Собственность заключенного

Глава 33. Эпилог

Дамир

Сердце пробивает удар. Внезапно. Резко. Чувство, будто меня ударили в грудь с ноги. И я сразу же понимаю что-то случилось непоправимое.

Мы сидим с Дроном в кафе. Я выуживаю из кармана смарт, и набираю номер проверенного водителя такси. Дождавшись ответа, требовательно спрашиваю:

— Добрались?

Наступает длительное молчание, и я уже знаю ответ. Хоть водитель его и не озвучил.

— Нет. Я приехал, девчонки нет. Может, раньше вышла? Я тут это… в пробку попал. Чуть не успел, так она наверное на остановку пошла. Поехал на остановку и там нет…

Он продолжает тараторить, но это уже не имеет никакого значения.

Собачья свора до нее добралась, вот что случилось. Не уследил. Старался скрыть, отдалиться, сдерживал себя на пределе сил, а на нее все равно вышли.

Как, дерьмо собачье, это произошло?

Сжимаю зубы с такой силой, что слышу как крошится эмаль. Дрон сразу замечает эту перемену во мне, и обеспокоенно спрашивает:

— Дар, что случилось?

— До нее добрались, — удастся мне произнести почти спокойно.

Потому что я сейчас на грани того, чтобы начать крушить все вокруг. И виновных нет, кроме меня. Моя девочка снова в руках подонков, а я ничего не могу сделать.

Дрон только поджимает губы в недовольстве, очень предусмотрительно оставляя свое: «Я тебя говорил!», потому что, клянусь богом, сейчас и ему может прилететь в рожу за любое кривое слово.

Ярость струится по венам, когда осознаю какой я идиот. Что с моей пташкой может что-то случится, что ей может кто-то навредить.

И этот человек будущий труп. Я готов отсидеть хоть триста пожизненных сроков, если хоть один волосок упадет с головы моей женщины.

— Мы ее найдем, — без тени сомнения сообщает мне друг.

Криво усмехаюсь.

Конечно, найдем. Только вот когда? Сейчас каждая секунда на счету. Серов выйдет на связь рано или поздно. Сжимаю руки в кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Я весь напряжен, а все мысли только о моей пташке.

Как она? Что с ней сделали?

— Серов выйдет на связь, — замогильным голосом произношу. — Конечно, найдем. Она этой мрази для этого и нужна.

Погружаюсь глубоко в свои мысли, где медленно расчленяю тело ублюдка. Он отнял у меня родителей, но мою женщину — не позволю. Я никогда не был жадным до денег. И заработал бы своим трудом и умом, если бы не болезнь Нюты. Разумеется, это ей не в укор. Обстоятельства сложились таким образом.

Мне плевать на этот банк и бабки. Мне нужно, чтобы моя женщина была в целости и сохранности, а сестра жива. И если он хочет, чтобы я дал заднюю, если собирается шантажировать, я уступлю. Потому что, видит бог, никакие деньги не стоят близких тебе людей.

— Дар, — словно откуда-то издалека слышится голос друга, но я слишком погружен в собственные мысли. — Дар! — толкает меня в руку Дрон, тем самым привлекая внимание.

— Что? — мрачно отзываюсь.

— Я поставил на ее телефон жучок.

— На кого «ее»? — глупо переспрашиваю, не в состоянии трезво оценивать ситуацию.

— На Женин. На кого еще! — раздраженно выпаливает.

Я моментально включаюсь. Выныриваю из своих скверных мыслей, и перевожу осознанный взгляд на друга.

— И ты, черт побери, молчишь? — рыкаю на него.

— Молчу? Это ты в облаках летаешь!

Встав с кожаного диванчика, несмотря достаю из бумажника крупную купюру и кидаю на стол.

— Пошли, нельзя терять время, — командным тоном отрезаю.

— Ну наконец-то! А то я думал, что ты сейчас расплачешься! — подкалывает меня Дрон с этой короной ухмылкой на своей тупой роже.

— Еще слово и расскажу Нюте, что ты разбил ее духи из Парижа, — предупреждаю.

Андрюха корчит недовольную мину, но, спасибо господи, затыкается.

