Служебное задание: Обмануть Дьявола

Глава 16

Вечером мы никуда не полетели. Но всех в добровольно–принудительном порядке вывезли на ночную экскурсию по городу. И даже Воеводин почтил нас, простых смертных, своим присутствием.

Он был в прекрасном расположении духа, шутил и хохотал вместе с ребятами из охраны, добродушно подкалывал Александру и только когда смотрел на меня, даже не улыбался.

Вообще, к концу вечера у меня сложилось чёткое убеждение, что он словно следил за мной. За моей реакцией на каждое его слово, за выражением лица, когда он болтал с Сашей, словно они закадычные друзья.

Коллега, кстати, тоже на меня поглядывала. Дуэнья, называется.

Я, конечно, прекрасно понимаю, что за игру они затеяли с Ильёй Андреевичем, или думаю, что понимаю, но от этого факт её подчёркнутой и тревожной заботы не казался менее омерзительным.

Гадина!

Или у неё совесть взыграла?

Хотя о какой совести может идти речь, если человек и не человек вовсе, а змея?

Но самым интересным оказалась не сама прогулка, а реакция Леонида на общение господина Дьявола с Сашенькой–душенькой.

Он явно ревновал и злился. Хоть и по большей части держал себя в руках. Только вот, для наблюдательного человека его эмоции вовсе не были секретом. А я наблюдала. Не на Воеводина же смотреть!

Саша же, бедная, разрывалась. Ей явно хотелось позлить немного ревнивца милым обращением с Владиславом Васильевичем, но при этом она не хотела расстраивать меня.

Ну давай, жги, детка! Не могла удержаться и не съязвить про себя. Её очередь быть между молотом и наковальней.

И Саша выбрала… Леонида. В какой–то момент пересела к нему поближе, положила руку с тонкими пальчиками на его крепкое бедро, чуть сжала. Подняла тоскующий взгляд.

«Пропала, девка!» — решил бы любой наблюдатель. Только не я. После всех неприятных открытий этой командировки я уже не доверяла никому и ничему, даже собственным глазам.

После ночной прогулки в гостиницу нас не вернули, привезли в аэропорт. На наши удивлённые девичьи вопросы лишь сообщили, что «карета подана», а вещи уже в самолёте.

Ух, как бесит меня эта привычка Воеводина не считаться ни с чьим мнением и посылать овчарок рыться в чужом белье! Хорошо, я не оставила в номере ни телефон, ни наушники, всё под рукой. Осталось только найти время и прослушать запись разговора Владислава Васильевича.

Никогда не думала, что так боюсь правды. Но мне одновременно и хотелось и не хотелось слышать те его разговоры. Ладно, если на записи идёт речь о работе. Но вдруг и обо мне что–нибудь всплывёт?

— Куда мы летим на этот раз? — спросила Саша весело, словно и не бесилась обыску своего номера.

— Во Владивосток, оттуда на Чукотку, — ответил Воеводин, печатая что–то в телефоне.

— Отлично! Никогда не была в тех краях. Говорят, там очень красиво. И фрукты по цене Боинга, — пошутила девушка, радостно улыбаясь.

— Боюсь, мы доставим вас только в Россию, дальше отправимся без вашей… милой компании, — сообщил Дьявол Васильевич, улыбнувшись дежурно в ответ. — Вас уже ждут в офисе.

— Ясно, — только и сказала Александра. И тут же обернулась ко мне.

А я что? Я ничего. Сижу слушаю, ничего не чувствую.

Жаль, нельзя взять кусок раскалённого железа и прижечь сердце как открытую рану. Больно, но быстро заживает. Не гниёт. Меня же кидало из одного состояния в другое. Я то всех ненавидела, то была разумной и всё понимала…

Я понимаю… Кто бы знал, как меня бесит эта фраза. Кажется, за последние сутки я услышала её столько раз, сколько за всю прожитую жизнь.

Всё они понимают. Тут сам себя не до конца понимаешь!

Тем не менее, во время диалога Саши и господина Три–Вэ я была сама отстранённость. Никак не реагировала. И тем сильнее притягивала взгляд Воеводина.

