Спаси сердце короля

Глава 16

У меня будто отключаются конечности. По мне скользят абсолютно все взгляды. Даже девушка-крупье не справляется с соблазном на меня с интересом взглянуть. Я принимаю глупую попытку встать, как вдруг Гай усаживает меня обратно, вжимая в стул одной лишь рукой.

– Сиди на месте, – велит он.

– Гай… – беспомощно бормочу я, растерявшись.

Перевожу внимание на Ровере. Он сперва прокашливается, а потом быстро смотрит на меня. Аластер Гелдоф кажется растерянным не меньше: должно быть, всё пошло не по его плану.

– Свою жену? – переспрашивает итальянец. В его тоне звучит неуверенность.

– Да, свою жену, – кивает Гай без особого энтузиазма.

– И в случае, допустим, моего выигрыша.

– Она будет вашей, и вы можете делать с ней всё что захотите.

У меня начинает кружиться голова от ужаса. Я его ненавижу. В эти минуты действительно его ненавижу. Он издевается надо мной и наслаждается этим. У меня пересыхает во рту, и я опускаю голову, пытаясь понять, что мне делать. Я не смогу никуда сбежать – позади нас его телохранители, которые без проблем схватят меня. Куда же делся тот милый парень, который заботливо прикупил обезболивающее, чтобы приглушить мою боль из-за месячных?

– Очень самоуверенно, юноша, – усмехается итальянец, слегка наклонившись вперёд. – Вы уверены в своём решении?

– Абсолютно, – сухо отзывается Гай.

– Что ж… – протягивает Ровере, отчасти довольный предложением. – Ты согласен играть, Аластер?

– Нет, – отвечает ирландец.

Гай наклоняет слегка голову, с интересом взглянув на Гелдофа.

– Почему вы отказываетесь, мистер Гелдоф? Если бы вы выиграли, получили бы возможность вернуть Каталину её папаше.

Ирландец неприязненно фыркает:

– Если бы я хотел вернуть её папаше, я бы не соглашался на встречу в церкви. Не забывайте, что это я передал её вам.

– Я бы забрал её в любом случае. Не стоит видеть в этом свою заслугу.

Ровере с прищуром наблюдает за диалогом. Интересно, знает ли он о том, что Аластер собирался использовать меня в своём плане заполучить влияние в Англии? Что-то мне кажется, что предложение Гая их обоих не устраивает – как будто они не хотят делиться с британцами, а просто хотят себе целые куски, которые были бы только под их руководством.

– Значит, не играете? – уточняет Гай.

– Нет, – резко отвечает Аластер.

Гай кивает, а я снова нервничаю. Не могу поверить, что меня вот-вот продадут, как какой-то товар. Продаст человек, от которого я меньше всего подобное ожидала. Он не спеша снимает свой пиджак и вешает на спинку стула, оставаясь в одной чёрной рубашке, облегающей его грудные мышцы. На правом запястье у него висят часы, в которые он время от времени смотрит.

Крупье снова расставляет карты перед игроками и в середине стола, Гай берёт две свои, приподнимает и смотрит на масти. Я наблюдаю за игрой с мощно колотящимся от ужаса сердцем, осознавая всю свою никчёмность в сложившейся ситуации. Он заставляет меня чувствовать себя слабой, хотя раньше я всегда горела уверенностью рядом с ним. Он делал меня сильнее. А сейчас… Гай втаптывает меня в грязь. Удивляться нечему: он ведь говорил, что ненавидит меня.

За столом снова проносятся незнакомые мне термины, раскладываются карты. Проходит больше получаса, пока игроки почти молча, моментами лишь что-то произнося, соперничают друг с другом. Я тереблю край своего платья, сминая его, как бумагу. Отсчитываю удары сердца, стараясь в полной мере убедиться в том, что всё ещё жива. Иногда я борюсь с желанием зарыдать, послав к чёрту всё и всех. Мой организм в таком стрессе, что теперь мне хочется наплевать на свой имидж перед другими.

Итак, мистер Ровере хохочет и небрежно бросает две свои карты вперёд, демонстрируя масти. Я вздрагиваю, боясь того, как сильно он доволен собой.

– Кажется, вам придётся распрощаться с вашей девочкой, – улыбается он.

На его лице – полная уверенность в победе. А я едва не плачу от безысходности.

Но вдруг Гай, усмехнувшись, говорит:

– Я бы не спешил с выводами.

И кидает в середину стола две свои карты. Крупье, распределявшая карты, громко произносит:

– Стрит-флэш! Поздравляю, сэр.

Мистер Ровере удивлённо раскрывает глаза и слегка даже приподнимается со стула, чтобы взглянуть на результат игры. А затем ударяет по столу рукой, выкрикнув ругательства, от чего стоящий перед ним стакан с виски едва не опрокидывается. Аластер же, наоборот, выглядит так, будто ожидал подобный исход.

– Как, чёрт возьми?! – вспыхивает итальянец.

– Вероятность того, что может попасться эта комбинация, крайне мала, мистер Ровере, – наклоняясь вперёд и складывая руки в замок, говорит Гай, – но только не тогда, когда играю я. – А потом он повторяет ранее сказанные слова своего соперника: – Не переживайте. Не всем везёт.

Я больше не сдерживаюсь. С шумом резко встаю со стула и ухожу из-за стола, не заботясь о том, что вот-вот меня вернут обратно. Или сделают что похуже. Мне так плохо, что облегчение кажется болью вместо долгожданного спокойствия. Я почти выбегаю из игрового зала, и никто, на удивление, меня не останавливает, а мной пока движет разъедающая изнутри обида. Когда я дохожу до фойе отеля и останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, прекрасно понимая, что идти мне некуда, я вдруг вижу выходящего из зала Гая.

– Куда это ты собралась? – спрашивает он.

Я, накопив злость, замахиваюсь, чтобы дать ему пощёчину, но он ловко перехватывает мою руку прямо возле своего лица.

– Ты поставил меня! – раздражённо кричу я ему в лицо. – Ты проиграл несколько миллионов… Что, если бы ты проиграл и во второй раз?

