Темное пламя. Дети Проклятия

Глава 9. Хрустальное море, радужный остров

Сходни, прозрачные, как и всё на прибывшей из ниоткуда лодке, звонко падают на пирс. Ходят вверх-вниз от легкого волнения, скребутся, как металл скрипит о металл. Волки чутки, мой Дей улавливает малейший шорох, но ничем не показывает, насколько ему неприятно и тревожно. Как и мне.

Бранн, подхватив котомку, идет первым. Да, мой Дей, мне тоже слышится, будто неблагой открывает какие-то двери. Взойти на лодку без него было бы невозможно.

Ворона бормочет что-то про себя… и нет, это не ругательства!

Волны под сходнями взметываются вверх, шелестят, плещутся любопытно, будто разглядывая тебя, мой волк, но при свете дня не торопятся держать добычу отражением. Их трескотня забивает уши, манит, притягивает…

Бранн беспокойно оборачивается: мы отстали, следует поторопиться!

— Дей. Дей. Просто Дей.

Изумрудные феи следят за нами с легким интересом. Бранн зовет тебя, мой волк, отвлекись от шепота живой магии, прислушайся к нашему неблагому. Негромкие слова наконец вливаются в уши, и другой шепот отступает.

Дей недовольно крутит головой и подходит к Бранну.

Стоит нам оказаться на лодке, по ней прокатывается долгий глухой звон. Лодка ропщет, но Бранн опускает руку на перила, звон прекращается, посудина затихает недовольно… Однако, как круги на воде, вокруг шуршит расходящийся шорох, тихий стон, шелест, предвкушающий звук. Бранн тяжко вздыхает:

— Ты все-таки очень вкусный, благой Дей.

Мой волк беззастенчиво фыркает. Где твоя благая сдержанность, наследник Благого двора?

Нет, Бранн научит тебя плохому, помяни мое слово! А ты и рад, да? Нет, чувствовать себя добычей не слишком обычно для тебя, пусть привлекательной и вкусной до синих фоморчиков.

Сходни поднимаются сами собой, и лодка отходит от пирса. Одноглазый хранитель всплывает, показывает темную спину, плещет хвостом, непонятно как не калечась о волны.

На пределе слуха нас преследует звонкий шепот, похоже, магия таится внутри этого корабля. Или снаружи?

Ой, мой Дей! Не надо подходить к краю!

В розовых рассветных лучах лодка словно парит над водой. Хрусталь глади моря и дна лодки шуршит, позвякивает на острых волнах. Брызги взлетают на высоту твоего роста, мой Дей, будь осторожен! Они похожи на алмазы и столь же безжалостно остры. Их края скребут по борту, будто кровожадные когти.

Бранн прихватывает волка за локоть, оттаскивает к мачте.

— Держись от воды подальше. Поутру она особенно хищная.

Дей досадливо хмыкает. Волны звенят по-иному, будто заискивают или заманивают.

Бранн встряхивается, косится на волк. Дей вздыхает, складывает руки на груди, готовясь к очередному томительному ожиданию.

Хранитель долго смотрит нам вслед, и я бы не сказал, что взгляд его дружелюбен.

Солнце выкатывается мгновенно, словно выныривает из моря. Миг — и оно уже высоко в небе.

Волк осторожно садится около прозрачной мачты на прозрачную же палубу. Далеко под нами — редкие камни, ракушки и песок. Он наверняка белый, но кажется голубым. Нет, рыбок нет. Да, скукота, мой Дей. Море спокойное, небо чистое: солнце выпило легкие облака и туман на горизонте.

Берег давно пропал вместе со своим хранителем. Время словно застыло, как и вода.

— Бранн…

— По лодке ходить можно, — торопится ответить неблагой. — Кроме трюма.

А, тут и трюм есть? Нет, не видно, все слишком прозрачно и сливается для нашего зрения. А может, опять какой-нибудь магический фокус.

Да, шепот нарастает, когда ты отбегаешь от Бранна. Он просто сверлит уши! А когда возвращаешься — стихает.

Солнце в зените, и за прозрачным штурвалом становится видна смутная тень, почти неуловимая. Борода, четкий орлиный профиль. И тоже одноглазый!

— Бранн, тут люди!

— Не совсем, — Бранн, приоткрыв тоже только один глаз, смотрит на Дея. — Ты же не думал, что лодкой никто не управляет? Еще есть в трюме… Не надо их трогать!

