Темнейшее обещание

Глава 16

Мужчина, державший Виолу, передал её в руки падшему Посланнику по имени МакКаден, будто она была чемоданом с бельём. Бармен с татуировками и розовыми волосами крепко прижал её и в попытке избежать хаоса, который возник при появлении Лазаря, выбежал из комнаты.

Без крыльев он не мог покинуть заведение. Ему потребовалась бы помощь. Разве что он обладал способностью перемещаться?

Как раз, перед тем как МакКаден повернул за угол, ведущий к кабинету, взгляд Виолы остановился на Камео. Красавица, наконец-то, перестала пялиться на своего мужика и начала искать Виолу. Конечно, подвиг необыкновенной силы, особенно если учесть, что Лазарь был обезглавлен, а сейчас разгуливал среди живых. Неужели темноволосая красотка надумала ее спасать? Как мило.

«У меня есть настоящий друг?»

Виола покачала головой, молча показывая ей отступить. С ней всё будет отлично. Она задолжала МакКадену и решила с ним расплатиться. Она лучше столкнётся с его гневом, чем использует своё умение исчезать. Потому что… просто потому!

Камео понимающе кивнула.

Зефирок кусал МакКадена за пятки, отказываясь упускать свою мамочку из поля зрения.

Падший Посланник привел её в роскошный кабинет, где всю мебель расставили так, чтобы ничего нельзя было задеть крыльями. Он захлопнул дверь и заперся изнутри. Они остались одни. Мягкий щелчок раздался как зловещее предупреждение.

Виола вырвалась из его объятий, встала на ноги и повернулась к нему спиной, что обычно никогда не делала. «Не доверяй никому, кроме себя». Ну и Зефирка. Но этот мужчина не навредит ей, она знала это всем своим существом.

Кроме того, Зефирок стоял на страже у её ног, предупреждающе скаля клыки.

— Богиня, ты знаешь, кто я? — мягко спросил он.

— Я…

Нарциссизм стирал её память, как Несчастье удалял воспоминания Камео. Только он стирал память не о радостных событиях, нет, он убирал те моменты, когда богиня шла на какие-то самопожертвования. Охранял её гордость, если можно так сказать. Условие, которое ей когда-то нравилось. «Я замечательная. Зачем сопротивляться?»

Рано или поздно гордыня приводит к краху.

Однажды Нарциссизм понял, что счастье Виолы его ослабляет. Теперь он становился сильнее тогда, когда разносил в пух и прах всех вокруг. Включая и саму Виолу. Он упивался своей силой, когда делал слабыми других. Опять-таки, включая свою хозяйку. Он чувствовал контроль, когда заставлял других его потерять. Да, включая свою хозяйку.

Такова была природа демона. Всех демонов. Их нельзя принять и успокоить. Они — не плюшевые мишки, которым нужна любовь хорошей женщины. Они не были злом, которое можно использовать в своих интересах. Они уничтожали. Всегда. Опустошали, чётко и просто. И тогда желали дальше уничтожать и опустошать.

Иногда, когда последняя крупица гордости Виолы сгорала дотла, Нарциссизм прятался в дальний угол её сознания, и его присутствие было едва различимо. Она вспоминала, что делала и говорила, и тогда её сердце разрывалось на части. Она падала на колени и рыдала, понимая, что спасовав перед злом, сама стала злом.

Но демон всегда восстанавливался. И так круг за кругом. Восхвалял её, унижал других. Разносил её в пух и прах, вызывая душевную боль более сильную, чем у Камео. Поднимал самооценку.

В такие моменты она хотела упасть на колени и рыдать. Хотя не собиралась делать это перед публикой, особенно, когда эта зрителем был МакКаден. Глупец приложит все усилия, чтобы ее утешить.

Она не заслуживает утешения.

— Да, — ответила она, — знаю.

— Я рад.

— Не стоит. — Она обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь. Множество раз Виола собирала разбитые осколки своего сердца и сделает это опять. — Ведь уже доказано, что я — твоё падение.

