Темнейшее обещание

Глава 7

Камео пылала. Каждая ее клеточка умирала от желания. Ох, как же она умирала от желания! Восхитительная вибрация охватило ее тело.

Это и есть… возбуждение? Настоящее возбуждение без намека на Несчастье?

Да. Это должно быть оно. Настоящее чудо, и ее первый раз.

«Нужно больше». Ей нужно больше. Немедленно!

Лазарь хотел с ней переспать. Он обхватил ее груди и потянул за соски. Смотрел на нее с агрессивностью, одержимостью и свирепым вожделением. Но говоря «да» воину, она дает зеленый свет Несчастью. Гарантировано, после секса Лазарь отошлет Камео.

«Выбросит как мусор».

Он не дал никаких обещаний на счет будущего и не извинился за свой «ты мне не нравишься» комментарий. Демон вновь сотрет ее память, и она потеряет еще один кусочек себя.

Нет, спасибо.

Жар и желание улетучились, оставив ее холодной и пустой.

Должно быть, жажда Лазаря тоже исчезла. Он перекатил ее, придавив своим мускулистым телом к земле, его твердый член больше не упирался ей между ног.

«Не цепляйся за него. Борись с желанием».

— Мне нужно, чтобы ты помолчала, солнышко.

Слова сказаны шепотом, но с командной ноткой.

Замешательство закралось ей в голову. Он только что попросил ее замолчать, но она не произнесла ни слова.

— Ты думаешь громко, — сказал он с раздражением. — Теперь успокойся.

Эх. Как она могла забыть о его способности читать мысли?

С рычанием она подняла ментальный щит.

Вдалеке хрустнуло несколько веток. Ее уши дернулись, хотя сама она лежала неподвижно.

Она услышала женское бормотание. Камео вытащила алмазный кинжал, и в то же время Лазарь достал клинок с шипами. Его движения были почти незаметны. Если бы он не лежал на ней, она бы их не уловила.

Бормотание становилось все громче, пока Камео не смогла разобрать слова.

— …такая проблема! Я серьезно. Тетушка Ви хорошо здесь устроилась. Обязанности няни все испортят.

Знакомый голос почти вызвал волнение. Почти.

— Виола.

Камео ощутила намек на облегчение, прежде чем Несчастье излило в ее сердце знакомую печаль.

Напряженная поза Лазаря смягчилась. Вздохнув, он поднялся на ноги, обхватив ее ладонь рукой, и помог ей встать. Мозоли на его ладони потерлись об ее кожу, и Камео пронзило удовольствие, посылая волны наслаждения к самой сердцевине. Жар вернулся. Желание вспыхнуло, и она задрожала.

«Отвернись от него!» Сложная задача, но ей удалось с ней справиться. С трудом.

Ветки дрогнули и отпрянули, являя фею ростом в сто шестьдесят сантиметров с длинными светлыми волосами и глазами цвета корицы. Как никогда сексуальная, она надела черное платье с блестками. Вырез по центру доходил до пупка и открывал идеальный вид. Подол доходил до коленей, а разрез с одной стороны демонстрировал изгиб бедер.

Хотя Виола была хранительницей Нарциссизма, она не имела никакого отношения к ящику Пандору. Однако демонов оказалось больше, чем воров, которые их освободили, и монстров требовалось сдерживать.

И разве существует вместилища лучше, чем бессмертные, запертые в Тартаре? Они не могли сбежать, не могли скрыться.

Почему Виола оказалась в тюрьме, Камео до сих пор не знала.

Богиня заметила Камео и остановилась. Удивление никогда не отражалось на ее лице, только раздражение.　

— Девушка тратит время на создание идеального держитесь-подальше-от-меня образа, чтобы неудачники не пытались украсть ее тело, и это награда? — В каждой ухоженной ручке она держала по чумазому ребенку. — Посмотрите, кто осмелился появиться у моей двери!

Камео задрожала, словно ее ударили. Этими грязными детьми были Урбан и Ивер. Ее крестники-близнецы. Их отцом был Мэддокс, хранитель Насилия. А матерью — Эшлин, новоиспеченная бессмертная, благодаря ее брачной связи с Мэддоксом.

