Спариться с бывшей

12

Шон

Держаться подальше от Элизы оказалось намного сложнее, чем я ожидал. Меня не покидает мысль, что я мог бы взять несколько датских булочек и принести ей, больше для того, чтобы рассмешить, чем для чего-либо еще. Потом вспоминаю, что специально избегаю подобных вещей.

Слишком легко увлечься ею.

После встречи в продуктовом магазине я начинаю понимать, что нигде не чувствую себя в безопасности. Стараюсь держаться подальше от дома, насколько могу, чтобы избежать своей семьи, держусь подальше от пивоварни, чтобы избежать Элизы.

Я продолжаю возвращаться к тому разговору на парковке возле магазина. Зачем ей спрашивать меня, встречался ли я с кем-то после нее? Ей все равно. Или, по крайней мере, я так думал.

Но потом она использовала слово «ревнует». Честно говоря, она казалась немного взволнованной. Возможно, это просто было не то слово, которое она хотела произнести. Может быть, она вообще заговорила об этом, чтобы дать мне знать, что она двигалась дальше, встречалась с другими мужчинами, спала с ними. Я стараюсь не скрипеть зубами, думая об этом, но моя кровь кипит при воспоминании о том, как она это сказала.

Я знал, что чувствовать ревность и собственничество — неправильно. У меня нет права испытывать к ней подобные чувства. Но независимо от того, сколько раз я объяснял себе это, эмоции не уходили. Я хотел усадить ее себе на колени и набрасываться на любого, кто посмотрит в ее сторону.

Но не должен. Мы переросли друг друга, или, может быть, по крайней мере, ту отчаянную нужду друг в друге.

Я сижу на крыльце, наблюдая, как садится солнце, когда слышу стук в окно изнутри. Оборачиваюсь и вижу Эйдена, он наклоняется, чтобы выглянуть из-под наполовину задернутой шторы, его лицо почти прижато к стеклу.

— Хочешь сходить в «Пьяную черепаху»? — он кричит, от его дыхания запотевает стекло.

На самом деле в городе только один бар. Я был там достаточное количество раз, чтобы знать, что у них есть один сорт пива, который им поставляет «Аконитовый эль», и красное и белое вино.

Довольно долго смотрю на него, задаваясь вопросом, почему он просто не открыл окно, когда брат начинает повторять, громче через стекло.

Я отмахиваюсь от него.

— Логан заслуживает мальчишника, не так ли?

Эйден пытается снова, и я вижу напряженную фигуру нашего среднего брата, расхаживающего на заднем плане.

— Ты действительно согласился на это?

— Я не хочу мальчишник, — заявляет Логан на случай, если покажется, что он это одобряет.

— Давай, давай, — стонет Эйден, затем сильнее прижимается лицом к окну. — Когда в последний раз мы все по-настоящему качественно проводили время вместе?

Он меня поймал. Я так давно сюда не возвращался, и они время от времени навещали меня по отдельности, но прошли годы. Даже эти последние пару дней я так или иначе избегал всех, просто чтобы не влипнуть в новые неприятности.

В последний раз, когда мы все собирались в одном месте, мы были намного моложе.

У меня щемит в груди от того, как много времени ушло.

Я наклоняюсь к нижнему оконному стеклу и дышу на стекло. Я вывожу пальцем пару букв на запотевшем стекле, прежде чем конденсат исчезает.

— Он написал, что это «Ад»!

— Ты видишь слово наоборот, тупица, — бормочет Логан.

— Да, или у него дислексия. Я беру ключи.

Прежде чем я успеваю отменить планы Эйдена, он топает через весь дом. Логан пожимает плечами и следует за ним. Мгновение спустя они оба появляются, Эйден впереди.

— Чувак, я дал тебе целых десять минут, чтобы собраться, — нагло лжет Эйден, забираясь в свой джип. Логан, несмотря на свои предыдущие протесты, следует за ним. Вероятно, знает, что лучше всего просто сдаться.

Я смотрю на них двоих.

