Свадьбы, ведьмы, два кольца

Глава 17. Финал.

Лавли

Дорога назад во дворец слилась в калейдоскоп усталости, грязи и странного ощущения... безопасности.

Ройс не отпускал мою руку, как будто боялся, что я растворюсь в воздухе, если он разожмет пальцы. Его стражники окружили нас плотным кольцом, а король шел впереди, все также бледный и молчаливый, с Мраком, гордо восседающим на его плече, как живой эполет. Кот время от времени бросал презрительные взгляды на скрученную и бушевавшую Психею, которую вели позади.

Лалисса тоже молчала, бросая томные взгляды на правителя. Что странно, взгляды были обоюдными, и меня это бесило.

Дворец встретил нас не привычной тишиной, а настороженным ожиданием. Слуги шарахались в стороны, глаза округлялись при виде нашего вида — изорванные платья, синяки, пыль, а у меня еще и запах духов Психеи, смешанный с запахом подземелья, явно не добавлял шарма. Но главное — Катрина.

Она вылетела навстречу, как выпущенная из лука стрела, едва мы переступили порог главного зала.

— Лавли! — ее крик был полон такого облегчения, что у меня снова к горлу подкатил комок. Она бросилась ко мне, чуть не сбив с ног Ройса, и вцепилась в меня мертвой хваткой. — Ты жива! Я так боялась! Они говорили, что вас схватили... что пытали... — Она отстранилась, окинула меня взглядом, полным ужаса. — Они тебя...?

Я тоже ее обняла, отстранилась и похлопала по плечу.

— Пытали поэзией, щекоткой и утюгом для рубашек, — отмахнулась я, стараясь сохранить легкий тон, хотя дрожь в коленях еще не прошла. — Выжила. Главное, что ты цела. И... — я перевела взгляд на принца Дэниела, который подошел следом, его лицо выражало смесь благодарности и стыда. — Поздравляю. Видимо. Все свершилось?

Катрина зарделась, но не опустила глаз.

— Спасибо, Лавли. За все. Если бы не ты... если бы не господин Воккер... — Она кивнула в сторону Роя, который стоял чуть поодаль, наблюдая за этой сценой с нечитаемым выражением лица. — Мы не смогли бы...

— Да, — вступил Дэниел, его голос звучал тверже, чем я ожидала. — Мы в долгу перед вами. Огромном. Отец... — он бросил взгляд на короля, который остановился посреди зала, прислушиваясь к беседе.

— А что я? — отозвался Таурус. — Меня тут прокляли. Если ваш брак и мезальянс, то придется смириться. Катрина, уверен, ты будешь блестящей принцессой.

— Королевой, — поправил принц.

— Принцессой, — поправил король. — Я пока не подох, так что прояви уважение к моим сединам. Леди Пиджен? — повернулся он к моей подруге.

Лалисса, еще не отошедшая от плена, но вернувшая свой привычный вид надменной красотки, коротко поклонилась.

— Ваше Величество...

— Кот на хвосте принес, — дернул Таурус плечом, — что вы отлично снимаете заклятия? Не хотите озолотиться?

— Вам я сделаю скидку, Ваше Величество, — подмигнула Лалисса монарху, — постараюсь вас не разорить.

Они пошли вперед, и я не могла объяснить этот порыв, но мне почему-то не нравилось, что король и Лалисса флиртуют.

— Андрея... — начал было Ройс.

— Психея, — машинально поправила я.

— Да, Психея прокляла Тауруса. Кот сказал, что заклятие сможет снять либо сама Психея, либо твоя подруга.

Я проводила взглядом Лалиссу. У нас было мало времени, чтобы вдоволь пообщаться, но конкретно сейчас она выглядела счастливой и нужной.

— Да, — я кивнула, — ее дар силен, пусть она им почти не пользуется. Лучше договариваться с Лалиссой, чем с той тварью, что нас пленила.

Чуточку завидовала Лалиссе, она старше меня, и в этот мир попала гораздо раньше. Боги, да она меня всему учила. Она как-то обмолвилась, что если найдет свое счастье здесь, то не станет признаваться в происхождении. Я тоже провела в Эльхалии почти десять лет, но не представляла избранника, готового на брак с попаданкой. У меня такое ужасное воспитание. А не сказать я не могу.

Катрина и Дэниэл от нас ускользнули, забрав заодно Вспышку. Отчего-то им безумно понравилась моя летучая мышь. Пленников отвели в темницы. Внутри все еще клокотало что-то неудобное, колючее. Душа требовала отыскать настоящую Андрею, но...