Урбан унаследовал темные волосы отца и пронзительные голубые глаза, а Ивер — медовые кудри и мерцающий взгляд матери. У обоих были экстраординарные способности, некоторые из которых еще не проявили себя.

Камео бросилась вперед и притянула детей к себе, обнимая обоих. Она открыла рот, чтобы потребовать ответов. Что они здесь делают? Как сюда попали? Последний раз она видела их в Будапеште со своими родителями. Но закрыла рот и промолчала. К сожалению, даже малыши плакали при звуках ее голоса.

Разочарование съедало ее, заставляя соскучиться по равнодушию Лазаря.

Неожиданно спасая, он подошел и задал вопросы, которые она не могла. Когда ни один из детей не ответил, Виола встряхнула обоих.

— Начинайте говорить, или я начну вас шлепать, — пригрозила Виола.

— Знаешь, сколько игрушечных солдатиков войдет в туалет прежде, чем он засорится? — спросил Урбан высокомерно. — Двенадцать.

Подбородок Ивер дрожал, пока она смотрела под ноги и пинала камушек.

— Мама и папа очень беспокоятся о тебе, тетя Кам. Пока они разбирались с большим унитазным кризисом, мы воспользовались Жезлом Разделения, чтобы тебя проверить.

Камео пораженно прижала руку к груди, напротив сердца.

Изумление охватило Лазаря.

— Вы же дети. Кто научил вас пользоваться Жезлом Разделения?

Урбан скрестил руки на груди, выглядя старше своих лет и напоминая упрямую мать.

— Я тебя не знаю, поэтому не должен ничего говорить, кроме того что потерялся.

Виола сжала переносицу, словно у нее закончилось терпение.

— Для противных маленьких проказников, они чрезвычайно умны. Дети наблюдали за тетями и дядями, которые пользовались Жезлом Разделения, и вот. Они здесь.

Ну. Дети должны усвоить неприятный урок, и если Камео заставит их плакать в процессе, так тому и быть.　

— Приходить сюда было безответственно. Ваши родители, вероятно, ужасно волнуются. А если они последуют за вами через Жезл Разделения? Что если они попадут в другую реальность? Их могут ранить. Или того хуже!

Ивер склонилась, и ее вырвало.

Дерьмо! Такой урок слишком неприятный.

Слезы потекли по щекам Урбана, когда он обхватил плечи сестры.

— Ой, — пробормотал Лазарь, когда уголки его губ дернулись. — Тетя Кам жесткая.

Она проигнорировала чувство вины… и желание прижаться к нему и положить голову на плечо.

Виола взлохматила волосы, ее глаза остались сухими. Как и Лазарь, она не реагировала на Камео. Либо подавляющая печаль уже засела глубоко в ней, либо она скрывала тоску за маской любви к себе. В любом случае Камео приняла важное решение.

«Она моя новая лучшая подруга».

— Мама и папа не знают, что мы использовали Жезл Разделения, — прогундосил Урбан сквозь сопли. — Я скрыл наши действия, даже от дяди Торина.

Торин, хранитель Болезни и бывший парень Камео, следил за приходом и уходом всех в крепости в Буде. Требуются навыки, чтобы что-то от него скрыть.

— Ты не можешь знать… — начала она.

— Я знаю. Кроме того, — добавил мальчик, — это лицемерие. Ты пришла сюда и разволновала родителей.

Ладно. Камео больше не могла игнорировать чувство вины. Она знала, что ее друзья будут волноваться, но все равно отправилась на поиски Лазаря, желая вернуть себе воспоминания… тайно надеясь создать новые.

«Все впустую! Я ему не нравлюсь».

Великолепно! Горечь появилась вместе с виной.

— Я сказала маленьким монстрам, что они глупцы, — сказала Виола. — Потому что я умная. Умнее всех здесь, без вопросов.

Урбан показал ей средний палец.

— Ох, как мило. Ты мой главный поклонник. — Богиня похлопала его по голове. — Но это не сильно шокирует, малыш. Меня все любят.