Мы садимся в мой внедорожник, Дрон что-то быстро настраивает на телефоне и уже через пять минут мы несемся по трассе в сторону самого криминального райончика. И почему я не удивлен, что ее повезли именно туда? Сволочи. Я отрежу им их причиндалы и засуну в глотки, когда доберусь.

— Слышь, Дар, сбавь обороты. Еще не хватало с полицией разбираться, — резонного замечает Дрон, когда стрелка спидометра зашкаливает за сто двадцать.

И я сам не замечаю, что выжимаю педаль газа до отказа. Чуть сбавляю скорость, стараясь взять бушующие эмоции под контроль.

Меня так не крыло даже когда женщина, в которую я втюрился как пацан с первого взгляда, предала меня. Я злился, пытался вырастить в себе к ней ненависть, но не смог. А смог только еще сильнее полюбить. Жизнь за нее отдам. За мою пташку. А в одно время думал, что увижу — убью гадину. Наивный дурень. Самому теперь смешно.

Доезжаем до складов за двадцать минут, последние два километра едем в темноте, чтобы не сдать себя светом фар. Паркуемся в двухсот метрах от места назначения.

Выходим из машины, и тут слово по заказу поступает звонок от Серова.

Все-таки он. Как только догадался, тварь? Кто дал наводку?

Снимаю трубку и грубым голосом отвечаю:

— Слушаю.

— Дмитрий Горский, как ваши дела? — елейным голосом протягивает сволочь.

Не может нарадоваться своему счастью. Ничего. Не долго ему и его счастью осталось длиться. Закапаю как паршивого пса прямо здесь возле какого-то гаража.

— Вполне сносно, — сухо отрезаю. — А ваши? Документы уже подготовили?

— О, не сомневайтесь, Дмитрий, — слышу в голосе едкую ухмылку. — Только взять в толк не могу… На кого переоформлять-то будем? На Дмитрия Горского или на Дамира Бахметова?

Докопался-таки. Сдала какая-то падла. И, кажется, даже догадываюсь какая. Зря тогда смалодушничал и не добил урода. Пожалел. Не его, а психику своей девочки. Не стоило ей этого видеть.

— Надо же, какой информацией обладаете. Проверенная?

— Еще какая! Со стопроцентной гарантией, и одним сюрпризом с удивительным прекрасным личиком и красивыми голубыми глазами.

Рука непроизвольно сжимается в кулак. В тюрьме я многое повидал. Не скрою — многое прошел, кровью харкал, но так как сейчас никогда не кипел огонь в моей крови. Разве что когда узнал, что у Нюты рецидив.

— Занятно, — невозмутимо хмыкаю, и, видит бог, с каким усилием дается мне эта невозмутимость.

Ломаю себя. Рвет на части. Зверь внутри требует выхода, но я держу его на поводке. Его время ещё не пришло.

— Да, думаю отдать своим парням. Вы, Дмитрий, как на это смотрите? — с чувством превосходства заявляет. — Или поговорим по делу? — сразу же переходит на деловой тон.

— Поговорим, — цежу сквозь плотно сжатые зубы. — Когда?

— Завтра. Мой секретарь свяжется с вашим юристом и назначит время.

— Понял, — холодно чеканю. — Но предупреждаю, случится что-то с девчонкой… Меня тюрягой не напугать. Я свое отсижу, но закопаю тебя в землю живьем.

Даже сквозь трубку слышу как тяжело Серов сглатывает. Он трус. И знает, что я не шутки шучу. Я там был. Это не пустые угрозы.

— Секретарь позвонит, — бормочет, почему-то мне кажется встревоженным голосом, после чего сбрасывает.

Трус. Был им. И остался. Только и может прикрываться всякими шавками и бабками, но скоро у него не будет ни одного, ни другого.

Сунув телефон в карман штанов, с шумом втягиваю в себя воздух, призывая себя к спокойствию. Нужно действовать четко и слаженно. Эмоции сейчас только все испортят.

— Что там? — спрашивает Дрон.

— Назначил встречу на завтра. С юристом.

— Ну до завтра у него уже таких козырей не останется, — разминая руки и щелкая костяшками пальцев, с кровожадный ухмылкой заявляет друг.

И я с ним полностью солидарен.

Мы идем на точку, на которой находится, если не Женька, то ее телефон точно. Готовым нужно быть к чему угодно, поскольку даже эта ситуация может быть ловушкой. И я предусмотрительно достаю из-за пазухи пистолет с глушителем. Дрон достает свой и заряжает, но не снимает с предохранителя.