Ройс, некогда потерявший меня, не отлипал. Я внезапно осознала, что мы стоим не на этаже участниц отбора, а возле его личной комнаты.

Отпрянула...

— Ройс, я не готова к допросу. Простите, — картинно поклонилась я. — Может, глава тайной канцелярии сделает мне поблажку?

Сердце бешено заколотилось. Не отдавала себе отчета, но по неясной причине показалось, что разговор между мной и мужчиной будет ужасно важным. А я не готова. Мне нужно было пространство. Воздух. Минута без этих глаз, без этого напряжения, без этого... всего невысказанного.

Ладно бы я была обычной ведьмой. Какая ведьма не хранит секреты? Но я же ведьма чокнутая? Еще и из другого мира пришла.

Понимала, что Ройс захочет поговорить. И я панически боялась этого разговора. Что я ему скажу? Как объясню этот бардак в душе?

Сделала попытку сбежать, как сильная рука схватила меня за запястье. Я вскрикнула от неожиданности и попыталась вырваться, но хватка была железной.

— Куда ты так спешишь, беглянка? — голос Ройса звучал низко, прямо у уха. В нем не было гнева, но была твердая решимость. – Все дела подождут. Мы поговорим. Сейчас.

– Ройс, я... я вся в грязи! И пахну психами и подземельем! И я устала! – я отбивалась, но он уже вел меня, не слушая протестов.

Дверь открылась, он втолкнул меня внутрь и закрыл ее за собой, прислонившись спиной к дереву.

Комната была просторной, мужской, пахла кожей, старыми книгами и... им. Напряжение висело в воздухе густым туманом.Я стояла посреди комнаты, чувствуя себя глупо, как школьница, пойманная на шалости. Он смотрел на меня, его взгляд был тяжелым, изучающим, сметающим всю грязь и синяки, добираясь до самой сути.

— Что с тобой, Лавли? — спросил он наконец, оттолкнувшись от двери и сделав шаг ко мне. — Ты избегаешь меня, едва я обозначил намерения. Что я сделал не так? Или... – в его глазах мелькнула тень той самой горечи, что я слышала, когда он кричал на врагов, – или ты поняла, что рядом с таким неудачливым стражником, как я, тебя всегда будут ждать только проблемы? Потому что я тебя не защитил?

Его слова стали неожиданными.

— Что? Нет! – вырвалось у меня. — Ройс, это не... Это не про тебя! Это про меня! Ты... ты не сделал ничего не так. Наоборот. Ты... — Я сглотнула комок в горле. — Ты пришел. Ты нашел нас. Ты рисковал... ради меня? Или ради принца? Неважно. Ты был... потрясающе храбрым. И ужасно медвежеобразным в объятиях, — добавила я, пытаясь вставить шутку, но голос дрогнул.

Он подошел еще ближе, сократив дистанцию до минимума. Его руки снова легли мне на плечи, но теперь нежно, почти бережно.

— Ради тебя, Лавли, — сказал он тихо, но так, что каждое слово врезалось в память. — Ради тебя. Я чуть не сошел с ума, когда узнал, что ты в руках у Андре... Психеи. Мысли о том, что они могут тебе сделать... — Он сжал зубы, его пальцы непроизвольно сжались на моих плечах. — Я не могу это пережить снова. Не могу потерять тебя.

Я замерла. Сердце бешено колотилось где-то в висках. Он не отпускал мой взгляд.

— Я понял свои ошибки, Лавли, — продолжал Ройс. — Все эти глупости про статус, про положение... Это прах. Пустота. Когда я думал, что тебя могут... — он не договорил. — Я осознал, что ты – самое важное, самое живое, умное, безумно находчивое и совершенно бесцеремонное существо, которое когда-либо врывалось в мою размеренную, скучную жизнь. Ты восхищаешь меня каждый день. Своей дерзостью, своим юмором, своей способностью находить выход из самой немыслимой западни. — На его губах дрогнула улыбка. — Я влюблен в тебя, Лавли. Безнадежно и навсегда. И мне наплевать на титулы, на условности, на чье-либо мнение. Если нужно будет выбирать между должностью и тобой... — Он сделал паузу, его глаза горели серьезностью, которой я никогда прежде не видела. — Я выберу тебя. Без колебаний.

Тишина в комнате стала гулкой. Звуки дворца — шаги, голоса — доносились приглушенно, как из другого мира. Его слова висели между нами, огромные, невероятные, пугающие.

