Служебное задание: Обмануть Дьявола

Глава 7

В целом, полёт прошёл вполне спокойно. Владислав Васильевич был в отличном настроении и особо ничем нас не травмировал. То ли радовался путешествию, то ли действительно наслаждался нашим обществом. Развлечение ему мы с Сашей, что ни говори, организовали эксклюзивное.

Единственный момент, который заставил меня немного напрячься в воздухе, это то, что я умудрилась задремать и проснуться на плече того самого мужчины, от которого ну очень старалась держать подальше.

Ха–ха. Самой смешно.

А вот второй момент случился уже на индонезийской земле. Паспортный контроль проходили в порядке живой очереди и безо всяких преференций. Ну, почти. Для нас открыли отдельный пункт пропуска, а мы, разумеется, его проходили первыми, за нами — подчинённые господина Три–Вэ. Тем не менее мы стояли в удушливо–жарком помещении и ждали, пока индонезийская сторона организует всё для нас. Никто, скажем так, не торопился. Да и сложно, видимо, суетиться, когда хочется лечь под кондиционер и не шевелить конечностями, пока не остынешь. Жара стояла одуряющая.

Зато после прохождения всех формальностей меня ждал неприятный сюрприз.

— Какой интересный у вас паспорт, — внезапно заявил Владислав Васильевич.

И улыбнулся.

А я похолодела.

Какой наблюдательный, вы посмотрите! А ведь я специально надела обложку паспорта РФ, чтобы не привлекать внимания. Но нет же, успел заглянуть с высоты своего роста и разглядеть через пару метров. И почему эти пункты пропуска такие открытые? Обычно передал паспорт и не видишь его, а здесь тумбы какие–то со стёклышком! Ну что за дикарство? Никакой приватности.

А ведь Илья Андреевич сразу предупреждал — по возможности не светить. Незачем знать посторонним то, о чём он пока не собирается сообщать мировой общественности. А то вдруг проверки какие понаедут дополнительные от власть имущих «доброжелателей», накопают чего–нибудь ненужного «АВД Индастри». И так проект шит белыми нитками.

Да уж, Аня, шпион из тебя так себе. Отлучилась бы в туалет внезапно, ещё бы что–нибудь придумала, но пошла следом за ним, а не слушала этого любопытного джентльмена, привыкшего пропускать дам вперёд.

По голове меня за это в АВД явно не погладят. Но, с другой стороны, здесь ведь не только моя вина. И вообще, Илья Андреевич мог бы и организовать мне двойное гражданство. Знал же, что этот хитромудрый товарищ потащит нас через половину глобуса. Хотя, наверное, это не так просто и не так быстро. Но провал. Уж Воеводин–то вряд ли теперь упустит шанс разузнать всё.

И я не ошиблась. Заметила его короткий разговор с одним из постоянно следующих рядом охранников. Мужчина посмотрел в мою сторону один раз, но тут и думать было нечего — говорят обо мне. Жди проверки, Аня. И досмотра документов.

Инструкций от руководства никаких, придется постоянно носить паспорт при себе и не выпускать из зоны видимости.

Но получится ли? Они ведь и ночью могут посмотреть, пока я буду спать.

Впрочем, нервничать долго не пришлось. Как только мы подошли к ожидавшему нас микроавтобусу с прохладными кожаными сидениями и работающим на полную кондиционером, и вздохнули, наконец, не горячий влажный воздух, превращающий мозги в кисель, к нам подошёл охранник.

— Владислав Васильевич, нам нужны паспорта всех присутствующих для оформления в гостинице.

Умно. И не поспоришь. И вариант сказать, что я потеряла паспорт, слишком идиотский, чтобы сработал.

Ну и ладно. В конце концов, Илья Андреевич должен доверять своим будущим партнёрам!

Мысль, правда, вышла очень уж пакостная и злая. От меня в данной ситуации ничего не зависит. Так что я практически со спокойной совестью (вру!) отдала паспорт вслед за Сашей.

Интересный момент — у коллеги паспорт был русский. Неужели Илья Андреевич всё–таки не настолько уж и доверяет своей правой руке?

Саша, кстати, пребывала в прекрасном расположении духа и вообще ни о чём, казалось, не переживала. Комплименты Воеводина пришлись ей по душе. С её непомерным самомнением она принимала все озвученные им предложения всерьёз. Меня же всё больше одолевали сомнения, что он говорит взаправду. Тонкий и толстый троллинги — это явно коронные приёмчкики господина Три–Вэ.

Да, я не исключаю, что Саша ему нравится своими профессиональными качествами. Вполне допускаю, что в той сфере, которую она возглавляет, её персона — то, что нужно. Но в то, что он сможет доверить когда–либо хоть что–нибудь подобной двуличной дамочке лично у меня вызывало жуткие сомнения.

