Танцуй, детка!

6

Я пару раз до этого ездила на мальчишники, и поэтому особо не переживаю и в этот раз: обычно друзья жениха снимают у нас помещение в клубе, и мы просто не особо заморачиваясь проходимся по уже готовым и пьяным гостям, чтобы собрать с них свои денежки. Только и всего. Обычно вся компания уже к этому моменту такая тёплая и подготовленная, что станцуй им даже Мата Хари, они бы не заметили никакой разницы. Поэтому я надеваю свой самый обычный яркий костюм, где много тугих тонких лямочек, под которые так гладко и ловко можно просовывать купюры. На лице у меня моя кружевная повязка, чтобы не светить лишний раз своим лицом, к тому же она ещё больше добавляет загадочности. Я давно уже поняла: чем меньше одежды на теле, тем больше мишуры ты можешь нацепить на лицо, чтобы стать ещё более желанной для разгорячённых клиентов.

На это раз нас трое: я, Кисонька и тигровая мулатка Диана. И сегодня мы едем в какой-то частный особняк за городом. С нами наш верный охранник Саша, и поэтому я спокойна. Я почти не разговариваю с Леной, чтобы лишний раз не ввязываться с ней в перепалку, и просто молча смотрю в окно, где мимо нас тянутся бесконечные хребты дюн. Железные ворота разъезжаются, впуская наш внедорожник, и мы, нарядные и разноцветные, как стайка райских птичек, следуем за Сашей к парадной двери, которая распахивается у нас перед носом, выпуская в ночь бешено колотящую прямо в сердце музыку, пьяный смех и туман от сигар.

На долю секунды я слепну от яркого света люстр, а потом вижу больше десяти мужчин, пьяными воплями приветствующими нас. Подстраиваясь под нестройный ритм орущей из динамиков песни и растягивая алый рот в дежурной сценической улыбке, я, как обычно, начинаю обходить всех, пританцовывая, и липкие горячие руки хватают меня со всех сторон, а я ловко проскальзываю между ними, чтобы не дать кому-то одному захватить меня в плен.

Боковым зрением я наблюдаю за девочками, и вижу, как Кисонька подставляет свою аппетитную попку под растопыренные мужские ладони, выгибается, словно испытывает огромное удовольствие, и пробирается через толпу к жениху, который выделяется на фоне всех присутствующих своей дурацкой высокой шляпой.

– Кто у нас сегодня главный мальчик? – мурлычет Кисонька, подходя к нему вплотную, и начинает тереться об него своей вываливающейся из топика грудью. – Птичка на хвосте принесла, что ты завтра женишься, – продолжает бормотать она, расстёгивая его ширинку и вставая перед ним на колени, – и тебе приготовили маленький подарочек, – уже полушепчет она, как в микрофон, в выпрыгнувший из расстёгнутой ширинки член.

Я продолжаю танцевать, позволяя клиентам ровно столько, сколько входит в тариф «минимальный», но понимаю, что если девочки готовы на большее, то я точно не смогу одна сдерживать нарастающую волны похоти, которую я ощущаю уже каждой порой своего обнажённого тела. Я оглядываюсь на Сашу, который стоит вдалеке у входа и никак не реагирует на происходящее, и немного успокаиваюсь: он явно бы уже что-то сделал, если бы всё пошло не по плану.

Кисонька тем временем с нескрываемым наслаждением обсасывает, как вкусную конфетку, член жениха, а Диана, сняв свой бюстгальтер, залезла на стол и шоколадными пальчиками ласкает себя, широко раздвинув ноги под восхищённые и подбадривающие мужские вопли.

Вот один из гостей, распалённый желанием и кофейной грудью Дианы, спускает с себя штаны и пристраивается к ней, заводя свой бордовый фаллос за тонкую ткань кружевных леопардовых трусиков. Диана изгибает свою спину, обняв длинными чёрными ножками ягодицы партнёра, кричит «Ещё!», а толпа вокруг начинает бешено скандировать: «Давай, давай, давай!» и мужчина ускоряется, с каждым ударом всаживая все глубже и дальше свой поршень, словно отбойный молоток. Через несколько секунд он замирает, и, вытащив свой маленький шланг, поливает своей спермой лицо, грудь и лобок Дианы, а она сладострастно размазывает его семя по своему коричному животику.

