Спасти невесту

XXXIV Первый бал

Наступила зима, укрывшая дома и улицы Лондона серебристым снегом. Близилось Рождество. В доме герцогини стояла предпраздничная суета. Леди Дженнифер получила множество приглашений, оставалось лишь решить, которому из них отдать предпочтение и выбрать наряды, в которых дамы отправятся на бал. Мирабель очень волновалась, хотя и сознавала, что вполне готова предстать перед высшим обществом и не уронить честь фамилии Мейплстон. Девушка прекрасно танцевала, и учитель танцев объявил, что гордится своей талантливой воспитанницей. Старая герцогиня так же была довольна успехами Мирабели и уверяла девочку, что она произведёт сенсацию своим появлением и будет иметь большой успех.

Утро Рождества было солнечным и морозным. Мирабель, как и всегда, проснулась очень рано. Преклонив колени, она вознесла хвалу Господу и попросила его о милости и снисхождении. «Помоги мне, Боже, не оплошать и не опозорить мою бабушку, — восклицала она в своей молитве. — Пусть этот день станет для нас праздником, а не разочарованием!»

После лёгкого завтрака девушка приняла ванну, а затем уселась возле камина, чтобы просушить свои длинные волосы. Дженни — горничная, нанятая герцогиней для Мирабели, принялась расчёсывать густые тёмные пряди.

— К Вашему лицу, леди Мирабель, — приговаривала Дженни, — пойдёт причёска в греческом стиле, с волосами, заплетенными в косу вокруг головы и несколькими свободными локонами у висков. Но мне понадобится время, чтобы заплести Ваши волосы и завить и закрепить локоны.

— Наверное, Дженни, — засмеялась Мирабель, — мне следует взять какую-либо книгу, иначе я умру от скуки, сидя в этом кресле!

Однако читать Мирабели оказалось невмоготу: она слишком волновалась и могла думать лишь о предстоящем вечере. Вечер же приближался неумолимо. Солнце уже склонилось к западу и почти скрылось за крышами домов, когда Мирабель была, наконец, причёсана и напомажена по моде того времени. Несколько капель ароматического масла, брызнутых на нижнюю рубашку, окутали девушку тонким запахом магнолии. Корсет из белой парчи, затканной золотой нитью, подчеркнул тонкую талию девушки, а пышные нижние юбки, укрытые тяжелой верхней юбкой из той же ткани, придали её облику величавость. Жемчужные нити были искусно вплетены в её волосы. Жемчужное колье и серьги дополняли этот образ, полный и сияния, и нежности.

Глядя в большое венецианское зеркало, юная леди спрашивала себя: «Ну, и куда же подевалась мисс Макнот, полная кротости и смирения? Разве эта высокая нарядная дама похожа на скромную воспитанницу сиротского приюта? Нет, Мирабель, — продолжала она беседовать со своим отражением, — не забывай, ни на минуту не забывай, что кроме вот этого блеска и богатства, в мире есть нищета и голод. Не позволяй себе зазнаваться, мисс Макнот!»

Однако на эти в высшей мере благородные мысли времени в этот вечер у юной героини не было: В дверь её комнаты вошла герцогиня Суассонская, чей туалет был уже полностью завершён.

— Позволь мне взглянуть на тебя, дитя. Я хочу лично удостовериться, что ты идеально одета и причёсана. Кажется, я так не волновалась даже в день, когда ехала на мой собственный первый бал!

— Как я выгляжу, бабушка? Тебе нравится?

— Ты свежа и полна сиянием, словно нежная лилия! — в голосе старой леди прозвучала искренняя теплота. — Мне даже немного тревожно за тебя, ведь ты так привлекательна! Но мне не хотелось бы, чтобы среди тех, кого привлечёт твоя красота, оказались нехорошие люди.

— Скажи, бабушка, а на этом балу будет граф Трампл?

— Да, моя девочка. Он даже вызвался сопровождать нас с тобой во дворец лорда Дженнингса. Буквально через несколько минут он будет здесь!

— В таком случае, леди Мейплстон, Вы можете не опасаться за меня: мистер Трампл уже не единожды доказывал, что способен защитить своих друзей!

— Видишь ли, дитя моё, в свете несколько иные законы. Как благородный человек, граф, конечно, может вступиться за твою честь, если на неё посягнут в его присутствии. В противном случае он не может ни во что вмешиваться, пока вы хотя бы не помолвлены.