Любовь. Он сказал это слово. И он имел в виду... меня. Беспокойную, вечно голодную, вляпывающуюся в истории ведьму с сомнительным прошлым и еще более сомнительным будущим.

Я смотрела на него, на его лицо, еще хранящее следы копоти и усталости, на его глаза — искренние, уязвимые, полные надежды. Все мои защитные стены, все саркастичные шутки, все попытки убежать — они рассыпались в прах перед этой простой, оголенной правдой. Он любил меня и был готов на все.

Во рту пересохло. Я чувствовала, как дрожат мои руки. Я должна была что-то сказать. Хотя бы что-то. Но слова застревали. Страх сменялся волной невероятного тепла, а потом снова страхом — уже другого рода. Страхом перед правдой, которую я должна была открыть.

— Ройс... — мой голос звучал чужим, тихим и хриплым. — Ты... ты серьезно? Готов на все?

— Абсолютно, — он не моргнул.

Я глубоко вдохнула, собираясь с духом. Это было страшнее, чем прыжок в яму или пытки.

— А... а как ты отнесешься к тому, — начала я, глядя куда-то в область его подбородка, не в силах выдержать его взгляд, — что женщина, в которую ты... влюбился... — слово далось с трудом, — она не просто из Эльхалии? Не из Сенебриса или Анксарии? Она... она вообще из другого мира? Совсем. Другого.

Я подняла глаза. На его лице застыло выражение полнейшего, абсолютного непонимания. Как будто я только что заговорила на том самом древнеэльфийском языке Пенни без перевода.

Тишина снова натянулась, как тетива лука, готовая запустить стрелу в неизвестность. Я ждала. Затаив дыхание. Зная, что следующий его вопрос или восклицание определит все. Абсолютно все.

Его молчание длилось вечность. Или три секунды. В голове пронеслись все возможные реакции: смех, недоверие, ужас, отторжение... Но не это я увидела в его глазах, когда наконец осмелилась поднять взгляд. Там не было ни капли насмешки или страха. Только... искрящееся, жадное любопытство. Как у мальчишки, которому показали потайной ход в запретную башню.

—Другой мир...— прошептал он, не отрывая от меня взгляда. Не вопрос. Констатация. Как будто сложный пазл встал на место. — Другой мир. Боги, Лавли... это объясняет так многое.

Я замерла, не веря своему слуху. Ни тени сомнения? Ни единого "ты шутишь?"

— Объясняет? — выдавила я. — Что именно? Мою странную тягу к приключениям и афоризмам? Или то, что я считаю поэзию Пенни самой жестокой пыткой?

Он рассмеялся – низко, тепло, и этот звук обволок меня, как мягкое одеяло.

— Все. Абсолютно все. Твои странные слова, которые никто не понимает. Твой взгляд на наш мир — будто ты все видишь впервые и в сотый раз одновременно. Твою... невероятную, безумную храбрость. Твою способность находить выход там, где его нет. — Он сделал шаг ближе, его пальцы осторожно коснулись моей щеки, смахивая след пыли (или слезу?). — Обычная женщина... даже самая отчаянная ведьма из Эльхалии... не смогла бы так ворваться в мою жизнь. Перевернуть все с ног на голову. Заставить меня... чувствовать так сильно. Ты – как падающая звезда, Лавли. Неожиданная, ослепительная, сжигающая все на своем пути. И я... я сгораю счастливо. Ты мой идеал. Мой хаос. Моя невероятная, чудесная реальность. Из какого бы мира ты ни пришла. Я люблю тебя. Только тебя.

Он так сладко говорил. Слова его были как теплый летний дождь после долгой засухи. Они смывали последние остатки страха, недоверия, этой вечной готовности к отступлению. Сердце мое, это колючее, вечно защищающееся существо, дрогнуло. Сжалось. А потом... распахнулось настежь, выпуская наружу все то тепло, что копилось годами за броней сарказма и шуток. Но даже в этом море нахлынувшего чувства, одна мысль пронзила меня остротой серебряной вилки Пенни. Доверие – да. Любовь – да. Но я знала себя. Знала свою ревнивую, неистовую натуру.

