Свадьбы, ведьмы, два кольца

Глава 16. Терпение и идиотка.

Лавли

Время в яме текло медленнее, чем стихи Пенни. Темнота была такой густой, что, кажется, даже Вспышка немного померкла – ну, или это мне от голода мерещилось. Мы с Лалиссой сидели спиной к спине, пытаясь хоть как-то согреться. Связанные запястья ныли, но это было ничто по сравнению с грызущим чувством вины.

— Слово на "Т", — Лалисса нарушила тишину.

Мы пытались играть в города, но быстро сбились, перешли на просто слова. Это помогало не сойти с ума от звуков, доносившихся сверху — то скрип двери, то чьи-то шаги, то сдавленный визг (надеюсь, не Пенни, вдохновившаяся на новый "некромантический шедевр").

— "Терпение", – выпалила я. – Потому что его у меня вот-вот лопнет. А у тебя?

— «Терпение»? Серьезно? — рассмеялась подруга. — А у меня «топор», «тиски», «труп». Ты словно задор потеряла. Какое тебе больше нравится?

Я задумалась. Не о слове. О ней. О том, как она здесь оказалась из-за меня. Моей дружбы с принцем, моей неспособности вовремя смыться, моей дурацкой привычки вляпываться в истории.

— Мне нравится «тиски». Значит, мне на и. "Идиотка", — тихо сказала я, имея в виду совсем не игру. – Лалисса... — если бы я могла, я бы посмотрела в ее глаза. — А тебе не жалко? Что мы вообще дружим? Я же тебя в эту кашу втянула по самые... уши. Если бы не я, ты бы сейчас спокойно считала выручку в своем игорном доме, а не сидела бы в яме.

Она долго молчала. Я чувствовала, как ее спина напряглась. Потом – легкий толчок затылком в мою голову, почти нежный.

— Лавли, ты и правда идиотка, – ее голос звучал удивительно тепло в кромешной тьме. — Эту новую жизнь в Эльхалии... она мне была бы не нужна, если бы тебя не было рядом. Совсем. Ты думаешь, легко одной, чужой, в мире, где магия – это как утренний кофе, а правила пишутся на ходу, встретить свою соотечественницу... да еще и такую... оригинальную? Это же как найти родной остров в океане безумия. Ты мне роднее сестры. Нет, я ни о чем не жалею.

Я хотела что-то ответить, что-то язвительное, чтобы скрыть нахлынувшую волну благодарности, но в этот момент скрипнула дверь наверху, и в яму упал скупой луч света. В нем стояла Психея, как всегда, безупречная и смертельно опасная. Так странно, что я не распознала ее предательскую натуру сразу, от стольких бед убереглась, а от колдуньи-преступницы не смогла. А ведь звоночки были.

От Психеи по-прежнему несло духами, от которых у меня начинался зуд.

— Лавли, — ее голос был ледяным. — Время игр закончилось. Передышка – не вечность. Ты готова сказать, где находится Его Высочество? Или тебе нужны... дополнительные стимулы?

Вспышка, дремавшая у меня на плече, фыркнула:

— Стимулы? О, милочка, у нас тут уже был полный набор: от экспрессионистского верлибра до глажки рубашек! Что следующее? Пытки бухгалтерскими отчетами? Или, может, заставите слушать, как ваш голем чистит свои ботинки? Уверена, это звучит как предсмертный хрип горного тролля.

Я подхватила искрометный юмор своего фамильяра:

— А может, Пенни споет нам колыбельную? На древнеэльфийском, конечно. Гарантирую, уснем моментально. Или умрем – вам виднее, какой там побочный эффект.

Психея даже не дрогнула. Ее взгляд скользнул с меня на Лалиссу. Холодный, расчетливый.

— Глупое остроумие — плохая замена благоразумию, — заключила она. – Поскольку ты, Лавли, упорствуешь в своем молчании... может, твоя подруга будет сговорчивее? Особенно в более... уединенной обстановке. Борг!

Из тени за Психеей вынырнула знакомая массивная фигура. Он спустил в яму лестницу — грубую, из толстых жердей.

— Лалиссу Пиджен – ко мне, — скомандовала Психея.

— Нет! — рванулась я вперед, но связки держали. — Она не знает ничего! Совсем! Я же говорила!

— Мы проверим, — улыбнулась зловеще Психея без тени тепла. — Опыт показывает, что люди начинают вспоминать удивительные вещи, когда их близким угрожает опасность. Или боль.