– Я проигрывал нарочно, – отвечает он спокойно. – Чтобы усыпить его бдительность. Чтобы он был уверен в победе.

От неожиданности я даже захлопываю рот, перед этим издав какой-то неопределённый звук. Он всё ещё держит мою руку, предотвратив её встречу со своей щекой. Я бы очень хотела причинить ему хотя бы такую боль. Может, для него незначительную, но хоть какую-то!

– Это тебя не оправдывает, – тем не менее говорю я. – Ты не можешь наперёд знать о своей победе. А если бы твоя самоуверенность тебя подвела?

– Это маловероятно. – Гай переводит взгляд зелёных глаз на мою ладонь у своего лица, потом смотрит на меня внимательно, при этом продолжая говорить: – Покер – игра вероятностей. Важно знать математику, уметь читать эмоции соперника через его лицо, владеть контролем над собой. Всё это у меня есть, Каталина. Меня этому обучали.

Не скажу, что в полной мере расслабилась после услышанного, но и желания его прибить уже как будто бы и нет.

– Ты и в самом деле думала, что я могу отдать тебя кому-то? Ещё и таким способом.

Очередной шок, вызванный его словами, пронизывает меня, как подушку для иголок.

– Да, – фыркаю я. – Ты ведь больше не тот, кого я когда-то знала.

– Ты в это веришь?

Ответ очевиден. Его последние поступки без конца твердят именно об этом. Однако я молчу, чтобы он догадался о моём отношении к этому сам. Гай усмехается, а потом скользит ладонью по моей руке так, что теперь держит её в таком положении, словно собирается поцеловать. Почти сплетая наши пальцы. Я почему-то не сопротивляюсь, слишком растерянная для этого.

– Ах, ясно, – кивает он. – Вот что, значит, происходит в твоей голове, Каталина. Или в сердце?

– Ничего не происходит, – язвительно отвечаю я.

Гай вздыхает, усмешка с губ стирается, он снова смотрит на мою ладонь, а потом говорит:

– Сделаем так: дам тебе время отдохнуть. – Он удивительно нежно заводит выбившуюся прядь за моё ухо. – Даже если ты меня и ненавидишь, я просто не смог бы поставить твою жизнь под угрозу.

Я едва не задыхаюсь от удивления, когда он вдруг целует мою руку напоследок. Давно не чувствовала прикосновения его губ к своей коже и едва не позабыла, каково это. Какой трепет проносится по всей спине от одного лишь этого жеста. Он заставляет меня испытывать такие противоречивые и странные чувства одновременно, что мне кажется, совсем скоро я сойду с ума. Просто перестану здраво мыслить. Но в этом есть какой-то подвох, – решаю я. Он не должен целовать мою руку и говорить такие слова, ведь он ненавидит меня. Видимо, он просто решил свести меня с ума.

Зайд появляется возле нас словно по мановению волшебной палочки.

– Проследи за ней, – говорит Гай. – Сходите куда-нибудь, пусть она отдохнёт к моему приходу.

– Ладно, – сухо отвечает Зайд, сунув руки в карманы своих чёрных рваных джинсов.

Гай разворачивается и уходит обратно в зал, а я провожу его глазами в замешательстве. Потом смотрю на собственную руку, на которой он оставил поцелуй. Затем касаюсь пряди, которую он заправил за ухо, не веря в произошедшее.

– Ну? – в вопросительном тоне заговаривает Зайд. – Куда твоя задница хочет отправиться?

– Сам ты задница.

– А как вам будет угодно, чтобы я называл вашу задницу?

– Отстань, Зайд. Мне не до твоих шуток.

– Кто сказал, что я шучу?

Я поднимаю на него взгляд. Он в этот момент сразу отворачивается. Решаю, что просто не хочет показывать того, что это его веселит. Зайд делает вид, что сильно обижен, хотя иногда мне кажется, что в глубине души он уже простил мне мой поступок. Неожиданно я осознаю, что не знаю их с Гаем историю дружбы. Как эти двое вообще познакомились? Как так сблизились? Казалось бы, между ними нет ничего общего… Ну, кроме, конечно, криминальной деятельности. В другом они абсолютно разные. В этот момент мне вспоминается Тео, который точно так же отличается от своего родного брата. В этой роли гораздо логичнее выглядит Лэнс – они с Гаем примерно одного характера, несмотря на то, что от разных матерей.

– Я хочу в бар, – говорю, вызвав у Зайда непроизвольное поднятие его густых чёрных бровей.

– Бар? Ты же не пьёшь.

– Сейчас хочу.

Зайд смотрит на меня несколько секунд, поджав губы, потом поворачивает голову, чтобы осмотреться. Я почти уверена, что он откажет и подкрепит своё решение словами вроде: «Гай будет против», но вместо этого он неожиданно отвечает:

– Что ж, бар так бар.

Я улыбаюсь. Он велит следовать за ним, и я стараюсь не отставать, временами только оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что Гая неподалёку нет.

Интересно, чем закончится обсуждение лидеров трёх мафий? Следовало, наверное, остаться на месте и выслушать всё до последнего слова.

Двери бара, до которого мы молча доходим, открываются. Внутри разворачивается настоящая картина жизни: деловые люди в строгих костюмах, болтающие по мобильным телефонам, пары, наслаждающиеся моментом, и множество красочных азиатских посетителей. Мы с Зайдом проходим через зал. Напротив, за барной стойкой, блистает на фоне безупречного мрамора человек с непроницаемым лицом, идеально вписываясь в интерьер. У бармена небольшая стойка для напитков, украшенная миниатюрными произведениями искусства. Мы подходим к ней, и бармен, не отрываясь от монитора, кивает нам с готовностью выслушать заказ. Зайд садится на стул и бросает на меня взгляд.

– Что ты будешь пить?

Я переключаю всё внимание на бармена и произношу:

– Что-нибудь, что развеселит меня и заставит забыть о проблемах, пожалуйста.

На его лице возникает усмешка. Он отставляет стакан, который до этого протирал тряпочкой, в сторону, произносит: «Сию минуту, мисс» и отворачивается, чтобы достать что-то. Через секунду на стойке появляется треугольный стакан с розовой жидкостью. В нём плавает небольшая вишенка, нанизанная на шпажку.

