Столкнувшийся

29



Маленькая кофейня в лондонском районе Олдгейт не представляла собой ничего особенного. Одна из многих. Сидя у окна на продавленном, потрескавшемся кожаном диване в углу кафе, с Коулом напротив меня, я ковырялся в своем тосте с ветчиной и сыром. Дождь стучал в окно, и время от времени мимо проезжал автобус, обрушивая на тротуар каскадом воды. Я был так рад видеть Коула. Он, как всегда, выглядел чертовски сексуально и задавал все правильные вопросы об университете, группе и жизни в целом, инстинктивно понимая, когда нужно отступить или сменить тему. Я за всю свою жизнь не знал никого, кто мог бы читать меня так хорошо, как он, особенно в последнее время.

— Том сказал что-то о том, что группа забронировала музыкальную площадку. Он ждёт ответа от промоутера?

Проглотив кусочек тоста, я кивнул.

— Да. The Frog and Fiddle. Это паб-клуб, в котором есть специальное помещение для живой музыки. Один из парней, которые заказывают группы, был на нашем концерте на днях - они говорили, что пытаются привлечь местных талантов, пока их еще никто не открыл. Он заинтересовался, но мы должны пройти прослушивание в клубе, а также прислать им наши видеозаписи.

— Хм. Интересно, почему? - Брови Коула сошлись вместе, и по какой-то причине мне пришлось сопротивляться внезапному и сильному желанию поцеловать его.

— Может, они хотят услышать, как мы звучим на их площадке? Я не знаю, но Том был очень рад, когда они с ним связались, потому что, хотя это небольшое заведение, у них очень хорошая репутация на местной музыкальной сцене. Так он сказал.

— Когда они увидят твое выступление, они ни за что не откажут. - Откусывая от своей порции фрикаделек, Коул встретил мой взгляд, его глаза блестели. Закончив жевать, он продолжил. — Я очень рад, что у тебя все получилось. Странно, как быстро все может измениться за одно лето, не правда ли?

— Странно. Да.

— Странно, но хорошо, я имею в виду. - Он усмехнулся. — Для нас обоих. - Его ухмылка исчезла, и он откинулся вперед на своем сиденье, глядя на меня из-под густых ресниц. На меня смотрели эти чертовски красивые глаза, которые преследовали меня в моих снах. — Я бы ничего не изменил, Хакс. Даже драку. И уж точно ничего из того, что последовало за этим. Даже если между нами все сложилось не так, как я хотел, я хочу, чтобы ты знал, что я ни о чем не жалею, когда речь идет о нас с тобой.

В моем горле внезапно образовался комок, и мне пришлось несколько раз прочистить горло, чтобы избавиться от него.

— Я тоже.

Когда он улыбнулся мне еще раз, в его улыбке было столько горечи, страдания, излучаемого им так сильно, что я удивился, как я мог не заметить этого до сих пор, я снова вздохнул. Теперь мне стало ясно, что он делал вид, что храбрится, но ему было больно. Я причинял ему боль. И себе. Да, были обстоятельства, от нас не зависящие, но, в конце концов, в центре этой ситуации были мы с ним, и мы должны были делать то, что было правильно для нас, а не для всех остальных.

Пока я сидел и смотрел на него, осознание подкрадывалось ко мне все ближе и ближе, и я почувствовал, что все мое тело охвачено им. Я чувствовал себя так, словно вибрировал.

Прямо здесь, в дождливый вторник, в маленькой кофейне на Олдгейт, я сделал глубокий вдох и впервые принял это знание, позволив себе поверить в то, что до этого пытался отрицать.

Теперь, так или иначе, я должен был заставить Коула осознать это. Просто произнести слова было бы недостаточно. Наши отношения были испорчены с самого начала, и для того, чтобы он поверил в силу моих чувств, потребуется нечто большее, чем несколько моих фраз.

Мне нужно было нечто большее.

Проблема заключалась в том, что я никогда раньше не делал ничего подобного. Я был тем самым неудачником - ребенком, который вечно попадал в неприятности в школе, разочарованием для родителей, человеком, который заставил своего нового сводного брата почувствовать себя чертовски нежеланным, как только я положил на него глаз. Черт. Кому я вообще нужен? Стоило ли вообще пытаться?

С дрожащим выдохом я оторвал взгляд от Коула и сделал глоток кофе, чтобы скрыть дрожащую губу.

— Хаксли. - Голос Коула был таким тихим и нежным. — Никогда не забывай, какой ты замечательный, хорошо?

Как он узнал, что именно нужно сказать?

Я не мог ответить. Воспоминания заполнили все мое сознание. Отец усадил меня и сказал, что ему удалось устроить меня на базовый курс в университет, его лицо было полно осторожной надежды. Том, Кертис и Роб, когда мы впервые играли все вместе, и эйфория от того, что мы были так созвучны друг другу. Мой отец и Джун, сказавшие, что гордятся мной после концерта 2Bit Princes. Коул заботился обо мне после аварии, хотя мы ненавидели друг друга. Коул, аккуратно перевязывающий мое тело. Коул флиртует со мной. Коул говорит Тому, какой я талантливый. Коул целует меня. Коул смотрит, как я играю. Коул поддерживал меня. Каждый. Блядь. Шаг на этом пути.

Коул. Коул. Коул.

Я дошёл до точки перелома, и с меня хватит. Возможно, я дошел бы до нее гораздо раньше, но отрицание было сильным, особенно когда я позволял себе утонуть в давлении извне. Но все было кончено. Теперь розовые очки были сняты, и я мог нормально видеть. Теперь я был готов к общению с нашими родителями, что бы они ни подумали. Даже если им будут противны наши отношения, я справлюсь с последствиями и сделаю все возможное, чтобы защитить Коула.

Я любил его.

И я кое-что знал.

Коул Кларк был чертовски моим, и теперь мне нужно было сделать что-то, чтобы показать ему, как много он для меня значит.