Свидание с умыслом

Глава шестнадцатая

Как ни строга была Роберта, но кончина Гарри смягчила и ее нрав. Кроме того, мы сблизились с ней — нам обеим пришлось потерять самое дорогое, что у нас было, и остаться в одиночестве. Она говорила, как тихо, спокойно стало дома после ухода «старого пердуна», что она не знает, чем ей себя занять, что делать с ягнятами — был бы жив Уортон, он бы помог. Но она по-прежнему работала в полную силу, что отличало всех моих новых друзей.

Я наконец перестала таить про себя свое прошлое. Мне хотелось, чтобы люди, отнесшиеся ко мне доброжелательно, знали о моей утрате.

Тем временем зима противилась приходу весны. Кое-где уже проклюнулись почки, но неожиданно обрушивался снег. Я решила оклеить стены обоями и заказать новые занавески. Для этой цели лучше всего подходил маленький магазинчик, принадлежавший Бесси Уинтерс.

Зимой я почти ничего не делала по дому. За исключением покупки пары картин, двуспальной кровати для гостевой комнаты и кое-каких мелочей, мой план обновления своего жилища не сдвинулся с места. Но я хотела застеклить веранду, под которую собиралась перестроить заднее крыльцо. Правда, мне было тяжело приглашать еще одного плотника, вот я и ограничилась наведением внешнего лоска.

Я ходила среди выставленных образцов, но окончательного решения принять не могла. У меня была вырезка из журнала с изображением спальни, которая, как мне казалось, отвечала моим требованиям.

— Бесси, не могли бы вы помочь мне, — сказала я.

— Конечно. Только для этого мне нужно взглянуть на вашу комнату, учесть освещение и все прочее. Тогда я скажу вам свое мнение.

— Замечательно, — ответила я. Бесси Уинтерс оказалась очень внимательной и деловитой. У нее была всего одна помощница — ее дочь Сара. Они с мужем и детьми поселились в Коульмене несколько лет назад. Боб, занимавшийся кредитами и займами, был в постоянных разъездах, поэтому собственное скромное дело спасало Бесси от скуки и одиночества.

После того, как она осмотрела мой дом, дала мне дельные рекомендации и я выбрала то, что хотела, я пригласила ее выпить чашечку кофе и поговорить о том, о сем. Город, дети, школьные проблемы, работа ее мужа и моя, а также многое другое — быстро сделали нас добрыми знакомыми. Когда на следующее утро я приехала к ней, чтобы выполнить все формальности, связанные с моим заказом, мне пришло в голову, что она обязательно должна быть в курсе одного дела.

— Бесси, вы наверняка должны помнить одну художницу, жившую здесь года два назад. Кажется, ее звали Айлин?

Лицо Бесси мгновенно потемнело, и в глазах вспыхнуло негодование.

— Элен Бруссар, — поправила она. — Она была моей компаньонкой.

— О, — замялась я, не ожидая такой реакции. Отношения между ними явно не сложились. — Куда она уехала, вы не знаете?

— Не имею ни малейшего представления, — ответила Бесси мрачно. — Она мне не доложилась.

Я поняла, что лучше не продолжать дальнейшие расспросы. В тот раз я так и поступила, всячески укоряя себя за неуемное любопытство. Когда один из моих заказов был выполнен и жалюзи были готовы, Бесси предложила нам вместе завезти их ко мне после того, как она закроет магазин. Поскольку имя ее бывшей компаньонки больше не упоминалось, вид у нее был весьма приветливый. Она даже предложила помочь мне и сразу же установить новые жалюзи на место старых, но я сказала, что и сама с этим справлюсь. Я пригласила ее выпить стакан вина и, хотя у меня не было заранее обдуманного плана, после нескольких глотков проклятый вопрос сам собой сорвался с моих губ.

