Танцуй, детка!

16

Сегодня у меня долгожданное выступление! И я волнуюсь, как в свой первый раз. Я стою за кулисами, играют начальные аккорды, и вот занавес раздвигается, и я выбегаю на сцену. Сегодня я исполняю сольный танец Жизель в Teatro Verdi во Флоренции, и с головой погружаюсь в атмосферу одного из старейших театров мира.

Небольшой зрительный зал словно притих в сумраке, пока я одетая мёртвой невестой, исполняю танец перед предавшим меня женихом. Моя французская балетная школа, в которую я поехала учиться после того, как Даня снова смог ходить, разговаривать и смеяться, любит добавлять современные элементы в классические постановки, и по иронии судьбы мой хореограф месьё Жиль решил, что будет просто отлично, если наша Жизель будет медленно и печально раздеваться прямо на сцене, исполняя для своего безутешного жениха свой последний загробный танец обольщения.

И вот я кружусь в белоснежной фате, и оставляю позади себя на сцене белые облака подъюбников, пока не оказываюсь в простом купальнике телесного цвета, укрытая лишь тонким слоем органзы. Зал притих, и я представляю, как мой дорогой месьё Жиль сейчас переживает и нервничает, сидя в ложе, покрываясь испариной, и гадая, оценит ли взыскательная европейская публика такой новаторский приём.

Я стою посреди бутафорского кладбища, и в сумраке сцены кажется, что я полностью обнажена. Затихают последние аккорды, и вот раздаются сначала первые несмелые, а потом всё нарастающие аплодисменты, и вот зал рукоплещет новой юной Жизель, раздаются крики «Браво!», а мой раскрасневшийся учитель чуть ли не со слезами на глазах раскланивается перед восхищенной публикой.

Моя мечта исполнилась. Сколько раз я представляла себе этот момент, стоя на грязных облезлых подмостках «Нью-Йорка 56», но даже в самых смелых своих мечтах не могла до конца вообразить, как это прекрасно на самом деле. Я вглядываюсь в эти лица, с восторгом смотрящие на меня из зала, и вижу только одно самое любимое и дорогое для меня в мире. С двумя разными, такими же, как у меня глазами: одним светло-серым, а вторым – светло-топазовым.

– Поздравляю, сестрёнка! – заходит в мою гримёрку Даня, пока я стараюсь стереть со своего лица толстенный слой белил, которые я нанесла накануне, чтобы изображать из себя покойницу, оплакивающую свою потерянную любовь и жениха. – Ты просто всех сразила наповал своим костюмчиком, – дразнит он меня. Не думаю, что кто-то до тебя танцевал здесь голышом.

– Не голышом, а в купальнике! – снимаю я со своей головы прозрачную фату, чтобы продемонстрировать братцу свой наряд.

– Ну да, тебе не привыкать, – смеётся Даня, а я ведь и действительно совсем вычеркнула из своей памяти своё прошлое.

– Не надо вспоминать об этом, – отвечаю я близнецу, хотя знаю, что он и сам прекрасно почувствовал моё настроение.

– Ну хорошо, прости, – соглашается Даня, и открывает дверь, в которую кто-то только что постучался.

Посыльный вносит очередную огромную корзину с цветами, и мой брат восклицает:

– Ты только посмотри, кто-то действительно очень сильно подготовился! Давай проверим, от кого? – предлагает он, а мне на самом деле плевать, что это за очередной ухажёр.

– Как-то у меня нет настроения заводить романы с кем бы то ни было, – равнодушно отвечаю я, пока Даня зарывается в ароматный букет в поисках карточки.

– Я думаю, тебе стоит на это взглянуть, – протягивает он мне открытку, и я читаю на ней: «Не Париж, но всё же… Наш мост ждёт тебя!»

– Есть какие-то идеи, от кого? – с деланным равнодушием спрашивает меня Даня, и я, с громко бьющимся сердцем, которое, мне кажется, сейчас просто пробьёт насквозь мою грудную клетку с этим чёртовым купальником на ней, отвечаю:

– Понятия не имею… – но мой брат-близнец вряд ли мне поверил.

В дверь заглядывает месье Жиль и с громкими восклицаниями бросается ко мне, взяв мои руки в свои тонкие сухонькие ладони.