Но посмотрим. Я не специалист по людям. Особенно таким хитрым и скрытным, как эта парочка.

Нырнув в салон комфортабельного авто, уселась у окна. Давно я не была за границей. А здесь ещё и море, пальмы, солнышко, красота. Пробки, правда. И моря пока не видно. Однако чувствовала я его каждой клеткой своего организма и мечтала вырваться в любое время суток хотя бы ненадолго, чтобы нырнуть с головой, прополоскать и волосы и мысли, расслабиться и забыться, освободиться ото всех забот и наслаждаться, бесконечно, целиком и полностью.

Для отдыха лучше места и не сыскать.

Кстати.

— Владислав Васильевич, разве на Бали есть рудники? — задала вопрос читающему что–то в телефоне мужчине.

— На Бали у нас отпуск. А потом прокатимся на рудник, — не отрываясь от чтения ответил мужчина и не посчитала себя вправе и дальше ему мешать.

Неужели так быстро раскопали данные по острову «АВД Индастри»?

Когда нас привезли к огромной вилле, совсем не напоминающей гостиницу, сомнений не осталось (будто бы они были, ну–ну!) — пора готовиться к допросу. Заявление о гостинице было лишь предлогом, чтобы забрать паспорта и внимательно их рассмотреть.

Я бросила дамскую сумочку на кровать и вышла на огромную терассу с видом на море. Но красотами наслаждаться пока не могла. Волновалась. Впервые в жизни пришлось писать сообщение директору не по внутренней защищённой сети предприятия, а по обычному мессенджеру.

«Прибыли на Бали для короткого отпуска, далее — на рудник. Паспорта сдали охране».

Может, надо было как–то завуалировано, но я не Роберт Лэнгдон из фильма «Код Да Винчи», шифровкам не обучена. Да и чувствую, вряд ли мне придётся долго ждать разговора с Воеводиным. Тот, скорее, предпочтёт быстро разобраться с делами, а затем спокойно отдыхать.

Сообщение от «любимого» Авдеева прилетело короткое: «Тебе скрывать нечего».

И всё. Впрочем, он и не обязан со мной нянчиться, разжёвывая и объясняя, что к чему и как себя вести. А хотелось бы!

Глядя на то, как Воеводин обращается с Сашей, до чёртиков боялась, что и мне надо ждать чего–то подобного как только он определится на мой счёт. Сейчас я кажусь ему безопасной, но интересной серой мышью, приманкой, на которую он должен был клюнуть. И клюнул ведь. Работает система.

Только вот на шахте он обязательно начнёт и меня допрашивать. Прощупывать, та ли я, за кого себя выдаю. Мне, конечно, бояться нечего. В своей сфере я как рыба в воде. Но у меня есть огромный минус — я так люблю своё дело, что увлекаюсь и могу выболтать то, о чём говорить нельзя, если своевременно спросить. Именно потому и буду держаться скованно. И именно поэтому он меня заподозрит во всех смертных грехах.

Ладно, не будем истерить заранее. Может, ещё обойдётся. Сейчас важно пережить «отпуск» Воеводина и вообще дожить до шахт. Там я уже смогу беседовать с ним если не на равных, то хотя бы нормально, не размазываясь в его присутствии, как растопленное масло по горячему тосту.

Стёрла переписку с Авдеевым, подумала и удалила весь чат, словно его и не было. Написала маме, что добралась и всё хорошо. Бросила телефон на кровать и пошла в душевую. Даже пара минут на местном солнце пока опасна, нужно освежиться и нанести защиту на кожу.

Ванная порадовала огромным количеством дорогих женскому сердцу баночек–скляночек с восхитительными натуральными ароматами. Хотелось хотя бы немного позитива, потому выбрала сочный и сладкий манговый для душа. Да и тёплый оранжевый цвет пузырька манил невероятно.

Душ оказался с подсветкой. Баловство какое! Тем не менее, я сама не заметила, как начала подпевать, натирая тело восхитительно–кремовой пеной, ещё и пританцовывая. Дискотека с утра пораньше.

Вышла из–под цветных струй с улыбкой во всё лицо, пообещав купить себе такую же. Мелочь, а сколько эмоций!

Завернулась в полотенце, взяла в руки наручные часы, пожалев про себя, что оставила их в душе, запотели, вряд ли им пойдёт это на пользу. До завтрака оставалось ещё двадцать минут.

— Сделаю ещё масочку, хотя бы на пять минут, — решила, оглядев лицо. Влажный балийский воздух — это, конечно, хорошо, но питание после самолёта кофе никогда не повредит.

Маску выбрала из той же серии — манговую. Она оказалась не белой, а ярко–оранжевой и я с ухмылками–улыбками нанесла её на себя, превратившись в апельсин. Зря, конечно, добавили краситель, но, может, у них так принято, кто знает. В Азии, допустим, очень любят яркие цвета, может, и здесь тоже.