Либо выйти из дома, и, возможно, встретиться со своей парой в городе, либо остаться, чтобы не выяснять, кто это, и не приводить ее домой.

Мне действительно не следовало сюда приезжать.

Я вздыхаю и через несколько мгновений спрыгиваю с крыльца, и тоже забираюсь в джип. Эйден вскрикивает, заводит двигатель и срывается с места, накренившись так, что иконка Святого Кристофера, висящая у него на зеркале заднего вида, раскачивается.

Единственный местный бар — заведение, в котором каждая стена увешана таксидермированными птицами, охотничьими трофеями, и, примерно на четыре месяца раньше начала сезона, на всех них маленькие войлочные шапочки Санта-Клауса. Это жутко и очаровательно, и я забыл миллион вещей, по которым скучал. У меня так и не было шанса попрощаться с этим городом. Я делаю глубокий вдох, чувствуя затхлый старый аромат бара, и он пахнет, как воспоминание о доме.

— О, эй, там Элиза, — говорит Эйден, привлекая мое внимание.

Моя голова резко поворачивается туда, куда он смотрит, и, конечно же, там она. Ее затылок, растрепанный пучок, в который собраны волосы, но я бы узнал напряжение в ее плечах где угодно.

— И Лора, — указывает Логан и машет рукой, чтобы привлечь ее внимание.

Мне не следовало сюда приходить.

Наша двоюродная сестра слышит звук наших голосов в толпе и застывает на другом конце бара. Неожиданно она оборачивается, ловит мой взгляд и машет нам рукой с самым фальшивым жизнерадостным выражением лица, которое я когда-либо видел.

Когда взгляд Лоры устремляется на Элизу через кабинку, выражение ее лица меняется. Очевидно, она в курсе какой-то части недавней драмы. В последнее время весь этот город стал слишком маленьким.

Однако от этого момента никуда не деться, потому что Элиза поворачивается на своем месте, чтобы заметить, как мы входим в дверь. Что-то дрогнуло на ее лице, когда ее глаза встретились с моими.

Я ненадолго задумываюсь, в основном о болезненном наихудшем сценарии, может ли моя пара быть в этом баре. Здесь такая какофония запахов, все они наслаиваются и переплетаются друг с другом. Это не может быть Элиза. Она человек, и это не сработало бы.

В любом случае, это работает не так.

В этом районе нет других волчьих стай, так кто бы это вообще мог быть? Я почти уверен, что единственные волки в Мистик-Фоллс — моя семья. Я бы почуял другого, пытающегося вторгнуться на нашу территорию. Логану пришлось проделать весь путь до Бостона, чтобы найти другую волчью стаю. Маленький городок по соседству с Бостоном, один из тех, где все считают себя коренными бостонцами, как будто это не половина гребаного Массачусетса, и до него примерно два-три часа езды, в зависимости от пробок.

Но запах Элизы возвышается над остальными, он присутствует в каждом моем вдохе. Все эти годы я так и не смог избавиться от ее запаха на своих простынях. Мне пришлось их выкинуть.

Я пытаюсь прокрутить в голове, кого встречал в городе. На самом деле я ни с кем не останавливался поговорить и не заходил в магазины. Я зашел в закусочную, но там было не так уж много людей, и я разговаривал только со своей кузиной.

Возможно, надеяться на встречу лицом к лицу — это слишком, но уловить ее запах, не осознавая — какая-то особая пытка. Я бы просто предположил, что кто-то из гостей прибыли на свадьбу Логана раньше, что это волки из другой семьи, но невозможно, чтобы я не смог бы учуять их поблизости.

Глупо встретить свою пару, когда бывшая жена только что вернулась в мою жизнь.

Это знание неприятно отзывается в животе. Я действительно не могу никому рассказать об этом, потому что даже не знаю, кто она. И не хочу отвечать, откуда я знаю, потому что не собираюсь поднимать тему узлов на членах.

