Жаклин
Я что, сошла с ума? Очевидно, да.
В этом и заключалась особенность переживаний, связанных со смертью, — они заставляли задуматься о своих приоритетах. Дрейк свернул мне шею, но с такой же легкостью мог вырвать мне сердце или оторвать голову. Я не знала, почему он пощадил меня. Очевидно, он не знал о моих отношениях с его женой.
Итак, что было самым очевидным решением?
Позвонить своей бывшей, или кем там, черт возьми, была для меня Камилла.
Не потому, что она была нужна мне. Нет, она была нужна Джулиану. Именно поэтому я ей и звонила. По крайней мере, я продолжала себя в этом убеждать.
Я вышагивала по мраморному полу своей спальни, обмахиваясь веером. Слуги разожгли камины, что было вполне логично, потому что стояли холода. Зима в Венеции — дело хаотичное. В один момент могло быть немного пасмурно, а в другой — пойти дождь. Иногда даже шел снег. А у воды, в продуваемом сквозняками старом палаццо, могло пробирать до костей. Камины были для людей. Как вампир, я не мерзла. Совсем нет. Обычно жара меня не беспокоила, но я исцелялась. А это означало, что я перегревалась и моя кожа зудела.
И я была раздражена. Очень, очень раздражена.
Я остановилась перед окном и откинула шелковые шторы, чтобы посмотреть, как утреннее солнце окрашивает каналы сияющим светом. Было не так серо, как обычно. Мимо проплыла гондола, на которой воодушевленные туристы с удовольствием фотографировали достопримечательности. Обычно мне нравился этот город, но сегодня я жалела, что приехала сюда.
Я позволила занавеске опуститься на место и сбросила звонок, когда услышала голосовое сообщение Себастьяна. Я почувствовала облегчение от того, что он не ответил. Но это чувство быстро сменилось стыдом. Джулиан ушел час назад, и с тех пор я пыталась дозвониться до Греции. Я знала, почему он не хотел, чтобы я ехала с ним к Le regine. Меня никогда официально не представляли королевам вампиров, хотя они иногда приходили на балы или приемы.
Меня никогда не приглашали встретиться с ними. Какое благословение. Обычно они встречались только с теми, кто был готов продать свою душу в обмен на помощь.
То, что сейчас делал Джулиан.
Из-за меня.
Из-за того, что я облажалась.
Теперь у Дрейка была Тея, и история словно повторялась.
Я не могла потерять любимую подругу из-за этого психопата. Я должна была что-то сделать.
— Есть успехи? — спросил Джеффри, мой дворецкий, протягивая мне еще один бокал свежей крови. Он кормил меня насильно с тех пор, как меня нашли в саду.
— Нет. Наверное, все спят. — Я улыбнулась своему старому другу и безропотно принял бокал. Джеффри был англичанином, но тридцать лет назад он застрял в Венеции в поисках работы после разрыва с вампиром, которому он присягнул. Поскольку я считала его прежнего хозяина придурком, я с радостью наняла его присматривать за моим домом, пока меня здесь не было. Формального соглашения не было. Его никто не принуждал. Мы просто доверяли друг другу.
Но, глядя на него сейчас, я поняла, как сильно годы повлияли на него. Морщины прорезали его лоб, залегли вокруг водянистых голубых глаз, а его костюм уже не был таким аккуратным, как много лет назад.
— Неужели больше некому позвонить? — спросил он.
Я не стала посвящать его во все подробности. В основном потому, что мне, вероятно, пришлось бы нарисовать схему или две, чтобы объяснить творящийся кошмар.
— Единственный номер, который еще у меня есть, — это номер Сабины.
— Я понял.
Уверена, что так оно и было.
— Если я позвоню Сабине, она потребует рассказать, что случилось. — Я вздохнула и опустилась в кресло, обитое шелком. — Последнее, что нам нужно, — это чтобы она приехала в Венецию.
— А она бы приехала? — Джеффри всегда умел докопаться до сути. Это была одна из причин, по которой я полагалась на него.
— Только не ради Теи, — кисло ответила я. Сабина, возможно, и признала помолвку своего сына, но она не планировала никаких свадебных торжеств. — Хотя, если Камилла приедет, она может присоединиться.
— А Камилла придет?
Вот это был стоящий вопрос.
— Я не знаю.
На Корфу все было напряженно. Отчасти потому, что она появилась без предупреждения, но в основном потому, что я была не готова. С тех пор как Джулиан сказал мне, что она все еще жива, я пыталась разобраться в своих чувствах к ней. Мы пересекались в Греции, но у нас так и не нашлось подходящего момента для разговора. Может, он никогда не наступит. Может быть, любовь действительно может умереть, и наша погибла вместе с той Камиллой, которую я знала несколько десятилетий назад, в том пожаре. Все, что я знала, — это то, что я понятия не имела, что она собирается делать дальше и почему она вообще вернулась.