– Моя дорогая девочка, это настоящий успех! Ma beauté russe, все уже заждались тебя на торжественном вечере в честь открытия сезона! Поздравляю тебя! – растроганно плачет он, и я сама сейчас готова расплакаться от всех эмоций, переполняющих меня.

– Хорошо, я скоро приду, только переоденусь, – обещаю я ему, и выпроваживаю их обоих с моим братом из своей костюмерной.

Я подхожу к вешалке, на которой висит пышное бальное платье кораллового цвета, которое я специально подготовила для сегодняшнего банкета. Лиф полностью открывает мои плечи и поднимает грудь, а пышная юбка ниже колен мягким каскадом струится вокруг моих ног. И в этом платье я могу смело отправлять хоть на бал к английской королеве. Я подхожу к зеркалу, и вдруг решаю, что я не буду сегодня красить глаза и губы, а просто распускаю волосы, и они свободно разлетаются по плечам и спине.

Я вхожу в широко распахнутые двери, из которых льётся музыка и доносятся сладкие ароматы летних цветов. Десятки элегантных гостей поворачиваются ко мне и улыбаются, приветствуя меня, и вот уже месье Жиль спешит мне навстречу, чтобы представить свою лучшую танцовщицу важным людям от искусства. Я смотрю на всё это великолепие, прокручивая в голове до бесконечности слова из записки: «Наш мост ждёт тебя…», и, извинившись перед своим дорогим мэтром и гостями, поворачиваюсь и бегу вниз по высокой лестнице, чтобы скорее добраться до своего любимого моста. Я знаю, что сегодня он ждёт меня!

Ранняя весна во Флоренции просто чудесна. Я стою на Понте-Веккьо, похожая на фламинго в своём бальном платье, и группки поздних туристов с восхищением рассматривают меня, как местную достопримечательность. Мои плечи окатывает ночной прохладой, и я с грустью и разочарованием понимаю, что и так стою здесь уже достаточно долго, чтобы понять, что он не появится. И я направляюсь по мосту в сторону гостиницы, как ко мне подходит мальчик лет двенадцати и протягивает мне свёрток со словами: “Signorina, prendi” (ит. «Возьмите, сениорита» – прим. автора). Опять очередной курьер! И я беру из его рук небольшую коробочку, с нетерпением открываю её, и на каменную мостовую падает и катится по ней бабушкино кольцо с топазом, которое я продала давным-давно, чтобы хоть немного набрать денег на лечение! Я, не веря своим глазам, поднимаю его и надеваю себе на палец, а затем читаю записку, вложенную в пакет с одним только названием: “Palazzo Niccolini al Duomo”, и я иду на главную площадь города, где расположен этот отель.

На ресепшн я просто называю своё имя, и портье проводит меня сразу же в номер люкс, специально забронированный на меня. С замиранием сердца я вхожу внутрь, ожидая сейчас увидеть здесь Майкла, но номер совершенно пуст, и на столике в гостиной только тихо шепчет открытая бутылка холодного шампанского в ведёрке со льдом.

Ну что же, видимо он опять решил поиграть со мной в игру, решаю я про себя, и наливаю себе искрящегося волшебного напитка. Прямо как в ту последнюю ночь в моём городе, я подхожу к окну и смотрю на ночную никогда не спящую площадь Дуомо, только сейчас я не боюсь, а наоборот, всем сердцем жду, чтобы он наконец-то вошёл в мои двери и в мою жизнь…

Но Майкл не спешит, да и откуда мне знать, что он вообще во Флоренции, вдруг злюсь я сама на себя. Возможно, это просто его прощальный подарок, и я нежно глажу светло-синий прозрачный камень, закованный в старинное плетение бабушкиного кольца. Я делаю глоток, ещё один, и понимаю, что я очень устала за последнее время. Подготовка к сольному танцу измотала меня, и хотя Даня был всё это время рядом, поддерживая, я всё равно до сих пор боюсь потерять его снова.