Мой отец никогда особо не говорил с нами об этом, пока был жив. В основном, я слышала о вязке от своих старших кузенов, когда они пытались вывести нас из себя преувеличенными историями о том, как это работает. Не то чтобы они были достаточно взрослыми, чтобы самим это знать.

Я все равно не готов встретиться с ней, кем бы она ни была, вот, если бы это случилось со мной до того, как я встретил Элизу. Возможно, с другим оборотнем все было бы по-другому, и мне не пришлось бы скрывать все, что я натворил, от Элизы, но я был глуп во всех отношениях. Иногда все, что я могу сделать, это оглядываться назад, вздыхать и съеживаться от того, как со всем справлялся. С волком-оборотнем я смог бы быть самим собой. У меня никогда не было такой возможности с Элизой.

Эйден демонстративно загоняет Логана в угол деревянной кабинки, в которой находится Лора. На самом деле они никогда не предназначались для того, чтобы вместить больше двух взрослых людей, поэтому тощая задница Логана находится посередине, а Лора прижата к стене. В каком-то смысле это было то же самое, как когда все они были детьми, и пытались уместиться на заднем сидении машины, в то время как я претендовал на переднее сиденье как самый старший.

Я смотрю на единственное свободное место рядом с моей бывшей женой. Господи. Теперь это уже не похоже на привилегию, которая была раньше.

— Пойду принесу стул из бара… — начинаю говорить я, но, оглянувшись, вижу, что все стулья в заведении заняты.

Элиза закатывает глаза и пододвигается. Мои колени мгновенно ударяются о колени Эйдена. Я осторожно сажусь рядом с бывшей, пытаясь сохранить между нами хотя бы пару дюймов пространства, но не выходит.

Логан машет кому-то тремя пальцами через стойку, Лора подталкивает его локтем, и он меняет три на четыре. Официантке требуется всего пара минут, чтобы принести четыре кружки пива. Я думаю, по крайней мере, Логан — постоянный клиент.

Эйден пристально смотрит на нас. Не проходит и секунды, как он спрашивает:

— Итак, э-э, где вы двое встречались раньше?

— О, мы просто прямо спрашиваем? — Логан насмехается над Эйденом, прежде чем кто-либо из нас успевает придумать ответ. — Я думал, ты сказал, что мы будем действовать деликатно.

— Я был деликатен, пока ты все не испортил, чувак, — восклицает Эйден, закатывая глаза.

— Это было твое представление о деликатности, — невозмутимо заявляет Лора. — Разве для вас обоих не было очевидно, что они встречались?

Логан бормочет что-то из своего сгорбленного положения.

— Да, именно поэтому я спросил, где они познакомились, — вздыхает Эйден. — Очевидно, я хочу знать все чертовы подробности.

Элиза смотрит на меня, и я практически могу прочитать мысли на ее лице. Она хочет выбраться из этой ситуации так же сильно, как и я. Если мы не сообщим им даты и места, возможно, у них не будет достаточно информации, чтобы собрать все воедино. Может быть, все в порядке.

— Мы… э-э… Встретились на перекрестке, — говорит она, снова глядя на меня.

Я киваю.

— Что? Скучно, — перебивает Эйден.

— Она сошла с тротуара слишком рано, там была машина, она не обратила внимания, — начинаю говорить я.

На самом деле это была совершенно невинная встреча.

— Он схватил меня за руку и оттащил назад, и после этого мы разговорились, — она пожимает плечами, произнося это так, словно в этом не было ничего особенного.

Даже забавно.

Элиза смотрит на меня, и на мгновение воспоминание проносится между нами. Я помню каждую секунду. То, какой она была совершенно замерзшей, и на губах у нее был ягодный блеск, удивление на ее лице, когда она поняла, насколько близка была к совсем другой судьбе, как быстро все произошло, как этот единственный момент просто остановился. Я моргаю и вижу новую Элизу, ее вьющиеся волосы и гораздо больше веснушек, чем раньше, выражение лица почти мягкое.

Лора на мгновение отводит взгляд в никуда.

— Подожди, ты уже рассказывала мне об этом раньше.