— Она что-то скрывает, и, если бы я смогла выведать у нее ее секреты, это могло бы помочь.
— Тогда тебе стоит продолжить попытки, — мягко сказал он. — Если только находиться рядом с ней не слишком сложно.
— Находиться рядом с ней невозможно, — прошептала я. Мне хотелось то задушить ее, то накричать. Я убеждала себя, что больше не люблю ее. Не после того, во что она превратилась.
Но я продолжала думать о том, чтобы поцеловать ее. Хотя бы раз. Просто чтобы выяснить, что я почувствую.
И ни за что на свете я не собиралась этого делать.
— Нет ничего невозможного.
— Кто тебе это сказал? — сухо спросила я.
— Ты. — Он забрал у меня пустой бокал.
— Хотела бы я все еще верить в это. — Я натянуто улыбнулась Джеффри. Если уж на то пошло, последние несколько месяцев доказали, что это правда — в какой-то степени. Джулиан проснулся, когда я уже начала бояться, что этого никогда не произойдет. Потом он действительно нашел свою пару. И Камилла… оказалась жива. Самое невозможное из всего. Но эти чувства, бурлящие внутри меня? Они были невозможны.
— Возможно, я мог бы навести кое-какие справки, — предложил он.
Идея была неплохой. Прислуга вампиров обычно держалась вместе. Вероятно, для того, чтобы они могли свободно сплетничать. Большинство слуг было под внушением и им было запрещено обсуждать существование магического мира с посторонними. Но они могли общаться друг с другом.
— Будь осторожен. Я не хочу привлекать внимание к этому дому, — сказала я. — Не упоминай ни мадемуазель Тею, ни Джулиана. Просто узнай, не слышал ли кто-нибудь о вампирах-повстанцах.
— В Венеции всегда есть своя доля ренегатов, — напомнил он мне.
Он был прав.
— Это группа. Она организованная. Они хотят перемен в политике и обычаях вампиров. В Венеции должны быть сочувствующие.
— А если они спросят, почему я интересуюсь?
Это было сложнее. Я заколебалась. Был только один способ разыграть это, но это означало перейти опасную черту.
— Скажи им, что твоя госпожа хочет встретиться с ними. Что она хочет вступить в их ряды.
— Я не уверен, что кто-то поверит в это.
— Скажи им, что меня заставляют выйти замуж. — Это было почти правдой. Скорее всего, если бы я осталась на Корфу, этот вопрос был бы уже решен. — Скажи, что я ищу выход.
Его глаза прищурились, и я поняла, что ему все это не нравится. Но он кивнул.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Джеффри удалился, оставив меня наедине со слишком теплым камином и телефоном. Возможно, он сможет получить ответы, но сколько времени это займет? Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и набрала номер Сабины.
Она ответила на втором звонке.
Похоже, проклятым не нужно было спать.
— Жаклин. — Ее приветствие представляло собой едкую смесь легкого удивления и глубокого раздражения. — Чем я обязана такому удовольствию?
— Вообще-то я надеялась поговорить с твоей дочерью.
— Камиллой? — Я услышала, как раздражение сменилось любопытством. — О чем?
— Я думала, мы могли бы пройтись по магазинам, — солгала я.
— Ты знаешь, Жаклин, что когда ты появилась с тем оборотнем, я сразу поняла, что ты задумала? — Она наслаждалась каждым словом, как будто это был деликатес. — Но я никогда не понимала, почему.
— Мне нравится небольшое трение. Мех хорошо подходит для этого, — сухо ответила я.
— Ты могла бы выбрать моего сына, — напомнила она мне, — и тогда ничего этого не случилось бы.
Это бы точно случилось. Даже если бы я согласились заключить этот брак, у нас с Джулсом никогда не было бы романтических отношений. Мы бы отправились на тот прием в Сан-Франциско. Он бы встретил Тею. Я знала это, потому что очень легко обнаружить родственные души, а эти двое были именно ими. Я не произнесла ничего из этого.
— Слушай, я могу поговорить с Камиллой или нет?
— Я спрошу ее, — многозначительно сказала она.
Я услышала ее приглушенный разговор и поняла, что она не одна. Мгновение спустя в телефоне раздался голос Камиллы:
— Хочешь пройтись по магазинам?
— Не очень, — быстро ответила я. — Но мне нужно поговорить с тобой, и не стоит вмешивать в это твою маму.
— Хорошо. — Она вздохнула. — Где бы нам встретимся?
Мое сердце дрогнуло, и я разозлилась из-за этого.
— Я в Венеции.
— Это может занять у меня минуту, — медленно сказала она, — но я посмотрю, что можно сделать.
— Поторопись. Мы нужны Джулиану, — сказала я и завершила звонок. Я не доверяла себе, что не скажу чего-то лишнего. Не тогда, когда часть меня хотела добавить — ты мне нужна.
Мое сердце могло пропускать удары сколько угодно, но я никогда бы не признался в этом ей.
Или самой себе.