Оставалось решить, что надеть на завтрак. По–хорошему, не помешал бы сарафан из летящей ткани, только вот о нём оставалось лишь мечтать — одежда была сплошь офисная да вечерняя.

— Ладно, надену бежевое платье без жакета, — решила я, открывая чемодан.

Комплект подходящего под светлое платье белья нашёлся быстро, а вот платье оказалось помятым. И ни утюга, ни телефона, чтобы позвонить… кому–нибудь. Ну и ладно, что я, первый раз в командировке? Повесила платье в ванную и включила кипяток на полную. Разгладится от пара, даже переживать не о чем.

Только склонилась к раковине, чтобы умыться, как раздался стук в дверь. Наверняка пришла Саша с вопросом, нет ли у меня приличной одежды. Конечно, я когда еду в командировку в столицы, всегда беру с собой пляжные платья, да побольше, всех цветов и размеров, чтобы на коллег хватило!

Открыла дверь. В коридоре стоял Владислав Васильевич. В белой рубашке, таких же белых брюках и с огромными, удивлёнными глазами.

— Какая вы… — потянул носом воздух, закончил: — манговая по утрам.

— Э, да, — выдавила из себя, представляя, как выгляжу.

— Вам прислать служанку с утюгом? Он здесь оказался всего один, — мужчина провёл руками вдоль своего тела, показывая, что лично он в отлично отутюженной одежде, так что местоположение уюга ему точно известно.

— Нет, благодарю, я уже справилась.

— Волшебные ладошки? — с улыбкой спросил Владислав Васильевич, кажется, не испытывая ни капли неудобства от ситуации, в которой оказался.

— Волшебный пар в ванной, — уточнила я и поспешила избавиться от внезапного гостя: — Я приведу себя в порядок и спущусь. Благодарю вас за беспокойство.

— Что, даже к себе не пригласите?

— Кто? Я?!

— Вы забавная, Аня. И оранжевый вам к лицу, — смеясь, заявил этот изверг, и поспешил откланяться со словами: — Жду вас внизу. Завтракать будем в саду.

Ровно к обозначенному времени спустилась в сад для завтрака. Дорожка к беседке с уже накрытым столом вилась среди пальм и кустарников, петля, заставляя делать лишние шаги. Однако очень сомневаюсь, что нашёлся бы человек, которому это не понравилось. Несколько арок с до земли спускающимися гирляндами орхидей. Множество цветов, растущих прямо в закреплённой на пальме в виде горшков ореховой скорлупе. Шум воды. Пение птиц. Красота!

Саши ещё не было, а вот Владислав Васильевич ждал нас у стола. Он стоял спиной ко мне и, так как шла я тихо–тихо, как мышка, не услышал, как оказался в компании.

Я воспользовалась возможность ещё раз, но уже куда спокойнее и внимательнее, рассмотреть мужчину. Широкий разворот плеч. Узкая талия. Длинные ноги — хоть в баскетбол играй. Руки… Есть что–то волнительное в закатанных рукавах на сильных мужских руках. Он стоял спокойно и уверенно, незыблемо, как скала. Высокий и мощный. Завораживающе привлекательный.

Вздохнула, выдавая тем самым своё присутствие.

— Александра уехала в город, мы будем завтракать вдвоём. Надеюсь, вы не против, — уточнил хозяин дома, оборачиваясь и подходя, чтобы отодвинуть для меня стул.

— Нет, совсем нет, — ответила, про себя подумав, что Саша, прохиндейка такая, небось, уже пополняет гардероб подходящей одеждой.

— Признаюсь, даже рад оказаться с вами наедине, — произнёс мужчина многозначительно и посмотрел на меня с мягкой, доброжелательной улыбкой.

— Я тоже… рада, — проявила я вежливость, но не инициативу продолжать разговор.

Не то, чтобы я очень проголодалась, но как вести себя с таким могущественным мужчиной, когда он не на работе, а на отдыхе, я не знала. Распространённые мужские темы вроде политики и спорта меня не особо интересовали и поддержать беседу я была просто не способна. Это Саша специально просматривала сводку новостей и даже ходила в спорт–бары. Потому я оставила возможность выбирать тему ему. Поддакивать и кивать я умела как никто.

— Это замечательно, — поддержал мужчина, намазывая масло на свежеиспеченную булочку с кунжутом. — Если вы не против, давайте не будем обсуждать погоду, природу и ближайшие планы, а просто тихо–спокойно побеседуем.

— Я только за, — выдохнула с облегчением и потянулась за кувшином с соком.

— Позвольте, я за вами поухаживаю, — привстал Воеводин и мягко отодвинул мою руку. — Апельсиновый сок…

— Мне к лицу? — пошутила я, всё ещё испытывая неловкость за недавнее происшествие.

