Три королевы

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Тея

— Тебе нужно питаться.

За последние несколько дней я уже потеряла счет, сколько раз слышала это. Но в этот раз все было по-другому. Это был не тихий голос эскорта. Я подняла голову от кровати и увидела, что на меня смотрит суровое лицо Уильяма. Натали стояла за его спиной.

— Дай мне поесть, — проворчала я. Мой желудок заурчал, словно соглашаясь с этим предложением.

— Может, лучше из вены? — Он пригласил Натали сделать шаг вперед. Она послушно переместилась в его сторону и начала разматывать бинт с запястья.

— Я не хочу кровь. — Но даже когда я произносила эти слова, у меня заболели десна и участился пульс. Он стучал в голове, отчего я чувствовала себя еще хуже. — У тебя есть пицца?

Уильям мрачно усмехнулся.

— Ты только оттягиваешь неизбежное.

— Я не вампир.

— Пока нет, — повторил он то, что сказал мне в первый день.

Я покачала головой. Я не верила ему. Я решила не верить ему. Потому что поверить — означало согласиться с тем, что я не готова была принять — например, в свои подозрения, что значит быть моим сиром. Или в то, что если мои доводы были верными, то я действительно была вампиром.

Или что Уильям Дрейк был…

— Ладно. — Я села на кровати. — Позволь мне перефразировать. Я не хочу быть вампиром.

— Я не понимаю, — сказал он, входя в комнату. Я вздрогнула от его слов. — Почему нет? Ты выбрала себе в спутники вампира. Конечно, ты хочешь большего, чем смертная жизнь вместе, но ты отказываешься становиться вампиром.

Я поймала себя на мысли, что беседую с психопатом, держащим меня в заложниках? Я зажала себе рот. Уильям пытался усыпить мою бдительность. Я не могла ему этого позволить.

— Ты такая же упрямая, как и она, — сказал он со вздохом.

Волосы на моей шее встали дыбом, но я продолжала молчать. Я не хотела знать, о ком он говорит. Я не буду спрашивать. В конце концов, они сдадутся и уйдут, а я… умру с голоду?

— Твоя мать, — сказал он, отвечая на мой невысказанный вопрос.

Меня пробрала дрожь, и через мгновение мое тело затрепетало, как лист на ветру. Я обхватила себя руками, пытаясь успокоиться. Но меня трясло только сильнее.

— Ты повторяешь ее ошибки, — продолжал он, стоя совершенно неподвижно. Это нервировало. За последние несколько месяцев я познакомилась с множеством вампиров, но Уильям не имел ни одной человеческой черты, которые были присущи большинству из них. Он не вел себя как человек. Он даже не пытался, насколько я могла судить. — Скажи мне, она сохранила свои взгляды?

Кислота подступила к горлу, и я проглотила ее. Она обожгла еще сильнее, когда попала в мой пустой желудок, и я поморщилась.

— Тебе нужно поесть, — повторил он. — Я бы предпочел не заставлять тебя.

Я прищурилась. Почему его это волновало? Я была его пленницей. Ничто из сказанного им не изменит этого, пока он не отпустит меня.

— Ты собираешься применить внушение? Ты уже похитил меня, зачем останавливаться?

— Сир не принуждает, — процедил он, его глаза потемнели. — Он приказывает, а его дети делают то, что им говорят.

Дети. Это слово пронзило меня, снова и снова отдаваясь эхом в моем изможденном мозге, пока что-то внутри меня не оборвалось.

— Я не твой ребенок.

— Упрямишься, маленькая дурочка. — Он обхватил рукой столбик моей кровати. — Что нужно сделать, чтобы ты мне поверила? Я твой отец.

— Какая, к черту, разница? Я не вампир. У людей не бывает сиров.

— Я забываю, как плохо образованы люди в наши дни, — проворчал он. — Ты не знаешь, что такое сир, маленькая дурочка?

Я проигнорировала его, уставившись на трещину в камне. Я смотрела на нее до тех пор, пока не поверила, что она становится длиннее.

