Солнечный Ястреб

16

Одевшись, Солнечный Ястреб и Цветущая Долина бегали по острову, собирали раковины и яйца чаек, веселились, как дети.

Несколько яиц, которые удалось найти, они положили в связанное углами одеяло, которое Цветущая Долина достала из каноэ.

Еще она возила в каноэ копье, чтобы защищаться от человека или зверя; сейчас она дала его Солнечному Ястребу вместо остроги.

Много жирных осетров сложил он на дно лодки рядом с раковинами, собранными ими на каменистом берегу.

Цветущая Долина пригласила Солнечного Ястреба, когда они вернутся, зайти к ней в дом. Она совершенно не умела готовить, но ей так хотелось самой зажарить для него осетра, показать своему избраннику, что хоть что-то она умеет по дому.

Вдруг ей показалось, что это очень важно, уметь делать то, что делают все жены. Она хотела жить одной жизнью с Солнечным Ястребом, быть с ним а-па-нэй, всегда, и молилась, чтобы им удалось преодолеть все барьеры.

Солнце опускалось все ниже и ниже, прохладный вечерний ветерок холодил кожу, а Цветущая Долина, не отрываясь, смотрела на Солнечного Ястреба. Она понимала, им пора покинуть остров. И пересечь озеро лучше до того, как стемнеет.

Но так трудно было сказать об этом. Она не хотела нарушать эту райскую тишину. Что-то внутри говорило они уже никогда не смогут пережить такое счастье, как бы сильно к этому ни стремились. Они спустились с небес, и снова каждый из них ощутил себя вождем своей общины, со своими проблемами, своими печалями своим прошлым. Вдруг оказалось, что хоть они и любили друг друга, ничего не изменилось — по-прежнему каждый из них должен был заботиться о своем народе.

Она — вождь и должна ставить интересы племени выше своих желаний и грез.

Когда она согласилась стать вождем, она согласилась и…

Мысли ее смешались, когда она заметила, что Солнечный Ястреб вытащил нож из кожаных ножен, которые снова висели на поясе набедренной повязки, с правой стороны.

Он повернулся и поманил ее свободной рукой. Он улыбался как шаловливый ребенок, собирающийся сотворить какую-то каверзу. Она тоже почувствовала себя ребенком, хихикнула и пошла к нему.

— Что это ты надумал? — спросила, когда он взял ее за руку и повел в глубь леса. — Куда ты меня ведешь?

Она с опаской огляделась — тени сгущались, солнце уплывало за горизонт.

— Тут страшно, — сказала она дрогнувшим голосом. — Тени кажутся людьми, припавшими к земле и готовыми прыгнуть на нас.

— Здесь никого нет, кроме тебя, меня, птиц и зверей, — подбодрил ее Солнечный Ястреб и снова улыбнулся. — Идем, идем. Я должен найти правильное дерево.

— Ты ищешь дерево? — переспросила она, приподняв бровь. Глянула на нож у него в руке, потом снова на него. — Ты вытащил нож и ищешь дерево. Зачем? Ты же не свалишь дерево таким маленьким ножом, Да и к чему это?

Он ухмыльнулся, в глазах запрыгали чертики:

— Мой нож не для того, чтобы валить деревья. Я хочу кое-что вырезать на коре. Я помню, моя мать показывала мне вырезанную на дереве надпись. Это было недалеко от церкви моего отца в Кентукки. Я хочу вырезать что-то подобное.

От слов «церковь» и «Кентукки» сердце Цветущей Долины на миг замерло.

Она стала серьезной, внимательно посмотрела на Солнечного Ястреба.

Черная Рубаха говорил, что он из Кентукки, тогда Цветущей Долине это название показалось смутно знакомым, но она никак не могла припомнить, где же его слышала.

Теперь она вспомнила!

Это Солнечный Ястреб упомянул его, рассказывая, как его похитили из дому. И говорил, что его родители умерли.

