Темное пламя. Дети Проклятия

Глава 8. Причал и Хранитель моря

Ожидание, мой Дей, суровое испытание для тебя. Но это препятствие — одно из многих, которое нам нужно будет преодолеть по пути к заветному цветку.

Попробуй представить время, как огромную пустыню, по которой несется волк… Да-да, похожий на тебя! Представь: ветер треплет его шерсть, бегун переставляет лапы споро, неутомимо, ведь цель впереди, но как бы споро ни бежал он, пустыня имеет свои размеры, простирается во все края, окружает палящим маревом, хватает зыбкими песками, она требует времени и получает его…

Спи, спи, спи, уставший волк, ты можешь опереться о спину неблагого, которому ожидание дается много легче. Нет, отдых нужен и Бранну. Да, я посторожу!

Сны волков беспокойны, как они сами. Мохноноги, косматы и тревожны. Где только не носятся! Мой Дей бегает по лесам, по стенам замков, по моим сновидениям! Даже по небу над моей головой.

Я не привык сталкиваться со столь частой сменой событий, переживать так много в столь короткие сроки — все же мои королевы были домоседками. Правда, первая, еще не обремененная солнечным троном, в своей босоногой юности успела поохотиться на драконов! Интересно, тогда дом Солнца был главным? Я не знаю точно, что произошло — странно, я почему-то совсем не помню ни ее детство, ни ее приключения… Может, я спал или был совсем молод? Так молод, что был не желтым, а зеленым? И драконов теперь нет совсем, о них говорят без страха.

Ну вот, пожалуйста, я говорю, что волки беспокойные создания! Теперь ему видятся драконы! Тебе не надо было слушать меня во сне, мой Дей!

Моему волку не нужно бодрствовать, чтобы самым дерзким образом меня игнорировать!..

С моря тянет водой и солью, а от воротника Бранна — ветром, только этим я могу объяснить, что в твоем сне драконы синие. Их не страшит глубина и мрак океанских впадин, они плещутся в волнах, а вместо огня выпускают ледяные иглы. И горе тем, кто попадётся им на пути!

Нет, ну до чего непоседливы эти волки. Вряд ли что-то изменится, если ты поймаешь его! Ты же не морской волк, мой Дей! Дракон извивается, не в силах вырваться, он опускается все ниже и ниже, в темные глубины, куда не пробивается свет небес. Вот не надо так правдоподобно захлебываться! Это сон! Сон! Прекрати уже терзать хвост этого синего чудовища и всплывай!

Отчаянное создание!

Ну вот, так-то лучше, берег — это наша территория, твердая земля, крепкая и основательная, тут можно бегать и резвиться, сколько твоей серой душеньке угодно. Хотя оборачиваешься ты в угольно-черного волка, цвета твоих волос. Уф, носись, носись вдоль прибоя по желтому песку из мелких ракушек, туда и обратно.

Для меня все ещё загадка, мой Дей, как ты можешь бегать во сне, чтобы отдохнуть от бега наяву? Ладно-ладно, глупый вопрос, не рычи.

Ну вот, дорычался.

Нет, этот причал тебе не снится, как и тихо мерцающая вода, и мелькающие в ее глубине непонятные тени, и ночное беззвездное небо, затянутое тучами. И уж Бранн — тем более. А вот то, что ты бегал по морю — это сон. Мы, как и прежде, ждем обещанную лодку.

Холодает.

— Бранн, ты не спишь?

— Поспишь с тобой.

Неблагой тяжко вздыхает, как будто действительно не спал. Но застыл он ночью не хуже моего Дея. Видимо, неблагие так дремлют.

— А почему у рыбы один глаз?

— Такой уродилась, — ворчит Бранн, похожий не на ворону, а на не вовремя разбуженную сову.

— А почему эти волны не плещутся, а звенят?

— Волны звенят, потому что Хрустальное море не зря носит свое название.

Бранн устало стучит костяшками по доскам пирса, словно пытаясь перевести внимание моего волка на другой предмет.

— А почему отсюда не виден лес?

Мой Дей, ты треплешь неблагого вопросами, как игрушку в зубах! И хватка у тебя мертвая!

— Потому что мы обежали горы — хотя кажется, что нет, на самом деле, да…

Ответы неблагого становятся туманнее, он как будто говорит сразу мысль. Зевает и смыкает веки.

— А почему мы не заметили, что обошли горы? И как тогда они выглядят с высоты?

— Горы сверху прямые — цепь и цепь.

Бранн открывает глаза и косится на Дея, который теперь ложится на живот, подпирая голову и продолжая внимательно отлавливать фей в неблагих глазах. Видя, что волк не успокоился, неблагой продолжает в напрасной надежде, что при подробном ответе вопросы иссякнут:

— Кажется, что изломанные, потому что магия гнет, корежит их видимую часть.