— Надеюсь, это не слишком большая наглость с моей стороны, но вы так неожиданно отнеслись к моему вопросу об Элен Бруссар…

— Это имя могло сделать гораздо больше, Джеки. Мы расстались врагами, и, если бы я знала, где она, я добилась бы, чтобы ее арестовали.

— Было что-нибудь, касающееся вас лично? Может быть, вам тяжело говорить об этом?

— Да нет, не тяжело, просто я слишком на нее сердита. Но почему вы ею так интересуетесь?

— Конечно, это не просто любопытство. Просто осенью у меня было несколько свиданий с Томом Уолом и он как-то говорил мне о ней. У меня создалось впечатление, что их связывали близкие отношения и он тяжело переживал ее отъезд.

— Бедный Том, естественно, он переживал. Неожиданно выяснилось, что она — воровка и лгунья. Она исчезла среди ночи и забрала с собой все деньги с нашего общего счета.

Бесси Уинтерс жила в Коульмене менее года, потихоньку занимаясь внутренней отделкой своего дома, когда в городе появилась Элен Бруссар и стала выполнять заказы того же профиля. Так они и познакомились — Бесси приехала к ней за кое-какими материалами.

— Она была очень внимательна и не жалела своего времени. Хотя я кое с кем и встречалась здесь, у меня мало было друзей в то время. Кроме помощи школе и хождения по магазинам у меня не было другого занятия, как благоустройство собственного жилища. Когда мы жили в Ричмонде, я уже втайне мечтала открыть свое дело.

Мы быстро сблизились с Элен. Неделями мы бывали неразлучны — по-моему, мы обе истосковались по дружбе. Потом мы начали думать о том, чтобы начать общее дело. Нам обеим пришлось рисковать своими деньгами, и мы сошлись на том, что и ее дом, и мой должны быть выполнены в таком стиле, в котором мы собирались работать. Поэтому, пока у нас не было своего магазина, мы держали все образцы, книги и квитанции у нее.

Постепенно у нас появились первые заказчики. Разумеется, нам приходилось занимать деньги, и Боб нам всячески содействовал. Естественно, в тот первый год ни она, ни я не получили от нашего предприятия никакого дохода.

Через год после того, как они открыли магазин, Элен начала встречаться с Томом, и Бесси очень радовалась за нее. Тем более, что Том охотно выполнял разную плотницкую работу для магазина и заказчиков.

— До того, как она исчезла, я не сознавала, что, в общем-то, ничего о ней не знаю. Я думала, что ее семья живет в Милуоки, но там мы не смогли разыскать никаких следов. Я думала, что с Томом их связывают серьезные отношения, но потом я узнала, что они перестали встречаться за несколько недель до ее отъезда. Мы начали спорить с ней о таких вещах, как расходы на клиентов и оптовиков — она говорила, что ее доход недостаточен. Я могла жить на жалованье мужа, а она — нет. По моим расчетам, за первый год работы магазина каждая из нас получила по двенадцать тысяч долларов чистой прибыли, но я могла откладывать эти деньги, а ей приходилось на них жить. Она становилась все более раздражительной и нетерпимой.

— Она говорила, что вложила в наше дело все свои средства, но теперь ей надо вернуться в Милуоки и работать там. Кажется, я спросила ее, почему она не может быть счастлива с Томом здесь, в Коульмене, но она сразу возразила мне, что, хотя Том и нравится ей, она не собирается связывать с ним своего будущего. Она просила меня никому не рассказывать о ее отношениях с Томом и говорила, что время от времени будет давать мне о себе знать. Еще она сказала, что отказывается от своей половины в деле, но не требует немедленного возвращения своей доли, если у нее будет возможность пользоваться небольшой частью суммы, находящейся на банковском счету: ведь ей необходим начальный капитал.

Потом она собрала вещи и сообщила клиентам, что перебирается в Милуоки, где будет теперь работать.