Когда он ничего не ответил, она пересекла комнату. В просторном помещении был высокий куполообразный потолок, книжные полки, обрамленные золотом, резные колонны в виде конкретных бессмертных. Она узнала Тейна, Бьорна, Ксерксеса, но не женщину, которая, казалось, была охвачена огнём.

Очевидно, феникс… Жена Тейна? Да, да, конечно. Согласно последним сплетням, самый ангелоподобный Посланник по уши влюбился в огненную Элин. Почему бы ему не поставить в честь нее статую?

«Ох, быть настолько любимой…»

«Я люблю тебя», — сказал демон.

«Лжец!»

— Ты уже была моим падением, — мягко сказал МакКаден.

Слова оторвали её от размышлений.

Его слова нужно воспринимать буквально. Он отказался от своего места среди Посланников, позволил срезать крылья со спины, лишился своего положения в армии, отдал дом другому, только за шанс быть с ней.

Нарциссизм впитывал его обожание. В конце концов, Посланники были его любимым лакомством. Наверное, потому что Посланники несли в своём сердце Любовь, дар благородной родословной. Они были детьми Истинного Божества, которое сильнее древних греков, Титанов и других бессмертных. Демоны презирали Всевышнего и его последователей и неимоверно ликовали, уничтожая их.

Нарциссизм использовал Виолу для своей грязной работы.

Как богиня Загробной жизни, она могла выкачать жизнь из любого. Ей только нужно разрешение, а его можно получить всеми правдами и неправдами.

В ночь, когда она встретила МакКадена, то ощутила лёгкую добычу. Отверженный семьей… по причине, которую она не желала слышать, он отчаянно нуждался в любви. Виола улыбнулась ему и включила обаяние, и уже через неделю он принёс ей свою жизнь на блюдечке с голубой каёмочкой, позволяя своей жизненной силой кормить Зефирка, чтобы её любимец прожил ещё пару веков.

«Не чувствовать себя виноватой, не чувствовать себя виноватой, чёрт подери, не чувствовать вину».

В конце концов, она покинула МакКадена, оставив его на произвол судьбы, уверенная, что больше никогда не заговорит с ним вновь.

«Как он может смотреть на меня с такой добротой?»

Она хотела, чтоб он ругал и орал на неё.

— Я всё ещё люблю тебя, — сказал он.

Она непреклонно покачала головой.

— Ты не можешь. Я отправила тебя в ад.

Он стукнул кулаком себя в грудь.

— Я знаю, что чувствую.

У неё начало пощипывать глаза. «Не плачь. Не здесь».　

— Чувства меняются, — прошептала она. — Более того, осмотрись вокруг себя.

Тысячи криков раздались в её голове… и все её собственные. Она хотела накричать на него: «Ты просто дурак! Защити себя от большего вреда!». Виола будет поступать только во благо себя и своего питомца, а значит, демона.

Она служила извергу так долго, что он возвел крепость внутри неё. Заковал её в невидимые цепи. Сейчас она полностью ему принадлежала.

Но так действует все зло, разве нет.

Вначале тьма демона казалось незначительной, как крошечное зёрнышко. Но чем больше внимания она ему уделяла, тем больше и сильнее становилась тьма, тем быстрее разрасталась. Пока не пустил корни слишком глубоко внутри неё, а ветви и листья надёжно укрыли его от малейшего проблеска яркого света.

— Мой брат поклялся найти тебя и вернуть то, что ты у меня украла, — промолвил он.

— Ничего не осталось.

Это была правда. Скоро смертному Зефирку понадобится новая доза силы, и Виола начнёт охоту на нового Посланника. Любой бессмертный подойдёт, но, эй, почему бы не убить двух зайцев? Спасти Зефирка и угодить Нарциссизму.

Кроме того, Посланники олицетворяли чистейшую силу.

— Не хотелось бы говорить плохие новости, но передай своему брату, что с ним я поступлю, как и с тобой.

«Не могу потерять моего пупсика. Просто не могу». Он стал её настоящим другом… её семьёй. Её клыкастой, яростно счастливой, защищающей семьёй.