Да нет, не может быть. Не может быть никакой связи между Черной Рубахой и Солнечным Ястребом. То, что оба они из Кентукки, — просто совпадение. Его отца убили в тот день. Значит, невозможно, чтобы этот святой человек был отцом Солнечного Ястреба. И не надо говорить ему об этом, только бередить рану.

Он остановился у высокого сахарного клена. Багровая осенняя листва стала еще ярче, когда последние лучи заходящего солнца осветили ее.

— Вот такое дерево показывала мне мать, — указал Солнечный Ястреб.

Перед ним вспыхнула полузабытая картинка: мать положила свою тонкую руку на вырезанные буквы, провела пальцами по контуру сердца, вырезанного на коре его отцом.

— Это сахарный клен, — сказала Цветущая Долина. — Что ты теперь собираешься делать, ты это дерево искал?

— Смотри, — в глазах мелькнул огонек. Он приставил острый кончик ножа к неровной поверхности ствола.

Но тут же опустил нож и, чуть сдвинув брови, поглядел на Цветущую Долину:

— Ты знаешь буквы? Умеешь читать?

Цветущая Долина гордо выпрямилась:

— Зачем ты оскорбляешь меня? Я что, похожа на необразованную женщину? Похожа?

— Га-вин, нет, — быстро ответил Солнечный Ястреб, и ему стало стыдно. Глупо было задавать такой вопрос женщине, в каждом слове которой сквозил острый ум.

Да еще женщине, которая была вождем многочисленной общины.

Ай-у, да, она должна уметь читать и даже хорошо считать, чтобы белые не обманули ее или ее людей.

— Тогда почему ты меня об этом спрашиваешь? — Цветущая Долина улыбнулась, увидев в глазах любимого боль, вызванную ее холодностью.

— Я не знал, была ли у тебя возможность ходить в Канаде в школу, — тут же нашелся Солнечный Ястреб.

— Моему народу не нужна школа белых людей, чтобы научиться всему, что нужно, и выжить среди белых, — мягко ответила Цветущая Долина. — Когда я была маленькой, к нам пришел человек в черной рубахе и некоторое время жил среди нас. Это он научил нас всему, что мы должны были знать, чтобы белые не могли обмануть нас в своих договорах.

— Среди вас жил проповедник?

— Иезуитский священник. Так он себя называл. Он переезжал с места на место, но с нами жил долго.

Она посмотрела на сверкающую гладь озера, потом осторожно заглянула в глаза Солнечному Ястребу:

— Человек, похожий на него, пришел в наши края в сопровождении других святых людей. Сказал, что он — странствующий проповедник, живет то тут, то там.

Не желая терять драгоценные минуты, Солнечный Ястреб нежно прикоснулся к ее губам:

— Давай не будем об этом. У нас осталось несколько минут, а потом придется возвращаться к нашей прежней жизни и ее неумолимым требованиям. Давай забудем об этом человеке, который пришел и принес с собой новые трудности.

Она убрала его руку:

— Ай-у, ты прав. Сейчас не время спорить об этом. Пожалуйста, покажи, что ты собираешься делать.

Солнечный Ястреб снова приставил нож к дереву:

— Смотри, я увековечу нашу любовь. Сперва я вырежу буквы твоего имени, потом моего.

Она с удивлением смотрела, как он вырезает буквы.

— Я никогда об этом раньше не думала, но на языке пришельцев-англичан наши буквы одинаковы: Sun Hawk и Summer Hope, S. H. и S. Н., — сказала она, трогая буквы рукой. — Как будто мы с тобой одно целое.

Он положил ладонь ей на затылок и легонько повернул к себе. — А мы и есть одно целое, сама знаешь, — он нежно поцеловал ее, скользнув губами по губам. — Я — это ты, а ты — это я. Наши сердца стучат вместе. Мы — одно.

Она обвила его руками.

— Я буду помнить этот момент а-па-нэй, всегда, — прошептала она, буквально тая от его поцелуев.

Когда он наконец оторвался от нее и снова приставил нож к стволу, только чуть выше, Цветущая Долина вопросительно подняла на него глаза.

— Что ты теперь вырезаешь?

