Собственность заключенного

Глава 5

Женя

Смотрю на себя в зеркало безжизненными глазами. Когда истерика прошла и слезы закончились, наступила апатия. Я будто стала смотреть на себя со стороны. Словно и не со мной происходят эти жуткие вещи, а с какой-то другой Женей Архиповой.

Кто-то скажет что я сдалась, ну и пусть. Иногда борьбой можно сделать только хуже. Лучше затаиться, выждать подходящего момента… И сейчас явно не он. Я заперта в комнате, в которой даже нет окна. Среди преступников, для которых на данный момент я лакомый кусочек.

Бьюсь об заклад, слухи что где-то в колонии есть женщина уже разнеслись по всей колонии. А что такое молодая женщина, точнее ее тело, для мужчин, которые годами сидят взаперти? Полагаю, вы и сами знаете ответ. Чудо, что я до сих пор цела и невредима.

Часы отсчитывают последние минуты перед приходом Захара. Разумеется, в шкафу не нашлось приличной одежды. Только вульгарные платья, не оставляющие простора для фантазии. Так сказать, «приз» во всей красе. Я надела самое закрытое, что нашла. Черное шелковое платье, облегающее по фигуре и доходящее до середины бедра. Открытые руки и вырез на груди настолько низкий, что страшно шевелиться.

Также в шкафу не нашлось нормальной обуви, поэтому я предпочла остаться в своих лоферах. Волосы от грязи и крови отмыла, но укладывать не стала, хотя здесь были утюжок, плойка и даже бигуди. Еще я обнаружила кучу брендовой косметики, к которой принципиально не прикоснулась. Очевидно, на своих залетных «пташках» Захар не экономит. Привык к самому лучшему.

Еще наряжаться для этих маргиналов!

По правде говоря, мне хочется быть как можно менее заметной, чтобы я слилась со стеной, чего, конечно же, не произойдет. Ну, может, хотя бы на фоне других «пташек», которые сюда попадали, я буду выглядеть не особенно впечатляюще? К тому же сейчас я больше похожа на призрак, чем соблазнительницу.

Волосы цвета мокрого песка небрежно свисают по плечам, светлые глаза покраснели от затяжной истерики. Кажется, у меня полопались капилляры. На фоне мертвецки бледной кожи с синяками и порезами выглядит жутковато.

Я перестаю дышать и застываю, когда слышу как в двери поворачивается ключ. Бросаю взгляд на часы. Ровно одиннадцать. Даже не сомневалась, что Захар пунктуальный мерзавец.

Железная дверь со скрежетом открывается, и Захар медленно заходит в комнату. Машинально поворачиваюсь, и он тут же восхищенно присвистывает, пристально рассматривая каждую частичку моего тела.

— Евгения, да ты настоящая красавица! Бахметов везучий ублюдок! Может, оставить тебя себе?

Гребаный извращенец! Да людей в гроб краше кладут!

Мои глаза расширяются от испуга. Заметив такую реакцию, Захар весело хохочет и произносит:

— Шучу, Евгения. Договор дороже денег.

Теперь он смотрит на меня не с мужским интересом, а скорее как на товар, который хочет выгодно продать. Заметив на моих ногах лоферы, мужчина приказывает:

— Надень черные лодочки и губы накрась красной помадой от «Шанель». Ты слишком бледная. Блондинкам идет красный.

Мой план оставаться незамеченной и непривлекательной терпит крах. Не будем упоминать о том, что он заранее был обречен.

Не скрывая своего недовольства, достаю из шкафа лодочки и надеваю на ноги, после чего подхожу к столу, хватаю помаду и наспех крашу губы. Закончив, поворачиваясь лицом к Захару, чтобы он оценил мои «старания».

— Превосходно, Баха оценит! — с кривой ухмылкой комментирует. — Пошли.

Последний раз смотрю на свое отражение, и презрительно морщусь.

Выгляжу как дешевка! В таком виде только на трассу. Не то чтобы я далеко ушла…

Подхожу к Захару, и тот бесцеремонно хватает меня за руку, положив ее себе на предплечье. Открыв дверь, он выключает свет и вытаскивает меня из комнаты. Дойдя до конца коридора, мы спускаемся по железной лестнице на несколько этажей ниже. Господи, у них тут что катакомбы?

— Страшно, Евгения? — когда мы идем по каким-то едва освещенным туннелям, обыденным тоном интересуется Захар.

— Да, — честно отзываюсь.

— Так и должно быть, — невозмутимо хмыкает. — Ты молодая девушка среди мужчин с сомнительной репутацией. Могу дать слово, что до конца боя с тобой все будет в порядке.

Очень «обнадеживающе» звучит.

— А после?