— Вообще, я хотел сказать, что он здесь очень неплох, но да, оранжевый вам к лицу, — со смешком подтвердил мужчина.

Я старалась не смотреть на него. Не любоваться. Не влюбляться. Но с каждой его улыбкой, с каждой приятной фразой, произнесённой низким бархатным голосом, в груди разливалось тепло, а в животе закручивался тугой узел.

В зоне действия Воеводина мир казался красочным и ярким, насыщенный образами, звуками, вкусами, запахами… Не прошло и пяти минут, как мы мило болтали о перелёте, о Бали, о нравах местных жителей, о чёрных пляжах с шелковым, бесконечно нежным песком, о которых я читала и где мечтала побывать. Тон разговору задавал он. Я кивала, улыбалась и периодически вставляла приличествующие фразы.

— Там дельфины резвятся в воде с раннего утра. Приплывают на рокот мотора, — рассказывал мужчина о своём путешествии на север острова, — а вот море не очень. Чёрный пляж без моря — это не так уж здорово, я вам скажу.

— Теперь я ещё больше хочу там побывать. А как долго мы здесь пробудем? — непроизвольно вырвалось у меня. А ведь мы договаривались в самом начале беседы не обсуждать ближайшие планы.

— Вы нервничаете. А знаете, почему?

Мужчина посмотрел в упор и в его шоколадных глазах я снова уловила вишнёвые отблески. Злится?

— Почему? — послушно задала я нужный вопрос. Сама же напряглась и застыла как статуя.

— Потому что ждёте, когда я начну вас пытать калёным железом и требовать ответов на свои ужасные каверзные вопросы, — сделав страшные глаза выдал этот… этот тип!

— А это не так? — уточнила с большой такой претензией в голосе.

— Так, конечно, — подтвердил Воеводин. — Вы просто такая хрупкая и нежная, что, боюсь, сломаетесь сразу, если начну тиранить как Александру.

— Думаете, упаду в обморок? — спросила с интересом.

Почему–то больше его не боялась. Надо же, ищет ко мне подход. Отвлекает внимание. Даёт возможность расслабиться. А потом — бац! — и бархатный допрос. Не страшный, но неизбежный.

— Есть опасение. Но вы ведь не будете этого делать?

— А вы не будете задавать каверзных вопросов? — в тон ему спросила я.

— Не могу обещать. Каверзные вопросы — мой конёк. Завтрак испортить всё равно невозможно, здесь слишком приятная атмосфера, так что предлагаю есть и допрашиваться. Идёт? В конце концов, вы же знаете пословицу про сделал дело, гуляй смело? — Я кивнула. — Вот и отлично.

— С чего начнём допрос? — максимально бодрым голосом проявила инициативу, пододвигая тарелку с нарезанным арбузом к себе поближе.

— Давайте с острова и того государства, что он создал. Информации не так много, так что любая мелочь мне интересна.

Он смотрел внимательно и без какого–либо сексуального подтекста. Собранный, деловой. И о чём я думала, когда… Ладно, проехали. У кого–то на фоне общения с Сашей тоже приподняла голову самооценка. Зря.

— Несколько лет назад Илья Андреевич купил остров, координаты, как я понимаю, вам уже известны, — начала рассказ.

— Разумеется.

— Остров совсем крошечный, там нет ни полезных ископаемых, ни чего–то стоящего тех денег, что за него отдали. Просто кусок скалы с тропическим лесом. Акулы кругом. На острове был миллион змей, как их ни выводили, всё бесполезно, периодически всё равно откуда–то появляются. Поштучно, правда, а не всем миллионом. Змеиный рай.

— Я люблю змей. Красивые твари.

Посмотрела на мужчину с неприязнью. Ужас какой! Как можно любить этих мерзких, гадких, противно извивающихся гадов. То–то ему Саша понравилась. Всё ясно!

— Сперва Илья Андреевич использовал его как своё личное место для отдыха, тем более он довольно удобно расположен — недалеко лететь с инспекцией на пару шахт, где у нас вечно какие–то проблемы из–за местного населения. Сами знаете, в Азии и Океании не одно, так второе.

— Это точно. Хуже только в Африке и Южной Америке. Хотя везде непросто, — поддержал Воеводин.

— Угу. Вот у нас и случилось чрезвычайное происшествие — государственный переворот. Лететь не то, что на шахту, в страну было опасно. Ну и Илья Андреевич поддержал зачинщиков переворота с условием, что остров отдадут ему в собственность, когда займут своё место у власти. Те сдержали слово и сперва подписали документы об отчуждении острова. Ну, или что–то в этом роде, я, признаюсь, не специалист по таким делам. И в последствии ещё и признали суверенитет. Правда, рудник забрали.

