Улей. Книга 2

Глава 9

Бут

— Твои воспоминания реальны, Кая. Немного приукрашены защитным механизмом психики, но основные моменты соответствуют действительности. В детстве ты стала свидетельницей костюмированной оргии, в которой твоей матери была отведена главная роль. Тогда Верховный совет организовывал не такие зрелищные шоу, как сейчас, но развлекаться с размахом и фантазией они любили всегда.

— Ее насиловали. Это не фантазия и размах. Это садизм и зверство.

— Это наказание, — спокойно поясняю я. — Твоя мать хотела расторгнуть брак и обратилась с соответствующей просьбой к отцу Кроноса.

— Он сказал, что убил своего отца, — немного помолчав, произносит Кая.

— Доказательств его причастности к гибели главы семейства нет, иначе Кронос сейчас находился бы сейчас на минус втором уровне, — сухой обтекаемый ответ заставляет ее вскинуть голову и внимательно всмотреться в мое отражение.

— Маме было отказано в просьбе? — я уверен, что она спрашивает совсем не то, что хотела, но и этот вопрос ее волнует не меньше.

— Да, — отвечаю я. — Никто не может покинуть Улей. То, что ты увидела, как раз и являлось вынесенным на семейном совете решением. Это были согласованные карательные меры, а не единоличное решение Кроноса.

— Но они не подействовали… — ожесточенно продолжает за меня Кая. Мне остаётся только кивнуть в знак согласия.

— Кто помог маме сбежать? — Кая задает еще один ожидаемый вопрос, но на него у меня нет конкретного ответа. Только предположения, которыми я пока не готов делиться.

— Это известно только Кроносу.

— Если сейчас он подключится к камерам, то сможет нас услышать? — взглянув на потолок, интересуется Кая.

Перескакивая с темы на тему, она тем самым пытается сбить меня с курса, рассчитывая использовать эффект неожиданности и добиться большего результата. А на деле всего лишь копирует мой излюбленный метод.

— Да, но я об этом узнаю, — улыбнувшись ее предприимчивости, отзываюсь я.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что меня назначал на этот пост не Кронос, а Верховный совет.

— Что такое Верховный совет?

— Он состоит из членов пяти самых влиятельных семей, создающих историю этого мира по собственному сценарию, — кратко объясняю я. — Кронос связан родством с четырьмя из пяти. Заключая выгодные браки, он укреплял свои позиции на протяжении долгих лет, — добавляю, предугадав следующий вопрос. — Его главная цель — единоличная власть.

— Верховный совет состоит из идиотов, раз допустил подобное, — заключает Кая, раздраженно поджав губы.

— Вовсе нет. Каждый преследует личную выгоду, — пожав плечами, я убираю руки в карманы брюк и отхожу в сторону. — Твоя мать должна была стать первой женой Кроноса. Договор о браке был заключен еще до ее рождения, но, когда на горизонте возникла перспективная партия, способная значительно укрепить его позиции, Крон сумел договориться с семьей невесты, предложив хорошие отступные и дав гарантию, что союз состоится позже. Разумеется, новый договор был строго засекречен обеими сторонами. Женщина, которая в итоге стала первой супругой Кроноса, не должна была знать, что ее присутствие в жизни мужа носит временный характер, — довольно подробно объясняю я.

У моей откровенности есть определенные причины. Их несколько. Главная: Кая должна осознавать масштаб междоусобной бойни, в которую ее втянул биологический отец.

— Откуда тебе это известно? — оглянувшись, она смотрит на меня с недоверчивым прищуром.

— Первой женой Кроноса была моя мать, — отвечаю я.

Кая широко распахивает глаза, от шока теряя дар речи. Представляю, какие гнусные выводы лезут в ее хорошенькую голову.

— Расслабься, пчелка. Между нами нет кровной связи, — она выдыхает с заметным облегчением. Полностью развернувшись, Кая упирается спиной в аквариум и складывает руки на груди. — Я — сын от первого брака. Мой отец умер от анафилактического шока, когда мне было десять. Его укусила пчела.

