Служебное задание: Обмануть Дьявола

Глава 6

Я бы не удивилась, если бы в аэропорт нас привезли сразу к самолёту, безо всяких обязательных формальных процедур. Почему–то думала, что у сильных мира сего всё схвачено. Но нет. Вошли в сверкающее на солнце миллионом металлических зайчиков здание как все порядочные люди — ножками. И даже паспорта предъявили и чемоданы сдали.

Саша изогнула бровь, но промолчала. Возможно, Илья Андреевич предпочитал летать по–другому и она привыкла к чему–то более комфортабельному. В отличие от неё, я летала в командировки не бизнес–классом или вообще — частным самолётом. «АВД Индастри» любило пустить пыль в глаза и, подобно арабским шейхам, приобрело воздушное судно за невероятные деньги, главный бухгалтер долго ходила несчастная, словно эти бешеные миллионы достали из её личного, родного и любимого кошелька.

Мы же, похоже, полетим как простые смертные. Интересно, нас посадят в эконом, чтобы не мешали? Хотя тогда возникает закономерный вопрос — зачем вообще нас взяли? Лично я пока видела только один вариант — развлекаться за нас счёт. Так как профессионалов в нас Воеводин отказывался замечать наотрез.

Что ни говори, а у богатых свои причуды.

Владислав Васильевич, даже со свитой из охраны и двух незадачливых девиц, вёл себя как обычный человек. Вежливо и с улыбкой общался с представителями авиакомпании и властей, делал заказ официантке, которая разве что глазами его не сожрала, тоже без ужимок и показной брезгливости (в отличие от Саши, которая расцвела как маков цвет и надела на лицо выражение бескрайнего превосходства, как только мы оказались в зоне для избранных — по моей терминологии, я‑то здесь впервые, обычно проводила время в простом зале ожидания).

Что удивило, как только мы зашли в бизнес–зал, большая часть там присутствующих заулыбалась, замахала руками. Было полное ощущение, что мы идём не с бизнесменом, а с мировой знаменитостью, только что получившей десять Оскаров подряд.

Мужчина тоже махнул всем рукой и улыбнулся. Коротко, по–деловому. Затем одним взглядом отпустил охрану. Они, разумеется, никуда не делись, но и не стояли чёрными тенями за его спиной.

Смогла бы я вот так всю жизнь провести с обязательным сопровождением? Они ведь наверняка даже туалет проверяют перед тем, как он туда соберётся. Ужас какой!

Я осмотрелась по сторонам — совершенно обычная дамская комната в аэропорту. Представила пару мордоворотов, проверяющих кабинки, и вздрогнула от этой мысли. Тем мы с Сашей и отличаемся — она любит быть на переднем плане, считая ограничение вроде охраны лишь обязательным дополнением к желаемому ей статусу. Я же мечтаю быть свободной, в том числе и от ненужного мне внимания и «заботы».

А вот чего желает Воеводин…

Высушив руки, ещё раз осмотрела себя в зеркале. По совету нашего не то пленителя, не то делового партнёра я переоделась в более удобную одежду для путешествий — тонкое трикотажное платье светло–серого цвета. Обычное и ничем не примечательное, оно, тем не менее, нигде не давило, хорошо защищало от кондиционированного воздуха салона самолёта и в то же время не было жарким, дышало.

А ещё, оно хорошо подчёркивало все линии тела. И зачем я снова об этом думаю?

Не могу не думать. Знаю, он будет смотреть своими невозможно вишнёвыми глазами, оценивать, ласкать…

К щекам тут же прилила кровь. Эта яркая реакция на Воеводина меня порядком смущала. Но сделать я пока не могла решительно ничего. Словно проиграла войну собственному телу ещё до её объявления.

Каждое его движение было полно грации, силы. Каждое слово ранило или восхищало. Да даже то, что мы с Сашей были под его тотальным контролем… Какой он всё–таки гад! Но очаровательный гад. И сильный игрок.

Вот, я снова его оправдываю. И восхищаюсь.

Он плохой. Он враг. Хитрый интриган и ужасный собеседник!

Сложно в это поверить, когда тебе нравятся в мужчине и ум и предусмотрительность. И эта его властность, уверенность в себе… То, чего мне явно не доставало. И то, что заставляло меня трепетать в его присутствии. Чувствовать себя бесконечно слабой. Но желанной.

Вот и сейчас, стоило мне только выйти из дамской комнаты, как по одному его кивку подлетел охранник, забрал пакет с платьем и неудобными узкими туфлями.