— Ройс... — голос мой звучал тихо, но с неожиданной твердостью. Я поймала его руку, прижала к своей груди, где сердце колотилось как пойманная птица. — Если... если ты выберешь меня. Если мы... — Я сглотнула, собираясь с духом. — Знай. Я не Лалисса с ее холодной расчетливостью. Не Андрея с ее тайнами. И уж тем более не Психея с ее безумием. Я – Лавли. Со всеми моими тараканами, голодом и готовностью щекотать узлы корнями. == Я посмотрела ему прямо в глаза, в эти синие, теперь такие родные глубины. —И если ты выберешь меня... то только меня. Навсегда. Никаких других. Никаких "придворных интрижек", никаких "мимолетных увлечений". Если ты когда-нибудь... — Голос дрогнул, но я выпрямилась. — Я не прощу. Будучи ведьмой, да еще и попавшей сюда бог знает как... я отомщу так жестоко, что весь этот ужас, что ты увидел сегодня, покажется детским лепетом. Понял?

Я ждала испуга, отторжения, может, даже гнева на такую дикую ревность. Но он... улыбнулся. Широко, искренне, с облегчением. Его рука легла мне на затылок, пальцы впутались в мои спутанные волосы.

— Милая моя безумная ведьма, — прошептал он, и его губы были так близко, что дыхание смешалось. — Ты думаешь, после тебя... после этой падающей звезды... я смогу увидеть кого-то еще? Ты заполонила все. Весь мой мир. Весь мой разум. Весь мой воздух. Лучше тебя... просто не существует. Ни в этом мире, ни в твоем, ни в каком другом. Только ты.

Последние сомнения, последние страхи рассыпались в прах. Его слова были не просто обещанием. Они были клятвой, высеченной прямо у меня на сердце. И когда его губы коснулись моих, это было не началом, а закономерным завершением долгого пути через страх, пытки и непонимание.

Этот поцелуй... это было как падение в теплую, бездонную воду после долгого бега. Как первый глоток воды в пустыне. Как щекотка, от которой не хочется убегать, а хочется смеяться и тонуть в ней с головой. Его губы были твердыми и в то же время невероятно мягкими, настойчивыми и бесконечно нежными. В них был вкус пыли дороги, усталости битвы и чего-то неуловимо его – пряного, теплого, бесконечно родного.

Я ответила. Сначала неуверенно, потом — со всей страстью, что клокотала во мне, сдерживаемая годами одиночества и маскировки. Мои руки вцепились в его куртку, сминая дорогую ткань, притягивая его ближе, еще ближе. Казалось, никакая близость не сможет стереть ту невидимую грань, что всегда была между нами. Но она стиралась.

С каждым прикосновением, с каждым вздохом, с каждым стуком наших сердец в унисон. Его руки скользили по моей спине, согревая, разминая затекшие мышцы, сжигая память о плетях и утюгах. Его прикосновения были как целебный бальзам, как магия, сильнее всех зелий Психеи. Они не требовали, они... исследовали. С благоговением и жадностью первооткрывателя. Каждый шрам, каждую царапину, каждый изгиб — как драгоценность.

Мы двигались в каком-то странном, чудесном танце, увлекая друг друга глубже в его покои, к широкому канапе у камина. Одежда — грязная, пропахшая подземельем и страхом – казалась ненужной, чуждой броней. Она падала с нас кусками, шепча по полу, освобождая кожу для прикосновений. Его руки на моей коже... это было как пламя. Не обжигающее, а согревающее до самых костей. Заставляющее меня выгибаться навстречу, терять голову, забыть обо всем – о дворцовых интригах, о плене, о другом мире. Существовал только он. Его дыхание на моей шее. Его губы, вырисовывающие узоры на моих плечах. Его низкий стон, когда мои пальцы впились в его волосы.Мы были двумя половинками, наконец нашедшими друг друга после долгого странствия. Двумя звездами, столкнувшимися в ослепительной вспышке. Не было неуклюжести, не было стыда. Была только нарастающая волна чувств, захлестывающая с головой.

Каждое прикосновение, каждый поцелуй, каждое движение было откровением. Я тонула в нем. В его силе, его нежности, его абсолютном, безоговорочном принятии. Он был моей гаванью после долгого шторма. Моей землей под ногами после падения в яму. Моей... настоящей реальностью.

Когда волна накрыла нас окончательно, вынеся на пике блаженства за пределы слов и мыслей, это было не просто удовлетворение. Это было... возвращение домой. В место, которого я не знала, но которое искала всю жизнь.