Она возненавидит себя за причинённый вред другому бессмертному, возможно, поплачет, но ей необходимо это сделать без колебаний.

МакКаден сжал кулаки, и она заметила маленькие когти, растущие из его ногтевой пластины. Он начал меняться. Очень часто падшие Посланники становились похожими на демонов, за которыми когда-то охотились.

— Имя моего брата Брохан, — продолжал он, будто она ничего не говорила. — Он… был… лучшим уничтожителем демонов. Он вырезает целые толпы, словно они из сливочного масла.

— Его зовут Брошка? Серьёзно? — Бедный малый, его развели прямо с пелёнок.

МакКаден продолжил.

— Произносится Б-Р-О-Х-А-Н. Возможно, ты слышала о нём. Он пал, но у него остались крылья. Он сбежал с небес прежде, чем потерять их. — В его тоне появилась зависть. Он скучал по своим крыльям, но, она не почувствует вину… не может себе этого позволить. — Зло заразило его, изменило… превратило в монстра.

Падший… с крыльями… измененный…

Монстр.

Должно быть её преследователь. Тот, кто сказал её «отдай».

На несколько секунд её сердце перестало биться. Она узнала незнакомца с синей кожей и серебристыми глазами, который имел на неё свои планы.

Он планировал её уничтожить. Наказать за преступление против его брата.

Но почему он не нанёс удар? Возможностей у него было много, но он только предупредил её.

Возможно, Брохан пытался привлечь её ложным чувством доверия? Возможно, планировал поступить с ней, как она с его братом: забрать её сердце и оставить ни с чем?

Ей следовало опасаться предстоящего сражения, но она не боялась, а ждала.

— Если ты здесь останешься, — сказал МакКаден, — я смогу тебя уберечь. Другие тоже встанут на твою защиту. Они поклялись.

«Сломать его раз и навсегда. Покончить с ним, чтобы он не за мной присматривал, а за собой».

— Остальные глупцы, — ответила ему Виола. Наконец-то, она встретилась с ним взглядом, придавая лицу равнодушное выражение. — Но ты хуже. Ты стремишься защитить того, кто навредил тебе — и навредит снова — и просишь друзей делать так же.

«Из жалости жестока». Этот лозунг так же обманчив, как и демон, но она цеплялась за него, чтобы совсем не опуститься.

Его глаза потемнели от ярости, а из дёсен прорезались клыки. Он становился похожим на демонов, которых когда-то уничтожал.

— Ты не специально так говоришь. — Он впервые заговорил неуверенно.

Из. Жалости. Жестока. Она накрутила локон белокурых волос на пальчик и самовлюблённо улыбнулась.

— Ты не первый влюблённый мужчина в моей жизни и далеко не последний. Но у других хватило мужества возненавидеть меня. Советую сделать так же, пока я не лишила тебя этой самой мужественности.

Его тело задрожало… завибрировало от возрастающей ярости. Когда он сделал шаг в её сторону, дверь внезапно открылась, и в комнату ворвался Брохан. Он приземлился между Виолой и МакКаденом, не сводя глаз с Виолы.

Зефирок зарычал, его маленькое тельце затряслось от гнева.

Она никогда не была так близка к своему преследователю, только наблюдала за ним издалека. Стоя на земле, он возвышался над ней, представляя собой гору мускулов и враждебности. Его крылья появились, простираясь от стены до стены, темные концы которых были покрыты кровью и пеплом. Его лицо… она раньше не замечала, но в нём сочеталась странная смесь гротеска и изысканности. Сейчас она знала. Он был прекрасен. Его длинные ресницы чуть изогнуты на концах. И веснушки! У него было три веснушки под левым глазом. И ямочка на подбородке, делившая его на две части, как знак «лизни здесь».

Нарциссизм задался вопросом, не будет ли это величайшим достижением, если заставить такого мощного воина влюбиться в Виолу. У нее начался приступ паники.

Брохан указал на неё когтистым пальцем.　

— Отдай.