— Позвольте, я отнесу это в багаж, — учтивым, но не подобострастным тоном, сказал мужчина. — Владислав Васильевич ожидает.

Я кивнула и улыбнулась, коротко поблагодарила. Но не посмотрела. Мой взгляд был прикован цепями, приклеен суперклеем, привязан самой прочной верёвкой из существующих на белом свете. Потому что на меня смотрел Он.

Немигающе. Жарко. Тёмно.

Кровь горячей волной поднялась к щекам, ударила в голову, омыла тело.

Его взгляд как наваждение. Как обещание чего–то…

— Простите, — раздался голос из ниоткуда.

Я вздрогнула. Посмотрела на женщину непонимающе. Кто ты вообще такая и откуда взялась на планете, где были только двое — мужчина и женщина. Мотнула головой, выныривая из мира иллюзий на суровую грешную Землю.

— Простите, вы замерли в проходе и мешаете мне попасть в туалет, — как для душевнобольной, спокойно, методично и доходчиво объяснила женщина. И тут же обаятельно улыбнулась. — Вы задумались. Наверное, влюбились.

— Не дай бог, — выдохнула испуганно.

— Вы такая серьёзная, вам бы не помешало, — со смехом отреагировала на мою фразу девушка. И я поняла, что она совсем ещё юная — подросток.

Я машинально ей улыбнулась. Такая светлая девочка. Я тоже была такой в школе. А потом контракт на обучение, обязательства перед будущей работой, постоянный прессинг со стороны мамы, что я должна соответствовать, должна быть достойной, учиться–учиться–учиться, еще сто тысяч раз учиться. А потом также работать, работать, работать. И света белого не видеть.

— Иногда любовь — зло, — ответила девочке.

— Зло и любовь в одном сердце не поместится, — очень серьёзно сказала она мне и, подмигнув как старой знакомой, сбежала туда, куда направлялась.

— У меня большое сердце, — сказала я в пустоту. И, выдохнув, пошла навстречу одному конкретному такому злу. Явно меня ожидающему.

— Прекрасно выглядите, Анна, — оценил мой внешний вид Владислав Васильевич.

Когда он обращался ко мне на вы, да ещё этим бархатным, с ума сводящим тоном, мозг отказывался генерировать слова и вообще как–то отсвечивать. Хорошо, хотя бы улыбаться я умела машинально.

— Благодарю, — выдохнула едва слышно, устраиваясь рядом — туда, куда он предложил, немного отодвинувшись в сторону.

— Нагрел вам место, — пошутил он.

— Благодарю, — как заведённая, повторила я.

— Мы скоро полетим, ещё не все на месте, — произнёс Владислав Васильевич странную фразу.

— Мы кого–то ждём? Летим не по расписанию? — уточнила непонимающе

— Да нет, по расписанию. Только оно у нас более–менее свободное. Мы летим своим самолётом.

— О, а я думала, обычным рейсом. Так кого же мы тогда ждём? Если это не секрет, конечно, — тут же уточнила я. После его заявлений о шпионаже хотелось заранее себя обелить. Ну его, подозрительного!

— Пара сотрудников с семьями ещё не явилась, едут в пробке.

— Сотрудников с семьями? — я так удивилась, что задала вопрос излишне громко, привлекая к нам внимание.

— Сотрудников в семьями? — присоединилась и Саша.

Правда голос её звучал как–то совсем осуждающе. И Воеводин отреагировал на этот тон резко. И глаза прищурил так, что девушка съежилась, сообразив, что позволила себе слишком многое.

Мужчина повернулся ко мне, демонстративно игнорируя Александру.

— Мы летим в Индонезию…

— О, в Индонезию! Я думала, на Чукотку, — перебила я от полноты чувств, но тут же извинилась, заслужив мягкую, понимающую улыбку собеседника.

Сразу видно — любит послушных, спокойных женщин, знающих своё место. Как оригинально!

Надеюсь, не закатила глаза. Уровень ехидства в крови зашкаливал.

— Да, в Индонезию. Посмотрю на вас с Александрой в деле. И пообщаемся. А оттуда, возможно, полетим на Чукотку. По результатам переговоров, — объяснил своё видение. — Ну а раз мы летим в тёплые страны, к солнцу и морю, не вижу никакой причины не пригласить с собой хотя бы в одну сторону отпускников. Им какая–никакая, но экономия. Самолёт у нас большой, все поместятся.