— Пчела? — изумленно переспрашивает Кая.

— Символично, не правда ли? — иронично ухмыляюсь я.

— Ты думаешь, что его смерть была неслучайной?

— Я в этом уверен, — отвечаю без лишних эмоций, что заставляет пчелку вновь взглянуть на меня с недоверием. — Моя мать стала наследницей сразу двух огромных состояний и сфер влияния — своей семьи и семьи погибшего супруга. Она недолго носила траур и заключила второй брак всего через полгода.

— То есть Кронос — твой отчим, — ошарашено заключает Кая. — Но… почему ты тогда здесь… — на ее лице читается бешеная работа мысли. — В качестве батлера, а не как один из них?

— Потому же, почему и ты, Кая.

— Он тебя похитил? — говорит она и тут же отвергает нелепый вывод. — Нет, это невозможно. Совет Придурков знает, кто ты. Боже, я ничего не понимаю, — сдавшись, пчелка прижимает пальцы в пульсирующим вискам.

— Моя мать совершила преступление, за которое была приговорена к пожизненному заключению в одной из секретных тюрем на материке. После завершения строительства острова, ее перевели сюда.

— Что за преступление?

— Ее обвинили в преднамеренном убийстве моего младшего брата, сына и наследника Кроноса, — бесстрастно сообщаю я.

На лице Каталеи отражается целая гамма негативных эмоций, но недоверия среди них больше нет. Лгать о подобном не стал бы даже такой беспринципный подонок, как я.

— Здесь, на острове Кронос мог сделать с ней все, что угодно. Заморить голодом, довести до суицида, устроить «случайную смерть». Никто бы не стал устраивать расследование из-за потенциальной смертницы.

— И ты…

— Кронос сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться, — не дав ей закончить, говорю я, опуская подробности нашего договора. — Как и тебе, пчелка. Мы оба заложники своих слабостей.

Между нами повисает молчание. Кая усиленно думает, а я смотрю на нее и не берусь гадать, что сейчас творится у нее в голове. Кромешный мрак и сплошная неразбериха. Именно так и выглядит моя жизнь.

— Твоя мать действительно это сделала? — севшим голосом спрашивает Кая.

— Она призналась, — сухо отвечаю я.

Пчелка хмурит брови, явно сомневаясь, но не спешит высказываться по этому поводу. Кая права. Некоторые подозрения лучше держать при себе.

— Расскажешь, в чем призналась ты? — мой вопрос застает ее врасплох.

Девушка отводит взгляд, нервно поджимая губы. Я, конечно, понимаю, что проверку на вшивость Кая провалила с треском. Учитывая, как и почему она оказалась на минус втором, рассчитывать на другой результаты с моей стороны было бы крайне наивно. Она по-прежнему не верит, что я способен вытащить ее из западни, рассчитывая исключительно на свои силы и подстраиваясь под быстро меняющиеся обстоятельства.

Мои сегодняшние признания ничего не изменят в общем раскладе сил. Она не станет доверять мне больше, но, по крайней мере, поймет, что, по сути, у нас общие мотивы и один враг, а значит и цель — одна на двоих.

— Кронос изначально знал, что ты стоишь за смертью Мина, — не глядя на меня, издалека начинает Кая. — Еще он уверен, что ты находишься в сговоре с Медеей. Твоя сколопендра солгала Кроносу, сказав, что нож дала мне она, — выстрелив в меня ледяным взглядом, пчелка презрительно ухмыляется. — Это правда? Медея тоже участвовала в нашем плане?

— Она решила меня прикрыть, но я ее об этом не просил, — предельно честно отвечаю я, чем заслуживаю очередной негодующий взгляд.

— Какая преданность и благородство, — раздраженно фыркает Кая.

— Королева ничего не делает просто так. У всех ее решений есть рациональное обоснование.