Борг спустился на пару ступеней, его огромная рука без труда схватила Лалиссу за плечо. Она даже не вскрикнула, лишь бросила мне быстрый, успокаивающий взгляд.

— О, не волнуйся, Лавли, — сказала она спокойно. — Помни, что я говорила. О жизни после жизни. И о пари, которое мы не успели заключить.

Ее подняли наверх. Лестницу убрали. Дверь захлопнулась со стальным скрежетом. Я осталась в темноте, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Вина накрыла с новой силой, острая и удушающая.

— Идиоты, — прошипела Вспышка. — Лалисса знает о твоих делах не больше меня.

Я молчала, прислушиваясь. Сначала была тишина. Потом... до меня донесся глухой, ритмичный звук. Не крик. Не стон. Это было... напевание, тихое, мелодичное. Лалисса напевала! Какую-то старую песенку с нашего мира про царицу. Совсем не звук человека, которого пытают.

И вот именно это было невыносимее всего. Ее храбрость делала мою вину только острее. Она страдала там из-за меня, из-за моего упрямства, и при этом... пела.

— Я так не могу... — прошептала я, чувствуя, как слезы катятся по щекам. — Я не могу сидеть тут, пока ее... Вспышка, надо что-то делать! Сейчас же!

— А что ты предлагаешь? — скептически спросила мышь. — Попросить Пенни одолжить тебе вилку для побега?

Слова фамильяра я проигнорировала. Она сейчас была плохим помощником, тоже переживая и нервничая за поющую Лалиссу.

Я оглянулась, чтобы посмотреть на свои запястья. Их связывали не обычной веревкой, а какими-то гибкими, но прочными плетеными ремнями, похожими на узкие кожаные плети. Узел был сложным, тугим, и мои пальцы онемели. Магия была под запретом, значит, нужна хитрость. Физическая хитрость.

В полной темноте я рассматривала нашу темницу.Яма была земляной, стены – неровными, с торчащими корнями. И тут мой взгляд упал на один особенно толстый, изогнутый корень, торчащий из стены на уровне моей талии. Он был старым, сухим, с шершавой, почти как наждак, корой.

— Вспышка, — зашептала я, идея обретала форму. — Помнишь, как меня льдом пытали, и как я ржала от щекотки?

— Как же, – клацнула она зубами. – Они решили, что ты сошла с ума. Что с того?

— С того, что щекотка нам поможет.

— Боги, боюсь представить, кого ты решила защекотать, — закатила глаза моя питомица.

А я решила защекотать корень. Что, если я буду не пытаться снять путы, а тереть их с этим корнем? Ну, самое опасное, вызовем огонь. Огонь, кстати, нам тоже подойдет.

Вспышка, выслушав мои доводы, замолчала на секунду, оценивая назревающие проблемы.

— Лавли, это либо гениально, либо безнадежно тупо. В твоем духе, так что я не против. Пробуй. Быстро! Пока она там поет, а не орет.

Я приноровилась. Завела связанные руки за спину, нащупала корень. Нашла выступающий, острый кусочек коры. И начала не тереть, а быстро-быстро водить этим местом по узлу на моих плетях. Движения были резкими, короткими, как щекотка. Я представляла, как этот шершавый выступ "щекочет" волокна узла, заставляя их смещаться.Это было неудобно и больно. Руки затекали еще сильнее. Но я чувствовала – что-то происходит! Корень цеплялся за узел, создавая микроскопичные рывки. Минута. Две. Пот лил с меня градом, смешиваясь с пылью. Сверху доносилось все то же упрямое, спокойное напевание Лалиссы, про то, что мальчик поплыл, мальчик попал, и че-то там про царицу.

Лалисса придавала мне сил, потому что не жаловалась, вводя своим поведением Психею в исступление.

И вдруг – о чудо! – я почувствовала слабину! Одна петля ослабла! Я рванула руками с новой силой, работая пальцами, которые начинали гореть от притока крови. Еще рывок. Еще! И вот одна рука выскользнула! Потом вторая! Путы висели на одной руке, развязанные!

— Получилось! – чуть не вскрикнула я от восторга. — Не радуйся раньше времени, Картофельная Королева, — шикнула Вспышка. — Ты все еще в яме! И Лалисса все еще у них!

Яма, да. Глубиной в мой рост. Стены земляные, но влажные и скользкие. Без рук не подняться. Лестницы нет. И тут мой взгляд упал... на забытый в углу ямы предмет.

Пенни из Дорцрана швырнула в меня шелковый платок в припадке гнева, когда я язвила насчет ее способностей. Подняв с полу камешек, я обернула ткань вокруг него, сделав подобие маленького грузика.