Она наняла грузовик, который должен был отбуксировать ее небольшой автомобиль. Она сама сидела за рулем — точно таким же образом она появилась и в Коульмене. С погрузкой ей помогали друзья и точно также друзья должны были встречать ее на другом конце пути и помочь с разгрузкой. Единственной неприятностью было то, что по дороге она сняла все деньги с банковского счета и не заплатила за аренду своего дома. Более половины всех денег составляли депозитные вклады клиентов. Нанятый грузовик вернулся пустым, но не в Милуоки, а в Де-Мойн. И нанимала его не Элен Бруссар, а некий человек по фамилии Кайл.

— Вас ограбили, — сказала я.

— И оставили с огромными долгами — я должна была возвращать займы, которые мы делали вместе. Я не знаю, задумала ли она это с самого начала или это пришло ей в голову потом, думаю, я так никогда этого и не узнаю.

Когда я спросила о ней Тома, он пришел в ярость. С ним произошло нечто похожее. Их отношения зашли достаточно далеко, но она никогда не говорила ему, что у нее денежные затруднения, а тем более, что у нее в Милуоки остался мужчина, с которым она временно разошлась, но теперь должна вернуться. Бедный Том, он еще помогал ей упаковываться…

— Это для него действительно был настоящий подвиг, — вставила я.

— Он тогда очень переживал и даже предлагал мне взаймы несколько тысяч, когда узнал, что Элен обокрала меня. Он считал, что в этом есть и его вина. К сожалению, мы никогда с ним не разговаривали по душам. Я думаю, если бы он пришел ко мне и рассказал кое-что из того, что Элен говорила ему, я была бы настороже.

Независимо от того, когда ей в голову пришел план операции, подготовлена она была прекрасно. Через пару лет после отъезда Элен мой муж купил на распродаже домашних пожитков настольную лампу с клеймом нашей фирмы, «Последний штрих», на внутренней стороне абажура. Он ведь завзятый барахольщик. И произошло это в Денвере! Когда он спросил хозяйку, где она взяла эту лампу, та ответила, что на блошином рынке некая пара распродавала целый грузовик мебели и разнообразной домашней утвари. Элен просто вывалила все прямо на дорогу.

— Конечно, у нее должен был быть сообщник, — сказала я.

— Безусловно. Я обо всем сообщила шерифу Скалли, но, честно говоря, Элен провернула свое дело слишком аккуратно. Искать ее можно было где угодно. Даже этот таинственный Кайл, нанявший грузовик, испарился в неизвестном направлении. Когда мы сопоставили данные, которыми располагал каждый из нас, Том сказал, что она все заранее обмозговала. Но я в этом сомневаюсь. Она исчезла, увозя с собой всего лишь сорок тысяч долларов — результат нашей двухлетней работы. Мне казалось, что первоклассный мошенник не мог бы довольствоваться такой суммой. Скорее всего, у нее действительно был кто-то…

— Она нанесла какой-нибудь урон Тому? — спросила я.

— Нравственный урон, прежде всего, — сказала Бесси. — Он вам что-нибудь об этом рассказывал?

— Только то, что он с ней встречался, а потом она ни с того, ни с сего порвала с ним и уехала.

— Неважно, что он там говорил, но он был влюблен в нее. И собирался предложить ей руку и сердце. Они были неразлучны. Все свободное время проводили вместе. Он такой добрый, внимательный парень. Он помогал мне и ничего не брал за добрую половину работы. Он очень тяжело переживал случившееся. Его она тоже использовала в своих целях. Вот только не знаю, в каких именно.

— Почему вы так говорите?

— Чтобы выбраться из города, ей был нужен помощник. Ведь события развивались стремительно, хотя тогда это было незаметно. Она стала держаться натянуто, отмалчивалась, казалась сильно встревоженной. Я думала, что она переживает из-за денежных затруднений, а Том полагал, что из-за того парня, о котором она ему рассказала. Но она, конечно, обдумывала, как лучше осуществить свой план. Это полностью объясняет ее поведение.

— А что говорят другие ее друзья?