— Разумеется, есть, — закатив глаза, насмешливо бросает пчелка. — Нетрудно представить, что она потребовала взамен на свое покровительство.

— Иди сюда, — заняв одно из кресел, предлагаю Кае присесть рядом.

— Спасибо, насиделась по твоей милости, — скривив губы, язвит Кая. — Ты меня подставил, Бут, — взбешено добавляет она. — Ты и Эйнар. Вы оба лгали, сговорившись за моей спиной.

— Скучала по мне? — невозмутимо ухмыляюсь я.

— Ты однозначно занимал одну из лидирующих позиций в моих мыслях, — закатив глаза к потолку, ядовито бросает Кая.

Полностью развернувшись, она упирается спиной в аквариум и складывает руки на груди.

— Я представляла множество сценариев твоего убийства, но ни один не удовлетворял меня в полной мере.

— Может быть, потому что для полного удовлетворения я нужен тебе живым? — растянув губы в ленивой улыбке, я окидываю ее долгим оценивающим взглядом. — Ты неплохо выглядишь для замученной узницы. Куда делись твои шрамы, Кая? — спрашиваю бархатистым тоном.

— Кронос решил, что они портят товарный вид. Я должна выглядеть безупречно, а не, как ты выразился, «неплохо». Кстати, мне все-таки выпадет честь убить тебя на сезонном стриме.

— Это вряд ли, — задумчиво потерев подбородок, качаю я головой.

— Надеешься оказаться быстрее? — презрительно ухмыляется Кая. — Ты же не думаешь, что Кронос вытащил меня из камеры только для того, чтобы увидеть, как я умру?

— Я отлично понимаю, зачем он тебя вытащил. Более того, я был на сто процентов уверен, что ты не задержишься на минус втором надолго, — бесстрастно сообщаю я. — Теперь о планах Кроноса мне известно намного больше. Благодаря тебе, Кая. Однако есть небольшая проблемка, которая может вылиться для тебя в большую угрозу.

— Что ты имеешь ввиду? — мгновенно напрягается пчёлка, настороженно разгадывая мое лицо.

— О планах Кроноса теперь известно не только мне, — с улыбкой поясняю я.

— Кому еще? — натянуто уточняет Кая.

— Медее. Она считает, что Кронос собирается убрать ее твоими руками, одним махом избавившись от надоевшей жены и своей прямой наследницы.

— Откуда она узнала? — побледнев, сипит пчёлка.

Неподдельный страх в ее глазах является неопровержимым доказательством того, что я попал в цель. Конечно же я с самого начала догадывался, что Кроносу нужна не только моя смерть, но до сих пор не представляю, как он собирается это провернуть.

— Я ей сказал.

— Ты — что…? — шокировано восклицает Кая.

— Теперь я знаю, зачем ты здесь, и мне нужен сильный союзник. Безусловно, это не ты. Кстати, Медея в дикой ярости и жаждет твоей крови, — улыбаюсь шире, наблюдая, как агрессивно-настроенная пчёлка в ярости сжимает кулаки. — Но предупрежден, значит, вооружен. Не благодари.

— Ты самый скользкий и мерзкий подонок из…

— Я же сказал, что обойдусь без благодарностей.

— Обещаю, как только представится возможность, я с огромной благодарностью убью тебя, — Кая прожигает меня ненавидящим взглядом.

Ни капли не сомневаюсь, что окажись сейчас в ее в руках нож, она бы без колебаний сделала то, что озвучила. Не разрывая зрительного контакта, я поднимаюсь из кресла и медленно приближаюсь к задыхающейся от ярости пчелке.

— Значит, мне придется исключить подобную возможность, — потеряв дар речи, она пытается убить меня хотя бы взглядом, но у нее это получается крайне плохо. — Либо ликвидировать тебя первым, — обхватив ее шею ладонью, я поглаживаю гладкую кожу, ощущая подушечками пальцев бешеное биение пульса. — Назови мне хотя бы одну причину, почему я должен оставить тебя в живых? — опустив взгляд на ее губы, хрипло спрашиваю я. Между нами искрит и дымит от статического напряжения. Глупо отрицать, меня дико заводит наша смертельная игра.