— Что ты задумала? — насторожилась Вспышка.

— Паек, — прошептала я, подбираясь под самый потолок ямы, к небольшой щели под дверью, откуда лился слабый свет. — Отвлекающий паек. Помнишь, как я голодна? Так вот, я решила... поделиться.

Засунув руку в щель, я нащупала направление, откуда доносились голоса (Психеи и жалобное нытье Пенни) и... что есть силы швырнула свой "паек" из платка и камешка в дальний угол комнаты! Платок развернулся в полете, шелк зашуршал.

— Ай! Что это?! — завизжала перепуганная девица.

— Кто там?! — раздался резкий голос Психеи.

Послышались шаги – они пошли в ту сторону, где упал платок. Их внимание было отвлечено на пару драгоценных секунд!

Этого мне хватило. Я вцепилась обеими руками в край ямы, где щель под дверью была чуть шире, и из последних сил подтянулась! Ногти впивались в сырую землю, но я вылезла! Как выброшенная на берег рыба, я рухнула на каменный пол темницы, затаив дыхание.

Комната была пуста! Психея и Пенни копошились в дальнем углу, рассматривая платок и осколок коры. Голема нигде не было, а Лалисса сидела на стуле посередине, и ее руки были связаны за спиной. На ее лице не было и тени страха, лишь легкое удивление, когда она увидела меня, вылезающую из ямы, как грязный крот. Наши глаза встретились. В ее взгляде мелькнуло предупреждение и... одобрение? Она едва заметно кивнула в сторону выхода.

Сердце заколотилось как бешеное. Спасение было так близко, но между нами и побегом стояли две ведьмы. Они могли колдовать, а мы, обреченные под их чарами, нет.

До двери целых две стервы, копошащиеся с платком Пенни. Их спины, повернутые к нам, как драгоценный подарок судьбы длиной в пару секунд.

— «Вспышка!" – мысленно завопила я. – "План 'Пернатый Ад'! Сейчас!"

Не то чтобы я рассчитывала на что-то грандиозное, но летучие мыши общаются друг с другом посредством ультразвука. Для обычных людей он не слышим, но раз мы в волшебном мире, где и мышь волшебная...

В общем, этот шум покажется истинной бездной для неготовых к ее вокальным данным. Пенни может скучать в сторонке, как и Лалисса, впрочем.

Мы когда-то давно обсуждали со Вспышкой, что ее оглушающая способность может пригодиться. Но я совсем не предполагала подобного развития событий.

Она взмыла к потолку, издав такой пронзительный, ультразвуковой визг, что даже у меня в ушах зазвенело. Казалось, звук пронзал камень.

И случилось то, к чему следует готовиться, просматривая фильмы ужасов. Из всех щелей в потолке, из темных углов комнаты, буквально из ниоткуда, начали вылетать... летучие мыши. Но черные, это важно.

Десятки их! Маленькие, серые, с писклявыми голосами и растерянными мордочками. Видимо, Вспышка, как истинная королева местной колонии, только что объявила всеобщую тревогу и срочный сбор на пир.. или на войну.

Они скопом напали на Психею и Пенни, как черное облако гнева и крыльев. Не кусались – просто летали, пищали, цеплялись крыльями за волосы, путались в одеждах, бились о лица.

— Ааа! Что это?! Отстаньте! — визжала Пенни, отмахиваясь руками, словно от роя пьяных пчел.

— Проклятые твари! — шипела Психея, пытаясь сохранить достоинство, но один особенно настырный зверек устроился прямо в ее шикарно уложенной прическе.

Идеально! Я не стала смотреть на это крылатое безумие. Я рванула к Лалиссе. Мои пальцы, все еще одеревеневшие от пут, дрожали, но адреналин творил чудеса. Я нащупала узлы на ее запястьях.

— Держись! — прошептала я, впиваясь ногтями в жесткую кожу.

— Да я и не страдала, — усмехнулась покрасневшая Лалисса, хотя выглядела она паскудно. Очевидно, что ее много раз ударили по щекам, по голове.

Вопли Пенни, ругань Психеи и бешеный хлопок крыльев не прекращались. Каждая секунда была на вес золота. И вдруг – слабина! Одна петля поддалась!

Я дернула изо всех сил, Лалисса помогла движением рук – и путы спали!

Мы вскочили как ужаленные. Не глядя на хаос с мышами, рванули к единственной двери. Я схватила ручку, дернула – она поддалась!

Выскочив в узкий, сырой коридор, освещенный чадящими факелами, мы переглянулись между собой, и к нам присоединилась Вспышка.