Любовь к себе исходила от демона, поэтому Камео не станет ее осуждать.

Она показала детям закрыть уши. Когда они послушались, Камео сказала:

— Где ты была? В один день ты была в безопасности дома, а на другой исчезла, оставив записку на подушке. «Не ждите». — Она уперла в бедро кулак. — Почему ты вернулась в духовную реальность?

— Возможно, здесь лучше обслуживание. — Виола вновь распушила волосы, серебряное кольцо блеснуло на пальце. — Возможно, здесь мои настоящие друзья.

— Я решила, что мы друзья. Смирись с этим.

Виола помахала рукой перед лицом Камео.

— Ты действительно знаешь, как испортить настроение, да?

Она кивнула. Правда есть правда.

Лазарь встал между ними, под его глазом дернулась мышца.

— Кляп в форме шара станет великолепным блеском для губ, богиня.

В его голосе слышалась ярость.

Что заставило его так разозлиться?

Виола приподняла идеальные брови.

— Это предложение, воин? Потому что я согласна.

«Ох, а я нет».

Темная, кривая конечность проросла из сердца Камео, пустив корни зависти. Несмотря на Нарциссизм, Виола излучала женскую сексуальность. Она могла флиртовать и очаровывать с завидной легкостью, при этом получать — и давать — наслаждение! Она могла дать такому жестокому мужчине как Лазарь то, что Камео не в силах… чистое удовольствие.

«Нужно переосмыслить нашу дружбу…»

Ивер недовольно вздохнула.

— Надоело закрывать уши.

Урбан нетерпеливо топнул ногой.

Камео подняла указательный палец, попросив еще минуту. Взглянув на Лазаря, она спросила:

— Виола участвует в конкурсе отбора на место твоей жены?

Виола ответила:

— Конечно. Я во всем участвую.

Он фыркнул.

— Скажешь слово, и я с радостью насажу тебя на меч. И прежде чем твоя неконтролируемая ревность решит, что я блефую, пытаясь скрыть свое желание, знай, я горю ради одной женщины, единственной, и это темноволосая плутовка с серебристыми глазами.

Конечность в сердце Камео ссохлась, корень сгорел. Ее колени задрожали. Может, Лазарю она и не нравилась, но он ее хотел. Нет, горел ради нее.

Затаив дыхание, она сказала:

— Нам нужно отвести детей к порталу. — Чем скорее, тем лучше. Мэддокс и Эшлин страдают от потери детей. — Как далеко нужно ехать?

— Три дня в противоположном направлении. Мы вернемся во дворец и выйдем на рассвете.

— Но…

— Ты не захочешь остаться с карапузами в лесу ночью, — заявила Виола. — Поверь. Я удивлена, что растения до сих пор не попытались нас съесть.

Лазарь гордо выпятил грудь.

— Эти растения меня боятся. Вполне обоснованно.

Великолепный воин. Его сила дразнила и искушала ее. «Я горю для него в ответ».

«Я обречена, помнишь? Он не для меня».

Когда их группа двинулась вперед, Лазарь обратился к Виоле:

— Где твой питомец? — Его взгляд скользнул к Камео. — Принцесса Зефирок… отгрызла мою руку при нашей первой встрече.

— Ты отомстил? — спросила она.

Урбан и Ивер расплакались, и Камео сжалась. Верно. Они больше не прикрывали уши. Лучше не открывать рот.

Лазарь раздраженно посмотрел на детей. Словно защищал чувства Камео. Должно быть, она неправильно все истолковала.

— Я мог бы отомстить, — ответил он. — Довольно легко. Вместо этого, я выбрал забыть о неуважении.

На ее лбу появились морщины от замешательства.

— Почему?　

Прощение не считалось его фишкой.

— Причины касаются только меня.

— Это нелогично. И смешно, — сказала Виола. — Что касается Принцессы, он гнался за отвратительным зверем, который неделями меня преследовал. Забавная игра в прятки.