Я присаживаюсь на мягкую кровать, спрятанную в нише у стены под тёмно-зелёным балдахином, и тёплая флорентийская весна убаюкивает меня, шепчет цветением садов в окне, и я не в силах больше бороться со сном, как и в тот прошлый раз…

Густые сумерки пропитали сладким сиропом всю комнату, я лежу на кровати в своём коралловом платье, юбки которого колышутся из-за сквозняка. Окно открыто, но я не помню, чтобы я его открывала. Я лежу и пытаюсь вспомнить, что это за комната, и как я здесь оказалась. Рядом на тумбочке стоит пустой бокал из-под шампанского и моргает мой мобильный. Я пролистываю сообщения, все от Дани и от месьё Жиля: «Маша, ты где?» Я набираю им «Всё отлично», и рассматриваю деревянную крышу над собой, балки которой проступают в темноте.

Тут до моего слуха долетает слабый всплеск, и я приподнимаюсь на локтях, чтобы рассмотреть повнимательнее утопающую в сумраке комнату. Я вижу очертания дивана, кресел и столика, и тут я замечаю полоску света, выбивающуюся из-под двери, ведущей в ванную. Я осторожно толкаю дверь и захожу в просторную комнату с окнами, всю уставленную горящими свечами. В самом центре стоит огромная ванна, на краю которой сидит Майкл, который, увидев меня, поднимает свой фужер с шампанским и произносит:

– А вот и моя принцесса пришла!

И я, полностью оглушённая увиденным, только и могу пролепетать в ответ:

– А где же твой любимый виски?

И Майкл отвечает:

– Сегодня – только шампанское. Это наш особенный день! Ты была просто восхитительна, поздравляю! – с этими словами он протягивает мне мой бокал-флейту с искрящимся напитком.

– Ты был там сегодня?! – не верю я своим ушам. И глазам, если уж быть точной.

– Конечно, Алекс, как я мог пропустить твоё первое главное выступление года, – произносит Майкл, отпивая глоток в мою честь.

– О да, ты не мог, – бормочу я.

– Но ты знаешь, я подумал кое о чём, когда увидел тебя там, на сцене.

– О чём же? – всё так же стою я в центре ванной, не зная как себя вести.

– Я хочу, чтобы ты танцевала для меня. Только для меня. Хотя бы сейчас.

– Отлично, – прихожу я в себя понемногу, и вдруг понимаю, как кусок льда в моей груди, появившийся несколько месяцев назад, только с этой минуты начинает оттаивать, и я даже слышу его стук, раздающийся внутри меня. Сначала тихий и гулкий, но теперь он нарастает, пока обжигающая волна радости не захлёстывает меня с головой.

– Садись! – командую я, и Майкл послушно погружается прямо в своей футболке и джинсах в наполненную ванную, и я счастливо смеюсь над ним. – Отлично, – решаю я, и выбираю на своём смартфоне Dezert Rose Стинга.

Майкл сидит и зачарованно смотрит на мой медленный танец, пока я просто не шагаю как есть, прямо в своём бальном платье к нему, в воду, укрывая нас своей пышной юбкой, которая экзотическим гигантским лотосом расцветает в ванной. Я встаю на колени и медленно подплываю к нему, пока он зачарованно смотрит мне в глаза. И теперь я вижу в них не только ртутный холодный блеск, но ещё и тепло, и любовь, и еле сдерживаемое желание.

Я застываю напротив этого любимого лица, по которому я безумно тосковала все эти месяцы. Мои руки сами тянутся к нему, и я осторожно глажу его по плечам, ладоням и груди, на которую прилипла его мокрая футболка. Я беру и стягиваю его с неё, пока Майкл просто неподвижно сидит и зачарованно смотрит на меня. Я нежно касаюсь его чуть влажных губ своими, и он впивается в мой рот сладким сочным поцелуем, пахнущим весенними цветами и пузырьками шампанского.

Мои руки плавно плывут под водой, пока не касаются осторожно ремня его джинсов, и он сам в нетерпении расстёгивает его и стягивает с себя штаны, не отрывая своих губ от моих. Наконец-то он остаётся без одежды, скрытый снежным сугробом белоснежной ароматной пены, и притягивает меня к себе, начиная нежно нащупывать и расстёгивать крючки на моём корсете.

– Я так долго ждал этого, Алекс, – тихо шепчет он в итальянскую ночь, продолжая раздевать меня одной рукой, а второй гладит меня по моим бёдрам и попке, подбираясь всё ближе к моей мягкой киске.

Его губы скользят по моей шее, плечам, и вот моё платье наконец-то слетает с меня, и уплывает в другой конец огромной ванны, сбившись там пышной кремовой шапкой, а я остаюсь в одних только самых обычных хлопковых трусиках.