Я не могла скрыть удивления. Нет, не так. УДИВЛЕНИЯ! Александру так вообще едва Кондратий не хватил, она даже задыхаться начала в какой–то момент, еле в себя пришла.

Богатый, влиятельный, тот самый гадкий–ужасный дьявол во плоти, сам Воеводин заботится о сотрудниках, ещё и вот таким образом! И там кто–то ещё и посмел опаздывать на рейс! И он, чья минута времени стоит чёрт знает скольких тысяч, если не миллионов, сидит и спокойно пьёт кофе в ожидании каких–нибудь уборщиков–парковщиков минус пятых этажей?

— Вас в разведку брать нельзя, Анна, — заметил Владислав Васильевич и осторожно, стараясь меня не испугать, указательным пальцем коснулся моего подбородка — закрыл рот, который никак не мог перейти из режима буквы «О» в нормальное положение самостоятельно.

— Простите, я никак не ожидала…

— У нас так не принято. Личным самолётом АВД летает только руководство, остальные — обычными рейсами, — пояснила Саша. — А по поводу разведки я с вами не соглашусь.

— Отчего же?

Воеводин заинтересовался настолько, что даже повернулся к ней, посмотрел внимательно. Девушка тут же приосанилась, почувствовала себя явно уверенней, кивнула, показывая, что вопрос принят.

— Анна — катализатор. В её присутствии вы раскрываетесь. Она не производит впечатление сильного противника, да и вообще какой из неё противник? Правильная, наивная девочка, — Александра замялась на мгновение, наверняка сдерживая ещё десяток эпитетов, но уже не очень приятных для меня, но из образа не вышла. — В работе — профессионал. В общении — живая и открытая. Вы улыбаетесь рядом с ней и вполне можете сказать что–то во время переговоров… то, о чём предпочли бы умолчать.

Саша смотрела такими честными глазами, что не поверить ей было невозможно.

Я же готова была воткнуть в них вилку! Вот ведь гадина! Не прошло и пары часов, как она уговаривала меня замолвить за неё словечко, чтобы её не вышвырнули с переговоров, как она уже пытается отправить меня в полёт… в АВД! Кому захочется держать возле себя… катализатор? И ведь он действительно мне улыбается!

От этой мысли на душе почему–то стало теплее. Но ненадолго.

— Неплохо, неплохо, — хмыкнув, заявил Владислав Васильевич. А затем обернулся ко мне и обратился лично: — Учитесь, Анна. Вот так работают профессионалы–коммерсанты. Сперва они давят на жалость, просят замолвить словечко, зная, что вы слишком добры и человечны, вряд ли сможете найти в себе достаточно жесткости, чтобы отказать. А затем втыкают нож в спину. На ваших же глазах, притом. Наша уважаемая Александра прекрасно осознаёт, что наедине мы вряд ли останемся, если я того не захочу. А вот если грамотно заронить зерно сомнения, я могу сам найти не одно подтверждение её словам и, в итоге, спустя какое–то время, отстранить вас. А то и сразу.

— Я не хочу учиться быть такой, как Александра. Я производственник и по долгу службы мне приходится много общаться с разного плана людьми. Но, как оказалось, очень повезло, что с такими же производственниками, а не коммерсантами.

На Сашу бросила совершенно убийственный взгляд. Вот же… сука. Хотя чему удивляюсь, не ясно. Знала же, что из себя представляет коллега. Она улыбнулась. Очень естественно. Актриса Погорелого театра! Вообще никакого ей доверия. И ни в коем случае ничего не рассказывать!

Вспомнила, как в машине по пути к дому Воеводина мы разговорились. Умеет она вывести на диалог, ничего не скажешь. Ещё выпытывала у меня про обучение. Зачем ей это, интересно? Собирает информацию для работы в новой компании?

Понять бы ещё, как на самом деле Владислав Васильевич относится к Саше. Вдруг именно такие змеи ему и нужны. Пронырливые, идущие по головам, без стыда и совести.

— Становиться такой вовсе не стоит, — продолжил разговор мужчина, — а вот научиться делать выводы и трезво оценивать ситуацию…

Он посмотрел на меня с улыбкой доброго дядюшки. Нет, ну придумал тоже — делать из Саши наглядное пособие. Ощущение, что я записалась на курсы интриг и пакостей, где господин Три–Вэ — куратор и экзаменатор. И смех, и грех, ей–богу!

Нам не дали договорить. Подошёл один из охранников и сообщил, что все в сборе и можно начинать выдвигаться в сторону самолёта. Первыми отправили служащих, мы же продолжали как ни в чём не бывало пить кофе.

