Темное пламя. Дети Проклятия

Глава 27. Паучьи тенета

Недалеко от Дома Волка, там, где уже попадаются протоптанные тропинки, мой Дей снова теряет настроение. Замедлившийся под его шаг Бранн ощущается с одной стороны несчастным — друга в печали Ворона переносит плохо, а с другой стороны отдыхающим — мой волк привык быть стремительным, ярким, первым. Бранна не трогает первое место Дея, Бранну не всегда хватает сил и дыхания поспевать за ним даже сейчас. А бросить или притормозить волка вовсе для нашего неблагого невозможно.

Безрадостная молчаливая передышка продолжается полдня: с утра и до обеда, а стоит моим ши сдвинуться от привала, буквально в ста шагах от стоянки Дей начинает потряхивать головой. Он не жалуется, мой волк, но что-то настойчиво зудит в ушах, и это не Шайя.

Недовольная гонкой последних дней фея пиликает на плече Вороны, развлекая своего третьего принца разговором, но её звон сильно отличается от другого, настораживающего. Благого, но опасного. Звон кажется неприятным тем более, что отражается от густых голубых иголок, будто рикошетит, ускользая от ушей, заставляя напрягать слух до самого предела — и все равно не выдавая источника угрозы.

Мой волк останавливается совсем, поводит чутким носом по ветру. Бранн, уже успевший налюбоваться на подозрительного Дея, молчит, ждет, не перебивает ни слух, ни обоняние сверх положенного.

Лишь когда в бешенстве непонимания у Дея приподнимается оскалом верхняя губа, Бранн уточняет:

— Что-то случилось?

Тактично примолкшая на время осмотра феечка откашливается в кулачок сидя на плече неблагого.

— Не знаю, — мой волк досадливо трясет головой, — что-то или случилось… Или случится! Мне не нравится эта дорога!

Шайя выкатывает грудь колесом и щебечет на одном дыхании:

— Другой, пилик, не видать, пилик, принц-король, пилик, Дей! Кругом, пилик, благие ёлки! Пилик! Но я могу, пилик, слета…

Договорить кроха не успевает, Бранн перебивает её глухим голосом, не зло, но весьма решительно, всем тоном давая понять — мнения своего он менять не собирается:

— Нет, Шайя, одна ты туда не полетишь ни за что!.. — неблагой тоже прислушивается, стараясь понять, что не так. — Слетать могу и я.

— Но, пилик! — аж подпрыгивает фея.

— И никаких «но», и никаких «пилик», — монотонный голос Вороны, похоже, обижает феечку, она складывает ручки на груди и сердито нахохливается. — Надо будет, слетаю сам. Вороны, знаешь ли, намного тяжелее и опаснее фей…

Мой Дей продолжает настороженно поворачивать голову, озираться и принюхиваться, сильно напоминая зверя. Вокруг по-прежнему тихо: после затяжной метели уже второй день сияет безмятежное солнце. Только ели стоят слишком близко, слишком густо, даже обойти не представляется возможным. Идти можно только прямо между деревьями. Разве что ты проползешь под нижними ветками, да, мой волк.

Бранн подцепляет Шайю рукой, подкидывает вверх, не слушая возмущенного пиликанья, а потом шагает вперед! И в ту же секунду перед твоим внутренним взором, уже который день снова отсвечивающим темнотой, рисуются серебристые линии! Ловчая сеть!

Паутинки больше похожи на толстые веревки, а Бранн направляется прямо туда!.. Он уже в шаге от…

Мой волк стремителен, но то, что он резко подается за нашим неблагим вслед, приводит лишь к влипанию в паутину не одного, а двух ши!

— Твоему чутью, несомненно, стоит доверять, просто Дей, — глаза Вороны быстро темнеют, прилипшие к его волосам веревки явственно натягиваются, стараясь не допустить даже поворота головы. — Протяни ко мне Луга на вытянутых руках, прошу.

Я не знаю, зачем я ему сдался! И вообще, мой волк! Твои силы опять уходят! Куда-то уходят! Истончаются, впитываясь, похоже, в серебристые канаты сети! Нет, я ни за что от тебя не уйду!

Нет!

Я сказал, нет! Ну и что, что Бранн там сказал!

— Быстрее, просто Дей, — неблагой с усилием поднимает руку, тоже охваченную по рукаву липкими веревками.

Мой волк! Нет! Не смей! Я не собираюсь!..

Но меня, конечно, никто — то есть ты, мой Дей! — не слушает.

Мой волк кое-как протягивает меня Бранну, а тот прикасается к лапам, животу, груди. Неблагой! Ты слишком неблагой! Такое ощущение, что сквозь твои руки очень быстро бежит горная река.

И этот меня не слушает, что за прелесть.

— Пилик! Третий-принц-Бранн! Пилик! Эта сеть!

Шайя порывается сесть Бранну на плечо, отчего тот явственно хмурится, отвечая легким порывом ветра.

Фею относит, а сеть за спиной неблагого напрягается. Мой Дей застыл как-то подозрительно. От рук неблагого становится ужасно, ужасно, ужасно холодно. Меня распирает от обрушившегося потока магии, даже слышать слова Вороны очень сложно:

— Как только Дей упадет, садись на него! И уравновешивай состояния!