Мой волк отдёргивает руку.

— А то что, укусят? Или я сам таким стану?

— Просто им неприятно. Говорить они не могут, но все чувствуют.

Голубое небо, голубое море и слепящее светило над нами. Полный штиль, но наша лодка плывет.

Бранн повязывает на голову платок и протягивает второй Дею:

— От солнца. Свалишься, и не заметишь как. Возьми!

В мешке у нас нет подобной роскоши. Там почти ничего нет. Да, я помню, ты убежал из Черного замка второпях. Но кое-что у тебя всегда наготове. Свернутый плащ, брусок-правило. Интересно, что тут еще может быть у молодого волка? Кремень, ножницы, кожаный котел, веревка, иголка с ниткой, два ножа и тыква с водой.

Заметив, как мой волк достает ее, Бранн предупреждает:

— Не пить! Только полощи горло.

Да, мой Дей. Лучше его послушать, хоть мне так же странно, как и тебе. А ты забавно смотришься в этом платке! Нет, я сказал не «смешно», а «забавно», не надо его сразу стягивать! Твоя грива из-под него выглядит еще более пышной. И ты похож на пирата — да, те самые, что грабят корабли в Верхнем мире. Зачем? Не знаю, может, это такая работа? Или церемония?

А вот сам Бранн на пирата не похож. Больше всего Бранн похож на дикого-дикого неблагого. Как и всегда, не фыркай так, мой Дей!

Нет, ничего не изменилось. Мы все так же плывем и плывем. А тебе все так же не сидится и не сидится. Ну побегай, шорох стих окончательно, как стихли и волны.

Бранн, провожая моего волка взглядом, замечает:

— Все равно…

Мой Дей не дослушивает, хотя это, кажется, вовсе неблагого не расстраивает. Бранн провожает нас взглядом. От одного борта мы спешим к другому, изумрудные феи следуют за нами с легким интересом.

— Вплавь…

Снова пауза. Неблагой вовсе не смотрится удивленным. Полный смысл догоняет нас в следующий забег:

— …гораздо медленнее. Да и сожрут. Опасные твари.

Под нами, глубоко внизу, что-то мелькает. Темное и опасное даже издалека. А уж как опасно само море, понятно и так.

— Не надо меня успокаивать! — бросает Дей.

— Тебя даже ушат холодной воды не успокоит, не то что пара слов.

О, мой Дей, я понимаю, что ты чувствуешь угрозу, но неблагой не виноват в этом море. И в этом солнце. И даже в прозрачных моряках.

А Бранн улыбается, улыбается! Его восхищает твое упорство, мой Дей, но он… улыбается. Первый раз за все время нашего совместного путешествия. Ты развеселил этого странного неблагого!

Ну не сердись, мой Дей, улыбка широка вовсе не от насмешки. Вот теперь хмурится и Бранн, явно о чем-то вспомнив.

— Дей, мне нужно поговорить с тобой.

Волк садится рядом, кладет руку на согнутое колено, он заинтересован, но не напуган.

— Близится остров, просто Дей.

Бранн и не стремится пугать моего волка, щурится от яркого солнца и острых бликов воды, но смотрит на Дея в упор.

— Мы высадимся?

Ах, усмири свое нетерпение, мой волк; кажется, у тебя даже пальцы дрогнули, так тебя гложет желание размяться. Потерпи, на лодке все равно быстрее, даже Бранн говорил!

— Нам бы мимо пройти, — он снова вздыхает тяжко, как будто только и мечтает, что пройти мимо. Нет, Дей, вряд ли там интересно.

— Бранн, корабли вроде плавают?

— Дей, у вас нет кораблей. Корабли всегда ходят.

Неблагой подчеркивает слово, не повышая и не понижая голос, попросту паузами, наверное, он знает, о чем говорит, да и лодку эту уже видел.

— Ну да, по морю аки посуху, — вырывается у моего волка.

Ну конечно, мой Дей, лучше выместить на неблагом свое раздражение, чем послушать старого, мудрого меня, пережившего не одну сотню лет посреди благого дво… Ох, прости, я отвлекся.

— Дослушай меня, Дей. Это остров смеха.