Дей молчит, но Бранн, подняв углы губ, отвечает:

— А я некрасивый, потому что ты меня таким видишь.

— А я не спрашивал!

От меня, мой Дей, тебе не скрыться, тебе было любопытно — ведь быть некрасивым для ши просто неприлично! — а Бранн вовсе не обижен, можешь не приподнимать брови так оскорбленно.

Он прикрывает глаза и не успевает… как Дей настигает его новым вопросом:

— А почему вода хрустальная?

— К воде не соваться! — невпопад отвечает Бранн и замолкает надолго. Особенно для непоседы-волка. Кажется, неблагой и не дышит.

Мой Дей, он ответил тебе на незаданный вопрос, потому что больше не хочет отвечать вовсе. Потому что на каждый отвеченный вопрос ты выдаешь два новых. И потому, что ты всех достанешь! Нет, это не я тут вредина.

— Бранн! Бранн! Ну Бранн же!

Третий принц этого двора задумался слишком глубоко. И даже намека на фей в открытых глазах нет!

— Бранн!

Теперь мой волк всерьез обеспокоен! Неблагой сидит как неживой: подобрал под себя ноги и сцепил пальцы в замок. Наконец глаза неблагого светлеют, он словно выныривает откуда-то, медленно поднимаясь к свету и воздуху этого мира, но поза не меняется, отчего моему волку хочется рвать и метать. Он трясет неблагого за плечи.

— Ты хоть изредка-то шевелись! Чтобы понятно было — еще не умер! А не то я умру тут от скуки!

В глазах вороны хороводят феи, когда он медленно и вдумчиво поводит ушками.

Ой, мой Дей, не надо рычать так громко! Да, мне тоже кажется, он знал — знал, как тебя это разозлит.

Давай оставим неблагого в покое, он, похоже, действительно устал, мой волк. Можно еще разок обойти пирс. Или даже два раза. Ну, или три?

Подходить к этой воде, мой Дей, кажется плохой идеей… И Бранн просил тебя поостеречься. Я понимаю, что тебе скучно, а вода — хоть какой-то еще не осмотренный, не обнюханный, не ощупанный и не покусанный тобою на этом пирсе предмет, однако третий принц сам достучался до того хранителя. Не надо так фыркать!

Ой-ой, мой Дей, может быть, мы все же не будем склоняться так близко к этим тревожным бликам? Мне все это не нравится! Вблизи вода кажется твердой и острой — она перетекает словно мозаика, не теряя очертаний маленьких раздробленных хрусталиков!

Мой Дей! Нет! Не надо туда наклоняться близко! Не вглядывайся в них! В дробящемся отражении не ты! Дей! Тот, кто смотрит на тебя оттуда — это не ты! Но он тянет руку к твоему ножу, и она тянется будто сама! Дей!..

Фух! Я еще никогда, кажется, не был так благодарен неблагому!

— Нет, я, конечно, знал, что благие плохо понимают слова, но которая часть фразы «к воде не соваться» тебе не ясна?

Бранн отряхивается, как разбуженная птица, досадливым поворотом головы и движением плеч возвращает сбившуюся куртку на место, заинтересованно продолжая вглядываться в моего волка. Дей ещё не отдышался — Бранн налетел с размаху, воздуха пока не хватает. Неблагой помогает сесть, отряхивает спину.

— Это что там… такое… дробится?

— А ты думал, море просто так называется Хрустальным? Это осколки зачарованной воды, очень хорошо все режут и бликуют на зависть пересмешникам. Поглядел бы подольше, еще и зарезал бы себя. Вот волны бы порадовались.

Неблагой совершенно спокоен, а вот мой хвост, мой Дей, опять скручивается в спираль! Эти края не для нас!..

Рассекая серебрящуюся под ночным небом воду, к причалу наконец подплывает долгожданная лодка. Сама! Как и все окружающее, странная и очень, просто очень неблагая.

Что меня смущает? Мой Дей, часто ли ты видел лодки из хрусталя, да еще и без паруса? И то, что Бранн спокоен, вовсе не показатель. Да! Не показатель! А может, она утонет? Как вообще хрусталь держится на плаву?

Ты вообще никаких лодок не видел, да. Вот тебя ничего и не смущает.

Конечно, мои вопросы не к месту. Я стал часто отвлекаться на необычные вещи вокруг. Я тоже никогда не был в неблагом краю, но я помню, зачем мы здесь, не вздыхай так, мой Дей. Я видел Алиенну в твоем сне, я… Молчу.

Лодка уже подана к причалу, а у нас есть поручитель.

Между синим небом и синей водой светлеет полоска, обозначающая рассвет.