Переглянувшись, мы друг другу киваем и решительно проходим оставшиеся двести метров до точки. Это оказывается заброшенный амбар. Внимательно осмотревшись, никого не замечаю. Значит, все внутри. Надеюсь, включая мою пташку.

Продумывая план действий, обхожу амбар с другой стороны и замечаю бездомного, копающегося в какой-то помойке. В голове тотчас же созревает план.

— Слышь, мужик, — подойдя к нему, произношу, отчего он затравленно на меня озирается, — подзаработать хочешь?

Он задумывается, чешет подбородок, и я подстегиваю:

— Дам сотку баксов, если с той стороны амбара полазишь по мусоркам и создашь шум.

Бездомный таращится на меня так, точно у меня вторая голова выросла. Согласен, предложение крайне странное.

— Друганы напились, хочу немного поугарать, — ложь легко слетает с губ, и мужик ведется.

Жалко его наивного, но мне сейчас, как вы заметили, не до сантиментов.

Передаю деньги, бездомный плетется в сторону мусорных баков возле входа в амбар. Начинает громко копошиться, пока мы с Дроном встаем по разные стороны двери, ожидая пока кто-нибудь выйдет.

Из амбара слышатся приглушенные голоса, раздраженный топот шагов, а потом выходит высокий двухметровый амбал.

— Слышь, мужик, ты че здесь трешься? — недовольно восклицает бездомному, не замечая нас в темноте.

— Так это… Бутылки собираю, — невнятно мямлит.

— Петляй давай отсюда, — рявкает, разворачивается и тут же натыкается на нас с Дроном.

Я утыкаюсь пушкой ему в солнечное сплетение и качаю головой, мол, предупреждая, чтобы вел себя тихо.

Мужик хоть и здоровый, но в глазах мелькает страх. Поднимает руки вверх, и Дрон его осматривает на наличие оружия, после чего все изымает.

— Сколько вас там? — по-деловому спрашиваю.

— Два человека и девчонка, — отвечает. — Слушайте, пацаны, мне проблемы не нужны, — тут же идет на попятную. — Мне сказали привести, проследить. Вот я и сделал.

— Ага, молодец, — презрительно фыркаю, после чего одним четким ударом вырубаю его.

Очнется через некоторое время, ничего не станется с таким быком здоровым.

— По одному заходим? — шепотом спрашивает Дрон, на что я киваю.

Пропускаю его вперед, он медленно приоткрывает хлипкую скрипучую дверь. Через, должно быть, двадцать секунд, раздается знакомый женский вскрик и в следующий момент уже врываюсь я.

Дрон даром времени не терял и уже прижимает к стене второго бугая. Должно быть, стоял где-то неподалеку и спиной, если так легко удалось обезвредить.

Глазами нахожу до боли знакомую хрупкую фигурку и выдыхаю, когда не замечаю на ней видимых повреждений. Цела и невредима. Разве что напугана. Стоит у стены, а потом кричит мне:

— Дамир, сзади!

Я успеваю вовремя обернуться, потому что Захар — падла, хотел напасть со спины, но ему со мной не потягаться. Я сильнее и ловчее. Он хитрый и извилистый, как змей, но не привык марать руки. Мне же не впервой.

Размашистым ударом попадаю ему точно в переносицу. Он моментально теряется, а я добиваю тварь. С ноги бью в грудь, и этот мешок с говном сваливается на пол. Угрожающе над ним склоняюсь, сильно сжимая горло пальцами.

— Зря я тебя не добил, тварь, — шиплю тихо, чтобы пташка на услышала, чтобы не увидела эту мою темную сторону.

— Зря, — кряхтя и задыхаясь, выдавливает.

Пытается расцепить мои пальцы на своей шее, но не удается. И только когда лицо Захара начинает синеть, я отпускаю эту падаль. — Здесь тебе не тюряга, Захар. Здесь настоящая жизнь и другие правила. И они не в твоей власти, — жестко отрезаю, чтобы не вздумал больше со мной играть.

Если в колонии он был королем, то в обычной жизни его слово и выеденного яйца не стоит. Как, собственно, и он сам.