— Убьешь дочь Кроноса, окажешься там же, откуда вернулась я, и тебя он вряд ли помилует, — судорожно сглотнув, отвечает Кая.

— Во-первых, Верховный Совет пока не в курсе, кто ты. Для всех Мария погибла вместе со своей дочерью во время неудачной попытки побега много лет назад. Во-вторых, ты тоже окажешься в камере без права на помилование, если выполнишь его приказ, — парирую я, надавливая пальцем на пульсирующую сонную артерию.

Кая дёргается, но не отводит взгляд и не пытается сбросить мою руку и отстраниться. В темных расширенных зрачках пылает гнев и подтверждение того, что не я один кайфую от нашего противостояния. Опасность, которую мы представляем друг для друга, одинаково сильно возбуждает нас обоих.

— Хочешь провести остаток жизни в тюремной камере? — расслабив пальцы, я опускаю ладонь ниже, намеренно задевая затвердевший сосок. — Как думаешь, сколько ты выдержишь без условий, к которым привыкла? — взявшись за край футболки, одним движением стаскиваю ее с послушно поднявшей руки пчелки.

Мне однозначно нравится, что она не строит из себя оскорбленную недотрогу и совершенно не против секса с тем, кого считает своим злейшим врагом. Дернув пуговицу на ее джинсах, медленно расстегиваю молнию.

— Что ты делал в том саду? — Кая идет ва-банк, задавая вопрос, над которым наверняка ломала голову не один день.

— Это был зал в доме Кроноса, который он периодически использовал, как закрытый клуб для развлечений. Но декорации и правда напоминали настоящий сад. Что я там делал? Тоже, что и остальные участники, — отвечаю лаконичным тоном, глядя, как в глазах Каи разгорается настоящая буря. Ноздри раздуваются от гнева, на скулах выступают алые пятна. Я отлично осознаю, насколько дерьмово звучит мое признание и на какие омерзительные выводы ее наталкивает. — Я не прикасался к твоей матери, потому что опоздал и наткнулся на одну любопытную непослушную маленькую девочку. Мне пришлось увести ее, пока нас не заметили. Но ты это и так помнишь, не так ли?

— А если бы меня там не было? — не мешая процессу раздевания, злобно шипит Кая.

— Ты там была, моя маленькая пчелка, — опустившись на колени, неспешно стягиваю джинсы с ее бедер. Белья на ней нет, что существенно облегчает задачу.

— Твой договор с Кроносом имеет ограничение по срокам? — спрашивает она севшим голосом.

Кая рвано и шумно дышит, неотрывно глядя на меня сверху-вниз. Я лениво поглаживаю ее бедра, ощущая, как нежная кожа под моими пальцами покрывается мурашкам, с приоткрытых губ разгоряченной пчелки срывается низкий стон. Раздвинув ее ноги, я провожу ребром ладони по гладкому треугольнику между ними и удовлетворенно ухмыляюсь. Дьявольски злая и чертовски возбужденная. Обжигающий контраст. Идеальный.

— Окончательное решение относительно моих полномочий будет принимать Верховный Совет, — скользнув между набухших половых губ, проталкиваю внутрь сразу два пальца. Она дергает бедрами вперед, углубляя проникновение, издает еще один сладострастный стон и расставляет ноги шире.

— Я хочу твой язык, — запустив руку в мои волосы, Кая тянет меня к своему лобку, красноречивое показывая, где она его хочет. Поразительное бесстыдство, в чем я не раз успел убедиться. — Мне повезло, что он умеет не только врать.

Положив руку на упругую задницу, я сдерживаю ее нетерпеливые движения, продолжая нарочито медленные поступательные толчки. Она недовольно хмурится, в потемневшем взгляде сверкает гнев вперемешку с похотью.