— Что? Нет. Я бы не стала.

Не стала бы? Ладно, ой. У меня замирает сердце, когда я понимаю, что если Элиза была близка с моей семьей, рассказала бы она им обо мне по незнанию? Они знают, что она разведена?

— Это тот самый парень, с которым ты целовалась сразу после того, как он спас тебе жизнь? — начинает спрашивать Лора, и, судя по тому, как щеки Элизы заливает румянец, ей даже не нужно подтверждать это. — Боже мой, я и не знала, что это был тоже твой бывший — я имею в виду Шон.

Я стараюсь не пялиться на Лору из-за этого почти запнувшегося слога. Она, блядь, знает.

— Это было не так драматично, — шипит Элиза, но ее протест теряется в шуме.

Эйден победно хлопает по стене кабинки, Логан толкает его локтем, чтобы он замолчал, в то время как глаза Лоры комично расширяются.

У меня не больше секунды, чтобы оценить то, как, по-видимому, была изложена история, потому что я не помню, чтобы все было настолько ужасно, когда Лора встречается со мной взглядом.

— Разве ты не говорила, что у того парня ПИРСИНГ В СОСКАХ. Боже мой. Шон, ты должен показать нам, — выдыхает Лора, широко раскрыв глаза в предвкушении моей неминуемой гибели.

— Фу, нет, я не хочу видеть соски моего брата, пока пью. — Эйден тут же морщится.

— У Логана есть тату на пояснице, — возражаю я, и на этот раз с него спадает маска безразличия, и он выглядит слегка запаниковавшим.

— Это не тату на пояснице, она сделана со вкусом и не по центру, — бормочет Логан.

Внимание быстро ускользает от этого факта, но я знаю, что Эйден будет дразнить его позже.

— Боже мой. Могу я сказать им, что Шон — парень, назвавший дрочку сиськами мистической? — Лора визжит, ничуть не смутившись, выглядя так, будто ей подарили все, что она когда-либо хотела на Рождество. Жаль, что я не догадался сказать Элизе, чтобы она ни за что с ней не общалась, но откуда я мог знать, что они будут подругами?

Элиза выглядит такой же подавленной, как и раньше, она забивается обратно в угол.

— Достаточно грязно для тебя? — Логан подбадривает Эйдена, выглядя веселее, чем за все последнее время.

Делая самые безумно коварные глаза на свете, Лора хихикает низко и громко:

— Хух-хух-хух.

— Эй, ребята, отстаньте, — начинаю говорить, не столько для себя.

Меня не волнует, что мне придется показывать им, место, где зажил мой старый пирсинг, но думаю, что Элиза может сползти под стол через несколько минут.

Эйден понимает, к чему я клоню, и переводит взгляд между нами. Он говорит ей вполголоса:

— Это ему должно быть стыдно за эту реплику.

— Давай прекратим мучить ее. Очередь Шона. Расскажи нам что-нибудь похуже, я уверена, у тебя что-то есть, — бросает мне вызов Лора.

— У Шона действительно много плохих историй расставаний, — с готовностью соглашается Логан.

Элиза смотрит на меня с явным любопытством, хотя и пытается казаться незаинтересованной. Может быть, она задается вопросом, рассказывал ли я когда-нибудь своей семье о нас.

— Две. У меня их две, — быстро ворчу я.

На самом деле, когда их внимание сосредоточено только на мне, не лучше.

— Со средней школы.

— Угу.

Лора закатывает глаза.

Я морщусь от досады на себя.

— Была одна девочка, я реально думала, что он собирается инсценировать свою смерть или что-то в этом роде, — быстро объясняет Лора Элизе, протягивая руку через стол, чтобы привлечь ее внимание.

Я вижу по глазам Элизы, что она согласна. Вместо веселья в выражении ее лица мелькает холодность, она точно знает, о чем говорит Лора.

— Ты никогда не принимал трудных решений. Ты всегда трусил, когда было по-настоящему тяжело, — говорит она холодными и резкими словами, и не похоже, что она сказала это намеренно.