Наверное, ему никогда прежде не отказывали девушки. Почти наверняка так и было. Так ему и надо! Всё бывает в первый раз. Я вот, допустим, влюбилась по уши. Притом зная, что этого делать ни в коем случае нельзя. Дура. Думала, можно контролировать собственные чувства!

Ничего, с этим тоже как–то живут.

А мне, думаю, некогда будет особо страдать по возвращении в офис.

Только вот. Если Авдеев ещё намекнёт хоть словом, хоть интонацией на что–то из разряда «прыгни в койку, но сделай», получит по самое не хочу. Молчать не буду. Один раз уже промолчала.

Встретиться бы с мамой, поговорить по душам. Жаль, я всегда слишком её берегла и не задавала неприятных ей вопросов. Может, будь я понастойчивее, не оказалась в такой скверной ситуации.

В салоне самолёта я оказалась наедине с Воеводиным. Саша сбежала к Леониду, видимо, никак не могла смириться с мыслью, что им осталось всего несколько часов. Интересно будет посмотреть, как она будет вести себя после. Действительно ли влюбилась или играет на публику? Доверенное лицо в союзниках — почти выигранная война.

— Будешь скучать? — спросил Воеводин, когда мы оказались на высоте в девять тысяч метров и отстегнули ремни. — Шампанского, Вера, — распорядился тут же. И я обернулась, не заметив сразу стюардессу.

Да, мне в таком рассеянном состоянии лучше прослушать запись позднее. Не стоит рисковать. Вот так не соображу своевременно, что кто–то рядом, окажусь без наушников, зато с кучей проблем и вопросов.

— А вам? — уточнила девушка у меня.

— И ей, — недовольно ответил Воеводин.

— А мне — воды с лимоном, — попросила я одновременно с ним. И ещё раз повторила на растерянный взгляд бортпроводницы: — Воды с лимоном. Я не хочу алкоголь.

Она всё же повернулась в его сторону и дождалась кивка. Вернулась с заказанными напитками и дополнительным пустым бокалом. Вдруг я передумаю.

Такое ощущение, что с Воеводиным вообще никто никогда не спорит. Неужели у людей нет личного мнения и пристрастий? А если у меня, допустим, аллергия на мёд или грибы, я должна съесть и умереть, но не отказать?

Я всё больше распалялась. Про себя, разумеется. И мечтала поскорее избавиться от общества человека, с которым на самом деле не хотела расставаться. Но, зная, что ничего хорошего меня не ждёт, понимала, что чем раньше я это сделаю, тем мне же лучше.

Главное — не усугубить сейчас.

Никакого шампанского, задушевных разговоров, совместных просмотров кинофильмов и тем более секса. Деловая беседа — максимум.

— Знаете, Анна Евгеньевна, — обратился ко мне Воеводин лисьим голосом, — я вот всё сижу, смотрю на вас и думаю, кого же вы мне напоминаете.

— Любую вашу предыдущую девушку в момент, когда она поняла, что сказка кончилась? — уточнила спокойно. Ох, кто бы знал, чего мне стоит это спокойствие! Но одновременно с этим, я получала удовольствие от того, что впервые могу держаться с ним, если не на равных, то очень к тому близко.

— Нет, уважаемая Анна Евгеньевна, — продолжал гнать свою линию мужчина, растягивая мои имя и отчество. Гад, ну какой же он гад!

— Хорошо, раз уж вам так не даёт спокойно жить тайна моего рождения, давайте играть в угадайку. Вот будет забавно, если какой–нибудь ваш знакомый миллиардер или кинозвезда, ну, или там, допустим, певец известный окажется моим отцом.

Я рассмеялась, словно это совершенно невозможно.

— И что вы сделаете? Засудите его и откупитесь от АВД?

— Наверное, это будет зависеть во многом от личности моего так называемого отца. Ну и в первую очередь я поговорю с мамой. Осталось только вытащить её с острова.

Зная Воеводина, и не пыталась лукавить. Говорила откровенно. Ложь — только в малых дозах не так заметна.

— Думаете, там всё в камерах и жучках? — хитро улыбнувшись, спросил Владислав.