— Сегодня мой язык целиком и полностью твой. — Согнув фаланги, я нащупываю на верхней стенке чувствительную точку и надавливаю на нее при каждом новом толчке.

Влажные звуки и пряный запах возбуждения усиливают мою собственную жажду, нуждающуюся в экстренном утолении. Я зверски хочу засунуть во все отверстия развратной пчелки не только свои пальцы и язык, и совершенно точно сделаю это. Готов поспорить на миллиард, что нам обоим понравится, но сначала я заставлю ее немного покричать для меня. Пару раз щёлкнув языком по налитому клитору, я обрушиваю на него свой рот, одновременно жестко и быстро вбиваясь в нее пальцами.

Она выдерживает не больше двух минут, побив все предыдущие рекорды по скорости достижения оргазма. Кончает долго, громко и мокро, сотрясаясь всем телом и выкрикивая проклятья в мой адрес:

— Ублюдок… ненавижу… чтоб ты сдох, — прооравшись, Кая обессиленно оседает задницей на пол и смотрит на меня с выражением лютой ярости на лице.

— Не совсем то, что я хотел услышать, но тоже неплохо, — усмехнувшись, лениво вытираю губы и схватив за лодыжки подтягиваю пчелку к себе. — Мне определённо нравится то, как сильно ты меня ненавидишь. Хочешь еще?

— Ты омерзителен, — с презрением выплёвывает она, едва успев отдышаться от бурного оргазма.

— О да, — хрипло рассмеявшись, встаю на ноги и скинув пиджак, расстегиваю брюки. — Ползи сюда, пчёлка. Проверим на деле степень твоего омерзения

— Не путай одно с другим, Бут, — встав на колени, Кая медленно приближается.

Не отводя бушующего яростного взгляда от моего лица, с хищной четко осознаваемой сексуальностью в каждом движении, жесте. Мне приходится отвлечься на дурацких рыбок за ее спиной, чтобы не кончить до того, как почувствую мягкие губы.

— Мне определено нравится секс с тобой, но это не отменяет всего остального, — переиначив мое недавнее высказывание, Кая язвительно улыбается и, высунув язык, слизывает с головки выступившую каплю.

Стиснув зубы, с шипением втягиваю воздух. В ее глазах вспыхивает триумф и удовольствие. Скользнув ладонью по всей длине, она сжимает пульсирующий орган у основания.

— Как и не отменяет того, что точно так же мне бы понравился секс с Эйнаром. И вероятно даже больше, но раз нам с ним нельзя из-за ваших дурацких запретов, сгодишься и ты, — выдав всю эту пафосную хрень, она наконец переходит от слов к делу, жадно и без намека на омерзение заглатывая член.

Сосать у нее получается в разы лучше, чем вызывать во мне несуществующую ревность. Глубокий минет без слез, подтеков туши и рвотных рефлексов делают далеко не все. У Каи непревзойденный талант, секрет которого прост — она получает кайф от процесса и тонко чувствует партнера, возбуждаясь от ощущения своей женской власти над тем, кто фактически оказался у нее в зубах. Всего одно неосторожное или намеренное движение челюстью и … может случиться все, что угодно. Но не в нашем случае. Раскрепощенная, до одури сексуальная пчёлка с самым шикарным горячим ртом из всех, что я трахал.

Некоторые запреты стоят того, чтобы их нарушить. Неважно, какой будет цена. Сейчас — неважно. Намотав светлые волосы на кулак, забираю у нее инициативу и начинаю вбиваться в бархатистое горло глубже и жестче. Она протестующе мычит, впиваясь ногтями в мои ягодицы, загоняет под кожу, царапает, метит… Сумасшедшая.

Вытащив член из жадных губ, я обхватываю пальцами ее мокрый от слюны подборок и дергаю вверх. Совершено безумный пьяный взгляд встречается с моим.

— Об этом тебе тоже придется рассказать своей госпоже, или я оставлю для нее послание, — бешеный вызов и дикая похоть в пламенеющих серых глазах что-то взрывают во мне, заряжая одержимым желанием… ответить на вызов и дать ей всё, что она хочет. Взять всё, что хочу я.