Бранн продолжает так же спокойно, похоже, уши вороны могут слышать очень избирательно. Например, пропускать мимо твоё оскорбленное хмыканье. Ну и что, что дергаются? Тебя раздражает это палящее солнце и этот непробиваемый неблагой, вспомни, одно с другим никак не связано!

— Бранн, я думал, что уже достаточно повеселил тебя!

— Тебе не захочется отплывать и будет казаться смешным все, абсолютно все.

— Неприятно, но не смертельно, — никак не хочет проникаться опасностью Дей.

Бранн сердито молчит вместо ответа. Пытается изобрести слова, чтобы попасть прямо в голову благому?

— Побудем вблизи полчаса и умрем, задохнувшись от смеха. Или раньше, — неблагой тревожно поводит ушками, ловя тихий пока ветер. — Очень надеюсь, что волны придут позже острова.

— Как избежать смеха? Может, обернуться? Думаю, в волчьем обличье у меня пропадет чувство юмора, — Дей мрачно откидывается спиной на мачту.

Молодого волка гложет глухое недовольство: неблагой край успел надоесть непонятными правилами, которые писал непонятно кто. И как их читать без Бранна, тоже непонятно. А мой волк не привык быть ведомым.

Бранн вздыхает:

— Зато, обернувшись, ты захочешь броситься в волны и доплыть до острова. И ни я, ни кто другой не сможет удержать тебя.

Мой Дей недовольно косится на Бранна, но в глазах его — тревога. Волк смиряет свое недовольство, осторожно уточняет:

— Откуда ты знаешь об этом?

Мой волк теперь насторожен иначе, даже принюхивается к сидящему рядом — настолько жаждет доискаться ответа.

— Ты не первый благой, который пытался пройти этим путем, — неблагой видимо огорчается, феи пропадают и даже ушки опускаются.

— Прости, Бранн, прости! — отзывается Дей.

Поворачивается всем корпусом к неблагому, кладет руку на плечо. Всякое недовольство слетает, принц, обнаруживший в себе просто Дея, может сочувствовать горячо.

Это безумие штиля, мой Дей, заставляет тебя задираться.

— Я не хотел тебя огорчать. Я не знал!

Бранн медленно поднимает глаза — целый сонм фей танцует радостно. Длинные губы несмело дрожат уголками и расползаются в длинную улыбку.

— Ах ты! Обманщик! А я так расстроился за тебя! — сочувствие в момент сменяется негодованием, но не в полную силу. Бранн разыгрывает его слишком бесхитростно, слишком по-неблагому.

— Меня предостерег хранитель, — он рад, что нашел-таки слова, которые смогли передать самую суть. За этими словами таится очень невеселый смысл. Волк проводит рукой по кинжалу, и неблагой договаривает:

— Просто Дей, оружие тут бессильно. Нужно проплыть мимо как можно быстрее. Команда не слышит зова.

Острые ушки невольно дергаются, Бранн прихватывает их за кончики руками, кажется, так он нервничает. Нет, это не похоже на стригущую ушами лошадь, мой Дей! Ну не смейся так!

— Беда только в нас с тобой, — Бранн косится на тебя. Наверняка ведь понимает, что ты придумал об его ушах! Хотя… улыбается.

— Так. Что нужно делать?

Отсмеявшийся волк опять готов ко всякого рода испытаниям, он подбирается, всей позой выражая целеустремленность.

— О, мое горе! — искренне печалится Бранн. — Опять ничего.

Нас бултыхает на девяти волнах, мимо проплывает темная спина.

— Малютка прошла, — бросает Бранн. — Теперь лезем на мачту. Будем ничего не делать чуть выше…

Тут очень высоко. Высоко и неприятно. Висеть над палубой, привязанными к мачте, пусть и сидя на перекладине — то еще развлечение. Особенно для непоседы-волка. И мачта качается! Да, мой Дей, еще как!

Смотреть на круглые носки своих сапог моему волку становится скучно очень быстро.

— Бранн, а Бранн!

— Что тебе… — вздыхает тот, свесив ноги, — о, скопление всей энергии благого и неблагого мира?

— Я подумал, это может пригодиться.

— А я подумал, что ты и пяти минут не можешь побыть связанным.

Кажется, Бранн уже в том состоянии, когда его ничто не удивит, мой Дей. Думаю, это целиком твоя заслуга. Да, ты весь один — слишком удивительный.