Зайд строго интересуется:

– Что это?

– «Вишня с сюрпризом», – отвечает бармен. – Очень вкусный коктейль на основе…

– Мне плевать, из чего он состоит, – перебиваю я, притягивая стакан в свою сторону. Зайд резко перехватывает мою руку за запястье. – Что?..

Мне он не отвечает. Задаёт вопрос бармену:

– Если этот ёбаный напиток навредит её здоровью, то твоему здоровью навредит её муж. И поверь, тебе лучше этого на себе не испытывать.

У парня начинают бегать глаза. Я уже решаю, что он сейчас уберёт коктейль и заменит чем-то более простым, однако вместо этого он начинает оправдываться:

– Нет, сэр. Уверяю, никакого вреда. Наши постоянные гости очень любят его, и никто пока не жаловался.

Тогда Зайд медленно выпускает мою руку и будто безучастно кивает. Я хватаю стакан, и он оказывается холодным. Отлично. Мне как раз жарко. Поднеся к лицу, я осторожно вдыхаю его аромат: сладковатый, словно это просто вишнёвый сок. Неуверенно глянув на Зайда, я всё же решаюсь и, коснувшись края стакана губами, делаю приличный глоток. Прохладная жидкость стекает по горлу, оставляя после себя приятное кисловато-ягодное послевкусие во рту.

– М-м-м, – довольно протягиваю я. – А это вкусно. Может, выпьешь со мной?

– Пошла на хуй.

Я пожимаю плечами и отпиваю ещё немного, прежде чем обернуться и устремить внимание на остальных гостей. В зале негромко играет оркестр, в воздухе виснут тихие разговоры посетителей, мимо, оставляя за собой шлейф дорогих ароматов, проходят изящные дамы. Мужчины в костюмах выставили все свои богатства напоказ: на их пальцах перстни, на запястьях – дорогие часы, а во дворе отеля их наверняка ждут их элитные тачки. Выпендрёжники чёртовы.

Я допиваю свой коктейль за минуты три, если не меньше, и прошу бармена налить мне ещё. Меня радует то, что Зайд больше не вмешивается. Хотя, с другой стороны, может, он этого не делает из своих противных побуждений: надеется, что Гай будет зол на меня. Вторая порция проходит быстрее. Я поднимаю стакан и выпиваю на этот раз залпом, едва успев рассмотреть состав жидкости. Вкус сладкий, пряный. Чувствую, как тепло пронизывает меня, начиная с горла и распространяясь по телу, расслабляя напряжённые мышцы. Я улыбаюсь, заказывая ещё.

Этот процесс повторяется несколько раз: каждый новый стакан словно добавляет мне смелости, позволяя забыть о том, что за пределами этого пространства было так непросто. Стирая из памяти волнение. С каждой новой порцией я ощущаю, как мир становится более мягким, менее угрюмым. С четвёртым или пятым стаканом ничего уже не имеет значения. Я ощущаю, как все мысли норовят упорхнуть, и начинаю бесконтрольно смеяться – сначала над шутками в собственной голове, потом над смешными воспоминаниями. Мой смех звучит громко и весело, напоминая, как я радовалась когда-то. На шестом стакане я замечаю, что голос становится хриплым. Я втягиваю ещё один глоток, на этот раз более медленно, рассматривая выпивку. Коктейль течёт по горлу, и с каждым глотком я чувствую, как что-то внутри размывается, словно краски в воде. Когда я берусь за следующий стакан, моя рука вздрагивает. На мгновение я замечаю смутные очертания своего отражения в стекле. Задумчиво моргнув, осознаю, что возвращаюсь к радости и беззаботности. Не в силах покинуть это заведение, я заставляю себя выпить ещё один, зная, что каждую минуту приближаюсь к черте, за которой ничего больше не будет. Но в этот момент я только хочу избежать жестокости реальности.

Звуки превращаются в гул, музыка, до этого игравшая достаточно тихо, нарастает. Поставив пустой стакан на стойку, я хватаюсь за столешницу, чтобы подняться на неё. Чувствую, как при этом у меня задирается платье, едва не оголяя мне задницу. И в этот же момент ощущаю, как Зайд поправляет его, резко дёрнув вниз. Даже в этом жесте чувствуется его раздражение.

– Что ты, мать твою, делаешь? – слышу его отдалённый голос.

Потом вижу лицо бармена и его удивлённую улыбку. Он особо и не спешит меня останавливать. Наверное, это хороший знак.

– Ост… – икая, пытаюсь сказать я. – Атц… Отстань, Зайд! Мне… в-весело, не видишь?

– Блядь, конечно, тебе будет весело. Ты влила в себя мой недельный запас.

Я кричу:

– Замолчи свой грязный рто… рот!

Голоса вокруг будто затихают, и в мою сторону летят любопытные взгляды посетителей. Их лица размываются, но я точно знаю, что все смотрят на меня. А я уже встаю на стойку, чтобы потанцевать, и, запинаясь и икая, снова весело воплю:

– Сделайт… сдел-лайте музыку громче!

Зайд цокает, оглядывается по сторонам.

– Тебя давно не пиздили?

– К твоему сведению, меня никогда не пзид… пидз… пиздили!

– Сегодня, походу, будет первый раз.

Я хохочу, посылая его куда подальше. В эти мгновения мне слишком весело, чтобы я хоть о чём-то задумывалась. Особенно о последствиях.

Когда Аластер Гелдоф и Бартоло Ровере исчезают с поля зрения, Гай расслабленно выдыхает. «Как же я вас обоих терпеть не могу».

– Сэр, ваш пиджак, – кивает в сторону его стула один из телохранителей, Роб. – Сэр, пожалуйста, не снимайте его. Это небезопасно. Мы должны всегда быть с вами на связи.

– Благодарю за напоминание, но я обойдусь без твоих советов, – грубо бросает Гай в ответ и хватает пиджак. – Готовьте самолёт, мы должны лететь в Лондон сегодня ночью.