Меня напрягают эти стихийные мысли, мне несвойственно неконтролируемое влечение, я не трахаю своих пчелок. Никогда. Вообще. Даже в порядке исключения, даже в процессе стрима, даже в мыслях. Блядь, я на них даже не дрочу.

Кая — другая. В ней есть искра, надрыв, неукротимая жажда жизни, стойкость, которой может позавидовать любой мужчина. Наглая, отчаянная, опасная. Она без стука пробралась в мою постель, влезла в мои мысли, устроила Армагеддон моей выдержке, заставила перекроить все мои планы, и Кая не дрогнет, когда ей понадобится моя жизнь. Я осознаю это особенно ясно, когда ставлю пчелку в коленно-локтевую позу и врезаюсь сзади. Смяв ладонями ее упругую задницу, я замечаю на взмокшем теле свежую татуировку, выбитую чуть выше копчика. Такую же, как у меня, только меньше. Убрали шрамы, но оставили печать принадлежности, а, по сути, клеймо, пусть и наивысшей пробы. Я знал, что рано или поздно Кая обзаведется своей гексаграммой, запертой внутри шестиугольника, но сейчас… Сейчас мне хочется вырезать его с ее кожи. С кровью, болью и криками.

— Какого хрена ты позволила себя поймать? — из горла вырывается глухое рычание, глаза застилает гнев. Я сбиваюсь с ритма, и Кая выгибает красивую спину, недовольно шипит, насаживается сама. Она не понимает, не догадывается… Кронос. Он знал, что я увижу и приду в ярость, а значит знает и об остальном.

Обхватив ладонями ее грудь, я заставляю Каю выпрямиться и прижимаю к себе. Не прекращая жестких толчков, сдавливаю налитые полушария, пощипывая чувствительные соски. Она откидывает голову мне на плечо, находит губами мои и порывисто целует. Сначала грязно, пошло и глубоко, затем нежно и лениво, наслаждаясь каждым скольжением наших языков и агрессивным соединением разгоряченных тел.

В момент оргазма, Кая распахивает глаза, и разорвав поцелуй, жадно хватает распухшими губами воздух. Выгибается, кричит и бьется в моих руках, сокращаясь так мощно, что я за считаные секунды приближаюсь к собственной разрядке.

Опрокинув девушку на спину, накрываю ее собой, делаю несколько резких толчков, и с финальным стоном кончаю внутри нее. Закрываю глаза, отдаваясь оглушительным ощущениям, лавиной смывающим окружающую реальность. Остаются только пронизывающие спазмы удовольствия, ее неотрывный взгляд и невесомые прикосновения тонких пальцев на моем лице. Кая делает так каждый раз, когда я отправляюсь в нирвану. Осознанный это порыв или нет, но мне нравятся ее несмелые ласки. В них есть что-то пробирающее до костей, вызывающее прилив несвойственной мне нежности и желания продлить это мимолетное мгновенье.

— Я больше не мерзкий ублюдок? — открыв глаза я ловлю ее задумчивый взгляд, расшифровав в нем припрятанные оттенки горечи и сожаления.

— Я не знаю кто ты, — пожав плечами, Кая медленно обводит контур моих губ. — Иногда мне кажется, что ты и сам этого не знаешь. Или забыл… Но ты что-то чувствуешь ко мне. Я это вижу, Дэрил.

Ну надо же, какая наблюдательная пчелка. И хитрая, как лиса. Вот только я тоже многое вижу. Надо отдать ей должное, она быстро учится, но манипуляциями и лаской меня не взломать.

Ничего не ответив, я скатываюсь с нее и натягиваю болтающиеся в районе коленей брюки. Рубашка неприятно липнет к вспотевшему телу. Я ее так и не снял и у этого есть веская причина. Не только Кае пришла в голову «гениальная» мысль выцарапать послание на моей коже. Женщины остро чувствуют конкуренцию, как, впрочем, и мужчины, но последние используют несколько иные методы для устранения соперников с помеченной территории.