Ее лицо вытянулось, и когда она моргает, то, кажется, осознает, что произнесла свои мысли вслух.

Я наблюдаю, как выражение лица Элизы становится нечитаемым.

За столом воцарилась полная тишина. Эйден сглатывает. Может быть, он думал, что подробности отношений будут забавными и интересными, а не только все те способы, которыми мы разрывали друг друга на части.

Я затянул наши отношения гораздо дольше, чем они должны были продолжаться. Мне следовало покончить с этим раньше, чтобы дело никогда не дошло до желания строить совместную жизнь, потому что я всегда знал, что мои родители этого не одобрят. Мы не могли допустить, чтобы в нашу семью вступил человек. Это ослабляло силу стаи.

Эйден первым находит возможность сменить тему, но я слишком занят наблюдением за Элизой, чтобы слушать.

Ее лицо немного смягчается, когда она смотрит на Эйдена. Он всегда обладал обаянием, и хотя я завидовал ему, никогда не испытывал ревности по-настоящему. Но сейчас у меня в груди неприятное приторное ощущение, которое непроизвольно заставляет меня свирепо уставитьсяна него.

Эйден смотрит на меня с улыбкой на лице, которая быстро тает. Он по привычке скорчил грустное лицо младшего брата.

Я встряхиваюсь и отмахиваюсь от этого чувства.

Он едва успевает произнести пару фраз о ремонте в баре, когда я встаю из-за стола. Все замолкают, и я в тишине выхожу на улицу.

На улице моросит и противно, но я не мог оставаться там ни минуты больше.

У меня есть несколько самокруток с высушенными и измельченными лепестками аконита, смешанными с табаком. Обычно я использую их, чтобы почувствовать себя немного расслабленнее, поскольку обычных веществ для нашего вида недостаточно. Но это еще и для того, чтобы держать волка в узде. Раньше контролировать моего волка было сложнее, и курение таких сигарет было быстрым способом успокоить его.

Моему сознанию было слишком легко решить, что прыгнуть через стол и схватить Эйдена за воротник вполне разумно. И за что? За то, что Элиза улыбнулась ему?

Катастрофа. Может быть, мне действительно нужно запереться в подвалах пивоварни на время полнолуния.

Дверь с грохотом открывается после нескольких вдохов, как раз в тот момент, когда я начинаю чувствовать себя немного лучше и под контролем. Я не ожидал увидеть Элизу, идущую за мной.

Она останавливается в нескольких дюймах от меня, морщит нос.

— Это то хипстерское дерьмо, которое тебе всегда нравилось?

Я пожимаю плечами и вроде как киваю. Не так, как я бы описал, но ладно.

Она, похоже, готова затеять со мной ссору, скрещивая руки на груди.

— Ты знаешь, как это вредно для тебя?

— У тебя есть статистика на этот счет? Я люблю статистику.

Она закатывает глаза, сожалея о минутной слабости, которая заставила ее проявить беспокойство.

— Не бери в голову, не стесняйся покончить с собой.

Она отходит, тянется к двери, чтобы вернуться внутрь. Но останавливается, не доходя, и сердито смотрит на меня.

— Ты не должен усложнять мне жизнь.

— Я не пытаюсь усложнить тебе жизнь.

— Тогда что же это было?

— А что ты делала, рассказывая интимные подробности нашей жизни моей сестре?

— Очевидно, в то время я не знала, что она твоя сестра! Я ничего этого не знала, иначе меня бы здесь не было!

Мне приходится сдерживать желание ухмыльнуться. В какой-то мере ссора кажется более комфортной, чем все, что мы говорили друг другу до сих пор, все эти неловкие хождения на цыпочках. Это та Элиза, которую я помню.

Я всегда любил эту Элизу.

— Очевидно, что тебя бы здесь не было, ты бы уехала в ту же минуту, как узнала. Ты бы собрала свои вещи и исчезла, не сказав ни слова.

Ее глаза вспыхивают гневом.