Мы лежали, сплетенные, дыша в унисон, его сильная рука прижимала меня к его груди, где сердце билось так же бешено, как мое. На коже еще танцевали отголоски страсти, но внутри царил мир. Глубокий, безмятежный, полный.Я прижалась щекой к его плечу, слушая его дыхание, вдыхая его запах – теперь смешанный с моим. За окном мерцали звезды Эльхалии. Но в эту ночь они светили и для меня. Для нас. Только его тепло, его руки вокруг меня и тихий шепот в темноте:"Моя звезда... Моя Лавли...

***

Проснулась я от знакомого ощущения – острого, грызущего голода в животе и… тихого храпа у самого уха. Вот последнее было довольно неожиданным.

Открыла один глаз, потом второй... Ройс спал, крепко прижав меня к себе одной рукой, второй закинув за голову. Выглядел… беззащитным. Совсем не как грозный глава тайной канцелярии, а как уставший мальчишка. Уголки губ даже подрагивали в подобии улыбки.

«Мой мальчишка», – подумала я с внезапной нежностью, от которой внутри все ёкнуло.

Но нежность – нежностью, а реальность стучалась в дверь в виде обязанностей. Я тихонько выскользнула из его объятий (он хмыкнул во сне и потянулся к пустому месту), натянула первое, что попалось под руку, а это была его рубашка и безразмерные штаны, и вышла в коридор.

Мир не перевернулся от вчерашнего признания. Дворец жил своей жизнью: слуги спешили с подносами, стражники меняли караул, а где-то вдалеке слышались взволнованные голоса – видимо, разбирались с последствиями вчерашнего захвата пещеры. Я вернулась в покои близнецов, где явно не ночевала Катрина.

Прощу ей эту наглость, ведь она уже больше суток, как замужняя дама. Но едва я попыталась покинуть эти комнаты и вернуться к Ройсу, как ко мне подбежала запыхавшаяся горничная принца.

— Леди Лавли! Госпожа Катрина просит вас! Срочно! Платье для аудиенции у короля… там бант… ну, вы понимаете!

— Ага, бант, обязанности, — мысленно вздохнула я. Их-то пока никто не отменял.

Но мысль о Катрине, о ее счастье, гнало вперед. Они с Дэниэлом заслужили свой шанс.

По пути к покоям будущей принцессы меня перехватил сам Ройс. Он выглядел… отутюженным (в прямом и переносном смысле), собранным, но в глазах все еще теплилась та самая мягкость, что была ночью.

— Лавли, — он взял мою руку, не обращая внимания на любопытные взгляды служанок. — Король требует нас обоих. Срочно. В восточном крыле. Что-то насчет… грибов?

Грибов? Щелкнуло в голове. Андрея.

Прошлым вечером, после произошедшего я поделилась с ним мыслью, где искать настоящую Андрею. Ситуация удручала, но она важна для суда над Психеей и Пенни.

— Иду, — кивнула я, попутно снимая с платья крошку булочки. — Но сначала платье Катрины. Нельзя же ей предстать перед будущим свекром в разобранном виде!

Ройс усмехнулся:

— Уверен, Его Величество сейчас больше озабочен другими вещами, чем бантами. Но… давай, справляйся с платьем. Я тебя подожду.

Пока я делала попытки пришить бант к корсажу, в комнату ворвалось несколько швей. Конечно, я догадалась, что без участия Ройса в этом деле не обошлось. Он помогал, но старался не показывать свою помощь.

Доверив платье леди Ревэйн кудесницам, я поспешила туда, куда призывал нас монарх. Остановилась в северном саду, где лекари, целители и умельцы полюбили собирать грибы. Где мы не так давно, с участницами отбора выбрались за территорию и отлично отдохнули.

Сейчас в этом запущенном саду остановился Его Величество. Завидев меня, он произнес.

— Леди Дрим? Мне донесли, что именно здесь стоит искать место упокоения настоящей леди Жуи. С чего вы так решили?

— По запаху, мой король, — призналась я. — Пахнет смрадом, а грибы предпочитают расти в той местности, где им есть, чем питаться. Я этого сразу не поняла, но когда узнала про личность Психеи...

Никто не хочет заканчивать эту мысль. В голове не укладывалось, что сестры могут быть такими разными.

Едва я вошла в сад, все шутили:

— Прибыл наш грибной дознаватель, — фыркнул кто-то из ученых.

Я обратила взор на короля. Его глаза фальшиво смеялись, но в них читалась безмерная усталость.

— Леди Дрим, — он повернулся. Его голос был твердым, без прежней истеричной нотки. – Ройс сказал, ты знаешь… что она здесь?

Я медленно приблизилась к самой сгущенной колонии грибов.

— Мне жаль, я ее не знала, но вам стоит копать здесь, — опустила палец вниз.