Роб послушно кивает и отходит Гай направляется к выходу, вынимая из своего кармана телефон. Он звонит Зайду, тот берёт трубку почти мгновенно.

– Мы в баре «Лазурный ключ», – сразу отвечает друг в трубку.

Гай улавливает нервозность в его голосе, и ему сразу становится тревожно. А ещё он, кажется, слышал женский смех на фоне. Не тратя времени, он возвращает телефон в карман и быстрым шагом минует холл, добираясь до входных дверей в бар «Лазурный ключ» в том же здании. Его взгляд ищет короткие чёрные волосы и, по возможности, карие глаза, если она будет достаточно близко, чтобы их увидеть. И поиски не занимают много времени. Вот она.

Каталина балансирует на краю барной стойки. Её нога, с трудом удерживаемая на тонкой кромке, описывает круги. Вокруг неё клубится густой туман, собранный из дыма сигар сидящих в зале мужчин, которым невероятно нравится это представление: настолько, что они не справились с соблазном подсесть ближе, некоторые из них – даже вместе со своими спутницами. Громче, чем обычно, играет музыка. Напевы какой-то невообразимой мелодии, размашистые и беспощадные, заставляют её тело двигаться в безумном ритме. Она раскачивается вперёд-назад, из стороны в сторону, как будто исполняя стриптиз в одежде, её руки вздымаются и опускаются, словно крылья птицы. А из горла вырывается весёлый смех. Рядом, скрестив руки на груди, сидит Зайд. Его лицо, обычно бесстрастное, сейчас искажает гримаса неподдельного удовлетворения. И он ничего не делает Каталина, не оборачиваясь, продолжает танцевать, её движения уже какие-то неаккуратные и угловатые, но вместе с тем наполнены такой грацией, какой не существовало бы без алкоголя.

– Громче! – кричит она.

И толпа аплодирует, кто-то даже свистит, одобряя продолжение шоу. Гай бросает на мужчин злой взгляд, понимая, что ему очень хочется вырвать им всем глаза в этот момент. Тем временем взгляд Каталины, на мгновение застывший на Зайде, тут же переключается на бармена, который с непроницаемым лицом продолжает разливать напитки остальным посетителям.

– Это разве не жена Кровавого принца? – раздаются шепотки за спиной.

Гай незаметно оборачивается, глядя на двоих итальянских мужчин, обсуждающих происходящее. Один из них со смешком произносит:

– И он позволяет ей так вести себя? Не могу даже представить, чтобы такое происходило при Вистане.

Гая было бы трудно остановить после таких слов. Так что он, сжимая в руке свой пиджак так, чтобы он был прижат к нему, резко поворачивается в сторону говорящих.

– Она моя жена, а не питомец, – говорит он пугающим тоном. – И она будет вести себя так, как захочет. И вас это точно никак не касается.

Мужчины бледнеют в лицах и бормочут извинения, явно не ожидав, что в этот самый момент их речь слышал сам Кровавый принц. Гай покидает их, направившись к Каталине с Зайдом. Зайд замечает его сразу, и на губах возникает злодейская усмешка.

– О, привет, Гай, – в его голосе сквозит сарказм, когда он добавляет: – Надеялся, что ты этого не застанешь.

– Я сейчас с удовольствием вырвал бы тебе хребет, но пока не буду. Лучше исчезни с моих глаз, пока я не передумал.

Зайд фыркает, вставая:

– Ну и пресмыкайся перед ней. – Он обводит Каталину рукой, намекая на не лучшее её состояние. – Вот твоя драгоценная жена. Её поведение прямо-таки достойно тебя.

Сказав это, парень раздражённо покидает стойку, хватая заказанную им ранее бутылку пива, и уходит к выходу. Гай не зацикливается на поведении друга и поднимает голову. Он кладёт пиджак на стул, на котором до этого сидел Зайд.

– Каталина, – зовёт Гай девушку.

Но она не замечает его, продолжая качаться и выкрикивать бессвязные фразы в такт музыке. Гай, тяжело вздохнув, снова пытается позвать её, но она продолжает свой безумный танец на барной стойке, погружаясь всё глубже в этот алкогольный омут. Музыка поднимается в бешеном ритме, заставляя вибрировать не только бар, но и тела посетителей.

И в моменте, когда Каталина делает резкий жест рукой, чтобы убрать прилипшую прядь волос с лица, она оступается и начинает падать, теряя контроль над своим телом.

Гаю хватает всего одного шага вперёд, чтобы она угодила прямо в его крепкие руки, которые словно были созданы для того, чтобы оберегать её от всего плохого. Каталина растерянно моргает, из-за своего пьяного состояния не до конца понимая, что произошло, пока не поднимает взгляд на лицо перед собой.

– Привет, – улыбается Гай так мягко, что ей на мгновение кажется, что перед ней не человек, а ангел.

Она хмурится и бормочет что-то себе под нос, пытаясь оттолкнуть его от себя. Но её сил сейчас недостаточно.

– Ты забыла о своей менструации? – спрашивает он, проверяя одновременно её платье на наличие каких-нибудь кровавых пятен. Такие активные движения могли не очень хорошо сказаться на её внешнем виде. – А если бы я не вернулся?

– А что ты будешь делать? – бессознательно произносит она. – Вылизывать кровь, если вдруг я протеку?

– Я, конечно, люблю твой вкус, но к такому пока не готов. Честно.

Каталина икает от удивления, эти его слова даже будто приводят её в себя. Немного. Гай, усмехнувшись на её побагровевшие теки, крепче подхватывает девушку и стискивает раздражённо зубы, когда видит своих телохранителей, входящих в бар. Они приближаются.

– Самолёт готов, сэр, – произносит тот же Роб, стараясь не пялиться на лежащую в руках своего босса девушку.

– Замечательно.

Гай идёт к выходу, игнорируя взгляды и переглядывания вокруг. Каталина продолжает что-то бормотать, то закрывая глаза, то открывая. И едва парень покидает бар, проходит мимо дверей, ведущих в игровой зал, как замирает на месте, уставившись внутрь. Его внимание привлекает русый парень в ярко-розовой атласной рубашке, развлекающий себя игрой в «Крэпс».