— И вы так думаете. Хотя, может, конечно, это и не так. На фоне общения с вами и вашего так называемого гостеприимства в столице, я стала немного подозрительнее, чем обычно.

Улыбнулась миленько. Даже не пытаясь казаться искренней.

— А если я вам скажу, что вы напоминаете самого Илью Андреевича, что вы на это мне ответите?

Я задумалась. Представила директора. Позакусывала губу с минуту.

Безусловно, я уже думала об этом и не раз. Но не находила совершенно ничего общего.

— Честно признаться, даже серьёзно поразмыслив на эту тему, не могу найти ничего такого, в чём мы с ним могли бы быть похожи. Внешне, по крайней мере. По характеру… — я замолчала на пару мгновений, меня не перебивали. — По характеру я совсем другая. Может, конечно, потому что девушка. Единственное, что могло бы как–то нас объединить — это уровень интеллекта. Помню, где–то слышала, что он тоже рос гениальным ребёнком и закончил школу даже, кажется, раньше меня. Но у нас на работе полно гениев. Вряд ли они все являются его детьми, — рассмеялась я чуть задумчиво, словно всё ещё обдумывала его невероятное предположение.

— Тем не менее, это реально.

— Мне так не кажется. Единственное, что наталкивает меня на мысль, что это правда, это ваши намёки. Если у вас есть данные, что Авдеев — мой отец, скажите правду, — потребовала я. — Пожалуйста!

Я напряжённо смотрела на мужчину и молчала.

Тщательно задвинутые на задний план мысли об отце и эмоции, с этим связанные, радостно вырвались наружу. И я дышала тяжело и громко и всячески производила впечатление искренне взволнованного человека. Потому что это так и было. Какие уж тут игры?

— Данные ДНК-экспертизы подтвердили ваше родство.

— Но… как?

Я снова забыла, как дышать.

Одно дело, когда ты думаешь урывками, про себя. Но сейчас я имела возможность дать выплеснуться давно сдерживаемым эмоциям. И не имела никаких моральных сил отказать себе в этом удовольствии.

— Я не верю. Не верю, — шептала, глядя на мужчину. — Это не может быть правдой. Почему же?..

— Вот и я думаю, почему же Илья Андреевич отправил свою собственную родную кровинушку в мои лапы. И думаю, у меня есть ответ.

— Какой? — спросила немного отстранённо.

— А ты не догадываешься? — вновь перешёл «на ты» Владислав Васильевич.

— Нет. Я немного не в состоянии сейчас анализировать. Пока мне кажется, что вы меня нарочно дезинформируете и никакой он мне не отец. И вы прекрасно знаете, что ребёнок без отца подобную информацию воспримет очень ярко, не сможет остаться равнодушным.

Шмыгнула носом.

Вдруг показалось, что это правда!

Почему, почему мне не пришла в голову эта мысль чуть раньше?

«Потому что вместо того, чтобы думать, ты кувыркалась с Воеводиным», — не собирался оправдывать меня внутренний голос. И я встрепенулась. Пришла в себя.

— С ума сошла? — зло сверкая вишнями–глазами спросил он.

— А что, что я должна думать? Сперва вы меня запугиваете, затем опаиваете какой–то разработкой, чтобы просто припугнуть и вывести из строя, допросить Сашу при немом свидетеле, затем соблазняете. И постоянно, без конца допрашиваете! Считаете, что у меня должно сложиться о вас прекрасное впечатление? — едва не выкрикнула я.

Эмоции бурлили, клокотали, рвались наружу.

Но он разом как–то стух. Перестал гневаться. Задумался.

— Ты действительно не знала, что его дочь. Ну надо же. Интересно.

— Очень, — яростным драконом выплюнула слово — словно клуб дыма и огня.

Я тоже немного успокаивалась, глядя на него. Но мне до его хладнокровного уже состояния было пока далеко–далеко.

— Это правда? То, что вы сказали про Авдеева? Что он — мой отец? — спросила минут через десять, а, может, пять или все шестьдесят. Время растянулось, превратилось в патоку, я не могла даже приблизительно сказать, сколько мы молчали, думая каждый о своём. — Пожалуйста, скажите честно.