— Что будет с тобой после — решать победителю. Знаешь, мужчины более ласковы с покладистыми женщинами. А для тех в кого влюбляются, готовы на что угодно…

— Влюбляются? — иронично переспрашиваю. — Разве эти монстры знают, что такое любовь?

— Ты еще слишком юна, Евгения. Влюбиться может абсолютно каждый мужчина. Он может быть монстром для всего мира, но есть у своей любимой из рук.

Ага, охотно верю. Как будто сегодня мужчины будут бороться за мою ласку и любовь, а не тело.

— Зачем вы мне все это говорите? Хотите дать ложную надежду? — подозрительно кошусь на этого интригана.

— Ложную? — деланно удивляется он. — Вполне себе реальную. А может, я проникся к тебе симпатией, Евгения?

Ага, так я и поверила. Заметив мое скептическое выражение лица, Захар смеется.

— Думаю, вы просто манипулятор, которому нравятся игры.

— Знаешь, Евгения, иногда о своих подозрениях лучше промолчать. Слышала выражение: «Дуракам — везет»? Как думаешь, почему?

Намек понят. Я прикусываю свой болтливый язык и замолкаю.

Примерно через пять минут мы подходим к большой железной двери, которую толкает Захар и отходит, пропуская меня вперед.

Я с опаской захожу, и мои глаза чуть не вываливаются из глазниц.

Да они шутят, что ли? Отбывание срока для них шутка какая-то или что?

Потому что перед собой я вижу огромный ринг посредине круглого пространства. Это напоминает небольшой подземный клуб. Внизу стоит ринг на возвышении, мы же находимся на втором этаже.

Оглянувшись, понимаю что это что-то вроде «вип лоджии». Даже старый потертый диван имеется и стол с закусками и напитками.

— Что это за место?

— Бункер, — коротко отвечает Захар, пожимая плечами, мол, ничего такого.

Мне хочется спросить, зачем он здесь, но, помня совет (предостережение?) Захара, оставляю при себе свое любопытство. Очевидно, что я далеко не все знаю о тюрьмах. Жизнь в колонии определено есть и, судя по всему, богатая на события.

— Хочешь выпить? — подходя к столу, любезно спрашивает мужчина.

— Спасибо, не пью.

— Зря, помогает расслабиться.

Он наливает себе в стакан янтарную жидкость, задумчиво крутит его в руке, прежде чем отпить.

— Когда соберется народ, ты должна будешь пройтись по подиуму, чтобы зритель оценил приз. Порепетируй пока, — указывает рукой в сторону железного моста, который стоит между лестницами.

Как всегда это приказ, который не обсуждается.

Это крайне унизительно, скажу вам. Ходить туда-сюда на протяжении пятнадцати минут, под пристальным взглядом одного единственного мужчины. И, держу пари, Захар наслаждается моим унижением. И этот человек заливал мне о любви? Смех да и только.

— Ровнее держи спину! — комментирует он. — Походкой от бедра!.. Раз-два, раз-два… Молодец! Покрутись!.. Теперь еще раз!

Мое позорное дефиле заканчивается, когда начинает стягиваться народ. Захар машет мне рукой, мол, заканчивай и хлопает по месту рядом с собой. Я подхожу и сажусь, точно послушная собачка.

— Сейчас начнется самое интересное, — загадочно шепчет мне на ухо мужчина.

Спустя десять минут «бункер» или чтобы это ни было кишит зэками. Все бурно обсуждают предстоящий бой между Бахой и неизвестным мне Пекарем.

— А ты на кого бы поставила, Евгения? — неожиданно спрашивает меня Захар.

На того, кто не причинит мне боли. Но этого я, разумеется, не говорю, поскольку таких в этом месте нет.

— Я не видела соперника Дамира, — осторожно отвечаю.

— О, увидишь, не переживай, — кровожадно ухмыляется, отчего меня передергивает.

— А ты на кого поставил, Захар? — с любопытством спрашивает тот полный мужик, который предлагал, цитирую: «Пустить меня по кругу!».

— Я пока еще не определился. Вот советуюсь с нашей пташкой, но она говорит что нужно Пекаря увидеть, чтобы определиться.

Мужчины лукаво переглядываются между собой, а потом полный хмыкает:

— Ну-ну, пусть посмотрит.

Меня напрягает это «ну-ну», но не подаю виду.

Я даже не понимаю в какой момент начинается движение, потому что тут нет как в пафосных клубах громкой драйвовой музыки, только ринг и высокий тощий мужик, который стоит возле боксерского гонга. Должно быть, это кто-то вроде судьи, ведущего?

Заключенные чуть ли не стоят друг на друге. Конечно, за исключением нашей «лоджии», где просторно. Зэки разместились на ступеньках, внизу возле ринга, по периметру бункера.