МакКаден схватил своего брата за плечи, но Брохан с лёгкостью оттолкнул его руки.

Сердце бешено билось в груди, когда Виола подхватила Зефирка и отскочила в сторону. Отступление. Хотя она обещала себе этого не делать.

Но ей нужно время. Время, чтобы спланировать следующий шаг.

Лазарь изо всех сил старался обуздать ярость, ошеломление и жгучее возбуждение.

Камео здесь, наконец, в пределах досягаемости, и ее осмелился обнять другой мужчина. Собственнический инстинкт охватил его, и вены Лазаря наполнились новыми кристаллами.

С шоком он решил разобраться сразу, не желая помех для своего приза. Его женщиной и смертью Посланника, обнимающего её.

Он сделал это. Он действительно вошёл в мир смертных.

Войдя в портал, у него отказали все органы чувств. Он думал, что рискнул и проиграл. Эти мысли пробудили внутреннего монстра, его клыки и когти прорезались, кристаллы в венах запульсировали. Но вместе с ними начал мигать и расплываться огни. Через секунду он начал падать, и падал, пока не очутился среди цветочного поля. Никого вокруг. Ни души, ни человека, ни бессмертного.

Осторожно, все еще не веря, не смея надеяться, он переместился к дому, который построил и спрятал много столетий назад. Он находился на субтропических островах Новой Зеландии. Одно из мест, до которого он не смог добраться в реальности духов.

Увидев хижину, Лазарь встал на колени. Да, древесина сгнила, дикие животные оставили свой след, но какое это имеет значение? Лазарь выжил. Выжил! После обезглавливания.

Его отец был прав. Он будет жить вечно. Лазарь не был уверен, как и почему, но подозревал, что кристаллы послужили катализатором. Их пульсация…

Невозможно. Кристаллы — его гибель. Они не делают его сильным, только ослабляют, а слабому мужчине не выжить. Лазарь уже двигался медленнее, чем обычно, амплитуда движений стала ограниченной.

Он думал найти и соблазнить Камео. Убить Джульетту и Геру пока не стало слишком поздно.

Он скрылся за иллюзией невидимости и переместился в Будапешт. Лазарь проник в дом Камео, оставаясь незаметным для всех обитателей. Прочитав мысли у двенадцати бессмертных, он понял, что Камео ушла рано утром. Лазарь спрятал магическое зеркало в её комнате, радуясь, что оно перенесло дорогу, и отправился на охоту за своей женщиной.

Сейчас же его сознание заполнил шёпот.

«Это Лазарь Жесточайший?»

«Чувак! Разве не его лишили головы?»

Лазарь глубоко вдохнул, запахи здесь были сильнее, чем в духовной сфере. Он опознал запахи спиртного и амброзии, смесь духов для бессмертных, древесину, сталь, из которой построен клуб, и множество других ароматов, которые невозможно определить. Нет, не множество… три выделялись. Роза, бергамот и апельсиновое дерево.

Он застыл, его член увеличился под кожаными штанами.

Их взгляды с Камео встретились, и весь остальной мир исчез. Она стояла там, его одержимость, ответственная за его боль… и удовольствие. Прошло всего несколько дней, но её красота поразила его, будто впервые. Волосы цвета воронова крыла были забраны в высокий хвост. В серебристых глазах затаились печаль и… желание.

Она не сводила глаз с него, а он — с неё. По крайней мере, среди этого хаоса они вместе.

Её мягкие рубиново-красные губы выглядели готовыми к поцелую. «Будь уверена, солнышко, я поцелую их, как только останемся одни. И тогда я получу свою награду».

Его тело охватило желание, и он открыл свой разум для одной неё. Слишком много мыслей могли вывести его из строя. Но её щит был на месте.

Стёр ли Несчастье её память?

Готовый к войне, Лазарь сделал шаг вперёд. Два медведя перевёртыша среагировали на излучаемую им агрессию, встали на его пути и зарычали. Лазарь схватил одного за запястье и дернул, прежде чем его успели ударить, прижав его спину к своей груди, создавая щит. Другой близнец, в итоге, попал в своего же брата.

