Светлая полоска Тьмы

Глава 7. Следователь-самозванец

— Евгений Львович, — незнакомый мужской голос окликнул меня в коридоре сразу после обхода.

Я обернулся. Подтянутый мужчина, за тридцать, уверенно шагал ко мне, явно военный. Высокий, коротко стриженный, блондин. Одет просто: черный кожаный пиджак, водолазка того же цвета, джинсы. Только дорогой "Breguet" на запястье никак не вписывался в облик простого парня.

— Что угодно? — у меня появилось странное ощущение. Я видел этого типа впервые, но он уже нервировал. Было в нем нечто, что при других обстоятельствах заставило бы меня обойти его десятой дорогой.

— Следователь Стрельцов, Калиновское РОВД, — он продемонстрировал свое удостоверение.

— Очень приятно, — я поправил очки, изобразив дежурную улыбку. Он нравился мне все меньше и меньше.

— Взаимно, Евгений Львович, — он оскалился точно волк: вроде и улыбается, но в глотку готов вцепиться, дай только повод. Неприятный тип, опасный.

— Слушаю вас. И, пожалуйста, побыстрей. Я тороплюсь.

— Это займет всего пару минут. Меня интересует ваша пациентка, Алиса Белова.

— С чего вы взяли, что госпожа Белова проходит здесь лечение?

— Знаю, — его стальной взгляд был холоден и пронзителен, до мурашек по коже, словно в дуло пистолета смотришь.

— Такая информация сугубо конфиденциальна. У нас частная клиника. Среди наших пациентов есть весьма влиятельные люди. Вы ведь понимаете, о чем я?

— Конечно, только гражданка Белова находится под следствием.

— Разве дело еще не закрыли? — признаться, я был удивлен, поскольку меня убедили в обратном.

— Нет, там есть кое-какие нюансы. Мне нужно ее допросить. Она ведь у вас.

— Да, она проходит лечение в нашей клинике, только сейчас в коме, — мне пришлось соврать. Ну, не мог я пустить его к Беловой, пока не переговорю кое с кем.

— Неужели? А я располагаю другими сведениями.

— Какими, позвольте узнать?

— Белова вышла из коматозного состояния два дня назад.

— Откуда такая информация? — было неприятно осознавать, что кто-то из персонала мог проболтаться. Узнаю, кто, уволю, к чертям собачьим, в 24 часа, без двух недель отработки и выходного пособия.

— У меня свои источники.

Догадываюсь я об этих источниках. Такие типы всегда нравятся бабам, наглые, опасные, потом сами же и плачут, дуры. Наверняка, какая-нибудь медсестричка не смогла удержать язык за зубами. Перед ней даже удостоверением махать не пришлось. Пара комплиментов — девица растаяла и все выложила.

— Как бы то ни было, Белова пока не готова к общению, — я поджал губы. Не люблю врать, но выбора не было. — Заторможенность, неадекватное восприятие, все это последствия коматозного состояния. Сами понимаете, допрашивать ее сейчас бесполезно, даже пагубно, ее психика нестабильна.

— Когда с ней можно будет поговорить?

— Через неделю, но предварительно позвоните. Зачем зря ездить?

— Диктуйте номер, — он извлек из пиджака мобильник.

Пришлось дать ему свою визитку:

— Здесь вся контактная информация, в том числе и мобильный номер.

— Вижу, — он быстро набрал цифры.

Мой "iPhone" завибрировал в кармане спецбрюк — я сбросил звонок. Подобное недоверие коробило.

— Что ж, не смею вас больше задерживать, доктор.

— Всего доброго.

Он повернулся и пошел прочь по коридору. Я наблюдал, пока он не скроется за поворотом, затем зашел в кабинет и запер за собой дверь. Отыскав нужный номер в контактах, я позвонил:

— Алло, это Криштовский.

— Внимательно слушаю вас, Евгений Львович, — отозвался Тарквинов.

— Я только что разговаривал со следователем. Вы обещали, что проблем не будет, а тут этот Стрельцов со своими расспросами. Очень настырный тип, от такого не отвяжешься.

— Занятно, этот человек лично заверил меня, что дело Беловой закрыто.

— Может, соврал?

— Вряд ли.

Ну да, Тарквинову не солжешь. Глянет в глаза — все выложишь, прямо как этот Стрельцов. Вот бы им померяться взглядами, я бы на это посмотрел.

— Опишите его, Евгений Львович, — потребовал Тарквинов.

— Молодой, примерно тридцати пяти лет, высокий, крепкий и наглый.

— Конкретней: цвет волос, глаз, другие приметы.

— Светлый, короткая стрижка. Глаза серые, — от воспоминания о его взгляде по спине побежали мурашки. — Одет обычно, только часы дорогие. И лицо такое… любимчика женщин.

— Пожалуй, я знаю, кто этот лже-следователь.

— Разве он не настоящий!?

— Нет. Настоящего Стрельцова любимчиком женщин не назовешь.

— Кто же тогда этот проходимец? — я был возмущен.

— Один мой старый знакомый. Не думал, что он появится так быстро.

— Что же мне делать с этим самозванцем? Он ведь обязательно явится снова.

— Когда?

— Через неделю, но должен позвонить предварительно. Выставить его вон?

— Ни в коем случае.

— Но он явно преступник! Вдруг он собирается убить Белову? — я снова вспомнил его взгляд убийцы и поежился.

— Если бы он хотел ее убить, не стал бы спрашивал у вас разрешения встретиться с ней. Ему нужно что-то другое, и я хочу знать, что. Потому прошу вас, не мешайте. Пусть поиграет в следователя.

— Если вы так хотите, то я пущу его к Беловой, но вся ответственность ложится исключительно на вас.

— Само собой, Евгений Львович. У меня к вам будет еще одна просьба: запишите их встречу на видео. В палате ведь есть камера?

— Конечно. Я пришлю вам запись.

— Тогда, будьте так добры, пришлите все записи, всех посетителей, которые ее навестят.

— Все непременно, господин Тарквинов.

Удовлетворившись моим обещанием, он попрощался и прервал звонок. Ну вот, опять какие-то проблемы. Своих хлопот полон рот, а тут еще самозванцы, олигархи, строптивые пациентки. Что поделать, Тарквинову не откажешь, акционер как-никак, причем с солидным процентом. Да и деньги нужны, они, как известно, лишними не бывают, особенно когда развод на носу.

Я нащупал в кармане ключ, открыл заветную дверцу в столе, достал початую бутылку "Hennessy", хлебнул прямо из горлышка, по-простому, не заморачиваясь на бокалы. Стрессу плевать на этикет.

↑