Спасти невесту

VIII Искус и соблазн

После позднего обеда в тот же воскресный вечер виконт показал графу письмо от своего управляющего. В письме говорилось, что сын управляющего с радостью и благодарностью принимает оказанную ему честь и даёт своё согласие стать управляющим в графском имении. Молодой человек, в соответствии с просьбой виконта, уже выехал в Нортгемптоншир, и будет там через три дня.

— Что ж, дядя, значит, пора и мне отправляться в родные пенаты, — заметил граф. — Юношу надо будет ввести в курс всех моих дел, да и помощь на первых порах ему наверняка понадобится.

— Да, Остин. Тебе обязательно нужно заняться своими делами, — согласился Антуан. — Ты очень помог мне за эти дни. Сейчас я в состоянии справиться сам, к тому же, думаю, ты не оставишь меня надолго?

— Конечно, дядя. Я всерьёз собираюсь помочь тебе в твоём благородном деле. Знаешь, я ведь взял на воспитание сироту — сына моего погибшего управляющего. Мальчик в течение двух месяцев потерял обоих родителей! — Остин сокрушённо покачал головой.

— Твоё благородство, мой дорогой племянник, достойно восхищения! — воскликнул виконт.

Простившись, мужчины разошлись по своим комнатам.

Остин, оказавшись в одиночестве, скинул пиджак и развязал галстук. Перед его мысленным взором снова встала невольно подсмотренная прелестная картина купания, и он глухо простонал, вспоминая обнажённую Мирабель. И в этот момент, когда граф готов был предаться светлым грёзам, раздался стук в дверь.

— Входите, не заперто, — откликнулся он, мысленно проклиная того, кто посмел нарушить его покой. В спальню графа вплыла, благоухая тяжёлым сладким ароматом, его головная боль — мадемуазель Девернье. Вот уж кого Остину меньше всего хотелось сейчас видеть!

— Остин, дорогой, твой дядюшка сообщил, что ты намерен покинуть нас, — промурлыкала она низким бархатным голоском. — Расскажи мне, как надолго ты намерен уехать? Твоё присутствие здесь так необходимо! Виконт уже немолод, и ему трудно справляться с возложенными на него обязанностями.

Элеонора грациозно опустилась на обитую цветным ситцем оттоманку и зазывно взглянула на Трампла. Грудь её в глубоком декольте взволнованно вздымалась.

— Угостишь меня бокалом вина? Я так устала сегодня, и очень хочу пить, — её язычок плавно облизал подкрашенные губки. — У меня даже губы пересохли, — кокетливо заметила она.

Остин обречённо вздохнул и отправился выполнять её просьбу. Получив вино, Элеонора принялась неторопливо отпивать его маленькими глотками, смакуя букет вкусов.

— Ах, как восхитительно! — лепетала она. — Какой божественный вкус! Не желаешь ли попробовать, Остин?

Граф жестом выразил отказ.

— Дела требуют моего присутствия в имении, — ответил он на ранее заданный вопрос, — так что завтра поутру я уезжаю. Думаю, ненадолго: дяде действительно нужна моя помощь.

Присев в кресло возле окна, он смотрел на закат, разливавший по небу багровое свечение. Элеонора, поднявшись, тихо подошла и обняла его за плечи.

— Возвращайся скорее, Остин. Здесь так тоскливо! Ты вносишь оживление в наш замкнутый мирок, — прошептала она, касаясь губами его уха. — И мне здесь так одиноко!

— Почему ты чувствуешь себя одинокой, Элеонора? Ведь вокруг тебя столько чистых и светлых душ, нуждающихся в твоей любви, — ответил граф. — Я уверен, что они любят тебя и восхищаются тобой со всем пылом восторженной юности!

— Всё это не то, разве ты не понимаешь, Остин?! — на этот раз в её отчаянном восклицании не было притворства. — Ни одна девочка не заменит мне мужское плечо, не даст мне того внимания и тепла, по которому я так соскучилась!

Её шёпот становился всё более страстным, она всё ближе прижималась к плечу графа. Лорд Трампл повернул голову и увидел, что Элеонора уселась на подлокотник его кресла, а её глубокое декольте оказалась в опасной близости от его лица. Сладкий дурманящий аромат ворвался в его ноздри, её рука властно обняла его шею, а пальчики игриво запутались в его густых волосах. Опытная обольстительница, она разбудила в Остине самые низменные желания: схватить её, бросить на кровать и, задрав пышные юбки, дать волю своему темпераменту.

Граф напрягся, сжал кулаки и медленно поднялся из кресла. Нет, не для того он несколько лет провёл на континенте, не для того страдал и сдерживал свои страстные порывы, чтобы сейчас пасть жертвой очередной кокетки. Судорожно вздохнув, Трампл обернулся к женщине.

— Мадемуазель Девернье, — холод в его голосе был ощутим физически, и Элеонора почувствовала, как мурашки побежали по её коже. — Если Вы выпили своё вино и получили ответы на все интересовавшие Вас вопросы, то мне хотелось бы остаться одному, с Вашего позволения, — граф отвесил в её сторону подчёркнуто-вежливый поклон.

— О, прости, прости меня! Сама не знаю, что со мной! — Элеонора попыталась изобразить смущение. — Это, наверное, вино вскружило мне голову!

Она встала и, покачивая бёдрами, направилась к двери.

— Спокойной ночи, Остин, — многозначительно прошептала мадемуазель и выскользнула за дверь.

Ещё несколько минут задыхающийся и тонущий в густом аромате её духов, несчастный Трампл метался по комнате. Физические страдания, смешавшись с болью душевной, вызванной старыми воспоминаниями, причиняли ему невыносимые мучения. «Коварная! Коварная!! — восклицал граф. — Недаром дядя предупреждал меня, просил быть осторожным!»

Если бы Остин узнал, что его светлая мечта, его чистый ангел — Мирабель — стала невольной свидетельницей этой сцены, его страдания стали бы в десять раз мучительней. А Мирабель, вызванная звонком из комнаты виконта, видела мадемуазель Девернье, сидящую на коленях у графа. Так, по крайней мере, показалась девушке, взглянувшей снизу на окошко графских покоев. И в ту минуту, когда Элеонора интимным голосом пожелала Трамплу спокойной ночи, Мирабель спускалась по лестнице из покоев Антуана фон Эссекса и прекрасно расслышала каждое слово.

«Он соблазнил мадемуазель Девернье! — с ужасом думала девочка. — Даже мадемуазель, взрослая и имеющая опыт общения с мужчинами, не устояла против его чар. Мне действительно нужно держаться как можно дальше от графа Нортгемптонширского!»