— Это уже мелочи, я так понимаю. В мировой практике было всего несколько подобных случаев, и то, как я помню, не всё прошло гладко. Потому, собственно, и удивлён, что у АВД получилось.

— Я не юрист, да и не вникала в это всё. Получилось и получилось. Интересно было, вот и почитала в интернете. У нас в АВД не принято поднимать эту тему. В курсе только те, кому было предложено получить гражданство. Компания оформляет все бумаги, разрешения, визы и прочее, так что мы живём как обычные люди.

— А живёте где? Я так понимаю, официально — на острове?

— Да, там построили небольшой посёлок, если можно так назвать. Что–то типа таунхаусов со своей территорией. Точнее, территория принадлежит Илье Андреевичу, но он не запрещает разводить сады, огороды, у него своя отдельная часть острова, куда остальным путь закрыт.

— То есть вы там были, как я понимаю? — с любопытством уточнил Владислав Васильевич.

— Конечно. Я провожу там все отпуски. Там живёт моя мама и до недавнего времени жил брат. У нас красивый дом в очень удачном месте. Хотя там все места удачные. Но наш домик находится на краю скалы и из моей спальни всегда виден океан. Комарья нет, поэтому окно всегда открыто. Уезжать оттуда совсем не хочется. Особенно в офис.

— Ну, если не считать океана, то что там, что там у вас куча змей, — пошутил Воеводин и я не удержалась от смеха.

— Очень верно подмечено! Но змеи на острове всего лишь смертельно опасны, а в офисе… Ох, не изобрели ещё противоядия.

— Почему не изобрели? А шоппинг? Ваша самая нелюбимая змея быстро обезвредила территорию.

Мужчина посмотрел на меня изучающим взглядом и я ещё раз напомнила себе, что в его присутствии не стоит расслабляться. Каждый его вопрос, каждая улыбка, каждое касание — проверка. Он быстро нашёл ко мне подход. Когда я расслабляюсь, тут же становлюсь излишне говорливой.

— Мы с Александрой почти не пересекаемся по работе. Точнее, не пересекались раньше. Совещания не в счёт, редкие совместные встречи тоже. Она обычно проводит переговоры на высшем уровне и те, где речь идёт о деньгах. Я занимаюсь техническим обеспечением шахт, с недавних пор мне также отдали под руководство снабжение, поэтому эта командировка… Она была слишком внезапной и неуместной. Боюсь, что мне потом долго придётся восстанавливать то, что было едва отстроено.

— Тем вы и интересны, что загадочны, Аня. И очень противоречивы.

— Да я как открытая книга! Вы же сами говорили, что у меня на лице всё написано, — дотошно припомнила его давнюю фразу.

— Вы крупный руководитель, то есть умеете и увольнять и наказывать, по–другому в больших коллективах никак, разве только у вас есть заместитель, у которого руки по локоть в крови?

— Умею. Хоть и заместитель есть, но он больше по совсем технической части, — признала его правоту.

— А выглядите как нежная и невинная фиалочка. Надеюсь, вы простите мне мою откровенность, — добавил мужчина, когда я вспыхнула как маков цвет.

— Я бы не хотела обсуждать насколько личные темы, — всё–таки немного укорила его за ту самую откровенность, что для меня граничила с наглостью и хамством. — Управлять людьми не так просто, вы правы. Но я набрала свою команду самостоятельно, поэтому проблемы были только с новым направлением. Меня уважают как специалиста и особых хлопот никто не доставляет.

— Неужели боятся?

Воеводин не сводил с меня взгляда, гипнотизируя своими невероятными глазами, но я отчего–то злилась и злилась сильно. Вот же зараза, снова меня провоцирует!

— Они боятся не меня лично, а штрафов, принятых в компании. Это эффективный механизм, — признала неохотно. Ненавидела штрафы.

— Представляю, как вам непросто им пользоваться. Вы ведь наверняка думаете: «У Иванова жена только родила, он не высыпается, поэтому спроектировал систему оповещения с ошибкой и это обошлось нам в четыре миллиона. Урежу себе десять процентов на пять лет, а с него спрашивать не буду. У меня же детей нет».

Я вытаращила глаза в полнейшем ужасе на этого страшного человека. Я так не делала. Не делала ни разу. Но думала каждый раз, когда приходилось штрафовать людей, которые и без того были в сложной жизненной ситуации. Или которых могла как–то оправдать. И от того, с какой точной последовательностью он воспроизвёл мой мысленный диалог стало по–настоящему жутко!

— Не могу сказать, что не думала об этом, — признала очевидное, — но никогда не нарушала правила. Виновен — наказан.

— Потому что вы справедливая. Сотрудников много, вам просто не хватило бы зарплаты, чтобы повесить на себя все их ошибки, — не в бровь, в а в глаз снова заметил Воеводин. — Мне просто интересно, как в гнилой системе сохранился такой цветочек. Как, Аня?