Лопаты застучали по каменной кладке, потом по земле. Вонь стояла несильная, но специфическая. Но чем дальше прислуга копала, тем явственнее становился запах. Грибы оказались правдивыми. Через полчаса в неглубокой яме мы обнаружили останки в истлевшем, но еще узнаваемом платье фаворитки. Рядом – обгоревший ободок от шляпки и маленький, почерневший медальон.

Я отвернулась. Не хотела видеть. Даже зная, что это неизбежно.

— Похоронить, — приказал король, и его голос дрогнул. — С почестями. Как… как подобает настоящей леди и сильной ведьме. Она заслужила. — Он тяжело вздохнул. — А ту… – он махнул рукой в сторону темниц, — ее судьбу решит суд. Меня ее судьба не интересует.

Я кивнула. Мне Психея и ее будужее тоже были не интересны. Месть – слишком жирное блюдо для моего утреннего меню. Лучше булочка.

Казалось, дело закрыто. Я уже мысленно бежала к Катрине – там еще миллион дел! – как король окликнул меня и Ройса, который стоял чуть поодаль, наблюдая за работами с мрачным видом.

— Воккер, Дрим, — начал Таурус, и в его глазах вдруг мелькнул знакомый, но теперь уже не безумный, а скорее… озорной огонек. — Раз уж мы собрались… и раз уж скоро свадьба моего сына и леди Катрины… — Он обвел взглядом Ройса, меня, потом перевел его на Лалиссу, которая небрежно гладила Мрака. — Как вам идея… тройной свадьбы? Экономия на фейерверках, так сказать! Дэниэл и Катрина, вы двое… — он кивнул на нас с Ройсом,— …и, скажем, я и наша спасительница, леди Пиджен? — Он галантно поклонился Лалиссе.

Я услышала, как Ройс резко вдохнул. У меня самой челюсть отвисла. Лалисса подняла бровь с таким видом, словно король предложил ей купить болотную жабу в качестве фамильяра.

— Ваше Величество, — отозвался Ройс, голос слегка дрожал – то ли от ужаса, то ли от смеха. — Я… мы… это очень неожиданно…

— О, не скромничай, Ройс! — король хлопнул его по плечу. — Вижу, как ты на эту юную особу смотришь! А она на тебя! И леди Пиджен… — он повернулся к Лалиссе, – …вы так храбро себя вели! Настоящая королева! А Эльхалии сейчас нужна сильная королева, раз уж прежняя… — он снова помрачнел, но ненадолго. — Подумайте! Целых три повода для пира! Народ будет в восторге!

Я поймала взгляд Лалиссы. В ее глазах читалось: "Он что, совсем крышу потерял, даже без проклятия?"

Я ответила взглядом: "Похоже на то".

Мы одновременно фыркнули.

—Ваше Величество, — сказала Лалисса с убийственно вежливой улыбкой. — Я бесконечно польщена. Но мое сердце… и мой игорный дом… принадлежат только мне. Корону я надену разве что в карточной игре "Королевский Фараон". Благодарю за предложение.

Король выглядел слегка озадаченным, но не обиженным.

— Жаль. Ну что ж… тогда хотя бы двойная! — Он с надеждой посмотрел на нас с Ройсом.

Ройс, кажется, начал слегка задыхаться. Я видела, как в его голове проносятся кошмары: тройной объем бумаг на согласование, бесконечные церемонии, толпы гостей, речи…

— Ваше Величество, — я решила спасти своего рыцаря тайной канцелярии от апоплексического удара. — Мы… мы только что нашли друг друга. Дали друг другу клятвы. Может… дать нам немного времени? Просто побыть… нами? Без королевского цирка на три манежа сразу? — Я взяла Ройса за руку. Его ладонь была влажной.

Король вздохнул, разочарованно, но затем улыбнулся.

— Ох, что с вас взять. Понимаю, понимаю. Молодость! Романтика! Ладно. Но на свадьбе сына вы оба обязаны быть! И танцевать! Особенно ты, Лавли. Хочу посмотреть на твои па! — Он вдруг подмигнул. Это было так неожиданно и так… по-человечески, что я рассмеялась.

— Постараюсь не затоптать Ройсу ноги, Ваше Величество.

Король удалился, уводя за собой свиту и обсуждая с магом-церемонимейстером способы очистки места захоронения от "грибного наследия". Ну и то, чтобы дворцовая, героическая ведьма леди Жуи была похоронена с почестями.