«Кто следующий?» – ревёт толпа, и вот уже второй клиент заводит свой член в Диану, и его белые ягодицы начинают подрагивать, как желе, забивая в её ворота мяч за мячом. Я смотрю на всё это, и понимаю, что скоро очередь дойдёт и до меня, с ужасом осознавая, что попала не на обычный вегетарианский мальчишник с лёгкими танцами, а на проплаченную заказную оргию.

Вот уже второй парень пристраивает свой толстый член в призывно открытые пухлые губы Дианы, и я чувствую, как чьи-то жёсткие руки начинают грубо лапать меня, сжимая мою грудь, живот и ягодицы, скользят вниз, и почти рвут тончайшую ткань моих трусиков… Я хочу позвать Сашу, но он вышел из дома, оставив нас одних ублажать целую ораву похотливых парней!

Между тем Диана и Китти как настоящие профессионалки обрабатывают эту свору: Китти продолжает делать жениху минет, в то время как сзади к ней пристроился один из гостей и трахает её в попку, пока она натягивает свой розовый ротик на лиловый фаллос. Диана уже двумя руками обхватила чьи-то члены, которые ей по очереди суют в губы, в то время как уже новый гость входит в её истекающую чужой спермой киску.

Я понимаю, что сейчас меня порвут на части грубые руки, не представляю, как Света могла меня отправить на такое! Липкий жгучий страх сковал меня, и я слышу в голове последние слова Арчи про то, что все делают это. Только я не думала, что это наступит так скоро! Я только недавно стала просто танцевать в клубе, и теперь меня сейчас жестоко и бездарно изнасилуют в каком-то особняке на отшибе, и я даже не пойму, кто был моим первым мужчиной! Потому что их будет сразу много! И словно выдёргивая меня из этого кошмара, раздаётся пьяный голос жениха:

– Хочу принцессу Жасмин! Чур, она моя! Иди к своему Алладину, детка, – игривым голосом зовёт он меня к себе, и я, почувствовав свой шанс на спасение, бегу к нему, продираясь сквозь душную толпу, которая явно хочет сегодня угодить хозяину вечеринки.

Даже не успев осознать, откуда у меня берутся на это силы, я просто отшвыриваю присосавшуюся к нему Кисоньку в сторону, и буквально висну у него на шее, опуская руку на его мокрый от Лениной слюны пистолетик.

– Как здесь жарко, сладкий, – нежно шепчу я ему в ухо, продолжая одной рукой ласкать его вздыбленный член, а второй, вцепившись в его футболку, утягиваю за собой, к виднеющимся в глубине комнаты дверям. – Хочешь повеселиться, любимый? – заманиваю я его всё дальше и дальше от гогочущей толпы, которая с явным наслаждением пирует Кисонькой и Дианой.

Жених послушно идёт за мной, предвкушая восточную сказку, а я продолжаю страстной Шахерезадой напевать ему:

– Сейчас мы с тобой останемся только вдвоём, любимый, потерпи немного. Ах, какой ты горячий и огромный, малыш, – хотя сама внутри вся дрожу от липкого ужаса. Но уроки сценического искусства мадам Лилу и здесь помогают мне справиться со своим страхом и взять себя в руки. Не переставая нашёптывать ошалевшему мужчине сладкие сальности, я увожу его за собой, притихшего и послушного, как телёнок, и его мягкий тугой член тычется мне в обнажённое бедро, как мокрый щенячий носик.

– Я так хочу его, милый, – бормочу я, и, не останавливаясь – лишь бы не сбиться, своей попкой упираюсь в дверь, и надавливаю на неё. Слава Богу – она оказывается незапертой, и засосав за собой послушного жениха, я закрываю её на замок, оставшись с ним вдвоём в большой спальне. Я оглядываю просторную комнату с огромной кроватью и немного успокаиваюсь. Даю себе отдышаться. И резко толкаю разомлевшего от алкоголя и секса мужчину спиной на кровать, на которую он плюхается голым задом, мягко покачиваясь на упругом матрасе.