— Не говори так, будто это я сдалась в тот момент, когда стало трудно. Ты долгое время все усложнял.

Ярость пробирает меня до костей из-за того, что она действует мне на нервы.

— Я не был готов отказаться от нас. Даже после того, как ты ушла!

— Даже после того, как я ушла? Ты все еще любил меня, когда убегал из нашей постели посреди ночи? Когда ты уходил от меня, раз за разом, думая, что я не узнаю, что ты ушел, или не буду интересоваться, где ты, с кем ты? Когда я столкнулась с тобой лицом к лицу, а ты все еще не удосужился сказать мне правду?

— Я не был… — я резко замолкаю, моя челюсть напрягается.

Она смотрит на меня, сверля взглядом, так злобно хмурясь, как будто не может поверить, что я когда-то любил ее.

— Даже тогда, — клянусь я, мой голос напряжен.

Ее рука сжимается на ручке двери бара. Хмурый взгляд опускается вниз, как будто она пытается не заплакать.

— Может быть, тебе показалось, что ты любишь меня. Но ты просто делал мне больно.

Она уходит прочь, сворачивая за угол, к задней части здания, где стоит мусорный контейнер и сложенные ящики.

Я слышу, как колотится ее сердце в груди, ощущаю укол адреналина в воздухе, прежде чем слышу ее крик.

Я двигаюсь раньше, чем успеваю подумать, замечая, как она отшатывается, и тогда я вижу это.

Моя рука находит ее затылок и притягивает ее лицо к себе, отворачивая прежде, чем она успеет увидеть больше, чем мельком, мертвого оленя, разорванного на части слишком ужасным образом, чтобы задерживаться на нем взглядом. Я видел подобное в лесу, чаще более мелкие животные, наполовину съеденные. Но не выпотрошенные. Не с такой жестокостью, которая выходит за рамки отношений добычи и хищника.

— Я не могу смотреть.

У Элизы никогда не хватало духу даже на фильмы ужасов для подростков.

Я, не раздумывая, закрываю ей глаза рукой и чувствую, как ее ресницы трепещут под моей ладонью. Она прижимается ко мне, ее переносица сильно прижимается к моей груди.

Даже при том, что я могу смотреть на кровавый беспорядок за баром, от его вида меня шатает, желудок переворачивается при мысли о том, что означает этот олень.

На этой территории всего несколько оборотней, и большинство из них прямо здесь, со мной. Любой из нас мог это сделать, даже я. Я убедил себя, что настолько контролирую своего волка, что забыл, на что я действительно способен. И эта сторона меня была ужасающей и опасной для Элизы.

Все причины, по которым я не мог позволить ей узнать, кем был, почему мне приходилось оставлять ее на столько ночей, почему быть с ней вообще было глупо и опасно. С моей стороны было безрассудством подвергать ее опасности, живя вместе.

Она никогда не должна узнать. Не уверен, что смог бы жить с этим, если бы она посмотрела на меня и увидела, что я монстр. Уже достаточно плохо, что она была так близко, когда мой волк охотился, выслеживал, пожирал добычу.

Сглатываю от нервов, и проходит всего мгновение, прежде чем остальные спешат к выходу. Не знаю, могли ли они слышать нашу ссору из-за шума внутри, но не было никакого способа, чтобы они трое не услышали ее крик.

Я не забуду этот звук до конца своей жизни.

Лора забирает Элизу из моих рук, помогая ей прикрыть глаза по пути к машине.

— Как мама это назвала? Койоты? — предлагает Эйден, тихо присвистнув, когда видит оленя, и Логан бросает на него неодобрительный взгляд.

Еще несколько человек начинают выходить из бара, тоже таращась на тушу оленя, кого-то тут же тошнит.

— Определенно, что-то не так, — говорит Логан.

Его взгляд задерживается на мне, пока я перевожу взгляд с Эйдена на него. Их лица, в нрекотором роде, чересчур серьезны.

В этом городе определенно одичал оборотень, и это может быть только один из нас.