— Бежим! — первой отмерла моя подруга, хватая меня за руку.

Мы понеслись по коридору, наши шаги гулко отдавались от каменных стен.

Куда бежать? Где выход?

Мы просто неслись, как лоси в период брачных игр. Туда, куда поведет судьба, туда, где коридор расширялся и светлел.

Надежда зажглась в груди — впереди виднелся выход. Что-то вроде арки, залитой холодным дневным светом.

Мы вывалились наружу, спотыкаясь, жадно глотая свежий воздух... и замерли.

Застыли на небольшом скалистом выступе. Внизу расстилался... знакомый пейзаж. Высокие сталактиты, свисающие как каменные слезы, мерцающие кристаллы в стенах, тихий плеск подземного озера вдалеке. Воздух пах влажным камнем и... серой.

— Боги... – выдохнула я, хоть и хотела выразиться более емко, матерно и красноречивее, — Это же... Пещера с наших испытаний!

То самое место, где я чуть не отправилась к праотцам, где чуть не прибили Катрину. Сакральное место Эльхалии, куда король лично отправлял невест, чтобы они "проверили свою силу духа".

И все это время здесь, прямо под носом у Тауруса, в самом сердце королевского святилища, сидели его злейшие враги! Плели заговоры! Держали пленников! Ирония судьбы была гуще грязи, в которой я была вымазана с ног до головы. Но осознать всю глубину этого кошмара нам не дали. Потому что вокруг выступа, на котором мы стояли, медленно поднимались фигуры. Высокие, коренастые, с грубой, сероватой кожей.

Я толкнула в бок Лалиссу, чтобы она, запыхавшаяся, тоже обратила внимание на неожиданных «гостей».

Рослые рога, торчащие из лбов, как у разъяренных быков. Желтые, немигающие глаза, полные тупой злобы. Клыки, обнаженные в оскале. Штук десять, не меньше. Демоны. Анксарийцы. И они смотрели на нас, как на уже поданный ужин. Неужели все было бесполезно?

— Бежать некуда, девочки, — раздался за нашей спиной сладкий, как сироп, и холодный, как лед, голос.

Мы обернулись. В проеме арки стояла Психея. Ее прическа была слегка растрепана, на безупречном платье виднелось пару пятен чего-то темного (надеюсь, не мышиного), но в ее глазах горел уже не расчетливый холод, а бешеная, неконтролируемая ярость. Пенни, вся в перьях и с царапинами, жалобно прижималась к стене позади нее.

— Моё терпение лопнуло, — Психея сделала шаг вперед, ее пальцы сжались, и вокруг них заплясали фиолетовые искры магии. — Как лопнет ваша жизнь, если сию же секунду не скажете мне, где сейчас находится Дэниэл Кинг?! Последний раз спрашиваю вежливо.

Лалисса встала чуть впереди меня, ее поза была безупречно спокойной, но я видела, как напряглись мышцы на ее спине. Боги, моя подруга решила меня защищать. Вспышка забилась за мой воротник. Адреналин сменился ледяным ужасом.

В жизни не позволю жертвовать Лалиссе ради меня.

Но увы, пока я молчала и не признавалась, демоны сжимали кольцо. Психея собиралась колдовать. Надежды практически не было.

— Лавли, ты устроила побег Дэниэла, — грозно бросила Психея. — Ты и скажи, куда он мог деться. Ты же не хочешь, чтобы твои близкие пострадали?

А я и не хотела. Пожалуй, я могла бы сдать принца с потрохами, не будь рядом с ним беспомощной и непосредственной Катрины, но я не смогла...

Уже ждала неминуемой расправы, кляла себя за то, что подвела любимую подругу и фамильяра под верную смерть, как... Внезапно... Грянул гром.

— А я здесь, леди Жуи, — узнала я голос Дэниэла.

Я не поверила своим ушам. Откуда? Как?

Посмотрела в сторону звука, надеясь удостовериться, что это не мираж. Но действительно, из-за веток выбрался принц.

— Где Катрина? — заволновалась я.

— В безопасности, — стойко произнес он, и всем видом дал понять, что не собирается это обсуждать.

Меня устраивало, лишь бы неугомонная леди Ревэйен не увязалась за ним. Если честно, лишь в этот момент я смирилась с тем, что моя дурочка Катрина может выйти за него замуж. В это мгновение с него спал этот образ несерьезного, избалованного подростка. Лицо у парня было предельно суровым и решительным, подобающее для будущего монарха.