– Моя принцесса, моя Жасмин, – заводит он свою песенку, протягивая ко мне руки, а я, не давая ему опомниться, начинаю своё новое представление.

– Мой Алладин, мой красавчик, давай снимем эту футболку, она тебе совсем не идёт, – игриво подхожу я к нему, и резко стягиваю с него футболку, бросая её на пол. Я осторожно покусываю мужчину за мочку уха, посасывая её, и когда он начинает тихо стонать, схватив меня за голые ягодицы и пытаясь насадить на свой колышек, я мягко но твёрдо отвожу его руки в сторону со словами: – Не всё сразу, мой принц, не всё сразу. Потерпи немного, сладкое – на десерт, – и повернувшись к нему спиной, легким движением провожу своей попкой по его оголённой до нервов головке, а потом отступаю в сторону, и начинаю медленно пританцовывая, ласкать свою грудь руками.

Жених глупо улыбается и бормочет:

– Иди ко мне, крошка, – а я, упав на пол подползаю к нему на коленях, и проведя своими распущенными волосами по его тугому фаллосу, начинаю стягивать с него брюки, вытащив из них ремень.

За стеной раздаются бешеные крики, смех, музыка и стоны девочек, и я уверена, что все они весело проводят сейчас время. И я не отстаю. Я вскакиваю на кровать и встаю прямо напротив жениха, уперевшись ему в лицо своим треугольником на трусиках. Он тянется к нему своим языком, пытаясь снова ухватить меня за попку, но слышит мой строгий окрик:

– Не руками! Ты можешь только лизать меня, – и он с глупой довольной улыбкой послушно убирает свои руки за спину, начиная вылизывать мою попку, пока я поворачиваюсь к нему спиной.

Я захожу сзади, и легонько вцепившись в его мочку зубками, покусываю её, осторожно опускаясь на колени. Беру его послушные руки, и со словами: «Это просто игра, любимый», туго стягиваю его запястья ремнём за спиной.

Жених блаженно мычит, предвкушая новую возбуждающую игру, и я, опрокинув его на спину, застываю над его вздыбленным фаллосом:

– Не могу удержаться, мой принц, я сейчас сразу кончу, – шепчу я, и быстро вскочив с кровати, продолжаю, – три секунды, мой милый, мне надо только закрыть окно, сейчас ты будешь во мне, надо только подождать! – ловкой кошкой запрыгиваю на подоконник и ныряю в прохладную тьму за окном, оцарапав свою голую кожу о розовые кусты.

Вскакиваю на ноги и бегу к нашему джипу, где сидит Саша, слушая радио и покуривая свои сигареты.

– О, ты уже закончила? – удивлённо спрашивает он меня. – А где девочки?

– Девочки сказали, что сами доедут, вызови им такси, – устало отвечаю я, и только сейчас замечаю, как меня всю трясёт, словно в лихорадке…

Вечером в клубе, когда мы все собираемся в нашей гримёрке, и я уже сама готова разорвать Кисоньку на мелкие кусочки, появляется Света со словами:

– Привет, девчонки, представляете, свой мобильный вчера где-то в клубе забыла, вы случайно не видели?

Я подхожу к Лене, которая со скучающим видом смывает с себя остатки макияжа и чужой спермы с лица, и резко намотав её длинные волосы на руку, отчего она вскрикивает от боли, шиплю ей в ухо:

– Быстро гони мои бабки, сука, – и Кисонька под взглядами уставившихся на неё девочек нехотя достаёт из своей сумочки скомканные купюры со словами:

– Бери, честно заработала, – и криво усмехается мне в зеркало, отчего мне хочется выцарапать её глаза. Но я вспоминаю мадам Лилу, делаю глубокий вдох и преисполненная собственного достоинства отвечаю:

– Благодарю.

И ухожу из раздевалки, пока никто не видит, как по моему лицу текут слёзы ярости, облегчения, злости и бессилия.

Пока я иду по улице, на телефон приходит сообщение, и я, открыв мессенджер, получаю мультяшную картинку от Майкла: он приделал своё лицо к мосту Понте-Веккьо во Флоренции и машет мне оттуда рукой со словами: «Привет!». Я смеюсь над забавным коллажем и шлю ему в ответ глупый смайлик.