— Еще раз перейдешь мне дорогу — и ты труп. Догадываешься, почему не сейчас? — бросив короткий взгляд на мертвецки бледную Женьку, угрожающе рычу.

Пожалуй, впервые в жизни этого мужика прогнули. Потому что тогда он не боялся, когда я оставил его у колонии, но сейчас… Сейчас до него медленно, но верно доходит, что он проиграл. И что следующая его игра, которую он завяжет, будет для него последней. С весьма печальными последствиями.

— Догадываюсь, — отвечает, смотря мне в глаза.

И, наконец-то, в этих лукавых вечно ищущих выгоды глазах я вижу смирение. Он проиграл. Он и Серов.

А знаете, что самое удивительное в этом всем дерьме? Что мне нахрен не сдались миллионы долларов. Я за другое боролся, в отличает от этих подонков.

Поднявшись, я вырубаю Захара как того амбала. Дрон тоже самое делает с другим бугаем.

Вытерев окровавленные ладони о штаны, подхожу к Женьке. Не хочу прикасаться и ее пачкать, но она сама падает в мои объятья.

— Дамир! — едва слышно шепчет, всхлипывая, а у меня сердце сжимается.

— Тише-тише, моя девочка, уже все закончилось. Это конец. Больше ничего не будет. Обещаю.

— Я так испугалась за тебя, за вас!

Вот наивная душа. Что с нами станется?

Нежно провожу пальцем по гладкой щеке, мягко целую губы, словно пытаясь утешить и высказать все то, что нам так и не удалось обсудить.

— Пташка, я тебя в обиду не дам. Любого прибью. Разве ты еще не поняла?

На ее губах появляется эта очаровательная улыбка, которая когда-то вскружила мне голову. Печально смеясь, отвечает:

— Конечно, поняла. Я знала, что ты всем наваляешь.

Приятное тепло растекается в груди. Мне так хочется ей признаться в чувствах, но сейчас не время и не место. Моя девчонка заслужила больше, чем какой-то заброшенный амбар, да еще и с кучкой валяющихся в отключке бандюганов.

— Пойдем. Я отвезу тебя домой.

— Домой? — даже как-то разочарованно звучит ее голос.

Или же это я выдаю желаемое за действительное.

— Домой. Но только сегодня. Завтра, Евгения, я буду ждать вас после работы. Лично.

Мы выходим из амбара, и я набираю знакомых ментов. Даже не сомневаюсь, что Захар сейчас находится в розыске. Пусть отправляется туда, где ему самое место. Мы же тем временем быстро сваливаем, чтобы не светиться.

Сперва закидываю Дрона, и только потом везу Женьку домой. У подъезда долго сидим в машине. Молчим, потому что сказать есть так много чего, но непонятно с чего начать.

— Ты хочешь, чтобы это все закончилось? — набравшись смелости, задаю прямой вопрос.

Я пойму, если она не захочет больше иметь со мной дело. Что сказать, последний год я был проблемным парнем. Отпущу, если скажет. Даже если для этого придется вырвать себе сердце из груди.

— Что ты имеешь ввиду? — осторожно взглянув на меня из-под ресниц, спрашивает.

— Между нами, Жень. Я ведь доставил тебе кучу проблем. Я пойму, если ты захочешь… Ну знаешь, нормальных отношений, как с этим… — искривляю мину, точно мне под нос сунули кучку дерьма, — твоим оператором.

— Я ему отказала. И сказала, что у меня есть молодой человек.

Никогда в жизни в моем животе не порхали бабочки, но, будь я проклят, если это не то самое чувство. Клянусь, от счастья я готов завизжать, как девчонка.

— Значит, ты останешься со мной? — несмело протягиваю руку и касаюсь ее холодной ладони. — Будешь моей? — уже крепче сжимаю.

— Я уже давно твоя, Дамир, — не скрываясь и смотря мне прямо в глаза, произносит.

— И я твой, — шепчу в темноте, прежде чем наброситься на нее с поцелуями. — Завтра, пташка, все будет по-другому. Я клянусь тебе. Мы пересечемся взглядами и все начнется сначала.

Это не пустые слова. Я ее отпускаю сегодня последний раз. Конечно, перед этим зацеловав сладкие губы.