— Почву вечно удобряют всякими гадостями, чтобы она была плодородной, — ответила как двоечница, которую вызвали к доске. Надо что–то сказать, что–то по теме и желательно ещё попасть в яблочко, пусть случайно, но главное — не молчать, не гневить учителя.

— И то верно! — в который раз за утро расхохотался Владислав Васильевич. — А знаете что, Аня? А идёмте плавать! Не буду больше вас истязать, ещё пообщаемся потом.

— Звучит как угроза.

— Это вы так воспринимаете общение с одним из самых завидных холостяков современности? — Воеводин выгнул бровь и затем мне подмигнул. — Ну же, стряхните правила АВД, считайте, что вы временно перешли ко мне во владение. А я приказываю вам отдыхать и купаться. Живо на пляж!

— У меня нет с собой купальника, — растерялась я.

— Вспоминаю так совсем недавние водные процедуры, где вас это не смущало. Или мне вернуть Сашу, чтобы вы разделись? — съехидничал мужчина.

— А вы сами не справитесь? — выдала я и в ужасе ахнула. Ну зачем, зачем он меня провоцирует на такие ужасные фразы?!

— Аня, да вы, я смотрю, очень послушный сотрудник, — вмиг изменившимся голосом, вовсе не смешливым, а низким, соблазняющим, проворковал Мефистофель Дьяволович Воеводин, поднимаясь и направляясь в мою сторону.

Когда он протянул мне руку, я так напряглась, что даже моргнуть боялась, только смотрела на него снизу вверх и молчала. Наговорилась уже. Выполнила и перевыполнила задание, можно сказать.

— Руку, — поторопил мужчина и я послушно вложила свою враз похолодевшую ладошку в его, большую и горячую, хваткую. — Вы задели моё самолюбие, дорогая, поэтому пути обратно у вас нет. Только на пляж.

Он смотрел на меня долго, жадно, предвкушающе. Я молча смотрела в ответ, боясь отвести взгляд. Кому я вру? Не желая его отводить!

Он снова меня соблазнял. Молча и действенно. Кровь нагрелась до тысячи градусов, превратившись в вулканическую лаву и переливаясь по венам тягуче и сладко, оглушающе медленно и невероятно ласково.

Он потянул за руку. И я пошла. Не выпуская крепкой руки. Не позволяя себе отвлечься от ощущений, которые испытывала впервые в жизни.

— Повернитесь, Аня, — почему–то прошептал мужчина, придерживая меня за талию, что было вовсе не лишним — ноги не держали.

Звук молнии, касание к обнажённой спине. Кажется, я сейчас грохнусь в обморок или со мной произойдёт что–то совершенно неприличное! Воздуха на огромном пляже не хватает для одной маленькой меня. Или я не дышу?

— Какая шёлковая кожа, — шепчет он, целуя плечо.

Пальцы бегут по позвоночнику вниз, следуя за замочком молнии, что оказался там чуть раньше. Я схожу с ума от его нежных уверенных прикосновений. Загораюсь. Вспыхиваю. Из груди вырывается низкий протяжный стон. Как хорошо! Невероятно, восхитительно хорошо!

— Почему мы потащились на этот чёртов пляж, а не в спальню? — злится мужчина недовольно и разворачивает безвольную меня к себе, наклоняется. — Да, Анечка?

Я поднимаю на него взгляд. Ну зачем, зачем он сейчас что–то спрашивает? Я не хочу думать. Не хочу анализировать. Пусть просто поцелует меня!

— Какая вы чувствительная, — с восторгом в глазах произносит он и всё–таки целует. Горячо. Жарко. Упоительно.

Я цепляюсь за его огромные плечи, едва не рыча от того, что лишнюю сейчас ткань не позволяет коснуться обнажённой кожи. Целую в ответ. Яростно. Неистово. Пальцы бегут вниз, к краю рубашки, цепляются крючками, тянут настойчиво и упорно.

И он отстраняется. На какое–то мгновение лишает меня жара своего тела. Своего запаха, терпкого, острого, невозможно желанного и нужного. Помогает стянуть белую ткань.

С треском отскакивают пуговицы. Врезаются в мою разгорячённую страстью обнажённую кожу. А я завожусь всё больше и больше. Сгораю от каждого касания. Когда полы рубашки, разлетаясь в стороны, касаются груди, не могу сдерживаться, постанываю, одновременно сжимая бёдра с немыслимой силой. Жажду прижаться грудью к груди, животом к животу… пылаю…

Руки тянутся вниз, к единственной выжившей в мужском гардеробе пуговице. Касаюсь его живота. Какой он горячий! Твёрдый! Пальцы чуть дрожат, но захватывают пуговицу и стремительно делают своё грязное дело — лишают меня последних крох здравого смысла. Если он у меня вообще когда–то был.