Стол с высокими бортами, обтянутый зелёной тканью, окружён несколькими молодыми мужчинами и женщинами, которые что-то подбадривающе кричат и следят за процессом, попивая шампанское из бокалов. Совершенно незнакомые люди активно поздравляют друг друга и болеют за игроков, которых видят впервые. Но среди них есть и Сара. Она пришла в дорогом чёрном платье, подчёркивающем её пышные формы, и сидит рядом, наблюдая за игрой. Рядом с ней – Лиссандр Данлеви, местный бизнесмен.

Тео в очередной раз бросает игральные кости на поле и замирает на месте, внимательно следя за ними. И тут же громко вскрикивает от радости, поднимая руки, из-за чего его розовая рубашка задирается, обнажая часть живота. Следом он кусает клубнику в шоколаде, которую хватает с подноса, протянутого официанткой, а потом, кладя все фишки на «пасс лайн», восклицает:

– Я ставлю всё!

Гай ужасается этому бессовестному представлению. Судорожно выискивает Зайда и быстро находит его, стоящего, опершись на стену, у выхода. Парень пьёт пиво прямо в холле. Гай быстрым шагом преодолевает всё расстояние, как будто Каталина не весит ни грамма.

– Держи, – неожиданно передаёт он в руки Зайда девушку. – Отнеси её в машину. Я буду чуть позже.

– Охуеть, – недовольно бубнит Зайд, крепко держа Каталину на своих татуированных накачанных руках.

Гай возвращается обратно, перед этим не забыв повелеть своей охране идти к автомобилю и ждать его снаружи. Он входит в игровой зал, направляется к весёлому Тео и, резко схватив за рукав, тянет его в противоположную сторону. Сары рядом нет – она отлучилась в дамскую комнату буквально только что.

Гай толкает младшего брата к стене, и тот растерянно округляет глаза, не до конца как будто осознавая, кто это его потревожил.

– Позволь узнать, что ты здесь делаешь? – зло сверкнув глазами, интересуется Гай.

– И я рад видеть тебя, братец! – улыбается Тео широко, подавшись вперёд и обнимая старшего брата.

Сердце у Гая в этот момент как будто теплеет, но он быстро берёт себя в руки и не поддаётся чувствам. Небрежно отталкивает Тео от себя.

– Я трачу столько времени на то, чтобы спрятать тебя, а ты в это время появляешься здесь?! – почти шипит он, недовольно оглядывая брата, который нагло закатывает глаза. Прямо как в детстве. Тео совсем не меняется с возрастом. Впрочем, как и Гай.

– Я просто хотел тебя навестить, – улыбается парень, пожимая плечами. – Слышал, что тут у тебя какая-то встреча с этими вонючими мужиками-бандитами.

– И плевать на моё правило?!

– Знаю-знаю. Нам нельзя видеться и всякое такое.

Гай тяжело вздыхает, не веря своим ушам.

Ладно, Тео никогда не был ответственным и даже не пытался сохранять серьёзность… хотя бы время от времени. Он всегда любил нарушать правила, и всё равно ему было даже на семью. Во время семейных праздников, на которые собирались все Харкнессы, Тео предпочитал проводить время во дворе, прячась от ищущих его горничных, иногда лез на крыши, чтобы оттуда пострелять из своего игрушечного пистолета в садовников, которые вообще не понимали, откуда в них летят эти камушки. Гай был абсолютной противоположностью – послушно соблюдал все правила. И его пугало непослушание младшего брата. Он боялся, что отец в один день переключится на Тео. Поэтому частенько брал на себя вину за его шалости. Если, например, Тео разбивал антикварную посуду, просто чтобы повеселить себя и посмотреть на реакцию семьи, Гай признавался отцу, что это сделал он. Для младшего брата это оставалось незамеченным, он понятия не имел о том, что Гай делал для него.

Однажды, когда Гаю было всего десять, он принёс в дом совсем ослабшего маленького котёнка, которого нашёл у стены ворот поместья Харкнессов. На днях выпал сильный мокрый снег, холод был невыносимым, и бедное существо забрело в эти места случайно, в поисках укромного уголочка. Гай возвращался домой с уроков конной езды вместе с Хизер, когда заметил маленькое тёмное пятно в снегу. Подойдя, он обнаружил дрожащего котёнка, свернувшегося в клубок. Казалось, он едва дышал.

– Это плохая идея, – настороженно произнесла тогда Хизер, поняв намерения мальчика.

Она прекрасно знала, что Вистан не одобрит такой добрый жест со стороны своего старшего сына. Глава «Могильных карт» питал любовь только к трём доберманам, которые проживали в Королевстве, просто потому, что они могли по приказу своих хозяев перегрызть горло очередному должнику или предателю. Остальные животные не значили ничего.

– Я не могу оставить его здесь, – прохрипел Гай, не вынося даже мысли о том, чтобы просто развернуться и оставить бедного малыша умирать на холоде без еды и воды.

– Дяде Вистану это не понравится, – продолжила Хизер.

Гай промолчал. Он знал об этом и без неё. Но недолго думая осторожно взял в руки котёнка и спрятал у себя под тёплым пальто.

– Я придумаю, куда его пристроить, – сказал он. – Или уговорю отца оставить.

Хизер на это ничего не ответила, пожала плечами и просто пошла дальше. Гай последовал за ней. Дома он отнёс котёнка в свою комнату, накрыв частью одеяла, затем спустился на кухню. Мальчик самостоятельно согрел на плите молоко, налил в небольшую крышку из-под бутылки и отнёс его спасённому животному. Гай боялся, что опоздал, и оно уже лежит мёртвое на его кровати. Но нет. Котёнок всё ещё был жив.

– Попей, и тебе обязательно станет легче, – шептал он, поднося молоко ближе к мордочке котёнка. Но у того настолько иссякли силы, что он просто игнорировал попытки напоить его.

