Светлая полоска Тьмы

Глава 63. Некромант

Баба-Яга многое знала о Темной магии. Как порчу навести или приворот. Как мертвяка поднять и воле своей подчинить. Как демона призвать, в вещь или человека вселить. Вот только о подделке трупов молчала, тянула время, оставляя интересующие меня знания на потом. Я подозревал, что все дело в условии, которое она мне поставила перед началом обучения:

— Учить я тебя буду, касатик, да не за просто так.

— И какова плата? — я насторожился. Вдруг потребует остаться здесь навсегда.

— Как поймешь, что учеба закончена, убей меня по-тихому. Но учти, если хоть волосок, хоть капля моей кровушки в болото упадет — воскресну и приду за тобой. Тогда держись.

— А ты не пугай, бабка, я не из пугливых. Хочешь смерти — получишь, я свое дело знаю. Только зачем тебе это, неужто жизнь опостылела?

— Так и есть. Устала я, а Смерть меня не принимает, дважды я его обманывала, да и Тьма не пущает.

— Его?

— Ангела Смерти. Он у врат Бездны стоит и открывает их для всех, кому срок пришел. А женка его, ангел Жизни, на другом конце выпускает к новому бытию.

— Ты никак о перерождении говоришь? — после общения с даосом я знал о теории реинкарнации.

— О нем. Только закрыт для меня этот путь без посторонней помощи. Поверь, уж я то пыталась, но Силу свою против себя не обернуть, а по-простому, как у смертных, не выходит.

Мое обучение началось с демонологии. Призывать и подчинять всякую нечистую мелочь здесь было легко, болото так и кишело ими. Они лезли в наш мир через прорехи в древнем портале, запечатанном даркосами в незапамятные времена.

Почти двадцать тысяч лет назад стоял в этих местах великий город, столица могучей страны, название которой давно затерялось в веках. Правил ею черный дракон Велиал. Его обсидиановая башня находилась в том самом месте, где сейчас стояла избушка Яги. Была у Велиала цель, снять проклятие с рода даркосов, наложенное на их расу Темным богом. Разные способы он испробовал, пока не призвал высшего демона Тьмы. Разъяренный демон вырвался из круга призыва и запрыгнул в Велиала. Одержимый демоном дракон стал крушить башню, а затем и город. Даркосам пришлось собрать армию, чтобы одолеть его. Велиала убили — демона изгнали. Портал запечатали, объединив Силу. От столицы осталась лишь выжженная воронка. С веками она заполнилась грунтовыми водами — превратилась в болото. Только вот сквозь печати продолжала сочиться Тьма, как гной сквозь кровавую корку. Такие раны на теле мира заживали тысячелетиями.

Эту историю поведала мне Яга, а ей ее поведало болото, когда она в трясине после смерти восстанавливалась. Оно много ей чего рассказало, оно и Темному искусству обучило.

Демонология оказалась весьма интересной и познавательной. Ее можно было сочетать как с порчей, так и с некромантией. Например, навье — трупы, движимые низшими демонами, жадными к жизненной силе. Без нее их тела гнили и разлагались. Эти бесы разумом не обладали, потому заимствовали то, что оставалось в мозгу трупа после смерти. Родственные связи — самые сильные: пока душа покойного не ушла в Бездну, они сохранялись. Вот навье и являлось первым делом к семьям покойных. Достаточно было лишить нава способности передвигаться, запереть или отрубить конечности, чтобы остановить. Пока одержимый труп не сгниет полностью, демон не мог его покинуть. Если же сжечь, то он возвращался в Темные миры, ибо был слишком слаб, чтобы перепрыгнуть в новое тело самостоятельно.

Для создания леших и кикимор, старуха тоже использовала низшую нечисть. Мастерила страшилу из веток и бересты, затем вселяла в него беса. Получалась живая злобная кукла. С их помощью она не только отпугивала нежеланных визитеров, но и наблюдала за болотом и прилегающим к нему лесом.

Водяные относились к демонам иерархией повыше. Они обладали зачатками разума и магическими способностями. Заклятьем их привязывали к месту, трясине или затхлому озерцу, дабы удержать под контролем. Они использовали тела утопленников, мавок, чтобы ненадолго покидать болото. Трупы недолговечны, потому мавки под личиной пригожих девушек или юношей заманивали в трясину новых жертв.

Были еще и проклятые предметы, симбиоз порчи с демонологией. Прожорливая низшая нечисть вселялась в какую-нибудь личную вещь, чаще всего кольцо или браслет. Стоило человеку надеть такое колечко — он начинал чахнуть, болеть, пока не умирал. На такие предметы наводился гламур, чары приворота: их хотелось носить, не снимая, или просто держать в руках. Демон, в свою очередь, тратил часть выпитой им жизненной силы на поддержание гламура. Получался замкнутый круг: чем дольше носишь такое украшение, тем меньше хочешь с ним расстаться, пока оно не сведет тебя в могилу.