— Я думаю, эта информация подлежит повторной проверке. Через других людей, — всё–таки выдавил он из себя.

И я обалдела. Выходит, он не доверяет Леониду! Никому не доверяет. Ведь информация поступила к нему после того, как Саша всю ночь провела с главой безопасности. Кто знает, что она там напела ему в уши. Мужчина влюбился. И вполне мог поверить её якобы вскольз оброненной фразе про наше родство с Авдеевым. В отсутствие Леонида с Три–Вэ в офисе, данные проверки тоже вполне могли быть сфальсифицированы.

Отец или не отец?

Представляю, каково сейчас Воеводину. Ему бы лететь в головной офис и наводить там порядок… Сменит ли курс?

Всю дальнейшую дорогу он работал, не обращая на меня ровным счётом никакого внимания. И даже не допил бокал шампанского. Попросил кофе, затем ещё кофе и снова кофе. И ни разу не вызвал Леонида. И сам к нему не вышел.

А я сидела, любовалась им напоследок и думала, что мы с Сашей стали для империи Воеводина настоящим Троянским конём.

С одной стороны, мы, казалось бы, только отдохнули вместе, немного побеседовали, поиграли в шпионские игры.

С другой, несчастные четыре дня за границей — и в лагерь нашего конкурента, врага, если выражаться по–простому, внесена смута. Дьявол не доверяет Леониду, это раз. Дьявол не знает, что и думать про рудник в Индонезии и наверняка проверяет всеми доступными способами мою фразу о дороговизне логистике и миллионе подводных камней в том секторе для работы европейской компании, это два. И я почти уверена, что он приостановил переговоры касательно чукотского рудника, это три. Ведь слово «пожар» для любого рудника — это вполне вероятное окончание работ. Потому что никто не будет тратить десятки, а то и сотни миллионов на восстановление оборудования (а там есть, чему гореть на эти суммы), его доставку, содержание рабочих и так далее и тому подобное, если рудник не принесёт в несколько раз больше доходов. А чукотский рудник очень, очень спорный.

Когда мы приземлились, Воеводин оторвал красные от напряжения глаза и, сделав глоток воды, попрощался со мной.

— Я рад был встрече, Анна. На самом деле рад. Если ты всё–таки решишь уйти от Авдеева, приходи. Я готов перекупить твой контракт.

— Спасибо, — ответила тихо–тихо, едва слышно. Знала, твёрдо была уверена, что всё, наши дороги до каких–нибудь далёких, но возможных переговоров не пересекутся. Но оробела. Взгрустнула.

— И ещё одно. Когда у меня будут точные данные о том, кто твой отец, я тебе сообщу.

— Спасибо, — ещё тише ответила я.

— Это тебе спасибо, дорогая Анна Евгеньевна, — целуя мне руку и обаятельно улыбаясь, произнёс мужчина.

И быстрым шагом вышел из салона, оставив меня на попечение бортпроводницы.

Ещё пару мгновений я слышала, как он даёт указания выгрузить наши вещи, помочь сдать их на следующий самолёт — домой.

Грустно улыбнулась. В последний раз Воеводин принял решение и за нас с Сашей, и за всё АВД вместе взятое. Ну и ладно, нам давно пора вернуться в офис.

Я вышла на бетонную площадку аэропорта, посмотрела на самолёт, вспоминая, как поднималась на его борт буквально несколько дней назад, полная самых разных предположений и предчувствий. Кто бы мог подумать, что мои самые большие страхи оказались полной ерундой и бояться следовало совсем другого.

Саша выпорхнула из нутра самолёта в тёмных очках и с покрасневшим носом, немного замаскированным косметикой, но всё равно заметным. Помахала рукой в сторону двух чёрных джипов, стоящих немного в отдалении. Видимо, там и были наши мужчины. Точнее, уже не наши. Да и нашими они не были.

Я вздохнула.

— Не реви! Не реви, кому говорю! — тоном Карлсона сказала она, беря меня под руку. — Пойдём. У нас скоро вылет. Отпуск кончился, увы.

— А я рада, — не согласилась с ней.