Гай было подумал, что котёнок слеп и просто не видит перед собой угощения, однако позже решил достать пипетку, набрал в неё молока и попробовал напоить его из неё. Сперва ничего из этого не выходило, но в моменте существо поддалось и начало сосать молоко. Гай так обрадовался, что не смог сдержать улыбки.

– Молодец, – произнёс он, поглаживая свободной рукой мокрую шерсть.

В тот же день котёнок восполнил силы и даже встал на лапы, придя в себя. Он много спал, заняв часть кровати Гая, и даже начал мурлыкать.

Конечно, о котёнке вскоре стало известно Вистану. Ему не понравилась мысль о том, что будущий наследник «Могильных карт» спас живое существо, хотя не должен был иметь подобного желания вообще. Однако он ничего не сделал. А если Вистан Харкнесс разозлился на что-то, но ничего не сделал в наказание, это значит, что он готовит что-то по-настоящему ужасное.

Спустя пару недель котёнок окреп и уже резвился по дому, умиляя горничных. Но большую часть времени он находился в комнате Гая. Натали Харкнесс, разумеется, полюбила его не меньше, но всё просила Гая увезти куда-нибудь в другое место, потому что боялась, что с ним что-то случится. Сын на радостях уверял её, что всё будет хорошо, что отец, кажется, не против его питомца.

И в один день Тео снова совершил оплошность. Он украл у собственного отца часы, которые затем спустил в унитаз. Он сделал это просто из ненависти к нему, ребёнок не особо переживал о том, что его за это могут наказать.

Ведь его никто никогда не наказывал.

Узнав об этом, Гай поспешил загладить вину младшего брата и признался отцу, что всё это сделал он. Случайно. Вистан в тот момент улыбнулся, потом схватил Гая за шкирку и потащил на второй этаж, в комнату. Он толкнул его к стене, а сам направился к безмятежно спящему на кровати котёнку, который уже поднял голову из-за потревоживших его гостей.

– Нет, отец, пожалуйста! – вскрикнул мальчик, попытавшись подбежать к своему маленькому другу, чтобы защитить его, но Вистан с силой отшвырнул сына в сторону снова.

– Молчать, сопляк! – Мужчина медленно достал пистолет из-за пиджака. – Думаешь, что можешь красть у меня? У собственного отца?

Гай сжал губы до боли, просто чтобы не заплакать перед ним. Он был готов пасть на колени, но лишь бы отец не сделал ничего плохого невинному котёнку. Его маленькому пушистому другу. Его сердце колотилось в груди, словно птица, пытающаяся выбраться из клетки.

– Я проучу тебя, сынок, – заулыбался Вистан. Его лицо исказилось настолько, что больше напоминало лик самого дьявола. – И вот твоё наказание.

В следующую секунду раздался оглушительный выстрел, сопровождавшийся резким пронзительным писком.

Гай вздрогнул и замер на месте. Он надеялся, что выстрелили именно в него, он надеялся, что это ему только что продырявили грудь. Он молился об этом. Но реальность всё-таки его догнала. Когда мальчик медленно повернул голову, то увидел неподвижного котёнка на своей кровати, сжавшегося так, словно в последнюю секунду своей жизни он пытался спрятаться от боли. И кровь, запачкавшую простынь.

Гай не понимал, за что. За часы? За вещицу, которую Вистан мог спокойно приобрести снова? Они не стоили ничего по сравнению с их богатствами. За кражу? Но ведь их семья сама многими поколениями крадёт деньги.

– Подумай над своим поведением, – грубым басом произнёс Вистан, прежде чем спрятать пистолет обратно и выйти из комнаты, оставив сына наедине с убитым и окровавленным котёнком.

Вот, каким старшим братом являлся Гай для Тео.

И сейчас, глядя на эту безответственность, Гай злится. Как будто всё выходит из-под его контроля.

– Ты можешь просто послушаться меня? – отчаянно молит он. – Просто. Слушаться. Меня. Я ведь не прошу тебя о чём-то сложном. Просто не высовывайся, пока я здесь, пока мои люди здесь. Это так сложно соблюдать?

– Мне впервые за долгое время разрешили поехать в казино и надрать всем задницы в «Крэпс».

– Ты поставил свою безопасность наравне с игрой в чёртов «Крэпс»?!

Тео цокает языком, раздражённо озираясь по сторонам в надежде, что кто-нибудь оттащит от него нервного Гая. «Ты просто не понимаешь», – думает он. Но тот в свою очередь не собирается и шага в сторону делать, пока Тео сейчас же не свалит.

– Так, – Гай задирает рукав рубашки, чтобы взглянуть на часы, – даю тебе пять минут. Если по прошествии этого времени ты будешь всё ещё здесь.

– Отцу пожалуешься? – насмешливо бросает Тео. – А, да, точно. Он же сдох. Замечательная была новость. Но немного некстати, ведь теперь ты на его месте.

– Да, и что с того?

– С того, что мама не этого хотела.

– Хотела она того или нет, она знала, что рано или поздно этот день настанет, – отвечает Гай, заметно успокоившись.

– Не-а. Ты можешь уйти прямо сейчас.

Полный негодования взгляд зелёных глаз недоверчиво скользит по лицу Тео. Тот выглядит так, будто знает всё на свете.

– О чём ты? – Гай будто бы даже забывает свою прежнюю злость.

– Ты всё ещё не в курсе того, что твой дружок Лэнс вовсе тебе не дружок?

Гай щурится, требуя взглядом продолжения. Тео с тяжёлым выдохом быстро, не задумываясь и не сомневаясь, отвечает:

– Он как бы… наш брат, только от другой женщины.

Сперва Гай слышит гром в собственной голове, потом насупливается, скептически относясь к такому громкому заявлению, но затем. Он начинает ощущать, как земля уходит из-под ног. Потом пытается что-то сказать, но слова застревают в горле. Его разум отказывается принимать эту информацию. Это настолько невероятно, настолько абсурдно, что Гай испытывает шок не меньший, чем если бы узнал, что земля на самом деле плоская.

По спине пробегает волна холода. Он представляет себе все эти годы, проведённые с Лэнсом, их общие разговоры, поддержку и смех. Вспоминает и то, как Лэнс однажды остановил его от самоубийства. И всё это время, как оказалось, они были братьями. Это чувство обмана оказалось сильнее любого шока.

