил к ним подсесть, чтобы хорошенько порасспрашивать подробности. Всем, кто в военном деле ничего не смыслит, очень интересно, как происходят битвы. Лучше-то и безопасней послушать чей рассказ, чем участвовать самому.

Ставр немного посидел в стороне и, приглядываясь, а затем подхватил свою полупустую кружку и подошёл тоже. Хмельной мёд хорошо развязывает языки — узнать что-нибудь полезное у подвыпивших мужиков не составит большого труда. Он незаметно затесался среди восхищённых слушателей — никто и не глянул в его сторону — а когда очередной сказ закончился, подлил себе пива и тихо проговорил:

— Такой поход до самой старости можно вспоминать.

Подбитый, который вблизи оказался кряжистым мужиком чуть старше Ставра, снисходительно улыбнулся, глянув на него. Подавальщица поставила перед ним очередной пузатый кувшин. Он бережно огладил его бок и пожал плечами:

— А чего не вспоминать… И внукам своим порасскажу ещё. Эх, страшно было. Но мы выжили. Не знаю, кого из Богов и благодарить.

Ставр немного выждал, пока мужики повздыхают и похлопают друг друга по плечам в молчаливом согласии.

— Говорят, и девицы среди вас были… — перешёл он к делу. Чего тянуть? Он не выпьет столько, чтобы просиживать здесь до утра.

— Была одна. Лютая девка, — улыбнулся мужик и переглянулся с товарищами. Те поддержали его кивками. — Но я её видел-то пару раз издаля. Хороша…

— Кому как, — отозвался один из его друзей. — По мне так тоща уж больно.

— Я тоже её как-то видел, — вздохнул Ставр. — Как дружина в поход отправлялась. С тех пор…

— Что, в душу запала? — рассказчик подмигнул. — Что уж о тебе говорить, если сам воевода, говорят, глаз на неё положил.

— Что мне воевода? — Ставр ударил ладонью по столу. — Ты меня не пужай! Я ж хотел встретиться с ней, как вернётся… Может, и взглянула бы на меня. Да вот среди дружинников её не увидел сегодня. Даже и не знаю, что делать теперь. Где искать…

— Эк, как тебя припечатало, — хохотнул мужик, отпивая мёда. — Коль совсем невмоготу, можешь в Беглицу съездить. Там она, я слыхал.

— Что за Беглица?

— Ты не местный, чтоль? — прищурился ополченец. — И впрямь, рожа-то ненашенская.

— Проездом я тут, — махнул рукой Ставр. — Да вот решил задержаться. Ради такого дела. Отец недоволен будет, но вдруг невесту привезу? А то он всё серчает, что я, как овдовел, не женился вдругорядь.

— А мой балбес хоть бы в первый раз женился, — покачал головой мужик. — Только девок по углам тискать горазд, — он помолчал и продолжил: — А Беглица — то деревня Рысей. В полуста верстах от Кирията на юго-запад, — тут он лукаво посмотрел на Ставра. — Неужто и правда туда махнёшь?


— А чего не махнуть? — задиристо усмехнулся тот, брякнув кружкой о стол. — Может, это любовь моя на всю жись.

— Ты гляди, чтобы эта любовь тебе не поотшибала чего. К ней на кривой кобыле не подъедешь.

— Разберусь, — отмахнулся Ставр. — И не с такими справлялись. Жена моя первая, да возрадуется её душа в Светлом мире…

Но мужики уже перестали его слушать, и разговор снова вернулся к походу — уж столько всего ещё можно было рассказать. Гораздо более любопытного, чем обсуждение баб. Верный способ отвадить от себя интерес слушателей — заговорить о жене. Ставр посидел немного, чтобы не уходить слишком внезапно — но подошло время возвращаться в «Ворону». Он узнал, что хотел. Как удачно всё обернулось.

Ставр неспешно встал, оставив на столе монеты за пиво, и вышел с постоялого двора. На душе полегчало. И он бросился бы в путь прямо сейчас — не смотри, что ночь на дворе, да стражники за ворота не выпустят до утра. Придётся ждать.

Но это ничего. Он ждал слишком долго — значит, потерпит ещё чуть-чуть.

Загрузка...