Когда первый потерял сознания, Лазарь отбросил его и врезал по челюсти брату. Когда и тот упал, Лазарь переступил его, то вновь повернулся к своей женщине.

Посланник отпустил Камео. Без колебаний она бросилась через толпу, мимо группы Гарпий… и остановилась пред ним.

Она его помнит. Лазаря накрыло волной облегчения.

— Ты здесь, живой, — выдохнула она. Камео протянула дрожащую руку, чтобы потрогать кончиками пальцев его подбородок.

Простое касание чуть не лишило его мужества, сейчас ощущения казались более интенсивными, чем в физическом теле. Жар её кожи, несравнимая мягкость, трение, созданное маленькими мозолями на её ладони…

«Никогда не смогу её отпустить».

«Но должен!»

— Ты осязаем в мире смертных… — задыхаясь, она отскочила от него. — Ты накачался электричеством? Ты в прямом смысле наполняешь электричеством каждую клеточку моего тела.

Электричеством?　

— Это природный магнетизм, детка. — У него возникло желание закричать: «Прикоснись ко мне снова. Не останавливайся». — Тебя кто-то обидел?

— Нет, это я обижала, пока Посланники не остановили вечеринку.

Она говорила так тихо, что ему пришлось прислушиваться. Кто-то — возможно, не один человек — сказал что-то обидное об её голосе. Ну, и у кого больше не будет яиц?

Он сжал её руку, чуть не вздрогнув от удовольствия. Это так правильно, когда они вместе.

Через секунду она отпрыгнула в сторону. Нахмурившись, Камео потёрла ладонь, будто он ее обжег.

Покалывание причинило ей боль?

Что за…

Ларец Пандоры. Он висел на его шее, прикрытый рубашкой. Как Лазарь мог забыть? Ларец использовал его в качестве проводника?

Вина на мгновение охватила его. Это женщина — его женщина — искала Ларец веками. Он планировал заманить её с его помощью в своё царство, но никогда не отдавать. Слишком большой риск.

Её друзья хотели уничтожить Ларец. Часть Камео тоже будет уничтожена. И что произойдёт, когда — если — Утренняя Звезда выберется? Воспользуется ли кто-то её силой, направит ли эту силу против Камео? Что, если Повелители решат спрятать шкатулку, а Камео под влиянием Несчастья захочет свести счёты со своей жизнью и тех, кого любит?

О, да. Рисков слишком много. Слишком много неизвестного. Лазарь о нем даже не упомянет. Не будет играть на её реакции.

Ему следовало оставить его вместе с зеркалом, и он так бы и поступил, если бы не боялся, что Повелители почувствуют Ларец и откроют.

Он должен ее защитить. Лазарь создал иллюзию. Любой, кто посмотрит в их сторону, увидит мужчину и женщину, обсуждающих что-то. А в действительности он оторвал низ от рубашки Камео.

— Эм, ты что делаешь? — спросила она.

— Я объясню позже.

В любом случае, какая-то часть правды в этом была. Он вытащил кулон в виде яблока из-под рубашки и обернул его полоской материи, а потом спрятал опять, предотвращая контакт с кожей.

— Миленький, — сказала она. — Хотя я и подумать не могла, что ты любитель яблок.

— Почему? Это запретный плод. Первородный грех, — он наклонился и протянул ей руку. Немного колеблясь, она приняла ее. И-и-и она вздохнула с облегчением.

— Лучше, — кивнув, согласилась Камео.

Он облегченно вздохнул. Затем убрал иллюзию и подвёл её к Посланнику. Мужчина должен понять свою ошибку и столкнуться с последствиями.

— Ты не прикоснёшься к ней больше. Никогда. Это понятно?

Красноглазый беловолосый Посланник посмотрел на него сверху вниз и горько улыбнулся.

— Осторожно, воин. Моя танцевальная карточка заполнена, но я черкну карандашом твоё имя.

Камео протиснулась между ними в качестве буфера.　