— Ты один? — вспыхнула Психея. Но, не дождавшись, завопила: — Он здесь! Он здесь, забирайте его.

Психея давно служила при дворе и набралась опыта в интригах, но в столкновениях на местности она не умела себя вести.

Что принц, что демоны, что мы с Лалиссой осознавали — наследник не пришел бы сюда один неожиданно.

За ним явно кто-то стоял.

Она кричала, ее демоны медлили, а из кустов, среди деревьев вышагивали новые воины. Я быстро отыскала глазами Ройса.

Мой Ройс. Как не отгоняла эту мысль, но она упрямо поселилась в мозгу. Чувствую, что мой Ройс хочет разрубить предательницу на части, но еще имеется мнение, что со мной он поступит в схожем ключе.

— Ой, кажется там король, — воскликнула Лалисса, дернув меня за рукав. — Лавли, ущипни меня. Он, правда, держит моего кота?

Среди стражников я быстро отыскала и Его Величество. Лалиссе не показалось. Побледневший, хмурый, в чем-то растерянный Таурус придерживал Мрака на своем плече. Фамильяр ощерился в сторону Психеи и издал низкое, угрожающее урчание.

– Андрея Жуи! – прогремел голос Ройса, заполнив все пространство и воздух. – Твоей игре конец! Сдавайся! Как ты могла перейти на сторону врага?

Признаться честно, я никогда не испытывала этого едкого ощущения ревности. Знала, что таковое существует, но что в этой жизни, что в прошлой, оно обходило меня стороной. Но вот именно сейчас в моей душе разгорелся пожар.

В голосе Ройса столько... горечи. Он ведь дружил с распорядительницей, чем-то делился. Мне обидно, что он был близок с ней, но куда обиднее, что он считает, что Андрея все та же. Ах, Психея, бессердечная ты тварь.

— Это не Андрея, Ройс, — выпалила я. — У нее была сестра-близнец. Ее зовут Психея. Она заняла место Андреи, она заколдовала короля.

Лица короля и Ройса исказили гримасы, по-моему, к этой информации они не подготовились. Зато Психея осознала, что обратного пути нет.

Она запаниковала, оглянулась на своих демонов, но те уже отступали под напором дисциплинированных рядов стражников. Мелькнули клинки, раздались рыки и короткие, резкие команды.

Схватка была яростной, но короткой. Демоны, застигнутые врасплох и лишенные поддержки колдуньи, не смогли устоять.

Пенни просто рухнула на колени и зарыдала. Ее моментально пленили.

Психея же... она взметнула руки, собирая вокруг себя сгусток темной энергии. Фиолетовые молнии заплясали вокруг ее пальцев.

— Ни за что! — выкрикнула она, и в ее голосе слышалась истерика. — Я не проиграла! Я...

Она не закончила. Мрак, словно черная молния, метнулся вперед и вцепился когтями прямо в ее дорогое платье, карабкаясь вверх. Психея вскрикнула от неожиданности и боли, потеряв концентрацию. Энергия рассеялась с шипением.

В этот момент два стражника бросились на нее, ловко скрутив руки за спину. Все произошло так быстро, что у меня захватило дух. Шум боя стихал. Демоны были повержены или скручены. Психея, извивающаяся в руках стражников, плевалась проклятиями. Пенни рыдала на полу. А мы... мы стояли посреди пещеры, грязные, измученные, но живые.

Первым ко мне подошел Ройс. Он не побежал, но шел быстро, почти бегом. Его руки схватили меня за плечи, глаза лихорадочно бегали по моему лицу, ища следы ран.

— Лавли! – его голос был хриплым от нахлынувших эмоций. — Ты... ты цела? Ранена? Говори!

Я посмотрела на него с толикой недоумения, на его перепачканное в пыли и копоти лицо, на глаза, полные такого страха и облегчения, что у меня комок подступил к горлу. И вместо ответа я просто... рассмеялась. Громко, истерично, с нотками срыва, но все же смеялась.

— Цела, Ройс, — выдохнула я, чувствуя, как дрожь наконец-то отпускает. — Немного помята. И очень голодна. Но... – я воззрилась на принца. — Где моя Катрина? Если вы ее сюда притащили, то у меня есть огромное желание кого-то прибить.

Я не поняла, как оказалась в его объятиях. Ройс вдруг стал напоминать неуклюжего медведя. Он прижал меня к себе.

— Твоя Катрина во дворце, ее охраняет Бьерн...

— Бьерн?

— Да, — прижал он меня посильнее, — и мои люди. Она ничего не сделает и в полной безопасности. Нам тоже пора отправляться.