Темного духа можно было вселить и в живую плоть. Для человека подходил только разумный демон, а такие контролю не поддавались. С ними нужно было заключать сделку, но они редко соглашались на подобную авантюру. Одержимые жертвы всегда боролись с захватчиками, а если проигрывали — сходили с ума и умирали. Становиться же навьем такие демоны считали ниже своего достоинства. Зато они охотно соглашались вселиться в темного мага. Конфликта интересов в этом случае не возникало, все были в выигрыше. Демон заимствовал память мага и питался за его счет — маг становился сильнее, да и знал больше за счет демона.

Моя наставница таких Темных не жаловала, предпочитала иметь дело только с неразумной нечистью. Если она и подселяла ее в живых существ, то в мелких хищников: ворон или кошек. Они использовались ею для удаленной слежки, ибо могли шнырять где угодно, не привлекая внимания людей. Яга видела их глазами, слышала их ушами, впадая в некое подобие транса. Такая живность отличалась особой прожорливостью — охотилась чаще своих собратьев. Недостаток их был в том, что если они погибали, то превращалась в бесконтрольную нежить, потому нападали на людей и животных, тем самым выдавая себя.

Прошел год. Я быстро старел, но не дряхлел. Моя Сила возрастала вместе с Темным искусством.

Демонологию сменило зельеварение и заклятия порчи. Рецептов в гримуаре Яги была тьма-тьмущая: смерть, болезнь, уродство, безумие, приворот, подчинение. Заклятия Рабства превалировали. Моя наставница утверждала, что именно они — вершина искусства порчи. Уморить — просто, а подчинить человека своей воле, да так, чтобы он тебя боготворил и превозносил, гораздо сложнее. Порчу наводили с помощью зелья, так проще и надежнее. Ингредиенты могли быть самыми разными, хоть репа с брюквой, роли это не играло. Важными были только два компонента: капля крови или слюны мага и жертвы. Это если порча персональная, для общей же хватало крови ведьмы. Но действие ее было слабее, к примеру, наведи такую на деревню — выживших будет где-то треть, от персональной же не спастись. Если ее, конечно, сама ведьма не снимет.

После зелий мы перешли к амулетам, оберегам, темным предметам и боевым заклятиям. Боевая магия Яги была тесно связана с артефактами. Хоть она и предпочитала защиту нападению, зато в этом ей равных не было.

Особо меня зацепило ее умение отводить глаза. Использовала она для этого время, а не банальную расфокусировку зрения, от которой каждый приличный маг мог защититься. Зато трюк с временным сдвигом действовал даже на даркосов. Благодаря ему ей удавалось годами ускользать от Аполлона. Суть метода была в том, что ты как бы отставал на миг от общего временного потока. Этого хватало, чтобы переместиться в другое место, прежде чем тебя выталкивало обратно в твое время. Со стороны выглядело так, будто ты пропал здесь и возникал там, к примеру, за спиной противника. Несмотря на кажущуюся простоту, трюк этот был довольно энергоемок и сложен. Яга и эту проблему решила, привязав его к амулету. Для такого артефакта подходил только камень, способный впитать большое количество Силы. Дафна использовала алмаз, Яга — осколок обсидиановой башни Велиала. За века он пропитался Тьмой, вода отшлифовала края, превратив его в крупную гальку с дыркой посередине. Стоило потереть его пальцами — заклятие срабатывало. Я тоже изготовил себе подобный артефакт, заставив водяного вытолкнуть из трясины такой же камушек. Только активировал я его мысленно, руки в бою заняты оружием, а время дорого.

Оберегом мог служить не только амулет или заговоренный доспех, существовали еще татуировки, как видимые, так и скрытые, которые можно было рассмотреть только магическим зрением. Для них варилась специальная краска-зелье, естественно, с добавлением крови мага, для которого оберег предназначался. Рисунок тоже имел значение. В гримуаре старухи их было немало, но для себя я разработал собственный узор и краску сварил. Яга только набила его мне на кожу.

К амулетам еще привязывались атакующие заклятия. В бою проще активировать уже готовое, чем создавать новое, времени или Силы может не хватить. Уж тут я разгулялся, скопировал все, что было в арсенале Яги. Потом экспериментировать стал. Она не мешала, сказала только, что на этом обучение амулетам закончено.

Моя наставница всегда четко знала, когда я усвоил достаточно знаний и практического навыка, чтобы заниматься этим самостоятельно. До того момента она не приступала к изложению нового материала.

Постепенно, шаг за шагом, мы подобрались к некромантии. Только приступив к ее изучению, я понял, что вся моя предыдущая учеба была лишь ступенями к истинной вершине Темного искусства, коей и являлась магия Смерти.