Начхать!

Я поднимаю горящий взгляд к лицу мужчины, который всё это время беспорядочно и в то же время нежно ласкает мой затылок, перебирает пряди волос, любуется.

И он понимает, что я хочу сделать.

Сама не верю, что хочу и планирую. Но действительно хочу! И буду!

Но он тянет меня вверх, целует ещё раз, медленно и томно. Прижимая к себе. Позволяя ощутить своим телом его возбуждение. Затем немного отстраняется, вызывая мой недовольный полустон–полувздох. Целует основание шеи, прикусывает нежную кожу. Ловит моё потерявшее ориентиры тело, прижимая близко–близко, сладко, невозможно приятно. Так тесно, что я не чувствую морской соли в воздухе, только его парфюм, запах его разгорячённой кожи, тонкую нотку апельсина. Дышу им.

— Стой, — шепчет.

И тут же склоняется к обнажённой всем ветрам груди. Засасывает вершинку.

— Не могу, — стону в ответ, выгибая спину, подставляя ему грудь ещё ближе, удобнее.

— Невероятная, — касается шёпотом моего тела, ласкает его. — Такая горячая и необузданная. Омут с чертятами.

И я плавилась от каждого слова, каждого касания. Послушно подставляла губы, выгибалась навстречу. И где–то на задворках сознания, далеко–далеко, почти неосознанно балдела от того, какая я, оказывается, плохая девочка. Омут с чертятами.

Сейчас было не до размышлений и воспоминаний. Мир замер. Обрушился. Остались лишь он и я. И наша страсть.

Ткань платья, лаская и одновременно чуть царапая швами, сползла к лодыжкам. Мужские руки уверенно скользнули вдоль тела, замерли на ягодицах. Огладили. Сжали.

— Ах, — от полноты ощущений вскрикнула, выгибая спину, касаясь обнажённой мужской груди теперь лишь кончиками сосков. Не желая разорвать контакт. Рассоединиться.

Открыла затуманенные страстью глаза, прикусила нижнюю губу. Посмотрела просительно.

— Здесь не место, но оторваться от тебя я не могу, — хрипло ответил мужчина. — В дом или в воду?

Вода… Вспомнила, как девчонки в университете обсуждали секс в воде, его плюсы и минусы. В моём случае море никак не подходило. Ну совсем. И это отрезвило.

Как ни хотелось остаться в созданном нами только что мире страсти и нежности, суровая реальность обняла, укутала и опустила с небес на землю.

— Я… я не могу.

Глаза мужчины сверкнули вишнёвым огнём, сузились, но он быстро взял себя в руки, ухмыльнулся в обычной дьявольской манере.

— Зайчишка Анна. Впервые потеряли голову от страсти? — дружелюбным тоном осведомился он, склоняясь к моим ногам, чтобы через бесконечно длинные мгновения, когда я боялась даже дышать, вновь надеть на меня платье. — Впервые? — повторил вопрос.

Кивнула. Просто не могла выдавить из себя ни слова. Боялась, что засмеёт, скажет гадость, но нет. Осторожно касаясь, развернул к себе спиной, застегнул молнию. Поправил волосы, огладил плечи. Горячие ладони спустились вниз, к локтям, к предплечьям, захватили запястья, завели за спину, не причиняя боли.

— Вы такая беззащитная. Боитесь меня до дрожи. Затем сводите с ума одним взглядом. И тут же пугаетесь собственных чувств. Вы выросли в мире без мужчин? На острове, о котором рассказывали?

— Да, — выдохнула тихо.

Мужчина выпустил мои руки из плена, желанного и в то же время пугающего, но не дал свободы. Обнял за талию, притянул к себе. Так, что я лопатками коснулась его обнажённой груди. И сердце вновь пустилось вскачь, разгоняя кровь сильнее прежнего.

— А в университете? Вы учились по контракту с АВД и не могли позволить себе свободное время? — допрашивал Воеводин.

— Я дополнительно изучала языки. Много училась. Иногда казалось, что больше, чем могла, — признала, не шелохнувшись. Взгляд же метался из стороны в сторону, не задерживаясь на чём–то определённом.

— Расслабьтесь, Анна. Я вас не съем, — утешил бессовестный захватчик моих мыслей. И тела! — И неужели ни одного романа? Совсем никакого опыта общения с мужчинами?

— Думаю, мы с вами по–разному воспринимаем значение слова «роман», — с запозданием, но включились мои мозги. — За мной ухаживали, разумеется. Но при моём графике учёбы, работы, жизни какие–либо отношения, кроме деловых, строить затруднительно.

Я сделала шаг вперёд, освобождаясь из плена его рук. Выдохнула. Ничего, справлюсь. Ну, потеряла немного голову. С кем не бывает? Должны же и у меня быть какие–нибудь пикантные воспоминания.