Интересно, что он имел в виду? Этот растрепанный неблагой маг?

— Поделись с ним магией! А то просто Дей может серьезно пострадать!

Надо же, услышал!

Когда мне кажется, что я замерзну насмерть и совершенно навсегда, Бранн отбрасывает меня недалеко в снег. Вот спасибо! Мир отсюда видится как будто чуть меньше, не таким огромным, как обычно. Я и не предполагал, что смена точки зрения влияет настольк…

Ох! Мой Дей! Держись!

Отсюда, снизу, довольно плохо видно, что именно делает Ворона, различимо, что ухватил Дея за запястья, подтянул к себе, тянет и тянет, отрывая от нитей! А стоит сети отпустить моего обессиленно застывшего волка, как Бранн, не довольствуясь этим, ещё и отпихивает Дея сюда, ко мне, в снег!

Как он там сказал? Залезть и поделиться?

Шея у моего волка чудесная и очень теплая, золотые родинки тихо сверкают под воротником, видимо, на такое вытягивание сеть не срабатывает! Да, мой волк, до цвета жизни тенета тоже не добрались!

Мой Дей! Что за вопросы? Что значит «где мы»? Что значит «который час»? Ты что, позабыл, что мы нарвались на сеть?..

Над ушами звенит обеспокоенная Шайя, тоже падает на моего волка, прижимается к плечу, прячет лицо и разве что не плачет.

Мой Дей! Стоит привстать и оценить ситуацию.

Ах! Наш неблагой! Так я и знал! Так я и знал!

Наш неблагой чудит в своем неповторимом стиле. Он заворачивает сеть вокруг себя! Нашел себе новую одежду! Благую! Только она может сожрать его!

Нити напрягаются и накручиваются, Ворону уже почти не видно, однако серебристый кокон продолжает медленно вращаться. Напряжение отдельных волокон доходит до предела: с высоким металлическим звуком, как будто струны кифары или лиры, паутина рвется.

Серебристый кокон наматывает на себя все больше нитей, поворачивается все медленнее, паутинки-веревки пульсируют, сжимаясь щупальцами вокруг своей неблагой добычи, все одно стараясь выпить магию, силы, а может и душу, Ворона явно их разозлила.

Мой Дей обеспокоенно садится, подтягивается ближе — Бранна совсем не слышно, а что собрался делать наш неблагой, не слишком понятно. Зато я успеваю выполнить свое задание, да, я очень умелый, мой Дей! У тебя появляется хоть какой-то душевный огонь, а не почти задутые угольки, едва-едва теплившиеся после магического удара Вороны. Он, видимо, забрал твои силы, чтобы сеть отпустила тебя, мой волк. Не знаю, почему не завернулся за компанию с тобой? Побоялся рисковать чужой жизнью? Решил, что ты не выдержишь столь долгого пребывания в паутине?

Нет, мой волк, нет!

Обузой тебя Бранн точно не считает и не считал, я сидел на его руках, я слышал. Хотя планы неблагого для меня все равно загадка! Ты бы видел, что за бардак в той голове.

Сияющий серебром клубок замедляется, останавливается, начинает пульсировать, изнутри поднимается волна золотого света, которую видно даже в твоей темноте, да, мой волк! Волна огромна, подавляюща, мне хочется бежать от нее, а ты даже не пригибаешься к земле!..

Мой волк! Шайя зарывается в твои волосы, я жмусь к шее, а тебе хоть бы что.

Из центра клубка раздается треск, больше всего похожий на треск горящих в костре сучьев или… Да! На треск искр Семиглавого змея, какое изысканное сравнение, мой Дей.

Звук нарастает, расширяется вместе с золотой волной, охватывает и захлестывает клубок, прокатывается вперед и назад шагов на сто, а вбок расходится, кажется на лиги. Треск звучит не так отчетливо, но не эхом, видимо, паутина была растянута на большом отрезке твоих, мой Дей, владений.

Золотая волна, после того как выжгла мерзкие тенета, обдает пустынным жаром, в ушах стучит кровь, хочется пить и кажется, на зубах скрипит песок.

А потом сразу, без любого перехода приходит стужа, прокатывается сквозь тебя, мой волк, сквозь каждого из нас.

О! Мой Дей! Опусти руку! Снег сошел!

Пока ты оглядываешься, вылавливая носом знакомые запахи зимы, ёлки подтягивают свои ветки (довольно быстро для естественного хода вещей и довольно медленно, если за этим наблюдать) зелеными отростками вверх. Из земли проклевываются весенние травы, взвиваются в воздух одновременно и резко проснувшиеся насекомые.

Ох, мой Дей, вся полоса, похоже, которую задела золотая волна, переживает расцвет весны среди зимнего сна остальной природы! Бабочки, жучки, прочие крошечные создания восторженно носятся, не вылетая, однако, за границы тепла, проклюнувшиеся цветы невероятно душисты, будто рожденные в первый раз, во всем блеске своего цвета и аромата, трепетные первые клейкие листочки поражают желто-зеленой листвой.