Начали мы с допроса мертвецов. Для этого подходили только свежие трупы, не более сорока дней после смерти. За это время душа покойного еще не успевала покинуть наш мир — ее можно было призвать обратно в тело и заставить говорить. Такие покойнички не болтали сами по себе, как назойливые призраки, только отвечали на вопросы. Они не лгали, знали ответ — говорили, не знали — молчали. Сложность метода состояла в том, что некроманту приходилось покидать свое тело и отравляться за душой покойного в Чистилище. Яга упростила эту задачу с помощью зелья. Выпив его, можно было сразу попасть туда, а не плутать по тонким мирам. Ориентиром поиска служила остаточная связь тела с духом. Выглядела она как путеводная нить, пойдя по которой, можно было найти нужную душу. Со временем нить истончалась и исчезала. Когда это происходило, врата Бездны Рока открывались и душа уходила. Если этого, по какой-то причине, не происходило, то она застревала в Чистилище.

Порой неприкаянные души вселялись в людей, чувствительных к тонким мирам, или детей. В этом случае те начинали говорить на иностранных языках, которых даже не изучали, и помнить то, что никогда не переживали сами. Вреда от такого подселения не было, если, конечно, неприкаянный дух не оказывался буйным. В этом случае медиум мог сойти с ума. Яга научила меня изгонять таких "соседей" назад в Чистилище.

Далее мы перешли к боевой некромантии. А зачем еще поднимать мертвецов из могил — если не в качестве солдат. Сила некроманта определялась количеством его мертвого воинства. Было не просто заставить истлевшие останки двигаться и выполнять приказы. Сперва заклятьем скреплялись кости и плоть, чтобы они не разваливались при каждом движении. Потом нужно было разделить свое сознание между поднятыми трупами, что требовало колоссальной концентрации. Тут пригодились тренировки с Сюй-Майем по медитации. Когда я смог поднять целый погост в одной давно заброшенной деревне, а потом заставил скелеты отплясывать в течении часа, Яга решила, что я усвоил этот материал.

Так прошел еще один год, но я уже перестал считать время. Меня интересовало только Темное искусство, все остальное стало неважным. Грифоны, Ключник, даже Квинт отодвинулись на задний план. Именно на это и рассчитывала Яга: увлечь меня Темной магией, привязать к болоту, воспитать наследничка, так сказать. Пришлось напомнить себе о цели моего ученичества. Не собирался я гнить здесь веками, чтобы там она не планировала.

На седьмой год обучения я поставил вопрос ребром: пора переходить к подделке трупов. Я и раньше намекал на это, но Яга либо отмалчивалась, либо переводила разговор на другую тему. Сейчас же она призналась, что несведуща в этом. Пришлось самому искать способ обмануть даркосов.

Начал я с подселения низшего демона в труп, в надежде, что он сможет изменить его облик. Выходила некая образина, похожая на черта из баек. Яга только посмеивалась над моими потугами, но не вмешивалась. Низшую нечисть сменили водяные, но и они не оправдали моих надежд, хоть результат был получше. Тела выглядели похожими, но только за счет морока, которым ни одного мага не обмануть. К тому же Тьмой от них разило так, что даже слабенький медиум мог бы учуять. Разочаровавшись в демонах, я взялся за зелья, но декокты оказались слишком слабы для трансформации. Преобразить покойника, чтоб выглядел как живой, это пожалуйста, а вот по-настоящему изменить — нет. За амулеты я даже браться не стал, в этом деле они не помощники.

Наблюдая за моими бесплодными потугами, Яга как-то заметила, что обмануть даркоса в магии Крови можно только с помощью магии Крови.

— Где ж мне взять такого даркоса, который бы своей крови одолжил? — хмыкнул я в ответ. — Да и магии обучил заодно?

— Он тебе не надобен. У тебя самого этого добра в жилах хватает. Причем кровушка аж самого черного дракона. Воспользуйся ею. Вдруг чего и выйдет.

Я решил попробовать. В этом пригодились мои наблюдения за паном Станиславом, когда он свою смерть подделывал. Стащив с кладбища два свежих трупа, я смешал кровь одного из них со своей. Полученную смесь влил в тело другого через разрез на груди. С первого раза заставить мертвую плоть трансформироваться в донорское тело не вышло, но я не сдавался. Поначалу дело продвигалось медленно, одни трупы сменялись другими. Я лишь успевал восстанавливать кровь, а новички уже ждали под избой своей очереди, притопав в болото по моему приказу с ближайшего действующего погоста.

Мои эксперименты радовали только водяных, использованные трупы пополняли ряды их мавок. Яга стала беспокоиться, что скоро на болото заявится толпа с вилами и факелами. Я же опасался, что перепуганные крестьяне, попросту, сбегут со своих мест, оставив меня без подопытного материала.

Со временем у меня стало получаться, но я не успокоился до тех пор, пока Яга не смогла отличить один труп от другого, сколько ни принюхивалась, и ни приглядывалась. Наконец-то я добился того, к чему стремился, вот только на болото зря за этим пришел. Но изменить уже было ничего нельзя, Тьма плотно привязала меня к себе.

↑