— Выходит, бабушка, мне лучше бы поскорее принять предложение Остина?

— Только в том случае, если он тебе нравится, и если ты этого действительно хочешь.

— Он мне нравится, леди Дженнифер, он приятен в общении и привлекателен, как мужчина. Думаю, я действительно готова принять его предложение.

— Что ж, дитя, это замечательная новость. Уверена, что Трампл будет счастлив, услышав её. Однако мы ещё успеем обсудить твоё решение в более спокойной обстановке, а сейчас я предлагаю всё же не терять время, а отправляться на бал.

Мирабель, туалет которой был, наконец, завершён, вслед за величественной герцогиней вышла из своих покоев. Спустившись по устланной коврами лестнице в холл, дамы обнаружили, что граф Нортгемптонширский уже дожидается их. Молодой человек был явно взволнован, хотя старался не показывать этого. Наряженный в честь праздника в новый, чёрный с искрой костюм, он стремительными шагами расхаживал по просторному залу, ибо усидеть на месте было выше его сил.

Когда дамы предстали перед ним, нарядные и благоухающие, Трампл почувствовал на миг, что у него перехватило дыхание от восхищения. Не скрывая этого чувства, он склонился вначале к руке герцогини, а затем — к руке Мирабели:

— Для меня большая честь сопровождать столь сиятельных красавиц! Думаю, сегодня мне не миновать завистливых взглядов! — в комплименте его была, как всегда, доля юмора.

— Ах! Не льстите нам, Ваша светлость! — смеясь, отвечала герцогиня. — Мы и так весьма расположены к Вам!

— Могу ли я узнать, до какой степени высоко Ваше расположение? — не оставляя игривого тона, вопросил Остин.

— Думаю, моя внучка сама расскажет Вам об этом, но было бы лучше, если бы этот разговор мы отложили на потом, иначе Мирабель рискует не попасть на Бал, к которому так готовилась!

Мигом посерьёзнев, мужчина перевёл пытливый взгляд на возлюбленную, надеясь в глазах её прочесть что-то, что обнадёжило и успокоило бы его. Однако девушка стояла, слегка порозовев от смущения и потупив взор, поэтому не заметила его тревоги.

— Идёмте же, идёмте! — торопила всех леди Дженнифер.

Проглотив множество вопросов, мучающих его, Трампл подхватил своих дам под руки и проводил их к экипажу, где помог им устроиться, после чего уселся сам.

Раздался щелчок кнута, и Мирабель, в сопровождении бабушки и графа Трампла, отправилась на свой первый светский раут.

***

Несколько минут дороги прошли в напряжённом молчании. Каждый из пассажиров нарядной кареты с гербом герцогов Суассонских на дверцах, думал о чём-то своём. Мирабель пыталась справиться с охватившим её волнением, герцогиня раздумывала, кому из своих друзей представить свою внучку, а граф Остин Трампл пытался угадать, что сулит ему обещанный серьёзный разговор.

Тем временем карета остановилась, и взглядам вновь прибывших открылся дворец лорда Дженнингса. Мирабель лишь тихо охнула, спустившись на мощёную дорожку со ступенек экипажа. Ей казалось, что более величественного и красивого дома, чем дом её бабушки, быть уже не может. Но этот дворец был ещё выше, ещё больше и ещё наряднее! Он даже несколько угнетал своим великолепием, словно требуя от тех, кто собирался войти в него, такого же величия: высокого происхождения, пышных одежд и высокомерного вида. У Мирабели появилось ощущение, что ей лучше не входить в эти огромные, в полтора человеческих роста, двери. Леди Мейплстон заметила смятение девочки:

— Не робей, моя дорогая! Это ведь не берлога людоеда!

— Однако некоторые обитатели высшего света вполне могли бы сойти за его близких родственничков! — с циничной усмешкой заметил Трампл.

— Ваша светлость! Не надо таких шуток! — сделав строгое лицо, обернулась к нему леди Дженнифер. — Ваш долг — поддержать мою внучку, а не пугать её.

— Простите, леди. — Трампл слегка поклонился. — Позвольте проводить Вас к дверям.

Подав руки дамам, он направился к широким ступеням лестницы, ведущей ко входу.