— Всё–таки меня поражает ваша забота о подчинённых, — не удержалась и высказала своё мнение Саша, — это очень странно. Вы — деловой человек, статусный, каждая минута вашего времени стоит немалых денег. Но тем не менее, вы теряете время, сперва ожидая опоздавших, затем ждёте, пока все загрузятся в самолёт и разместятся. Ещё и проводите время с ними в одном помещении как простой смертный. Не понимаю.

— А мне кажется, это очень мило и приятно. И дорогого стоит, — ответила ей я. — Нам, наверное, уже пора, да? — уточнила у «милого и приятного руководителя», к сожалению, не моего.

— Да, пойдёмте.

Отвечать Саше он не стал. Да и не уверена, что она бы поняла. В её картине мира было 3 уровня: богатые и успешные, она и ей подобные, голь перекатная. И пересекать границы там было явно запрещено без особого Сашиного распоряжения.

Нас доставили к борту самолёта вовсе не лимузином, как часто показывают в фильмах, а небольшим комфортабельным микроавтобусом. И самолёт был не крохотный, да это было и так ясно, всё–таки такое количество людей взять с собой он бы никак не смог, а огромный боинг. Разумеется, с логотипом Воеводина — отпечатком лапы медведя с длинными острыми когтями.

— Зато летим без дополнительной посадки для дозаправки, — с улыбкой объяснил владелец белой пташки за много миллионов долларов. — И всем будет комфортно.

Салон самолёта был разделён на несколько секций, но экскурсию нам не провели. Усадили, выдали по бокалу шампанского, расспросили, не нужно ли ещё чего–нибудь и оставили ненадолго. Владислав Васильевич же ушёл в другую часть самолёта, видимо, чтобы пообщаться со своими отпускниками и их семьями.

— Никакой субординации, — прокомментировала Саша.

— В чужой монастырь со своим уставом не ходят, — заметила я.

Владислав Васильевич вернулся через несколько минут. Сверкая белозубой улыбкой, с расстёгнутым воротом рубашки. Мой взгляд сам собой скользнул к загорелой шее, наткнулся на скреплённую вовсе ненужной пуговицей ткань…

— Вы так на меня смотрите, Анна, что я всерьёз подумываю переодеться здесь, а не в соседней комнате, — подколол Воеводин, но всё–таки скрылся с глаз наших.

— А ты, я смотрю, время зря не теряешь, — плюнула ядом в мою сторону Саша.

На языке так и крутилась фразочка: «Смотри, глаза не сломай!», но я промолчала. Не хочу выходить на диалог с этой гадиной, пусть говорит сама с собой. Не представляю, как нам теперь с ней работать. После откровенного предательства с её стороны, только и оставалось, что ждать ещё какой–нибудь каверзы.

Я демонстративно достала журнал из специально закреплённой на небольшом столике корзины и развернула его. Дорогие часы, алкоголь, машины, женщины в шикарных шубах, драгоценностях, мужчины на соколиной охоте, на сафари в Африке… Красивые картинки. Красивые и невероятные для простого смертного вроде меня.

Не интересно. Не моё.

Пришлось немного прошерстить стопку, но я нашла свой любимый журнал о рудном деле на английском языке. Картинок было не много, зато содержание — ну очень интересное. Ещё и совсем свежий выпуск, потому его и не видела. С этой командировкой совсем расслабилась.

Первая же статья о внедрении новых систем связи на шахтах захватила моё внимание целиком и полностью. «АВД Индастри» как раз готовило проект модернизации одной из старейших и не исчерпавших себя шахт, так что на чужой опыт посмотреть совсем не мешало. Саша возилась и кряхтела на своём месте. Но я стоически держалась. Отреагировала только на лёгкий щелчок дверного замка. И то едва оторвалась от чтения. Но уж когда оторвалась, возвращаться с нему смысла спешить не видела никакого.

Владислав Васильевич, это демон–искуситель, секс–идол и просто восхитительный мужчина явил себя в чёрных джинсах классического кроя и серой футболке в рубчик без единого опознавательного знака, зато так обрисовывающей его спортивное тело, что я непроизвольно сглотнула слюну.

— Здрасьте, — поздоровалась я, глотая буквы. Лишь бы что–то сказать. Не смотреть на него этим неприличным облизывающим взглядом. И мне бы определённо стоило треснуть себе чем–нибудь по голове, рявкнуть, чтобы не вела себя как идиотка, обычный мужик в обычной одежде, ну, красавчик, ну, выглядит как Аполлон, сошедший с небес. Хотя какой он Аполлон? Бог секса был вообще в какой–нибудь мифологии? В моей теперь совершенно определённо присутствует.