— У нас с вами замечательные деловые отношения, — заметил Воеводин. — Мне нравятся.

И посмотрел лукаво, с той самой ухмылкой, от которой у меня то приливала кровь в голову от ярости, то сладко сводило внизу живота и подгибались колени.

Дьявол. Как есть Дьявол. Нельзя так воздействовать на женщин. Это надо запретить законом!

— Наши с вами деловые отношения… слишком… слишком современные, — нашлась с фразой я. И тут же почувствовала себя девицей на выданье века, эдак, семнадцатого–восемнадцатого. Притом лет шестнадцати, не больше. Уровень развития вот где–то такой и есть, ага.

— О, ну что вы, Анна. Я не соблазняю всех деловых партнёров женского пола, даже самых современных. А вот вы от меня, дорогая леди–загадка, никуда не денетесь.

И посмотрел так, словно я уже была его собственностью!

— Владислав Васильевич! — возмутилась, повысив голос.

— Вы можете сопротивляться столько, сколько нужно вашей скромности. Обещаю ни к чему не принуждать, — расщедрился этот гад на… Да я слов не находила, как это всё можно назвать, не прибегнув к ругательствам!

Воеводин поднял свою рубашку, отряхнул с неё песок и протянул мне.

— Зачем?

— Мы шли купаться. Обнажённой ундиной вы мне показаться не захотели, вот вам одежда, не в платье же нырять в море. Или вы готовы топлес?

— Давайте сюда вашу рубашку! Это самые невероятные деловые переговоры в моей жизни! — сказала, закатив глаза. — Надеюсь, это первый и единственный опыт в моей жизни.

— Ну что вы, Аня? Я вас ещё не отпустил. Вам многому предстоит научиться, — не скрывая явно звучащего в голосе удовольствия, заявил Дьявол Васильевич, шагая рядом со мной.

— Вы решили взять надо мной шефство? — уточнила безо всякого сексуального подтекста, но мужчину было не сбить с настроя.

— О, я научу вас всему. Это чрезвычайно увлекательно.

И я бы сказала, что кое–кто слишком самоуверен, но эта его самоуверенность была обоснована, а вот мои способности к сопротивлению оставляли желать лучшего. Более того, я не имела никакого желания сопротивляться. Даже наоборот. И как ни стыдилась в этом признаться самой себе, пришлось набраться смелости и принять это.

Только вот воспринимать Воеводина с его играми в обучение как сексуальный опыт, который должен быть у каждой приличной девушки моего возраста, не получалось. Отношения без любви не для меня. Вряд ли речь идёт о чём–то ином.

«Но уж лучше отношения без любви, чем моя к нему односторонняя любовь!» — соглашался на любые неприличности со стороны мужчины здравый смысл. Или это был не он?

Сложно не поддаться искушению, когда так хочется взять и сделать это!

А Воеводин, как ни крути, — сплошной грех.

Я бросила взгляд в его сторону. Мужчина уже зашёл по щиколотки в море, замочив брюки. Полуобнажённый бог или дьявол, кому как по вкусу. Он же был для меня идеальным с точки зрения внешности и возникшей между нами химии, но вот в остальном больше пугал, нежели привлекал.

— Ну–ну, — съехидничал внутренний голос. — Ври больше. Кому хочешь ври, только не себе, дурында.

Крыть было нечем. Он нравился мне таким, какой есть.

Циничный, самоуверенный, прожжённый тип. Красивый и яркий. Наглый и целеустремлённый. И даже его пугающая подчас откровенность нравилась. Да, он не говорил о любви. И, быть может, это и хорошо. Честно.

— Вода тёплая, — крикнул Воеводин, белозубо улыбаясь. И тут же в два счёта скинул брюки. Я улыбнулась, ожидая, что он пойдёт плавать, но мужчина двинулся в мою сторону. — Давайте, я помогу.

И снова касание к спине. Неспешное скольжение молнии вниз. Его дыхание на моей коже. Ослепительные искры перед глазами и судорожный вздох. Мой вздох.

Он смотрел на меня и улыбался. Когда подавал рубашку, когда следил за тем, как ткань платья неспешно ползёт по моим обнажённым ногам.

— Я готова, — сказала я.

— Я вижу, — подтвердил он, но не двинулся с места.

— Мы идём? — уточнила, чтобы как–то его поторопить.

— В спальню? Я — с удовольствием! Правда, вы выглядите так, словно выходите из неё, а не наоборот, — рассмеялся собственной шутке Воеводин. — Ну ладно вам смущаться, конечно, идёмте плавать.

Протянул руку, заглядывая в глаза чуть насмешливо. Провоцируя.

Вложила в его большую ладонь свою, маленькую и хрупкую. Словно сердце положила.

Он в тысячный раз за утро улыбнулся. А я в тысячный раз за утро забыла, как дышать.