Скинув тёплую верхнюю одежду на руки лакеям, герцогиня и её сопровождающие прошли в бальную залу. Здесь уже собралось большинство приглашённых, однако танцы ещё не начинались. Представленные по всем правилам, герцогиня Суассонская и её красавица-внучка тут же привлекли к себе всеобщее внимание. Впрочем, появление в свете графа Нортгемптонширского так же не прошло незамеченным. Вскоре вокруг них столпилось столько желающих поприветствовать вновь прибывших, что граф совсем потерял из виду своих дам. Тем временем к герцогине подошли сами хозяева бала — лорд и леди Дженнингс, ведя за собой своего наследника. Целуя руку старой леди, лорд приговаривал:

— Какое счастье, что вы приняли наше приглашение, леди Мейплстон! Для нас большая честь Ваш визит. Ваша внучка просто божественно хороша! Не правда ли, сын? — с заговорщицкой улыбкой обернулся он к юноше. — Позвольте вам представить, дамы, сего молодого человека. Это мой сын и наследник, Артур Дженнингс.

— Польщён знакомством с Вами! — пробормотал юноша, склоняясь к руке герцогини. — Обещаете мне первый танец, юная леди? — продолжал он, обращаясь уже к Мирабели.

Девушка слегка присела в вежливом поклоне, выражая согласие. Этот юноша показался ей довольно привлекательным: у него были тонкие черты лица, рост выше среднего и по-юношески гибкая талия. Усилия личного парикмахера и портного довершили остальное, так что Артур производил очень благоприятное впечатление. Возможно, человек опытный и наблюдательный заметил бы в его капризно изогнутых губах и чуть приподнятых бровях признаки высокомерия и избалованности. Однако Мирабель не была опытным физиогномистом.

К ней и к её бабушке постоянно подходили незнакомые люди и она, приветствуя их, пыталась запомнить их имена, но собрание было столь многочисленным, что вскоре от бесплодных усилий у неё начала побаливать голова. К счастью, кто-то из слуг принёс поднос с бокалами, наполненными шампанским. Пригубив этого игристого напитка, юная леди почувствовала, что на смену головной боли приходит лёгкость и приятное головокружение. Поэтому, когда объявили танцы, она уверенно и спокойно вложила свои пальчики в протянутую ладонь Артура Дженнингса и, вслед за герцогиней, открывавшей вместе с лордом этот танец, вступила в круг.

Именно сейчас стало ясно, что два месяца практически ежедневных занятий не прошли напрасно: Мирабель выполняла сложные па и фигуры танца так легко и естественно, что никому и в голову не пришло бы, что совсем недавно она и понятия не имела о том, как нужно двигаться под музыку. Девушка искренне наслаждалась танцем, и личико её сияло едва заметной, мягкой улыбкой.

Такой и увидел её Остин, когда ему удалось, наконец, оторваться от всех тех, кто желал перекинуться с ним хотя бы словечком. Трампл был очень огорчён, что не успел предложить Мирабели танцевать этот танец с ним. Молодой человек, с которым танцевала девушка, показался Трамплу смутно знакомым. «Знакомство это было, кажется, не из приятных, — припомнил граф. — Да и сейчас этот юный красавчик не вызывает во мне симпатий. Каким масленым взглядом смотрит он на малышку Макнот! Надо за ним присматривать!»

Как только танец закончился, Трампл решительно направился в сторону герцогини и её внучки, чтобы договориться с Мирабелью насчёт следующего танца. Однако желающих танцевать с ней нашлось немало, так что графу был обещан лишь пятый танец. До тех же пор он намеревался стоять неподалёку от танцующих и присматривать за девочкой. К счастью, его давние приятели не оставили Трампла своим вниманием. Один из них представил Остину свою младшую сестру — Диану, девушку вполне симпатичную и в меру общительную. Не слишком зная, о чём говорить с ней, Остин пригласил её танцевать. Правда, во время танца он то и дело оглядывался, чем немало огорчил свою партнёршу. Впрочем, Мирабель также оглядывалась, высматривая графа. Обнаружив, что он танцует с молодой и привлекательной особой, мисс Макнот почувствовала укол ревности. Раньше она никогда не испытывала подобного чувства, и сейчас не сразу поняла, почему при виде танцующего с другой женщиной Трампла у неё испортилось настроение.