Воеводин рассмеялся тем бархатным смехом, что бывал у него только в моменты по–настоящему хорошего настроения. Сел рядом со мной на диванчик, да так, что его колено коснулось моего. И я бы отодвинулась в сторону, если бы было куда.

Касание обожгло все нервные окончания. Я сидела как ни иголках, к которым кто–то подключил провода и воткнул штекер в розетку. И следила за дыханием, так как оно бы выдало меня с головой.

— Вы так осторожно дышите, словно боитесь, что у меня одеколон с феромонами или ещё чем–нибудь коварным, — шепнул на ушко мужчина.

Да уж, никаких шпионских навыков.

Сидевшая напротив Саша напряглась, вытягивая шею. Если бы ей позволяла физиология, уши бы наверняка направила в нашу сторону, как локаторы.

— Вы и без них прекрасно пахнете, — сделала неуклюжий комплимент я так же тихонечко. Надеюсь, кое–кто не умеет читать по губам. Пусть страдает от недостатка информации и женского любопытства.

— О, приятно. Вы так на меня реагируете, что я не могу найти в себе сил и поговорить о работе. Так очаровательны. Ну как вас не поддразнить? — соблазнял голос мефистофелевскими нотками.

А вот содержание! Содержание–то какое!

— Я думаю, нам всё–таки стоит найти в себе силы и обсудить рабочие дела, — заявила, оборачиваясь к нему с самым боевым видом, на который только смогла мысленно себя пнуть.

— А я вот что–то без настроения, — вальяжно развалившись и закинув мне за спину руку, заявил этот гад во весь голос.

— И что же мы тогда будем обсуждать? — уточнила я, выпрямляя спину. Чтобы ни за что на свете не соприкоснуться с ним. Не знаю, что там у меня с гормонами, никогда ничем страшнее насморка в весенне–осенний период не болела, но в присутствии этого мужчины, вели они себя просто непозволительно!

— Ну, можно начать с чего–нибудь пристойного, — предложил Воеводин. — Обсуждать погоду смысла не вижу, мы все её видели. Ну вот, допустим, ваш журнал. Наверняка там есть что–нибудь интересное дамам. Платья от этих европейских попугаев или драгоценности. Давайте! Я готов угодить вам, мои прекрасные гостьи, — великодушно закончил он.

Саша хрюкнула. Прокашлялась тихо–тихо, прикрыв рот ладонью и чуть отвернувшись. И она, конечно, старалась делать это деликатно, но всё равно ведь не выходило. Фарфоровая кожа анакондушки покраснела. Да и звуки, и трясущиеся плечи выдавали её хохот.

— Я сказал что–то смешное? — непонимающе удивился мужчина.

— Простите, — извинилась Александра, пытаясь отдышаться и прийти в себя. — Прошу извинить мне мою яркую реакцию, я просто в этот момент обратила внимание, какой журнал мнёт в руках Анна. Не сдержалась.

Воеводин заинтересованно опустил взгляд на мои колени, посмотрел на разворот с дорогим автомобилем, выгнул бровь, безмолвно спрашивая, что не так. Я послушно закрыла журнал, показывая обложку.

Мужской смех наполнил салон. Владислав Васильевич смеялся от души, низко, немного басовито. И эти его вибрации в голосе… Не смотря на то, что мы не касались друг друга, я словно оказалась соединена с ним этой вибрацией, гулом, разошедшимся по телу приятной волной, заставившим соски напряжённо застыть, выделяясь под тонким трикотажем и ещё более тонким кружевом нижнего белья.

Казалось невероятным, невозможным, но обычный мужской смех (ну, или не совсем обычный, а смех одного конкретного мужчины) за какие–то несколько секунд завёл моё тело. Что называется, с пол–оборота. А ведь я никогда не отличалась повышенной возбудимостью. Как–то провела всю жизнь практически монашкой. Пара романов — весь мой багаж знаний в области страсти и секса. И, признаюсь, опыт оказался не настолько удачным, чтобы пытаться это повторить. Да и некогда было. И сил после трудового дня не оставалось. Или я просто была холодной по своей сути, не знаю.

Только вот рядом с Владиславом Васильевичем мне было жарко. Во всех смыслах этого слова.