«Ты уже освободилась?», – шлёт он новое сообщение, и меня удивляет, что он вообще сегодня вечером один, а не под надзором одной из вцепившихся в его член девиц. «Да, иду домой», – шлю я ему ответ, невидимкой пробираясь зарослями своего ночного города. «Не хочешь поплавать в море?» – снова моргает в темноте экран мобильного, и я, вспомнив, что так и не успела сделать это за сегодня, шлю ему в ответ: «Ага».

Мы едем по уснувшим в этот час улицам в «Порше» Майкла, и из динамиков раздаётся бархатный глубокий голос Барри Уйта. Романов виртуозно управляет авто, и мы уже оставили позади ночные дома, выехав на загородную трассу, пахнущую пылью и степными травами. Я молча уткнулась в окно, но вижу в нём только своё осунувшееся отражение. Мне кажется, что всё случившееся за последнее время было не со мной, а с другой девчонкой, а я сама чувствую, как постарела не несколько лет. Я равнодушно смотрю на породистый профиль Майкла, и понимаю со всей силой безысходности, что даже приблизившись к нему на самое максимально возможное малое расстояние, я всё равно ничего не смогу сделать. Я просто восемнадцатилетняя девчонка, которая умеет отлично танцевать, только и всего. И я сама уже начинаю верить в слова Арчи, что рано или поздно начну этим заниматься, чтобы получить ещё больше денег, потому что это единственное, чем я могу заработать сейчас какую-то ощутимую сумму. И даже если я смогу как-то отомстить Романову, то это не поможет вернуть мне мою семью и Даню.

– Как, кстати, Анжела? – с равнодушным видом спрашиваю я своего спутника, и он с раздражением отвечает:

– Понятия не имею.

– Извини, я просто подумала, что вы вместе, – мямлю я в своё оправдание.

– С чего бы нам быть вместе, – усмехается Майкл, и я снова вижу перед собой самоуверенного наглого самца. – А, это, – словно вспомнив что-то, тянет он, и его рот растягивается в хищной улыбке. – Так это ничего не значит, разве ты этого не знала?

– Прости, – снова извиняюсь я.

– Да ничего страшного, – успокаивается Майк. – Только подумай, очень сложно сдерживаться, когда тёлки сами на тебя лезут, – вдруг начинает он со мной откровенничать, и я вдруг начинаю подозревать, не относится ли он ко мне как к девочке-другу.

И словно подтверждая мои мысли, Романов продолжает изливать мне душу:

– Понимаешь, так очень удобно. Мне практически не надо ничего делать. И так было всегда. Эти сучки всегда трутся рядом, стоит мне просто где-то появиться. А сейчас и подавно, я просто не знаю, нужен ли я кому-то сам по себе, или они все хотят моих денег.

– Какая тяжёлая у тебя жизнь! – иронизирую я, и он, недоверчиво глянув на меня, продолжает:

– Да нет, меня всё устраивает. Выбираю любую, какая мне нравится на сегодня, и просто получаю удовольствие. Мне кажется, это вполне по-честному.

– А ты думаешь, их это устраивает? – интересуюсь я и тут же понимаю, как наивно и по-детски звучит мой вопрос в циничном мире Майкла Романова.

– Ну конечно устраивает, Алекс, конечно устраивает. Они же тоже получают своё наслаждение! Так что всё по-честному, – и останавливает машину прямо на одном из диких далёких пляжей.

Мы стоим у самой кромки воды, и тут я с досадой вспоминаю, что совсем забыла про купальник! Но Майкл совсем не переживает по этому поводу, и просто начинает раздеваться, сбрасывая с себя футболку и джинсы на мокрый песок, пока не остаётся в одних боксерах.

– Можешь отвернуться, – с лёгкой иронией говорит он, и стягивает их с себя, оставшись передо мной во всём великолепии своего молодого подтянутого сильного тела.

– Хорошо, – смотрю я в сторону от него с улыбкой, успев краем глаза ухватить кусочек его наготы. – Тогда и ты не смотри, – и быстро сбрасываю с себя всю одежду, и скорее бегу к тёплому морю, готовому принять меня в свои шуршащие волны.