Много звуков и запахов обрушивается на нас, слишком много, но не успевает прозвенеть Шайя, как мой волк сам подхватывается, подается вперед — там, немного дальше, на четвереньках застыл, обхватив руками голову, наш неблагой.

Да, мой Дей, ты прав, хоть Бранн сильный маг, а цветок на ладони делает его еще сильнее, подобный фокус будет дорого стоить даже ему.

Ворона то ли слышит, то ли чувствует приближение Дея, сцепляет руки на затылке плотнее, с силой наклоняя к земле голову, выговаривает по слогам:

— Не! Под! Хо! Ди! — каждый слог требует нового вдоха, все более хриплого и тяжелого, так что Дей совершенно игнорирует смысл слов. Вороне явно надо помочь.

— Н-не подх-ходи-и… — ещё договаривает второй раз медленная Ворона, когда ты, мой волк, уже протягиваешь руку к его голове.

Прикрытые обеими руками Бранна, перья все равно топорщатся во все стороны, близко щелкают то ли звериные челюсти, то ли клюв — наш неблагой пытается справиться с магическим опустошением, не сорваться в калейдоскоп превращений. И хотя мне не видно отчетливо, черты его лица явственно искажаются.

— Ч-чт-то т-ты, — медленно и почти тягуче, — делаешь! — а вот это яростно и хлестко.

Бранн старается отползти от твоей руки, но ты весьма настойчив, мой безумный, безумный волк.

— Т-тебе м-мало т-того, ч-ч-т-то т-ты вид-дел у нас-с-с-с, — срывается на шипение, — пр-ри Двор-ре?! Вс-се н-неблагие жр-рут, — отчетливо вздрагивает под твоей нашедшей его перья рукой, — др-руг др-руга! И я т-тебя с-съем! Вып-пью! Выт-тяну! От-тойди!..

Мой волк! Следует послушать нашего неблагого! Он маг, да, он спокойный маг! Но он сильно истратил силы! И простейший способ их восстановить — выпить из тебя!

Безумный ты волк! Да убери же руку!

— Нет, ты этого не сделаешь, — от твоего спокойного тона Ворона, сейчас представляющая из себя, кажется, понемногу всех птиц, замирает. На острых локтях топорщатся разноцветные перья.

— П-почему эт-то? Я т-тоже н-неблагой! Ес-сли т-ты з-забыл! — почти отчаянно. И клацает зубами!

Бранн изо всех сил пытается не сорваться.

— Потому что это будет некрасиво…

Убийственный довод, мой Дей!

— Потому что это будет невежливо и потому что ты этого не хочешь, — легкое поглаживание по сведенным пальцам, мягким перьям, нежной шее и лоскутному воротнику.

— П-почему? — голос у Вороны слабый, но интерес ощущается явно.

— Потому что ты, Бранн, неблагая рассеянная душа, мой друг.

Ты играешь с огнем, мой волк! Я не представляю, на что ты надеешься!

Он маг! А все маги изначально ненормальные! И вместо того, чтобы разумно отодвинуться, ты подсаживаешься ближе, устраиваешь руки на спине, находишь отчетливые швы на дырах от твоих когтей и, видимо, излучаешь собственное спокойствие!

Бранн больше не дрожит, перья с поверхности куртки исчезают, а потом он издает короткий звук — и мягко падает на землю. Ну, почти падает, ладно, ты очень хорошо успел его подхватить!

Наверное, напряжение было слишком большим, да, мой волк.

А если Бранна подтянуть на колени и перевернуть, ощупать лицо… То окажется, что это все ещё наша Ворона.

Да, можно выдохнуть, мой волк.

Посреди гудящей всеми звуками цветущей природы весны выделяется какой-то новый звук. Как будто плачет кто-то маленький. Прямо у тебя на голове.

Нет, мой волк, я не собираюсь искать её у тебя в волосах! Попробуй просто позвать. С неблагими обычно срабатывает.

— Шайя! — достаточно тихо, чтобы не разбудить Ворону.

Как будто он спит, мой волк, ты можешь хоть даже кри… Ладно-ладно, молчу.

— Третий принц, пилик, что с ним, пилик, он жив? — тревожится феечка уже разборчиво.

Бранн спит, глупая ты феечка! Просто очень глубоко!

— Шайя… не пиликай так больше… Все с ним хорошо.

Дей смыкает веки и откидывается на спину, ладно, что хоть на мешок. Впрочем, голова Бранна все еще покоится на коленях моего волка.

— Не думал я, что мои земли примут нас так… негостепри…

Вот и хорошо, мой Дей. Вызванная Бранном волшебная весна дает возможность обойтись без костра. И я не знаю, кто из вас больше устал. Да, мой Дей, ты тоже устал, и еще как, не надо рычать сквозь сон и отпираться. Это я, я попрыгал на тебе, отдавая магическую силу обратно.

Осталось немного, мы скоро будем дома. Вот только… как препятствия на земле, облака в небе клубятся все сильнее, чем ближе мы к Дому Волка. Навевают тревогу, нагоняют страхи, лишают веры. Солнца бы нам, оно согреет всех своими лучами. И разгонит тучи.