Мы остались одни в опустевшем коридоре – я, Ройс и Лалисса с Мраком.

Ройс вытер лоб платком.

— Тройная свадьба… Боги. Я уже видел себя в кружевном жабо. — Он содрогнулся.

— Жабо бы тебе шло, мой дорогой глава тайной канцелярии, — пошутила Лалисса. – Подчеркнуло бы мужественный подбородок. Ну что, любовь-морковь, я пойду. Мой Мрак требует свежей рыбы, а игорный дом – хозяйского глаза. Если меня будет навещать сам король, то я совсем не против. Лавли, ты заходи вечерком, если выживешь в свадебных приготовлениях. Расскажешь, какого цвета будут банты у Катрины.

Она ушла, унося с собой кота и оставляя нас наедине. Ройс посмотрел на меня. В его глазах все еще читался легкий шок, но больше – облегчение и та самая теплая глубина, что топила лед в моей душе.

— Ну что, моя падающая звезда? — он притянул меня к себе. – Готовься к бантам, платьям и… нашему первому совместному балу. Хотя бы на чужой свадьбе. — Он поцеловал меня в макушку. – И знай… никаких других. Никаких "придворных интрижек". Только банты, бал и… ты. Навсегда.

Я прижалась к нему, слушая стук его сердца. Шум дворца, предсвадебная суета, тень Психеи в темнице, даже призрак настоящей Андреи – все это отступило на второй план. Было только здесь и сейчас. Его руки. Его запах. Его клятва, повторенная в свете дня. И предвкушение… не идеальной сказки, а нашей, немного безумной, полной приключений (и, возможно, щекотки узлов корнями) жизни.

***

/прошло шесть месяцев/

Ройс улыбнулся, отломив еще кусочек булки и макнув его в мой стакан с молоком (привычка, от которой я его так и не отучила).

Он вернулся из дворца, а я расспрашивала, как поживают Дэниэл и Катрина. Жутко за них волновалась.

— Они справляются, — спокойно сообщал Ройс. — Дэниэл осторожен, но умён. И учится быстро. Его отец… — он кивнул в сторону холма, – …ему помогает. На расстоянии. И только когда спрашивают. Да и мы с тобой под боком, если что-то, когда они совсем запаникуют. Хотя с Катриной рядом... — Он многозначительно поднял бровь, — она снова ждет твое мнение о платье?

— Думаю, наш новый король в надежных руках? – Я отпила кофе, пытаясь унять внезапное волнение, которое клокотало во мне с самого утра.

Идеальный момент. Или ужасный.

" Скажи сейчас , – приказала я себе. – Пока он в хорошем настроении ».

– Ройс, – начала я, внезапно обнаружив, что мои пальцы нервно мнут салфетку. Голос звучал чуть выше обычного. – Ты помнишь, как мы тогда, после всего... говорили о нашем хаосе? О том, что он наш, и мы в нем как рыба в воде? Ну, или как летучая мышь в темноте.

Он насторожился, мгновенно уловив нотку тревоги в моем голосе. Его синие глаза стали внимательнее, мягкая улыбка сменилась выражением любопытства.

— Помню каждое слово, моя звезда. Что у тебя случилось? – Он положил свою большую, теплую руку поверх моей, успокаивая дрожь в пальцах. – Опять королевские портные достали? Или Катрина требует немедленного совета по поводу перьев на шляпках?

Он полагал, что меня вновь занимают тревоги нынешней королевы. В данный момент в стране был мир. Не могу сказать, что моя Катрина сильно набралась ума, но она осталась доброй и порядочной девушкой.

Я покачала головой, пытаясь найти нужные слова. Божечки-кошечки, почему это так сложно? Я же не признание в убийстве делаю!

– Нет, не портные. И не перья. Хотя... – я глубоко вдохнула, глядя прямо в его глаза. – Наш хаос... он, кажется, решил немного... расшириться. Приобрести третье измерение. Стать громче. И, возможно, еще липче.

Ройс замер и, по-моему, вообще не понял, к чему я веду. Он смотрел на меня, не моргая, его умный мозг главы тайной канцелярии явно лихорадочно перебирал варианты, но не мог схватить суть. Я видела, как в его взгляде мелькают догадки: новая идея для основанного приюта? Проблема с троллями? Захват демонами кухонного склада?

— Лавли, ты о чем? — не выдержал он, наконец. — Какое третье измерение? Мы же договорились, больше не создавать големов без согласования со мной? Особенно после инцидента с вареньем...