— Какие друзья? Насколько я знаю, она ни с кем не была близка. Кроме меня и Тома… Конечно, у нее было много знакомых, но Николь, например, утверждает, что всегда считала ее дешевой штучкой. Никто мне ничего толкового о ней не сказал. Ясно было одно — без всякой видимой причины она решила уехать, что и осуществила. И потребовалось ей на это меньше месяца.

Я наклонилась к ней поближе и сказала:

— Бесси, но можно продолжить поиски. Все еще может увенчаться успехом.

— И Боб, и я — мы тоже так думали. Мы даже обсуждали разные детали с шерифом Скалли. Я уже потеряла около сорока тысяч на этом деле, но была готова нанять частного детектива и, в случае, если бы ее удалось найти, незамедлительно обратилась бы в суд. Но людей, которые не желают платить долгов, очень трудно поймать и это стоит больших денег. Так что я получила хороший урок стоимостью в сорок тысяч. Я решила продолжать заботиться о своих клиентах, но эту боль я унесу с собой в могилу.

Нам с Бесси не суждено было сделаться близкими подругами. Для этого у нас были слишком разные темпераменты. Мне было бесконечно жаль, что талантливый декоратор и прекрасный человек пострадал из-за своей близости с Элен Бруссар. Я предлагала ей свою помощь — я умею нападать на нужный след. Но больше всего меня занимало другое. Ее рассказ заставил меня снова вернуться к мыслям о Томе. У меня появилась новая цель. Я решила во что бы то ни стало доказать, что он не убивал свою жену и ребенка. Конечно, для этого требовалась помощь Майка и, разумеется, время.

Пока я обдумывала свой план, мне ни разу не пришло в голову, что наши отношения могут возобновиться. Его отсутствие ничего не смягчило и не сгладило никаких углов, я слишком хорошо помнила свой страх и постоянную неуверенность, бывшие спутниками наших отношений.

Я затеяла это не потому, что хотела вернуть Тома. Напротив, я не желала его больше видеть. Зимой я встречала гораздо более привлекательных мужчин, знакомство с которыми не вселяло в меня чувства тревоги. И с их стороны не было ни малейшего давления на меня. Возможностей установить близкие отношения оказалось гораздо больше, чем я полагала в начале.

Я не была уверена, что стану докладывать Тому о своих находках. Мне было необходимо ощущение, что эта глава моей жизни завершена окончательно. Я хотела изгнать из своей памяти все подробности того кошмарного месяца, мне был необходим душевный покой.

Роберта поговаривала, что неплохо бы закрыть контору на пару недель, а еще лучше — на месяц, перед тем, как начнется вторжение отдыхающих. После смерти Гарри осталось много незавершенных домашних дел. Но, конечно, она не собиралась ухаживать за цыплятами, коровами и прочей живностью, которую разводил Гарри.

Я была рада свободному времени. Закрыв дом, я отправилась в Лос-Анджелес. Я не собиралась возвращаться слишком скоро. На этот раз я смело гостила у Майка и Челси. По всему их дому были развешаны фотографии Шеффи. Шеффи и я. Шеффи, Тифани и Джессика. Шеффи и его папаша. Шеффи, Челси и Майк.

— Как ты думаешь, много найдется женщин, которые приезжают погостить в город и останавливаются у своего бывшего мужа и его жены? — спросила меня Дженис Уитком.

— Уверена, что не много. Но это очень эффективное средство против того, чтобы снова влюбиться в него. Видя, какой он ленивый, неряшливый, я совершенно от этого застрахована.

— Бедная его жена! Каково ей видеть тебя под своей крышей?

— Челси? — расхохоталась я. — Господи, только благодаря Челси это и возможно. Если бы мы с Майком были достаточно сообразительны, нам обоим следовало жениться на ней. Мы бы сэкономили на разводе и получили наилучшую жену, какая только может быть.