— Началось! — растянув на губах предвкушающую улыбку, точно акула почуявшая кровь, кидает Захар.

Он встает, подает мне руку и ведет к перилам, откуда открывается вид сверху на ринг.

Тощий мужик запрыгивает на одну из железных бочек и в мегафон вещает:

— Кто здесь жаждет крови? — толпа отвечает громкими возгласами. — Вы ее получите! Сегодня ваши карманы пополнятся или… — драматично вздыхает, — опустеют. Но не будем о грустном! Предлагаю встретить наших бойцов! Под громкие аплодисменты… Наш всеми нелюбимый Баха!

Под свист и нелицеприятные комментарии выходит Бахметов. Очевидно, он не любимчик толпы. Дамир обводит толпу ледяным взглядом, поднимает голову вверх и находит меня. Он выглядит так, будто ему скучно, будто все происходящее его не впечатляет, и не он сейчас будет драться до потери сознания, а может и того хуже…

Высокомерный козел!

— А теперь встречаем нашего любимчика! — толпа взрывается оглушительными одобрительным криками. — Пе-е-екарь!

Выходит на свет он. Не человек, а скала. Огромный мускулистый мужик. Его лысая голова с маленькими глазками-пуговками совершенно не подходит огромному телу, точно какой-то чокнутый ученый решил поэкспериментировать и пришил голову сумоисту.

— Пекарь? — глухо отзываюсь. — Почему Пекарь?

— Говорят, застал свою жену за изменой и спалил в доме вместе с любовником, — просто отвечает Захар.

После этих слов, если этот пекарь победит, я готова упасть на колени и умолять Захара оставить меня себе. Держу пари, это его позабавит.

— Так что, пташка, на кого теперь поставишь? — ехидно кидает тот полный зэк.

— Мне нечего ставить. Я приз, — не своим голосом отвечаю. — А вы?

— Пекарь. Определено Пекарь.

Захар хмыкает, и я не могу понять эту его реакцию. Интересно, а на кого он поставил? Собственно, интересно не мне одной, потому что полный спрашивает, но Захар отмалчивается. Любитель интриг, чтоб его!

Надеюсь, это из тех случаев, когда говорится: «Чем больше шкаф, тем громче он падает». Если этот «шкаф» вообще можно сдвинуть с места. Не будем уже говорить о том, что бойцы явно не в одной весовой категории. Не то чтобы в тюрьме вообще кто-то придерживается правил.

— Твой выход, Евгения, — произносит Захар, когда толпа заканчивает громко приветствовать своего любимчика. — Иди к подиуму, тебя сейчас объявят. И лицо повеселее сделай! — когда я уже прошла несколько шагов, кричит. — Не на похоронах.

Ага, пока что.

Я даже не пытаюсь натянуть улыбку, потому что все равно получится гримаса, но пытаюсь расслабить мышцы лица. Ссора с Захаром мне не с руки. Не то чтобы я действительно думаю, что он оставит меня себе. Тогда его перестанут уважать и он потеряет свой авторитет.

— А теперь, самое главное… — ведущий выдерживает интригу, — наша залетная пташка! Поприветствуем приз, за который сегодня будут выбивать все дерьмо из друг друга наши бойцы!

Каждый шаг дается усилием воли. Я буквально кожей чувствую жадные, похотливые взгляды, блуждающие по моему телу. Хочется замотаться в паранджу, закрыться руками, но я заставляю своих руки спокойно висеть по бокам. Дохожу до конца, так называемого, подиума-моста и кручусь.

— Ух, какая кошечка! Свежая, чистенькая, за такую стоит побороться! — никак не закроет свой грязный рот горе-ведущий.

Украдкой бросаю взгляд на бойцов. Пекарь смотрит на меня так, словно хочет съесть. Дай ему волю, он бы взял меня прямо здесь перед всей толпой. Бахметов же смотрит так, словно хочет придушить. Собственно, незавидная у меня участь. И тем не менее… Я, разумеется, хочу чтобы победил Дамир. У него была возможность сделать мне больно или даже прикончить, но он не сделал ни того ни другого. Да и выглядит он куда приятнее Пекаря.

Возвращаюсь обратно к Захару, он наклоняется и словно между прочим замечает:

— Баха не смотрит на тебя, как на врага, Евгения. Ты что, разбила нашему отшельнику сердце?

Отшельник? Это его второе прозвище? Если так, то оно Бахметову очень подходит.

— Оно разве у него есть?

— Помни мои слова о влюбленном мужчине…

И к чему Захар все это говорит? Как паук плетет паутину, так он плетет интриги. Ни за что не поверю, что он обычный заключенный.