— Я не про голема, — выпалила я, не выдержав. Смех и волнение душили меня. — Боги, Ройс! Я же говорю – наш хаос! Твой и мой! Он... он скоро будет требовать не только булочки, но и погремушки! И пеленки! И, возможно, родившись, научится щекотать кого угодно. А если ему достанется мой дар...

Наступила тишина. Неловкая, гулкая.

Сегодня мы навещали основанный нами детский приют. Поразительно, но даже дети на секунду притихли, почуяв нечто неладное Любимица Агнес замерла с половником. А Ройс ... Ройс отчего присел на траву и медленно воззрился на меня.

Его лицо было совершенно бесстрастным. Потом неспешно, размеренно, его бровь поползла вверх. После поползла вторая. Его губы приоткрылись, но звука не последовало. Он моргнул. Раз. Два. Три.

— Пеленки? — выдавил он из себя хриплым шепотом, больше похожим на скрип несмазанной двери. —Погремушки? Ты... ты хочешь сказать...?

Я кивнула, не в силах говорить, чувствуя, как предательские слезы подступают к глазам. Улыбка растягивала мое лицо до ушей.

— Да, — прошептала я.— Я хочу сказать... что примерно через семь месяцев наш приют "Падающая Звезда" обзаведется... ну, очень маленьким, но очень шумным новым постояльцем. Который будет жить с нами. Постоянно. Если ты не против, конечно.

Ройс не ответил. Вообще. Он вскочил так резко, что стул с грохотом опрокинулся назад. Дети ахнули.. Он стоял надо мной, высокий, сильный, бывший грозный глава тайной канцелярии... и дрожал. Дрожал всем телом. Его глаза были невероятно широко раскрыты, в них бушевал ураган эмоций – невероятное, ослепительное счастье, дикий страх, чистая, немыслимая радость. Он смотрел на меня, потом на мой еще плоский живот, потом снова на меня.

— Ты... ты уверена? — прошептал он, голос сорвался. — Лавли... это... это правда?

—Такая же правда, как то, что ужасно готовлю, — рассмеялась я сквозь слезы. — Ты пробовал. Да, Ройс. Правда. Я проверила. Три раза. И Вспышка клянется, что чувствует... ну, не то чтобы мысли, но какой-то очень настырный и голодный маленький огонек. Как свечка.

И тут он рухнул передо мной на колени. Его большие руки осторожно, как бесценный хрусталь, обняли мою талию, а лицо прижалось к моему животу. Я почувствовала, как его плечи вздрагивают.

— Ройс? — я осторожно тронула его волосы. — Все в порядке? Переживаю, что у тебя с головой?

Он поднял голову. По его щекам катились эти скупые мужские слезы. Настоящие, мужские, тяжелые слезы. Но на лице сияла такая улыбка, такая чистая, безудержная радость, что мое сердце едва не разорвалось от счастья.

— В порядке? — Он рассмеялся, звук был хриплым и бесконечно счастливым. – Лавли... моя звезда... моя чудесная, безумная, потрясающая ведьма... Это лучшее, что могло случиться! Лучше победы над демонами! Лучше всех булочек в мире!И осознания моего разума, – Он снова прижался лицом к моему животу, его голос стал тихим, интимным, полным благоговения. – Привет, малыш. Это твой папа. Ты там держись. У нас тут... ну, ты знаешь, хаос. Но самый лучший на свете. Мы тебя ждем. Очень.

Я смотрела на его согнутую спину, на его руки, крепко держащие меня, на седые пряди в его темных волосах, которые появились за эти полгода. И чувствовала, как что-то огромное и теплое заполняет меня до краев. Мы ждали не просто ребенка. Это было будущее. Наше будущее. Воплощенная клятва "навсегда". Самый смелый, самый важный, самый хаотичный проект в нашей жизни.

— Тебе сложно придется, — предупреждала я любимого, -– Я это точно знаю. Иначе бы наш наследник не выбрал нас в родители.

Ройс поднялся на ноги, поднял меня вместе с собой в объятия и закружил, не обращая внимания на визг детей и возмущенное шипение Вспышки, вылетевшей из-за печки. Его смех, громкий и свободный, заполнил всю кухню, смешался с детским гомоном и запахом свежей выпечки.

— Какая разница, что он любит? Если хаос! – воскликнул он, целуя меня так, будто мы только что победили всех демонов разом. — То я помогу создать ему целый ураган. Главное — он наш!

И после этих слов любые доводы потеряли смысл.

Конец.