— Есть способ быстро привести меня в чувство. Если я потеряю разум и обернусь, надо обжечь меня раскаленным железом. Лучше в плечо, чтобы лишнего шкуру не портить.

— Почему лишнего? — не понимает Бранн.

— Я не очень хорошо владел своим телом. А поскольку я принц, — объясняет Дей очевидные для него вещи, — меня учили особенно настойчиво. Там еще видна голова волка.

Досадливо дергает плечом, насколько позволяют веревки. Мой Дей недоволен собой, он был не слишком покладистым волком, никогда не понимал слишком простых правил и вечно переспрашивал.

Не волнуйся так, мой Дей, это только кажется недостатком. Я уверен, отец был горд тобой. Ох, прости!

— Следы от ожогов… Ого. Тогда быть принцем совсем невыгодно. И благим — тоже, — равнодушие Бранна сменяется непониманием, а потом и негодованием: — Нет, словно у вас разума нет и вовсе! Можно иногда пользоваться и головой!

Замолкает надолго. Нет, мой Дей, не стоит говорить неблагому, что голову прижигать никто из волков не додумался!

Мы всё плывём и плывём.

— Бранн, а Бранн!

Дей поворачивает голову, насколько может, косит глазом на неблагого:

— Кто догадался подарить красную сережку к зеленым глазам?

Мой волк страстно жаждет сменить тему и забыть о том, что ждет его дома, а потрепать Бранна странными, как он сам, вопросами — самое благое дело.

— Дей, давай лучше о Хрустальном море! Или о воспитании молодых волков!

Наверное, есть что-то в этой теме такое же мучительное, Бранн действительно не хочет говорить. Но волку найти новый повод — легко!

— Бранн, ты рано нас привязал, я не вижу никакого острова на горизонте!

Нет, тебе не показалось, мой Дей, Бранн мученически вздыхает и, кажется, бьется затылком о мачту. Но отвечает ровно-скрипуче:

— Когда увидишь, просто Дей, будет уже поздно. Сиди смирно.

— Я сижу смирно! — искренне возмущается Дей.

— Сидеть смирно, значит: не царапать мачту, не трясти ее, не трясти меня, не пытаться слезть, не наклоняться вперед, не высматривать остров, не барахтаться так, будто тебе поджаривают пятки, — нудит неблагой.

— Тут слишком мало места, чтобы сидеть смирно. И слишком много правил.

Да, мой Дей, думаю, неблагой об этом догадывается.

— Ты свернешь мачту, выломаешь дно, мы остановимся и утонем, — меланхолично вещает Бранн. — Мне казалось, что ты все-таки хочешь на тот берег.

— Это просто мачты у вас хлипкие! — мой Дей сердится, но вырываться перестает. — Это ж надо догадаться, по морю на хрустале плавать! Неблагие!

— Рядом с тобой, благой, что угодно станет хлипким. Да, боюсь, просто Дей, тут я вынужден согласиться с тобой: хрусталь все же не слишком прочный для лодки материал. Особенно для такого пассажира.

Мой Дей сверкает глазами, ему страшно не нравится сидеть на месте, более того — сидеть обездвиженным, но Бранн рядом, это немного мирит волка с происходящим.

— Самая прочная лодка была бы из твоей непробиваемой занудности!

Изумрудные феи снова сияют в глазах Бранна:

— Или из твоей неукротимой непоседливости!

— Из моей непоседливости лодка вышла бы непотопляемая! — Дей гордо расправляет плечи, хоть это и трудно сделать, будучи связанным, и связанным основательно. — Ей бы не лежалось на дне, она несла бы нас по любым волнам…

— Особенно по волнам твоей самонадеянности, — насмешливый хмык от Бранна. — И как только она могла бы оказаться на дне? Теряюсь в догадках!

— Бранн! — теперь смех Дея мне вовсе не нравится.

Не нравится и то радужное марево, мимо которого мы проплываем. Там кто-то кривляется и ехидничает. Нет! Там облако из множества лиц, и все они корчат рожи одна другой смешнее.

Неблагой вторит волку, откровенно хохоча. Ребята, вы что, с ума посходили?

— Этот Остров и впрямь ужасно забавный, давай посмотрим его поближе!

Ой-ой! Широкая грудь волка рвется вперед, веревки натягиваются, настоящие канаты едва выдерживают усилие моего Дея!