Эпилог

Вечер. Я выхожу с работы раньше обычного. Люди снуют туда-сюда, мелькают перед глазами, отчего мне не удается рассмотреть темный знакомый внедорожник.

Может, еще не приехал?

Внутри нарастает тревога, и поселяются разные неприятные мысли.

А вдруг и не приедет? А вдруг опять что-то стряслось?

Сегодня я надела свое лучшее платье. Не вычурное, чтобы не выглядеть на работе белой вороной, но элегантное. Черное вязанное по щиколотки и идеально сидящее по фигуре. Под сапожки на небольшом каблучке смотрится изящно, притягательно.

Неоднократно замечаю как мужчины оборачиваются мне вслед, когда я, спустившись по небольшой лестнице, немного прохожу по проулку.

Мы вчера очень страстно распрощались с Дамиром. Нет, на этот раз между нами ничего не было. Хотелось, но впечатлений вчера и без того хватало, поэтому и хорошо, что мы остановились. Однако тело до сих пор требует разрядки, его рук, тепла, того опаляющего огнем взгляда, которым он меня прожигал.

«И я твой» — эти слова заезженной пластинкой крутятся в голове.

Этот временами несносный упрямый мужчина, такой решительный и сильный духом — мой.

А я? А я не слукавила. Я давно его. Еще с нашего первого раза. Влюбилась как дурочка, потому и отдалась, хоть и на тот момент не знала, что для него хоть что-то значу.

Я стою на светофоре, когда замечаю высокую широкоплечую фигуру среди других людей.

Сердце замирает.

Он. Стоит на другой стороне с букетом шикарных роз. Даже через расстояние чувствую его хищный взгляд, скользящий по моей фигуре. Нас притягивает к друг другу, точно магнитом.

Загорается желтый, сердце бросается вскачь, а мурашки бегут по коже.

Зеленый. На ватных ногах перехожу дорогу, и останавливаюсь напротив этого мужчины.

Такого знакомого и такого другого сейчас. В обычной одежде. Модных джинсах, куртке, с легкой щетиной на лице и аккуратной стрижкой. На обычно суровом лице красуется игривая улыбка.

— Девушка, мы с вами где-то виделись уже? — спрашивает этим своим хриплым голосом, от которого подгибаются коленки.

— А должны были? — включается и во мне эта нотка кокетства.

— Непременно. Я бы такую пташку не смог пропустить.

Между нами буквально искрит.

Игриво веду плечом, ощущая как щеки заливаются предательским румянцем.

— Это вам, — вручает букет и я принимаю.

Притягиваю цветы к груди и вдыхаю запах роз. Пусть и банально, а мне много и не надо. Главное, что от чистого сердца и от любимого.

— Верите в любовь с первого взгляда? — решительно спрашивает, смотря мне точно в глаза, а я в его серых тону. — Потому что я верю, — нежно откидывает прядь волос, что упала мне на щеку. — Влюбился в тебя с первого взгляда, пташка.

— Верю, — несмело шепчу.

Лицо Дамира приобретает такое счастливое выражение, точно его самое заветное желание сбылось. И я, должно быть, выгляжу такой же. Раскрасневшейся, улыбающийся от уха до уха и совершенно точно влюбленной.

— Начнем сначала?

Рука парня смело опускается мне на талию, притягивая к себе. Поддается ближе к моим губам, но не целует. Терпеливо ждет ответа, и я отчего-то дрожащим голосом произношу:

— Начнем.

Он целует меня. Прямо посреди улицы. Среди людей, на которых нам плевать. Мы пережили такое, что им и в кошмарах не снилось. Что нам какие-то там осуждающие взгляды незнакомцев.

— Я люблю тебя, — оторвавшись, проникновенно шепчет на ухо. — И больше не отпущу. Скажи, что и ты меня.

Обычно такой резкий Бахметов, сейчас чуть ли не умоляет меня ответить ему взаимностью. И я чувствую, что хочу быть с ним, что сейчас все будет по-другому. Что мы с ним действительно встретились как два знакомых незнакомца на улице и влюбились по уши с первого взгляда.

— И я тебя люблю, Дамир. Я твоя.

Большего ему и не нужно. Он снова меня целует, а потом мы гуляем по набережной, Бахметов ведет меня в ресторан, а потом увозит к себе. И больше между нами нет никаких недомолвок, тайн и препятствий.