— Опять сбегаешь? — скептически прищурившись, бросает Кая. Сев, она скрещивает ноги, прикрывая грудь длинными волосами.

— У тебя татуировка на заднице. Ты видела? — небрежно интересуюсь я, наклоняясь за валяющимся на полу пиджаком.

— Мне плевать. Ее свести недолго, — с деланным равнодушием отвечает пчелка.

— Тебе не плевать, и ты никогда ее не сведешь.

— Никто не знает, что нас ждёт завтра, — вскинув голову, запальчиво заявляет Кая.

Бросив пиджак на диван, я подхожу к ней вплотную и подхватив на руки несу в спальню. Она не противится и выглядит почти довольной. Губы растягивает блуждающая улыбка, серебристые глаза искрятся весельем. Странная девчонка. Радоваться абсолютно нечему.

— Никто не таскал меня на руках так часто, как ты, — заметив недоумение на моем лице, поясняет Кая.

— Насчет неизвестного завтра…, — проигнорировав ее фразу, я укладываю пчелку в постель и накрываю одеялом. Она сонно зевает, выжидающе поглядывая на меня. — Завтра нас ждёт сезонный стрим.

— Но… — приподнявшись, Кая ошарашено хлопает ресницами.

Отключив во всех отсеках соты свет, я снимаю ненавистную одежду и тоже забираюсь в кровать.

— Бут, скажи, что ты пошутил, — дрогнувшим голосом умоляет она.

— Кронос тебя не предупредил? — Вытянувшись рядом, я притягиваю ее к себе, укладывая белокурую голову на плечо.

— Нет, — ткнувшись носом в ямку на моем горле, Кая судорожно вздыхает.

— С тобой ничего не случится, — мягко говорю я, поглаживая ее голую спину. Она, разумеется, считает иначе.

— Что еще ты рассказала ему, Кая? — прижавшись щекой к ее макушке, тихо спрашиваю я. Она закидывает на меня ногу и обнимает рукой торс, трется и ластится, как нашкодившая кошка, которую поймали с поличным.

— Только то, что знала, — выдыхает она. — У меня не было выбора. От него зависит, будет моя мама жить или нет.

— Я понимаю, — киваю в ее волосы. — Про нас с тобой он тоже в курсе?

— Нет. Наш секс не имеет никакого отношения к убийству Мина.

— Хорошо, — удовлетворенно отзываюсь я.

— Хорошо? — она приподнимает голову, силясь рассмотреть в темноте мое лицо. — Это все, что ты скажешь? Не хочешь объяснить, какого черта сдал меня Медее?

— Нет, — качнув головой, опускаю ладонь на ее задницу и легонько сжимаю.

— Исчерпывающий ответ, — ухмыльнувшись, Кая возвращает свой любопытный нос обратно и щекочет мой подбородок пушистыми ресницами. — Ты останешься до утра?

— Да, — запустив пальцы в шелковистые волосы, я мягко массирую ее затылок. Прижавшись ближе, она расслабляется, мурлыкая от удовольствия. — Тебе нравится? — ухмыльнувшись, опускаю ладонь ниже, осторожно разминая напряженные мышцы у основания шеи.

— Пообещай, что не убьешь его, Дэрил, — неожиданно серьезным тоном просит Кая, и ее напряжение передается мне.

О, чем она, черт возьми? Вряд ли речь о Кроносе и внезапно пробудившихся дочерних чувствах.

— Кого? — глухо уточняю я. Она медленно проводит губами вдоль линии моего подбородка.

— Эйнара.

— У меня нет причин его убивать, — я откровенно лгу, потому что в этот момент думаю именно об этом.

— Вот именно, — приподнявшись, она склоняется надо мной и приближает свои губы к моим, опаляя горячим дыханием. — У тебя нет причин его убивать.