Тео молча наблюдает за тем, как его старший брат борется с нахлынувшими эмоциями. «Наверное, такой же шок, что испытал однажды я. В тот злосчастный день».

– Ты понимаешь, что это значит? – спрашивает Тео, а на его губах медленно возникает улыбка.

Гай отвечает мгновенно:

– Нет. Я не буду этого делать.

У Тео от удивления распахивается рот:

– Что?..

– Я не буду этого делать. Никто не узнает о том, что Лэнс должен был занять моё место.

– Ни хрена себе… Ты что, почувствовал власть и свихнулся?

– Он давно отошёл от всех этих дел. У него есть жена и родится сын. Предлагаешь мне разрушить им жизнь?

– Mon Dieu![18] – отмахивается раздражённо Тео. – Зато твоя наконец станет лучше! Ты разве этого не хочешь?

– Я не хочу нормальной жизни, построенной на страданиях тех, кого люблю. Это не жизнь.

Тео не согласен, но вслух этого не произносит Он ожидал совсем другой реакции на эту новость. Думал, увидит, как Гай расцветёт у него на глазах от радости. Ведь он отойдёт на второй план, если Харкнессам станет известно о Лэнсе. Да, это, конечно, не полное отречение, но хотя бы так. Гай собирается ещё что-то сказать, как вдруг чья-то рука отталкивает его в сторону, из-за чего он ударяется спиной о стену. Перед ними возникает Сара, и вид у неё озлобленный.

– Гай Харкнесс, – говорит она, испепеляя его гневным взглядом, – где моя племянница?! Te Juro que tengo unas ganas de partirte la cara, ¡y eso que eres guapito![19]

«Племянница? – проносится у него в голове, а на губах возникает усмешка. – Ах вот оно что. Вот у кого Каталина жила все эти дни». Он не теряется и тут же выдаёт ответ:

– Por favor, tened piedad. Todavía necesito mi bello rostro [20]

Сара удивлённо распахивает глаза, не ожидав такого потрясающего испанского.

– Уверяю, она в полном порядке, – продолжает он. – А вы её тётя, получается?

– Моя sobrina до ужаса боялась встречи с тобой, мальчишка! – игнорируя его дружелюбный тон, продолжает Сара. – Я не думаю, что на то не было причин. Что ты с ней делал?

Ответ следует незамедлительно:

– Всего лишь любил.

Гай старается игнорировать весть о том, что Каталина «до ужаса боялась его». Его всегда пугала такая вероятность. Потому что рядом с ней он всегда старался быть нежным и не показывать свою тёмную сторону, которая была создана его семьёй. Всё это было для кого угодно, но только не для неё.

– Вряд ли это от великой любви ты похитил её! – неодобрительно прикрикивает Сара.

– Я её не похищал.

– А что это ещё значит? Я знаю новости! Знаю, что «кровавый принц вернул свою собственность». Об этом все говорят!

– У меня нет времени беседовать с вами, мэм, так что прошу меня извинить. Вынужден откланяться.

Едва он делает шаг, как Сара толкает его в грудь обратно, явно не собираясь никуда отпускать. Гая это даже начинает забавлять. Учитывая ещё и то, что Сара ниже ростом даже Каталины. «У них в семье все девушки такие бойкие?» – проносится мысль в голове.

– Ты на полном серьёзе таскаешь её за собой? – возмущённым тоном спрашивает Тео. – После того, что она сделала?

– А что она сделала? – спрашивает Гаи.

Этот вопрос заставляет Тео несколько раз растерянно моргнуть.

– Например, предала, – напоминает он.

Гай делится своим вариантом:

– Например, дала мне шанс убить человека, которого я ненавидел всю жизнь, хотя в другом случае я бы никогда на это не осмелился.

– Что?! И ты из-за этого…

– Mi niño[21], ты говоришь о моей племяннице! – возмущается Сара. – Что бы она ни сделала, это не даёт права твоему брату так с ней поступать! Это не по-мужски!

Гай безразлично кивает, не видя смысла спорить. С женщинами не надо вообще спорить. Особенно с разозлёнными тётушками.

– Тео, я не шучу, – переключает он внимание на брата. – Не суйся наружу, если не хочешь проблем.

– А ты в свою очередь обдумай моё предложение внимательно, – просит Тео. – Всё может измениться. Мама бы не хотела, чтобы ты главенствовал в «Могильных картах».

– Мама многого бы не хотела, однако иногда жизнь вынуждает идти на поступки, которые нам не угодны. – Гай кивает Саре в знак прощания. – С вашей племянницей всё хорошо. Я не обижу её, поверьте мне на слово.

Женщина недовольно хмурится, но понимает, что ничего не может сделать. Как бы то ни было, это Гай Харкнесс – новый Король «Могильных карт», ему подчиняются тысячи людей, и он опасен. Нельзя просто взять и перейти ему дорогу. Даже если ты родная тётя его любимой жены.

Меня вот-вот вырвет.

Я разлепляю веки с трудом. Потом понимаю, что лежу на кожаной поверхности, а надо мной потолок автомобиля. Слегка повернув голову, я вижу сидящего передо мной Гая, опустившего взгляд на какую-то бумагу в своей руке, похожую на документ. Движения даются с трудом. Меня укачивает, и я подозреваю, дело тут в выпитом алкоголе. Сколько я выпила? Три стакана? Пять? А может, все десять? Я уже не помню. Но чувство паршивое.

С трудом поднявшись на локтях, я устремляю взгляд в окно.

– Куда мы едем? – спрашиваю, а потом морщусь, ощутив боль внизу живота.

Гай поднимает взгляд.

– В Chicas de Oro, – отвечает он, заставив мою душу похолодеть.

– З-зачем?..

– Так надо. А затем мы полетим в Лондон.

Он окончательно решил свести меня с ума. Какой ещё Лондон?! Меня с головой накрывает паника. Он что же, собирается увезти меня с моей родины на свою и держать там как пленницу? Как Вистан когда-то держал Натали?