— Да начне-е-тся месиво! — орет в мегафон ведущий, после чего эффектно спрыгивает с бочки и бьет битой в гонг.

Парни стоят друг напротив друга. Пекарь что-то зло шипит в лицо Бахе, но тот и бровью не ведет. Отступает на шаг, словно предлагая первому ударить. Пекарь громко ревет, точно животное, а затем наносит несколько резких ударов, но… Все проходят по воздуху. Дамир с поразительной гибкостью и ловкостью отклоняется от каждого удара. У него что, вместо костей пластилин?

Это еще больше бесит Пекаря, но через минуту становится абсолютно понятным, что Бахметов его дразнит, доводит до белого каления. И, судя по вздувшимся венам на лбу у Пекаря, у него это отлично получается.

Когда Пекарь теряет концентрацию Дамир наносит первый удар ногой в живот, отчего тот сгибается. Бахметов не успевает отскочить и Пекарь в ответ наносит сильный удар в плечо.

Игры закончились. Теперь оба бойца максимально сконцентрированы.

Наносят удары один за одним, иногда они успевают ставить блоки, но судя по ранам и кровоподтекам не особенно часто.

Я ахаю, прикрывая рот ладошкой, когда Пекарю прилетает в челюсть, затем в кадык и голень, отчего он падает на колени.

— Мочи его, Баха!

— Врежь ему!

Раздаются возгласы с разных сторон, но Бахметов не успевает. Пекарь делает подсечку и Дамир падает. Они начинаются кататься по полу, продолжая наносить беспощадные удары.

— Как долго будет длиться бой? — с нескрываемой тревогой в голосе спрашиваю.

— Пока один из них не потеряет сознание, — как само собой разумеющееся произносит Захар.

Проклятье!

От нервов сжимаю руки в кулаки, напряженно следя за боем.

Пекарь сидит сверху на Бахметове нанося удары… Черт, неужели все-таки этот монстр победит?

Закрываю глаза, считаю про себя и молюсь, чтобы Дамир не сдавался.

Он же сильный! Он боец. Такие держатся до последнего.

— Смотри, Евгения. Не смей закрывать глаза. Это мужчины убивают друг друга из-за тебя, — точно сам дьявол шепчет мне на ухо Захар.

Я бы сказала, за что они убивают друг друга…

Распахнув веки ожидаю того, что Дамир валяется в отключке, но уже он сидит сверху на Пекаре, буквально вбивая того в пол. Когда Пекарь пытается сбросить Бахметова с себя, он ловко переворачивается и делает захват под горло. Кажется, это называется удушающий прием.

Пекарь пытается вырваться, но тщетно. Бахметов держит крепко. Пекарь буквально слабеет на глазах, его движения становятся все более смазанными, а затем он теряет сознание.

Ведущий подбегает к бойцам, и Дамир наконец-то отпускает Пекаря.

— Один… Два… Три… — когда счет доходит до десяти, ведущий объявляет: — Победа за Бахой! — после чего поднимает руку Дамира.

Кто-то выкрикивает гнусности, кто-то наоборот радуется, а я в свою очередь облегченно выдыхаю.

Слава богу, не Пекарь.

— Все-таки ты редкая счастливица, Евгения, — усмехается Захар.

И, пожалуй, именно сейчас я с ним согласна.

— Ну что, победитель? Готов забрать свой приз? — весело спрашивает ведущий.

Без лишних слов Бахметов обходит этого тощего типа, спрыгивает с ринга и направляется к лестнице, что ведет к нам в «лоджию».

Несмотря на то, что выиграл Дамир мне все еще страшно. Переступив с ноги на ногу, обеспокоенно озираюсь вокруг себя. Тот полный, заметив это движение, с насмешкой кидает:

— Не бойся, Евгения. Баха умеет доставлять девушкам удовольствие. Знаешь, как медсестры его хвалят?

И знать не хочу!

— Ей это знать не обязательно, — ледяным тоном отрезает, только что подошедший Дамир.

Я поворачиваюсь на звук его голоса, и не могу сдержать шокированного вздоха.

Да на нем же нет живого места! Как он вообще стоит на ногах?

— Твой приз, Баха. Я знал, что это будет зрелищный бой, — довольным тоном изрекает Захар.

— Ты сделал все для этого, — дерзит Дамир.

— В любом случае пташка теперь под твоей защитой. И все же советую не расслабляться, тут много стервятников, которые не прочь поживиться.

Бахметов переводит холодный взгляд на меня, отчего по спине проходит озноб.

— Нам пора, — резко отрезает, грубо хватает меня за руку и тащит к железной двери, через которую мы с Захаром заходили.

В спину летят пошлые комментарии, советы и руководства, что именно со мной нужно делать. И я искренне надеюсь, что Дамир им не последует.