— Давай! Я и забыл, как там весело! — голос неблагого перескакивает на нехороший повышенный тон. Спокойный Бранн ерзает не хуже непоседы-волка!

Они в голос зовут команду и дергаются так, что мне кажется: мачта не выдержит их общего напора.

Бородатый носач не поводит в их сторону ни ухом, ни единственным глазом. На месте второго глаза — огромная дыра. Ну просто мир одноглазых — теперь и мне так смешно, что я готов спрыгнуть с Дея и…

Шкурка нагревается, в груди горит.

— Ты похож на ворону! — заливается Дей, просто покатываясь от смеха. Моего волка гнет и тянет вниз.

— А ты на волка! — хихикает Бранн, феи в глазах обезумели вовсе. — И твой ящер кусает меня!

Ну, а что мне с вами еще делать?

— Да, меня тоже! — новый взрыв хохота, несмотря на все мои усилия! — И от этого еще смешнее!

Остров приближается, он переливается еще сильнее и притягательнее, он, кажется, веселит одним своим видом. Вот только благой и неблагой уже не могут смеяться — они хрипят натужно и задыхаются. Ши выгибает под веревками, выражения лиц все больше похожи не на смех, а на плач, слезы стоят в глазах, дыхание перехватывает.

Дей едва может расправить плечи, Бранн сипит, захлебываясь воздухом. Хрустальное море одинаково жестоко ко всем ши.

Если они задохнутся, всей моей магии в этом краю намного не хватит, а отсыпаться придется невыносимо долго.

Одно меня радует: наша лодка идет вперед. А волны не один раз переливаются через борт. Тренькают и скрипят, достигая мачты.

Мы медленно, но минуем остров со всем его смертельным весельем. Он словно тянет нас к себе, и только хрустальному капитану нет дела до его притяжения.

Еще более медленно остров пропадает вдали.

Оба ши перестают смеяться одновременно, словно минуя какой-то порог. Повисают на веревках: слабо шевелится Дей, редко моргает Бранн. Отдышавшись и собравшись с силами, молодой волк, оглядев горизонт, произносит:

— Фух, зараза какая!

Моему Дею хочется ругаться гораздо сильнее, но пока не хватает дыхания. Он измученно прикрывает глаза.

— Большая опасная гадина, — в своей любимой манере отчитывается Бранн. С другой стороны мачты тоже доносится тяжкий вздох.

— Ты нас завязал чудесно и обрезал все концы. И я очень благодарен тебе, что не умер, — Дей старается говорить обстоятельно, но пока мысли путаются, и без того не слишком склонные к медленному разворачиванию — они прыгают, как маленькие волки. — Опять! Но теперь у меня, не иначе как после долгого общения с тобой, возник вопрос.

Теперь Бранн настороженно затихает.

— Кто нас теперь развяжет? — Дей шевелится, но веревки прочны. Бранн подозрительно молчит, словно сам об этом не подумал, и волк продолжает: — Может, поступим ужасно магическим образом? Ты их — как там? — уговоришь развязаться.

— Я их уже уговорил не слушать ничьих слов. А вот команда получила приказ развязать после острова…

Я не вижу, но феи наверняка опять веселятся в глазах Бранна.

— …меня. Ты еще повисишь немножко, просто Дей. Не печалься, я побуду рядом.

— Ах ты!

Дей отчаянно пытается дотянуться до полного коварства и веселых фей неблагого, но тщетно.

Бранн что-то командует капитану, тот молча поворачивается в сторону трюма и еще один член команды, до этого невидимый, быстро и ловко поднимается к нам по канату.

— И меня развяжи, и меня! — почти умоляет мой волк.

Хрустальный человек наклоняется к Дею, проверяет веревки, что-то скрипит в сторону Бранна, хлопает волка по плечу и слетает вниз.

— Прости меня, Дей. Я не удержу тебя один.

— А как же твое понятие свободы?! Я не хочу больше быть связанным!

— Если бы я связал тебя сейчас, я бы нарушил твою волю. Но вспомни, ты согласился посидеть у мачты добровольно. Мое право подержать тебя еще немножко!

Я не вижу Бранна, не хочу уходить с твоего плеча. На неблагом поле тебе его не переиграть. Думаю, феи в его глазах не только хороводят, но еще и хихикают. Как-никак, мы миновали остров смеха!