Дети решили сами себя развлечь, ловя и кидая небольшой камень. Урбан кинул первым, пламя вспыхнуло на кончиках его пальцев.

Ивер обладала противоположной способностью. Она выпустила поток льда, гася пламя.

Они отличались во многих отношениях, но также были двумя половинками целого, завершенными только друг с другом.

Ох, у них был преданный партнер в преступлении.

Взгляд Камео скользнул к Лазарю и задержался на выпирающем бицепсе. Одна маленькая вена блеснула серебром в лунном свете. Она уже протянула руку и только через долю секунды осознала этот порыв.

Не поворачиваясь в ее сторону, он схватил ее запястье сильными, длинными пальцами, образуя раскаленный и нерушимый захват. Когда между ними пробежал электрический заряд, ее сердце пустилось вскачь и направилось к невидимой финишной линии.

Низкий рык поднялся из его груди, эхом проносясь между деревьями. Птицы с криками взлетели в знак протеста, а листья сморщились и отпрянули.

— Никаких прикосновений на публике.

Лазарь ее отпустил.

— Почему?

Несколько минут назад он сказал, что хочет ее. А теперь запрещает трогать на глазах у других людей?

«Он тебя стесняется».

Несчастье бросил тень на ее мысли и накрыл печалью.

Слезы, причиной которых она так часто становилась у других, появились на глазах Камео, но она их сморгнула.

Выпрямив спину и делая широкие шаги, Лазарь двинулся вперед, претендуя на лидерство. Камео и другие последовали за ним через сад роз, мимо статуй, которые раньше ее восхищали, прямо во дворец. Дети прекратили играть и смеяться.

Ее несчастье уже распространялось, действуя на всех вокруг. Понимание этого только добавило тоски.

Виола раскрыла руки и закричала:

— Наконец, я здесь. Внимай.

Лазарь проводил ее и детей в просторную комнату.

— Отдыхайте, — сказал он. — Еду принесут.

Он закрыл дверь, прежде чем троица успела возразить. Когда двое стражников вышли из тени и встали у дверей, Лазарь прошел дальше по коридору, завернул за угол и остановился возле двери Камео.

От него исходило напряжение, от чего воздух стал тяжелым, наполненный его ароматом и восхитительным теплом тела. Дышать стало тяжелее, словно она пыталась вдохнуть патоку.

— Пригласи меня, — прорычал он.

Изменения в нем ошеломили Камео. Она облизнула внезапно пересохшие губы.

— Зачем? Несколько минут назад не мог вынести моих прикосновений.

— Неправда. Мы были на людях, и ты собиралась притронуться к… ране.

«Он не стесняется меня».

— Мне очень жаль, Лазарь. Я не знала.

Он сделал шаг вперед, вторгаясь в ее личное пространство.

— Я хочу провести ночь с тобой, солнышко. От заката до рассвета. Хочу заставить тебя кричать от удовольствия.

Вопиющая сексуальность его просьбы чуть не сбила ее с ног. Он подразумевал то, что сказал, и собирался сделать, что обещал, у нее не было сомнений по этому поводу. Его темные глаза излучали похоть и вызов.

«Нужно отказаться». Но зачем?

Его неприязнь. Потеря памяти.

У нее всего две причины?

«Нужна только одна».

— Нет, — прохрипела она.

Не моргнув глазом Лазарь взял ее за бедра, повернул и прижал к двери.

— Тогда поужинай со мной. Дай шанс изменить решение.

Несчастье зашипел.

Камео прикусила нижнюю губу.

— Почему ты хочешь меня?

Почему не пойдет к Виоле?

— Желание — более коварный зверь, чем твой демон.

Другими словами, он не хочет ее желать. И Камео не могла его винить!

Она должна запереться в своей комнате, покончить с этим безумием. Проблема в том, что она купила бы себе только час, или два. Лазарь был воином, и уклонение только подтолкнет его в битве. Он последует за ней с большим рвением.

Что плохого может сделать еда, разговор и невинный флирт? Он не сможет изменить ее решение. Камео тоже воин. Так?

— Хорошо, — прошептала она. — Я поужинаю с тобой.