Ее глаза расширились, когда она увидела вырезанное на коре сердце. Оно окружало их имена, а между ними Солнечный Ястреб вставил слово «loves» — «любит».

Он завершил свою работу, и они отступили назад, посмотреть, как получилось. Она решила, что это очень красиво. И самым чудесным было слово «любит», соединившее их имена.

— С. Я. любит Ц. Д., — перевела она со вздохом и посмотрела на него с обожанием. — И я люблю тебя, я очень тебя люблю!

— Как и я тебя, а-па-нэй, навсегда. — Он прижал ее к себе, снова начал целовать, сердцу его было тесно в груди.

Ветер свежел. Солнечный Ястреб почувствовав, что Цветущая Долина дрожит, вложил нож обратно в чехол, поднял ее с земли и сжал в объятиях.

— Я всегда буду считать этот день самым первым днем в моей жизни, — его голос срывался. — Я бы хотел остановить время.

Девушка прижалась к нему, подняла голову и еще раз взглянула на дерево с их именами, а потом позволила ему отнести себя к лодке.

Переполненные своими чувствами, они молча укладывали раковины и яйца чаек в каноэ. Цветущая Долина сидела рядом с Солнечным Ястребом, он приносил табак в жертву воде перед обратной дорогой, возносил молитву Великому Духу.

— Войдешь ли ты в мой дом? Разделишь ли со мной скромный ужин? Я приготовлю осетра и сварю собранные нами яйца? — спросила Цветущая Долина. Солнечный Ястреб молча кивнул.

— Вот увидишь, я умею готовить!

В темных глазах Солнечного Ястреба мелькнули веселые огоньки.

— Умею! — Цветущая Долина сама рассмеялась, понимая, что ее шансы завоевать его сердце с помощью кулинарного искусства невелики. Рыба, наверно, развалится на куски, как только она положит ее на сковородку, а яйца она, скорее всего, перебьет раньше, чем донесет до котелка.

Она снова поклялась себе научиться готовить, потому что хотела поразить Солнечного Ястреба и этим умением.

Волшебный день на острове догорал, но она знала: он останется с ней до последнего вздоха.

Солнечный Ястреб заново переживал все, что произошло между ними в этот день. Он не представлял, что можно так сильно любить женщину, и пообещал себе, что ни за что не позволит этому чувству угаснуть. Что бы ни произошло между ними, он будет бороться за их любовь до конца.

Ради этого он научится быть терпимым, он найдет выход.

Он хотел радовать свою возлюбленную, а не бороться с ней.

Примерно на полпути он разглядел четкий силуэт на фоне вечернего неба. Его сердце на мгновение остановилось: это была высокая колокольня, устремленная в небо.

Солнечный Ястреб ничего не мог с собой поделать, его снова охватил гнев, он вспомнил, что воины тушей Долины помогали строить дом белого Бога.

Он почувствовал горечь в сердце, вызванную желанием Цветущей Долины помочь этому белому человеку. Если хоть один белый поселится здесь, то следом придут и другие. И эта земля станет землей белого человека, а для оджибве здесь не останется места.

Ослепленный гневом, он мгновенно забыл о своих чувствах и, резко развернувшись, бросил на Цветущую Долину возмущенный взгляд.

Он видел, как краска сошла с ее лица, но не смог подавить свою злость. В эту минуту он забыл о навечно врезанных в кору клена именах и о слове «любит» между ними.

Теперь это был только вождь, который думает о своем народе, а не мужчина, поклявшийся сделать все возможное, чтобы сгладить непонимание между ним и женщиной, которую он любит.

— Почему ты на меня так ужасно смотришь? — Цветущая Долина похолодела от предчувствия беды.

— Ты еще спрашиваешь? — проворчал он.

Она проследила за направлением его взгляда и поняла, что причиной его гнева стал силуэт почти достроенной колокольни.

Она стремительно повернулась к нему, в ее глазах он увидел упрямый вызов, и с горечью понял, что они снова — противоборствующие вожди. Может быть, даже враги!