— Я ценю грубых мачо, бездонно темный, но ты должен знать кое-что. Джульетта была здесь. — Люди на расстоянии услышанного слова вздрогнули, но Камео продолжала. — Тейн улетел с ней. Но если поспешим, то сможем их нагнать.

Джульетта. Рядом. Наконец-то, месть. Чем быстрее, тем лучше. Красные точки появились перед глазами, ярость возросла. Пора создавать новый Сад Вечного Ужаса. Джульетта Иглшилд станет первым экспонатом.　

«Преследовать! Сейчас же!»

Хотя, нет. Первое дело не это. Он прошел сквозь время, пространство и смерть ради Камео. Месть была приоритетом, но здесь и сейчас его женщина значила больше всего на свете.

Он будет придерживаться первоначального плана. Он получит свою ночь, а потом уже начнет охоту за Джульеттой.

Перво-наперво ему нужна комната. Он прорвался сквозь ментальные блоки Посланника. Тот, чьё имя Ксерксес, пережил бесчисленное количество пыток за свою слишком длинную жизнь. Лазарь стиснул зубы и быстро нашел схему клуба.

Ублюдок почувствовал его вторжение и вытолкнул его с силой, не уступающей силе Рэтбоуна.

— Не делай так больше никогда, — проревел Ксерксес.

— Считай, что шестая комната в западном крыле снята на целую ночь. — Лазарь взял Камео за руку и потащил сквозь толпу.

Когда они вышли из общественных помещений, стало ясно, что здание построено так, чтобы запутать нарушителя. Вооруженные охранники шагали по коридорам и стояли у некоторых дверей, но никто не чинил ему препятствий. Посланники могли общаться телепатически, и Ксерксес, должно быть, дал своё согласие. Возможно, потому что они тоже приняли сторону Гадеса, а значит, были союзниками.

Когда они подошли к номеру, он открыл дверь и рукой показал Камео зайти внутрь. Она прошла мимо него, оставив сладко пахнущее облако после себя, и его рот наполнился слюной.

Со зловещим щелчком дверь захлопнулась.

Он быстро оглядел комнату. Номер был небольшим, но навороченным. Каждый предмет мебели был для чего-то предназначен… для чего-то романтичного. Зеркала на потолке, лепестки роз поверх одеяла.

— Подожди, — Камео выставила руки вперёд, останавливая его. — Что насчёт Джульетты?

— Она может подождать. А ты и я никак не можем, — он мягко оттолкнул её руку, нарушая личное пространство… и поцеловал.

Она страстно ответила, без намёка на печаль. Камео была не просто сладкой, она была его самой любимой конфетой. Не просто опьяняла, а полностью поглощала. Она не была его одержимостью, всем для него.

Он обхватил её затылок, запустив пальцы в шелковистые волосы. Она замурлыкала от удовольствия, и Лазарь довольно зарычал. Его чувства обострились, дыхание смешалось с её, становясь необходимым для его выживания. Его спасительная помощь.

Возбуждение бурлило в нём. Волны всевозможных ощущений накатывали и пульсировали вокруг. Кристаллы болели, возможно, распространялись дальше, но ему было всё равно.

Он поглощал её, боясь, что уже никогда не насытится, не утолит жажду, и будет хотеть больше и больше. Ему необходимо больше.

Во многих смыслах она им владела. Лазарь был её рабом гораздо в большей степени, чем когда-то Джульетты.

Эта мысль должна была его напугать. Вызвать панику. Но он остался на месте, не желая ее отпустить. «Моя!»

Тяжело дыша, она проследила пальцем по своим пухлым красным губам.　

— Ты нашёл меня, — выдохнула она.

Он почти заревел, почти схватил и приготовился к новому поцелую. «Нельзя слишком быстро и сильно на неё давить». Несчастье воспользуется этим для удара.

— Я всегда найду тебя, солнышко.

— Потому что хочешь заняться со мной сексом?

В ее голосе проскользнули следы горечи… усилив возбуждение.

— Да. Ну, так почему бы не начать?