Спой мне, девочка (СИ)

Глава 34

Гримерка "Громовой Ямы" была тесной и душной. Стены, обитые звукопоглощающими панелями, хранили следы былых времен — царапины от гитар, пятна от напитков, автографы музыкантов, выступавших здесь за последние двадцать лет. Единственное окно с грязными стеклами едва пропускало свет дождливого дня.

Грег стоял у этого окна, выпуская клубы сигаретного дыма в полуоткрытую форточку. Его профиль в свете серого неба казался вырезанным из камня — жесткие линии, глубокие морщины у глаз, тень небритости. Он смотрел куда-то вдаль, не замечая, как пепел падает на его поношенные ковбойские сапоги.

В комнате царила напряженная тишина, нарушаемая только шуршанием бумаг, которые Клэр доставала из своей потрепанной кожаной сумки.

Клэр разложила на столе четыре экземпляра сценария. Толстые папки с надписью на обложке:

"КИСЛОТНЫЙ ДОЖДЬ: ВОСКРЕШЕНИЕ"

Фильм о том, как музыка сильнее предательства.

Шрифт был намеренно грубым, будто выцарапанным на стене туалета. Обложка слегка потрепалась по краям — видно, этот экземпляр Клэр носила с собой давно.

— Последний вариант, — сказала она, откашлявшись. — Я добавила главу про находку в подвале. И убрала момент с… Она посмотрела на Грега…с твоей бывшей женой."

Грег лишь сильнее затянулся, но Ава заметила, как дрогнули его пальцы.

Логан, сидевший в углу на расшатанном стуле, первым протянул руку:

— Давайте уже подпишем эту чертову правду.

Его голос звучал хрипло — последствия вчерашнего концерта.

Джейк взял один экземпляр и начал листать. Его глаза пробегали по страницам, останавливаясь на знакомых моментах:

— Ты действительно включила историю с тем провальным концертом в Детройте?

Клэр улыбнулась:

— Особенно ту часть, где ты разбил бас-гитару о спину Вейна.

В комнате раздался смех — нервный, но искренний.

Ава взяла ручку и подписала свой экземпляр размашистым росчерком. В этот момент она поймала взгляд Грега — в его глазах читалось что-то между страхом и облегчением.

Первые кадры

Съемки начались на следующий день в том самом гараже на окраине города. Помещение сохранило дух 90-х. Стены, исписанные текстами песен, разбитое зеркало, в котором когда-то проверяли имидж и старый магнитофон TEAC, покрытый слоем пыли.

Ава подошла к магнитофону. Ее пальцы дрожали, когда она вставила кассету с надписью "КД. Последняя запись". Нажала PLAY.

Зазвучала та самая, неиспорченная версия "Крови на струнах". Голос молодого Логана, гитара Грега, еще не знавшего разочарования — все это заполнило гараж.

Камеры запечатлели как Логан отвернулся к стене, но оператор поймал слезу на его щеке.

Клэр, наблюдая за этим через монитор, тихо сказала:

— Это кино изменит все.

И они знали — она права. В этом гараже, где когда-то умерла их мечта, теперь рождалось нечто большее — правда, которая освобождала.

Съемки документалки о возрождении "Кислотного дождя" Продолжаются.

Грузовик с оборудованием стоял под углом к старому гаражу, где когда-то репетировал "Кислотный дождь". Ава сидела в кресле гримера, наблюдая, как оператор Николас (двукратный лауреат Каннского кинофестиваля) выстраивает кадр, где солнечный свет должен падать ровно так, чтобы осветить гитарный усилитель 1989 года — единственную уцелевшую реликвию тех времен.

— Грег, встань левее, — Николас сделал жест рукой. — Да, вот так, чтобы тень от твоей шляпы падала ровно на надпись на стене.

Грег поправил свою потрепанную ковбойскую шляпу — тот самый головной убор, который он не снимал со времен записи их первого альбома. Его пальцы дрожали, когда он провел ими по пыльному корпусу усилителя.

— Мы снимали здесь последний дубль перед тем, как… — его голос сорвался.

Логан, сидевший на ящике из-под пива, хрипло дополнил:

— Перед тем как Вейн превратил нас в поп-идолов.

Режиссер Клэр (ее последний документальный фильм получил "Оскар") подняла руку:

— Именно этот момент мне и нужен. Камера!

Сцена 42, дубль 3:

Грег и Логан сидят напротив друг друга, между ними — тот самый усилитель. В луче света видны пляшущие пылинки.

— Ты помнишь, о чем мы спорили в тот день? — спросил Логан, его голос на пленке звучал особенно грубо.

Грег закрыл глаза:

— Ты хотел добавить в припев матерные слова. Я говорил — это убьет радиоэфир.

— А Вейн сказал…

— Он сказал: 'Я сделаю из вас звезд, даже если придется вырезать из песен душу'.

В этот момент Ава, стоявшая за кадром, неожиданно вошла в кадр. Камера зафиксировала, как солнечный свет заиграл в ее серьге-гитаре — подарке Джейка.

— А теперь эта душа вернулась, — сказала она просто.

Клэр замерла, потом шепнула оператору:

— Боже… Это войдет в финальный монтаж.

Перерыв между съемками

Джейк разливал кофе из термоса, когда к нему подошел продюсер:

— Мы получили зеленый свет от Netflix. Но они хотят, чтобы финальные титры шли под вашу новую версию 'Крови на струнах'.

В этот момент зазвонил телефон. Вейн.

— Насчет фестиваля 'Red Fuzz Revival'… — его голос звучал непривычно оживленно. — Я заполучил Castle Donington. Тот самый стадион, где в 91-м…

— Где вы предали их, — резко закончил Джейк.

Пауза. Потом неожиданный ответ:

— Где я совершил самую большую ошибку в карьере. И теперь у меня есть шанс это исправить.

Съемочная группа запечатлела момент, когда Ава и Джейк нашли в старом гараже пленку с неизданными записями.

— Мотор! — крикнула Клэр.

Ава подошла к микрофону. За кадром Логан начал играть вступление к той самой песне. И когда она запела, камера показала Логана, чья улыбка говорила: "Мы победили"

На монтажном столе светился экран с финальным титром:

"Фестиваль 'Red Fuzz Revival' состоится 15 августа на стадионе Castle Donington. Все доходы пойдут в фонд поддержки независимых музыкантов."

Ава и Джейк смотрели на это, держась за руки. Где-то за спиной Грег и Логан спорили о set-листе.

Когда съемочная группа уехала, четверка осталась в гараже. Логан достал из-под сиденья старого фургона бутылку дешевого виски "Red Bison" — точно такую же, как пили в их последний день перед распадом.

— За правду, — хрипло сказал он, откручивая крышку.

Грег принял бутылку, сделал большой глоток и протер горлышко рукавом:

— Какая бы она ни была.

Когда бутылка дошла до Авы, она посмотрела на своих друзей — таких разных, таких израненных, таких живых. И поняла — они больше не бегут от прошлого. Они превращают его в историю, которую стоит рассказать. В песню, которую стоит спеть. В правду, которая освобождает.