– Моя сладкая ведьма, – бормочет Майкл, и мягко обхватывает мой сосок своими тёплыми губами. Одна его рука придерживает меня за талию, а второй он аккуратно отодвигает край моих трусиков, осторожно проводя своими безумно нежными пальцами между двух выпуклых холмиков между ног.

От наслаждения, накатывающего на меня волнами, я прикусываю нижнюю губу, и мои руки сами плывут под водой к его волшебному тёплому жезлу, который мягко пружинит под осторожно поглаживающими его ладонями.

– Это я так долго ждала этого, любимый, – наконец-то произношу я это вслух слово, и Майкл лишь глухо стонет в ответ, запуская свой палец ещё дальше и глубже в мою жаркую впадинку.

– Ты готова? – хрипло шепчет он, и я лишь тихо киваю в ответ, не в силах открыть глаза, пока он продолжает всё так же нежно посасывать и покусывать мою грудь.

Тогда он осторожно берёт меня двумя руками, обняв мою попку ладонями и, словно драгоценную вазу, подводит меня к своему рвущемуся из воды фаллосу, чтобы насадить меня на свою шёлковую нежную головку. Я чувствую, как он входит в меня, и я скольжу вниз по его стволу, как по шесту в центре сцены, испытывая острую боль от своей сладкой потери. Очень медленно, всё так же крепко сжимая меня между своими ладонями, Майкл ведёт меня по шесту вверх, пока я сама сильным толчком не обрушиваю себя снова вниз, заполняя себя до краёв его упругой горячей плотью.

– Я люблю тебя, Алекс, – шепчет он, уже не сдерживая стонов и покусывая меня в шею, и я чувствую, как наслаждение растопленной карамелью растекается вниз по моему животу, ногам и бёдрам, сочится сладкой патокой, обволакивая собой бьющегося внутри меня Майкла, который уже просто откинулся на бортик ванной, пока наши тела сотрясают волны оргазма…

Он заворачивает меня в огромное полотенце и несёт прямо на руках в спальню, где укладывает на кровать, и сам ложится рядом. Я вижу, как в сумраке проступает его лицо, и Майкл шепчет мне:

– Ты бесподобна, малышка. Интересно, с тобой всегда так?

И я отвечаю со счастливой улыбкой:

– Ну конечно всегда. Я же ведьма, ты разве забыл? Можешь проверить ещё раз, – и Майкл начинает покрывать мелкими точками горячих поцелуев сначала мои глаза, щёки, губы, спускаясь ниже до моей шеи, выпирающих ключиц и призывно торчащих и ждущих его сладкого языка сосков. Здесь он задерживается ненадолго, доводя меня до сладкой истомы, пока его пальцы ласкают меня между ног, и я уже не могу ждать и прошу его:

– Возьми меня, любимый!

– Что ты сказала? Не расслышал, – дразнит меня Майкл, пока я не начинаю умолять его:

– Войди в меня, сейчас, пожалуйста! – и мои пальцы скользят по его твёрдому огромному члену, пытаясь обхватить его за основание.

– Ты забыла сказать волшебное слово, Алекс, – шепчет мне на ухо Майкл, пока его фаллос пульсирует у меня между бёдер, не смея ворваться в мою киску.

– Любимый, – уже не могу я сдержать громких стонов, и он входит в меня наконец-то, пробивая себе дорогу к наслаждению.

Утомлённые ночью любви мы лежим с ним на кровати, Майкл положил свою голову мне на голый живот, и нежно гладит меня руками, иногда прикасаясь губами и языком к моему влажному холмику, от чего мне опять хочется ощутить, как его сильный и тугой член пронзает меня снова и снова.

– Если бы я знала, что это будет так чудесно, то я бы давно уже занялась этим с кем-нибудь, – поддразниваю я Майкла, и он отвечает, проталкивая свой длинный палец прямо в мою пульсирующую горячую плоть:

– С другим это было бы не так. Тебе было суждено дождаться именно меня, как сейчас, – и я чувствую, как его неутомимый сильный член снова наливается кровью, чтобы в миллионный раз за сегодня вбивать меня в эту белоснежную постель до бесконечности, пока я не начну кричать от наслаждения…