Я плыву, и думаю про себя, что после откровений Майкла могу вообще не беспокоиться о том, что его как-то смутит моё голое тело. Поэтому я полностью отдаюсь маслянистой на ощупь ночной воде, отплывая от берега всё дальше и дальше, словно хочу найти свой собственный одинокий остров посреди океана.

Совсем рядом я чувствую красивое сильное тело молодого и уверенного в себе мужчины, у которого открыты все дороги, и он может выбирать себе, кого хочет. Точнее, ему даже не надо выбирать: они сами сыплются к нему золотым горохом прямо в руки, стараясь удовлетворить его любое желание. Единственное, чего я не могу до сих пор понять, – размышляю я, делая взмахи руками, так это того, зачем он ходит в наш занюханный клуб? Да, возможно, я просто глупая девственница, которая корчит из себя роковую шлюху, и которая станцевала не один десяток приватных танцев на чьих-то вздыбленных членах, но одно я знаю наверняка: в наш клуб приходят одинокие люди. Пора назвать наш клуб не «Нью-Йорк 56», а «Голое одиночество», – вдруг приходит мне в голову мысль, и я начинаю захлёбываться от смеха.

– Над чем ты смеёшься? – подплывает ко мне встревоженный Майкл, и его руки касаются под водой моего живота и бёдер.

– Ничего особенного, – успокаиваю я его, – гляди! – и мы оба зачарованно смотрим, как из чернильных облаков появляется розовая полногрудая луна. Она проливает на поверхность моря свой потусторонний призрачный свет, и лицо Майкла внезапно меняется, словно мы окунулись в Зазеркалье, где всё приобретает новый смысл.

– А ты знаешь, что раньше считалось, что у людей с разными глазами две души? – вдруг спрашивает он, подплывая ко мне очень близко, ещё миллиметр, и кажется, наша кожа соприкоснётся под водой. Он заглядывает мне в глаза и продолжает. – И вам ни за что нельзя верить?

– Не думала, что ты такой суеверный. Это просто генетическая особенность, гетерохромия, – со смехом отвечаю я. – Вижу, ты подготовился. Что дальше? Сожжёшь меня на костре? – продолжаю я над ним подтрунивать.

– Ну что же, на костре жечь, пожалуй, не буду, – отвечает мне Майкл, – а вот утопить – легко! – и с этими словами, крепко обхватив меня за талию, резко утаскивает вниз под воду, где я безрезультатно отбиваюсь от его сжимающих меня в стальных тисках руках. Он ослабляет хватку, и мы поднимаемся вместе на поверхность, и через тёмно-антрацитовую толщу воды я смотрю на луну, которая словно заглядывает к нам в глубину. Отфыркиваясь и смеясь, мы разбрызгиваем вокруг себя лунный свет, и вдалеке на берегу маленьким одиноким домиком нас дожидается машина…

Майк расстелил на холодном песке тёплый плед, и я сижу на нём, укутавшись в шерстяное одеяло. Осенний прохладный воздух уже покусывает мою голую кожу, и мне не хочется никуда выползать из своего тёплого кокона. Моя голова тяжелеет, и я где-то совсем далеко, на задворках мыслей, понимаю, что это и есть то, чем должна заниматься нормальная девчонка моего возраста: плавать в ночном море, смотреть на луну, ходить на обычные свидания с парнем, а не ублажать свору пьяных мужиков во время оргии. И ко мне даже на какое-то время приходит ощущение, что я и есть сейчас та самая нормальная девчонка, но тут у Майкла тренькает телефон, и я, машинально посмотрев на вспыхнувший в кромешной темноте экран, вижу на нём присланное чьё-то обнажённое селфи.

– Ну что, мне пора, – хмыкнув, начинает собираться Романов, и я ещё раз про себя убеждаюсь, что я его абсолютно не интересую как девушка.

– Куда тебя отвезти, дружище? – ещё больше бьёт он по моему женскому самолюбию, и я, отвечаю, натягивая на себя джинсы с футболкой:

– Добрось до города, там я сама доберусь, – раз на то пошло, он не должен знать, где я живу. Он вообще ничего не должен знать обо мне.