— Я твой отец, Тея.

Я отказывалась смотреть на него — отказывалась признавать его. Это не могло быть правдой. Но в глубине сознания я слышала голос Жаклин, которая спрашивала, не был ли мой отец вампиром.

Это объясняло клыки.

Это объясняло, почему мне нравилось пить кровь Джулиана.

Это объясняло, где, черт побери, был мой отец-бездельник, пока я росла.

Но как бы я ни жаждала ответов, я не позволила себе выслушать его.

— Отлично. Он поднял руки вверх. — Пусть будет по-твоему.

Но он не ушел. Вместо этого я заметила какое-то движение, от которого у меня закружилась голова. Когда мне удалось сосредоточиться, я увидела Уильяма, стоящего рядом с моей кроватью, его голая рука сжимала тонкую шею Натали.

— Это твой последний шанс сделать все по-простому, — предупредил он меня. — Питайся от нее. Он провел пальцем по ее коже, и тонкая струйка крови потекла по шее.

Я держала рот закрытым, хотя клыки у меня удлинились, а во рту от этого зрелища скопилась слюна. Нет, не слюна, поняла я. Яд.

Это была правда. Я была вампиром. Или, по крайней мере, часть меня хотела им стать. Но это не делало меня его дочерью. Я знала, как Уильям лжет и все извращает.

— Моя мать никогда бы к тебе не прикоснулась, — прошептала я.

— Потому что она ненавидит вампиров? — догадался он, отталкивая Натали. Она, спотыкаясь, направилась к кровати, и на мгновение мне показалось, что она сейчас просто упадет на нее рядом со мной. Но в последний момент она остановилась, прижав палец к ране на шее. — Как ты думаешь, почему твоя мать ненавидит вампиров, Тея?

Я закрыла глаза, вспоминая лицо матери, когда в тот день в больнице она поняла, кем был Джулиан. Она ненавидела его. Не за то, что он разбил мне сердце, а за то, кем он был. Почему она ненавидела вампиров? Как она вообще узнала о их существовании? Я задавалась этими вопросами. Но мне не нужны были ответы на них.

— Я не вампир и не стану питаться живыми существами, — твердо сказала я. — Ничто из того, что ты можешь сделать, не изменит этих фактов.

Уильям поднял бровь.

— Неужели? Келли, должно быть, так гордится своей упрямицей, — сказал он, и отвращение промелькнуло на его лице. — Итак, позволь мне внести ясность. Ты принадлежишь мне. Ты моя кровь. Ты моя наследница. И я могу сделать так, чтобы тебе было хорошо или плохо. Я также могу заставить тебя делать все, что захочу.

Не обращая внимания на шум крови в ушах и громыхающий пульс, я заставила себя встретиться с ним взглядом.

— Ты так думаешь, да? — Я бросила ему вызов.

— Нет более крепкой привязанности, чем между родителями и детьми. — Его губы растянулись в лукавой улыбке. — Пришло время принять себя такой, какая ты есть, если мы хотим двигаться дальше. У меня есть планы, а времени в обрез.

— Нет! — Я отказывалась исполнять его волю, что бы он ни планировал. — Даже если бы я тебе поверила, это не имеет значения. Ты не мой отец и не мой сир. Ты для меня никто. Между нами нет никакой привязанности.

Его глаза потемнели, а затем что-то горячее брызнуло мне в лицо. В ноздри ударил запах железа, и я моргнула, увидев удивленное лицо Натали. По ее горлу стекала струйка крови. Она сделала шаг вперед, но на этот раз не удержалась. Она упала рядом со мной бесформенной грудой, ничего больше не видя своими широко раскрытыми глазами, и воздух разорвал крик.

Мой крик.

Прижав ладони к ее ране, я пыталась остановить кровотечение.

— Слишком поздно для этого, маленькая дурочка. — Холодный смех Уильяма пронзил меня насквозь. — Теперь питайся.

И когда он произнес это слово, у меня не осталось выбора.