— Да, Анна, вы полны сюрпризов. Признайтесь, вы из тех красивых девочек–ботаничек, в которых влюблена половина школы, но никогда в том не признается?

— Э, не знаю. Я много училась и общалась со всеми в основном по делу, — признала под его заинтригованным взглядом.

— Думаю, я прав. А вы, Александра? Вы были школьной звездой? Рассказывайте, — потребовал мужчина.

— Я? Да нет, в школе я была совершенно обычным ребёнком, отличницей, ещё и очки носила, — призналась Саша, впервые за всё время нашего знакомства мягко улыбнувшись. Видно было, что воспоминания о школе у неё весьма приятные. — У меня было множество друзей–мальчишек, с девчонками было не интересно. А потом я выросла и всё изменилось. И я изменилась, — закончила она совсем без энтузиазма.

Ну что за женщина! Никогда не понять, играет она или правду говорит! Кажется естественной. Но я ей не верю и не могу верить.

— Да? Интересно. У меня о вас несколько иные сведения.

Они столкнулись взглядами как мечами, да так, что я отчётливо услышала (ну да, нафантазировала) лязг метала. Всё–таки Саша, как мне кажется, была вполне достойным конкурентом Воеводину. Не зря Илья Андреевич отправил к нему именно её. Она почти никогда не теряется. И не идёт на поводу у чувств. Точнее, идёт, но в отличие от меня, умеет их обуздывать. Хотя бы временно.

— Очень интересно было бы посмотреть на папочку имени меня, — с улыбкой произнесла коллега, даже и не думая извиняться за ложь.

— О, ну что вы? Это конфиденциальная информация, — в тон ей ответил господин Три–Вэ. — Но играете вы потрясающе. Не думали сменить сферу деятельности? Я даже готов вам оказать содействие и замолвить словечко доброму другу в американском кинематографе. Будете голливудской звездой. Там всё так же, как и у нас — интриги, козни. Уверен, вы будете чувствовать себя как рыба в воде.

Признаюсь, про себя я даже разозлилась. Почему он делает столько предложений Саше? Она его… восхищает?

Я попыталась посмотреть на девушку чужими глазами. Красивая, яркая, умная. Да, стервозная. Но ведь есть мужчины, которым нравится именно такой тип девушек?

А что же со мной? Он не отпускает меня от себя и нарочно дразнит, это очевидно всем и каждому, даже мне. У меня складывается ощущение, что в его среде я единственный человек, который не умеет прятать чувства и врать. Может, только это и привлекает? Когда богатые и знаменитые девицы всех мастей говорят ему комплименты и очевидно восхищаются, он вряд ли может им доверять. А мне, простушке с окраин (ох, позор какой! Но, по всей видимости, именно так он меня и воспринимает!) только и остаётся, что побыть его «игрушкой» на некоторое время. Пока не наскучу.

Игрушка игрушкой, но благодаря этому мы летим не в свои рабочие кабинеты, а сидим в более, чем комфортабельном самолёте, и направляемся в далёкую жаркую страну, где, конечно же, будем работать, да ещё и бок о бок с Воеводиным. Что значительно улучшит настроение руководителя «АВД Индастри», а значит, и наше с Сашей положение внутри компании.

Разговор в автомашине на пути к особняку нашего делового партнёра заставил меня по–другому оценить ситуацию. Потихоньку знания укладывались в голове и сейчас я просто диву давалась, как могла поверить в этот «бордельный отдел», например. Да, там работали яркие и красивые девушки, но их задача — ездить на встречи, проводить переговоры на разных уровнях. А учитывая положение нашей компании на рынке, все эти разные уровни были, мягко говоря, выше среднего. Так что и их дорогие костюмы, и штатные стилисты с щипцами, бигуди, плойками, косметикой наизготове — всё оправдано и разумно.

Но до чего смешно! Надо же, поверить кумушкам в кафетерии! Достаточно было просто прогуляться по компании и немного вынырнуть из собственных рабочих целей и задач.

Похоже, эта командировка существенно меня изменит. Уже меняет.

Я смотрела в иллюминатор и немного размышляла, пока Саша общалась на личные темы с нашим гостеприимным, но порой таким невыносимым партнёром. Прислушивалась, конечно. Но они явно присматривались друг к другу.

— Вы мне нравитесь, Саша, — ухватило сознание фразу, которая не могла оставить меня равнодушной. — Вы танк. Вижу цель — иду к ней. Мне это импонирует. Но как вы правильно заметили в своё время, повода доверять вам у меня нет. Подумайте, как это можно исправить.