– У меня слишком нежные запястья для верёвок, – говорю я, намекая на то, о чём он и сам должен догадаться.

– А шея? – спрашивает он, глумливо усмехнувшись.

Я неосознанно касаюсь своего горла, ненавидя этот его взгляд. Ужасный, неприятный, злой взгляд.

– Верёвками я не пользуюсь, но, думаю, цепи будут хорошо смотреться на твоей шее. – Он оценивающе меня разглядывает. – Даже лучше, чем на руках.

Однажды он извинялся за то, что сделал мне больно своими наручниками, а сейчас наслаждается мыслями о том, что закинет мне на шею цепи и будет держать меня как питомца на привязи. Сделает то, что когда-то делал его отец с его матерью. Я замолкаю, не собираясь больше ничего говорить. Разве от этого будет толк?

Откинувшись на спинку сиденья, я провожу рукой по волосам, а потом в ужасе понимаю, что не могу нащупать наушник. Вот чёрт! Кажется, я обронила его… Стараясь не подавать вида, продолжаю трогать своё чёртово ухо и даже пряди волос в надежде, что этот маленький наушник мог просто запутаться в них и застрять.

Твою мать! Блеск! И что мне теперь делать? Аластер прикончит меня.

Взглянув вперёд, я встречаю взгляд Гая. Он с интересом меня разглядывает, как будто поймал с поличным. Или что-то подозревает. Я поспешно убираю руки с волос. Но потом, к счастью, на его телефон приходит сообщение, и он тут же кому-то перезванивает. Следующие несколько минут он обсуждает свои криминальные дела. В его речи проскакивают фразы вроде: «Груз должен прибыть к полуночи» и «Маршрут – через Доклендс. И избегайте камер наблюдения на Канэри-Уорф». Я рада, что он не припоминает мне то, что я творила, будучи пьяной. Потому что я вообще ничего не помню. Лишь то, как куда-то упала. И раздражённого Зайда.

Когда мы доезжаем до эскорт-агентства Сары, мне становится ещё труднее дышать.

– Принеси мне то, о чём ты и сама знаешь, – велит Гай, когда автомобиль останавливается у парковки. – Но только без глупостей. Поверь, если попытаешься сбежать, я везде тебя найду. Или разнесу всё это здание вместе с теми, кто находится внутри.

Вот бы плюнуть ему в лицо прямо сейчас. Интересно, как бы он отреагировал? Наверняка пришёл бы в шок. Эти мысли даже расслабляют и смешат, так что из машины я выхожу в приподнятом настроении. Он говорит о карте, это точно. Откуда он узнал, что она здесь, если Зайду я соврала о другом? Функция отслеживания. Всё просто.

Интересно, Сара дома? А Тео? Если да, что я им скажу? И буду ли вообще что-то говорить?

В холле меня пропускают без вопросов, и я добираюсь до лифта, на котором затем поднимаюсь на этаж пентхауса. Он оказывается пустым. Меня это радует. Я врываюсь в свою комнату и нахожу золотую карту Гая. Рядом лежит кольцо со змеёй, которое я окидываю мимолётным взглядом, а потом решаю надеть. Верну Гаю и его. Я бы взяла заодно и пистолет или нож, но в этом платье мне просто некуда их спрятать. Выполнив всё, спускаюсь по лифту и выхожу в холл.

– О, Тали, – слышу я голос за спиной и с улыбкой оборачиваюсь.

Ава подходит ко мне, стуча каблуками, и её красивые светлые волосы подпрыгивают в такт её движениям, переливаясь блеском. На сей раз на ней брючный костюм: чёрная майка с неглубоким декольте, белый пиджак поверх неё и брюки. Брюки подчёркивают длину её стройных ног, а каблуки делают её ещё выше, чем она есть на самом деле.

– Это правда или просто слухи? – сразу начинает она, как только подходит достаточно близко.

– Правда, самая чистая, – отвечаю я, сразу поняв, что она говорит о Гае и о том, что я теперь у него. Наверное, слышала от своих клиентов. – И у меня мало времени, извини.

Я сую чёртову карту в декольте, не найдя более подходящего места.

– Лина, почему я вечно должен тащиться за твоей ёбан…

Недовольная речь появившегося Зайда обрывается на полуслове. Подняв взгляд, я вижу, как он, замерев, остановился у входных дверей, уставившись на Аву. Следя за происходящим, я вдруг понимаю, что на лице Зайда отражается не просто восторг или какая-нибудь сальная ухмылочка. Нет. Нечто другое.

Здесь что-то не так.

Я поднимаю брови, удивлённая его реакцией. Зайд выглядит шокированным, как будто увидел привидение. Он стоит так, словно кто-то вырубил его, и я даже в воздухе чувствую что-то тяжёлое. Ава поворачивает голову в сторону возникшего парня, и их взгляды встречаются. На её лице читается такой же шок, будто она узнала Зайда. Ничего не понимая, я уже напрочь забываю о том, куда вообще шла, и подаю голос:

– Всё в порядке?

И только в этот момент Зайд приходит в себя, моргает пару раз и переводит на меня взгляд. Он выглядит таким растерянным, что даже непривычно.

– Неужели это ты? – спрашивает Ава, усмехаясь. – Сколько прошло времени, да?

Я недоумённо смотрю на неё.

– Вы знакомы? – спрашиваю.

– Нет, – резко отвечает Зайд, но карие глаза говорят об обратном.

– Уверен? – снова вклинивается Ава.

– Более чем.

Я напрягаюсь. Не знаю, что именно они чувствуют, но от этого в холле становится будто бы жарко.

– Ты совсем не изменился, – продолжает Ава, наполняя воздух ещё большим напряжением. – Разве что прибавилось много новых тату.

– Лина, идём, – говорит Зайд, неожиданно обращаясь ко мне.

Ава решает промолчать, грустно кивнув и сжав губы, будто сдерживая излишние эмоции. Мне хочется разобраться, в чём тут дело, но Зайд, преодолев расстояние от выхода ко мне, хватает меня за локоть и тащит к дверям. А я не сопротивляюсь.