Я рассказала Майку, что все еще интересуюсь делом Лоулера и хотела бы тщательно изучить все подробности. Адвокату не трудно получить разрешение на доступ к документам и магнитофонным записям, другое дело, что всему этому уже двенадцать лет.

Первое, что я сделала, это отыскала в библиотеке его статьи, краткую биографию в одном из старых научных журналов, а в Колумбийском ежегоднике — информацию о его наградах и ученой степени. Часть этих сведений была продублирована газетными отчетами о преступлении. Его фамилия была и в научном биографическом справочнике. Газетные фотографии я уже видела, но в ежегоднике Иллинойского университета двадцатилетней давности была его более ранняя фотография — цветущий, хотя и неулыбающийся юноша.

Томас Патрик Лоулер, доктор философии, родился в Чикаго в 1947 году. Третий сын Джозефа и Рози Лоулер. Окончил колледж в 1970, специализировался в области клинической психологии и в 1975 году получил звание доктора философии. Я прочитала его статьи, опубликованные до 1978 года. Они были ученые и многословные, но, как мне показалось, не лишенные проницательности и достаточно дельные. В основном они были посвящены психологическим испытаниям, что, как он говорил мне, было его коньком. Я узнала некоторые случаи, которые Том мне пересказывал. Большая статья была посвящена анализу того случая, когда человек представлял себе, что он убил своего неполноценного брата.

Автором этих статей должен быть спокойный, внимательный, благоразумный и жалостливый человек. Тем более статьи, которые он писал для женских журналов, напомнили мне о его умении быть чутким. Но я тут же воскресила в памяти и более жесткую сторону его характера.

Он пространно объяснял, каким образом распознать душевную болезнь в любимом человеке — в друге или члене семьи. С особым пафосом доказывал, что необходимо снять клеймо позора с душевных болезней, сравнивая их с заболеваниями других органов. Перечислял приемы, овладев которыми, читатель сможет оказывать помощь тем, кого он любит. Заканчивал он тем, что призывал общество бороться с этими болезнями столь же настойчиво, как с болезнями сердца или раком.

Читать эти статьи было интересно — автор явно хорошо знал свой предмет. В биографической справке, помеченной декабрем 1986 года, он был аттестован как Томас П. Лоулер, «психолог-исследователь, работающий в Орегоне». Для меня этого было достаточно, все соответствовало его рассказу. Именно тогда он и должен был перебраться в Коульмен. И было вполне естественно, что он выбрал для публикации орегонский журнал. Другое дело, если бы в статье было указано, что он работает в штате Мэн.

Мне было интересно, продолжает ли он свои исследования до сих пор? Я имею в виду, продолжает ли он собирать какие-нибудь данные, пусть и без помощи клинических исследований. Его библиотека произвела на меня внушительное впечатление. Книга, которая попалась мне на глаза, была вся испещрена замечаниями и подчеркиваниями. Свой компьютер он вполне мог использовать не только для нужд плотницкой работы — он мог по-прежнему готовить на нем какие-то статьи.

Наконец я добралась до газетных отчетов о преступлении. Ужасные картины предстали моим глазам. Рыдающий Том рядом с полицейским, записывающим подробности убийства. Его фото на похоронах — лицо спрятано в ладонях, пожилая женщина — наверное, его мать поддерживает его за спину. Он, выходящий из полицейского участка в сопровождении своего адвоката. Фамилию адвоката я взяла на заметку — он мог по-прежнему практиковать в Лос-Анджелесе.

Я прочитала статью, посвященную убийству Лоулеров, а также сообщение о допросе Томаса Лоулера как подозреваемого. В статье указывалось, что был и другой подозреваемый, кроме Тома, но полиция не стала разрабатывать эту линию. Тогда-то мне и понадобились судебные отчеты, кроме того, я решила нанести визит в ближайшую психиатрическую лечебницу.

Там мне и пришлось своими глазами увидеть Джейсона Девэлиана.